На острие ножа

Глава 42 ∘ Мэгги

В дверь позвонили. Я знала, кто это, но все равно у меня возникло ощущение, будто изнутри меня терзает когтями орел. Держа на руках спящую Калли, я пошла открыть.

— Здравствуйте, миссис Хэдли.

— Здравствуйте, Мэгги. Здравствуй, Калли, ласточка. — Миссис Хэдли погладила Калли по щеке, потом поцеловала.

Все это время я не сводила с нее глаз. Как все-таки давно это было. Одно дело было слышать голос по телефону, и совсем другое — увидеть маму Сеффи во плоти. Миссис Хэдли, как всегда, была одета безупречно, но даже ее искусный макияж не мог скрыть того, что передо мной женщина несчастная. Причем несчастная уже давно. Морщины у губ стали глубже, сеточки вокруг глаз — заметнее. Волосы, как всегда, были заплетены в идеальные косички, но серебряные нити в них от этого только сильнее бросались в глаза. На ней были бордовый брючный костюм, туфли-лодочки в тон и золотой шарфик на шее.

— Можно войти?

— Конечно. — Я отошла в сторону, пропуская ее.

Пока я закрывала дверь, миссис Хэдли задержалась в прихожей. Обернувшись, я увидела, что она смотрит на меня.

— Мэгги, я правда очень рада вас видеть. Вы себе не представляете, сколько раз за последние годы я хотела прийти сюда и повидаться с вами.

Я не понимала, что на это сказать. Тут миссис Хэдли совершенно неожиданно обняла меня. Я от изумления застыла на месте, обе руки у меня были заняты Калли, поэтому миссис Хэдли вскоре разжала объятия. Откуда что взялось?! Я смущенно отвела глаза и ждала, когда мои красные щеки остынут.

— Как там моя дочь? — спросила миссис Хэдли.

— Ничего. Мы с Сеффи считаем, что она просто упала в обморок, а не то чтобы ее чем-то стукнули по голове или что-то вроде этого, — ответила я. — Джексон привез ее домой, и с тех пор она лежит в постели. Вот поэтому я и позвонила вам и попросила встретиться здесь, а не в кафе. Не хотела оставлять ее одну.

— Это просто переутомление. — Миссис Хэдли вздохнула. — В конце концов, она совсем недавно родила.

— Я пыталась ей сказать, но она меня не слушает, — отозвалась я. — В последнее время Сеффи вообще ничего не слушает.

— Можно ее увидеть?

— Она спит наверху. Я думала, может быть, мы лучше сначала поговорим.

Она кивнула:

— Так что же происходит?

— Пойдемте сядем. — Я жестом пригласила ее в гостиную и вошла следом.

Она огляделась, и я вздернула подбородок и посмотрела на нее в упор. Коричневый ковер знавал лучшие времена, а бóльшая часть мебели достались нам через вторые и третьи руки. Но это мой дом. Пусть только попробует что-нибудь ляпнуть. Миссис Хэдли села на диван и снова огляделась.

— Какая чудесная комната. — Она улыбнулась. — Такая уютная, гостеприимная.

Я кивнула, не зная, что ответить. Решила продолжить светскую беседу:

— Хотите чашечку кофе или чаю, миссис Хэдли?

— Почему вы не называете меня Джасмин?

— Это было бы… неуместно, — ответила я.

— Очень хорошо, миссис Макгрегор. Значит, мы не станем звать друг друга по имени, — сказала миссис Хэдли.

Мне не понравилось, когда она назвала меня миссис Макгрегор. Меня так никто не называет. Даже Рене с почты, а мы с ней едва знакомы.

Я улыбнулась:

— Хотите чашечку кофе или чаю, Джасмин?

Она улыбнулась в ответ:

— Нет, спасибо, Мэгги, но мне бы очень хотелось подержать внучку на руках.

Я передала ей Калли и стала смотреть, как миссис Хэдли над ней воркует. В мыслях у меня она навсегда останется миссис Хэдли. Вдруг она взглянула на меня, словно почувствовала, что я думаю о ней.

— Расскажите, что происходит с Сеффи, — попросила она.

Я и рассказала. Все как есть. В том числе и то, что было в письме, которое, по-видимому, написал Каллум. Она ни разу меня не перебила.

