На острие ножа

Глава 11 ∘ Джуд

По дороге в кино мы проходим мимо сквера с детской площадкой. Кара улыбается, глядя, как детишки носятся и заливаются хохотом. Сбоку площадки стоят ярко раскрашенные лазалки. Одна — в виде огромной звезды, сплетенной из толстых канатов на стальной раме, другая — в виде сине-желтого вертолета, третья — в виде красной ракеты. Три качели, карусель, тарзанка. Четыре малыша пытались разделиться на команды, чтобы наперегонки пройти полосу препятствий по лазалкам. Один, точнее, одна была нуль, остальные трое — Кресты. Они хотели разбиться на пары, но никак не могли решить, кто с кем.

— А я знаю, — сказала девочка-нуль. — Вышел нолик из тумана, вынул ножик из кармана, будет резать, будет бить, все равно тебе водить! Ты со мной, Майкл. Ну, на старт, внимание, марш!

Девочка и Майкл взялись за руки и побежали к лазалкам вместе, вторая пара — за ними. Я смотрел, как все они карабкаются на самый верх звезды и слезают вниз, причем каждая пара держится за руки. А девочкина считалка гремела у меня в ушах. Что она чувствовала, когда произносила ее? Понимала ли, что говорит? Я посмотрел на Кару. Она глядела на детей, и лицо у нее было странное. Потом повернулась ко мне и робко улыбнулась. Я не ответил.

— Ладно, пойдем, — сказала Кара. — А то на сеанс опоздаем.

Кара выбрала какую-то сопливую мелодраму. У меня весь фильм глаза слипались, но в последние десять минут Кара разбудила меня своими вздохами и всхлипываниями. Кошмар, да и только. Парень и девушка весь фильм охали, ахали, тосковали и страдали, но в конце концов, что неизбежно, поняли, что судьба им быть вместе, и жили долго и счастливо. Дайте хоть продохнуть! Кара пыталась скрыть, что плачет, но получилось у нее так себе. Я думал про ее семь салонов по всей стране. Думал о деньгах, которых у меня нет, но которые скоро могут появиться, если я сумею сблизиться с ней, и неохотно обнял ее одной рукой. Она тут же положила голову мне на плечо. Все не должно было быть так просто, вот честное слово, но, похоже, обчистить Кару до пенни будет как отнять конфетку у младенца. По пути обратно она все трещала про Дэли Мерсера, восходящую звезду крестового кино, которого она обожала.

— Он во всех фильмах, которые я видела, просто чудо. — Кара вздохнула. — И такой красавец, правда?

— Ну, я к нему как-то спокойно, — честно сказал я.

Она засмеялась:

— Было бы обидно, если бы ты на него запал!

— Скоро вроде бы выходит новый фильм с ним.

— «Опустошение», — сообщила Кара. — На той неделе премьера. Жду не дождусь.

— А там про что?

— Исторический фильм про призраков. Дэли играет богатого землевладельца в восемнадцатом веке, и у него есть тайна, которая может его погубить. И тут к нему в особняк приезжает богатая наследница, ее играет Десси Черада, и…

На этом месте я отключился. Даже хуже, чем эти розовые сопли, в которых мы только что чуть не потонули. Кара излагала мне сюжет несколько минут.

— Похоже, билеты расхватывают как горячие пирожки, так что нескоро я его посмотрю, — вздохнула она.

Лично я скорее дал бы вырвать себе ногти, чем стал смотреть эту трефовую тягомотину. Очередная киношка, в которой в кадре нет ни одного нуля, разве что в ролях рабов. Именно поэтому я особенно не люблю исторические фильмы. Но даже в так называемых современных фильмах нули встречаются редко и поодиночке.

Потом мы поели — ягненок карри и рис с кокосовой стружкой. Кара хотела заплатить, но я наотрез отказался. В итоге мы согласились разделить счет пополам. Когда я провожал ее домой, мне было понятно, что она хочет увидеться снова. Она не пригласила меня к себе, но было видно, что она борется с собой, стоит или нет. Я решил за нее, пожелав ей спокойной ночи.

— Может, еще как-нибудь встретимся, выпьем, то-се? — спросила Кара Робкая Трефа.

— С удовольствием, — ответил я.

Мы молча стояли у ее средних размеров домика со средних размеров садиком и средних размеров машинкой на подъездной дорожке — машинка была то ли серая, то ли серебристая, не различить в свете фонарей.

— Я тебе запишу свой телефон, — сдалась наконец Кара.

— И это тоже с удовольствием, — улыбнулся я.

Ура! Она дает мне телефон. Даже просить не пришлось. Если я хочу вытрясти из нее хотя бы пенни, надо, чтобы она сама рулила нашими отношениями. Я смотрел, как она роется в карманах куртки, достает из одного ручку, из другого салфетку. Она наспех написала имя и номер, ни разу не взглянув на меня. Я прямо чувствовал, как от нее исходят волны смущения. Она протянула салфетку мне и практически побежала к двери.

— Кара, — окликнул я ее.

Она замедлила шаг и остановилась. Медленно повернулась и посмотрела прямо на меня — впервые с тех пор, как мы подошли к ее дому.

— До скорой встречи, — сказал я.

Она кивнула — и, честное слово, я прочитал