— Ясно, — сказала она наконец.

Я смотрела, как она глядит на Калли, и на лице ее не было ни тени улыбки.

— Сеффи очень остро все чувствует. Иногда слишком остро, что бы ни говорила.

Я поняла, что это еще не все, поэтому промолчала. После долгой паузы миссис Хэдли подняла глаза на меня.

— Персефона росла практически как трава в поле. Это я виновата. Я выстроила свою жизнь сначала вокруг мужа, а потом вокруг бутылки с вином. К тому времени, когда я снова встала на ноги, оказалось, что я совсем не знаю своих детей, особенно Сеффи. А она больше похожа на меня, чем предпочитает думать. Она выстроила свою жизнь вокруг Каллума. Он был причиной почти всех ее поступков, поэтому его письмо… — Миссис Хэдли покачала головой. — Должно быть, сейчас она совсем утратила опору в жизни.

— Это письмо написал не Каллум, — перебила ее я.

— Вы уверены?

— Почерк вроде бы его, но Каллум ни за что не стал бы такое писать! — с жаром воскликнула я. — Он не поступил бы так с Сеффи, он слишком сильно любил ее.

— Едва ли сейчас важно, написал он его или нет, — заметила миссис Хэдли. — Важно другое: Сеффи думает, что написал.

— Что же нам делать? — спросила я.

— Худшее, что мы можем сделать, это приставать с советами, — сказала миссис Хэдли. — Поверьте мне на слово, в ее случае это не помогает. Сеффи только упрется и будет все делать назло.

— Нельзя же сидеть сложа руки. Калли заслуживает лучшего, что мы только можем ей дать, а «мы» — это значит и Сеффи тоже, — сказала я.

— А вы не считаете, что она получает все лучшее?

— Сейчас — нет, — призналась я.

Миссис Хэдли покачала головой:

— Сеффи и сама еще ребенок. И уже столько пережи- ла. Растить ребенка одной ей не по силам, это несо- мненно.

— Согласна. И меня тревожит, как она обращается с Калли, — призналась я.

— Почему? — резко спросила миссис Хэдли. — Что она делает?

— Да, Мэгги, что я делаю? — зазвенел у меня за спиной ледяной голос Сеффи.

Я в смятении развернулась на стуле. Сеффи устремила на нас такой взгляд, что от него раскрошился бы бетон.

— Сеффи, я не имела в виду…

— Да как вы смеете сидеть тут и критиковать и обвинять меня? — с тихой яростью процедила Сеффи. — Вы представления не имеете, что мне пришлось пережить за последний год. Мэгги, вы вот всё твердите, что это письмо будто бы написал не Каллум. Так вот, у меня для вас новости. Я знаю его почерк лучше своего собственного. Более того, в глубине души я уверена, что вы знаете, что он его написал. Вы хотите представить все так, будто я вру или брежу, если считаю, что письмо и правда от него, но на самом деле бредите вы. А ты, мама, сидишь тут с Роуз на руках и твердишь направо и налево, что готова на все ради нее. Так вот, со мной и с Минервой ты облажалась, мама. И Роуз не станет для тебя второй попыткой.

— Сеффи, мы совсем не собирались…

— Сеффи, ты к нам несправедлива…

Мы с миссис Хэдли разом попытались возразить, но Сеффи не желала нас слушать. Ее прорвало.

— Как бы я хотела, чтобы вы все просто отстали от меня! — Голос Сеффи становился все громче и тоньше. — Такое чувство, что, как бы я ни изворачивалась, все равно никому не могу угодить. Знаете что? А к дьяволу вас всех. Буду сама себе угождать. А вы проваливайте к чертям собачьим!

Сеффи выскочила из комнаты и хлопнула дверью с такой силой, что та отскочила и снова распахнулась. Я повернулась к миссис Хэдли, и мы переглянулись — подозреваю, что выражение лиц у нас было совершенно одинаковое, как в зеркале. Еще несколько секунд — и входная дверь открылась и тоже захлопнулась, да так, что стекла в ней задребезжали. А мы остались, и атмосфера в комнате стала такая, какой я еще никогда не ощущала. Холодная, унылая и зловещая.

Будто что-то вокруг нас изменилось к худшему, и у меня появилось нехорошее предчувствие, что вряд ли это можно исправить.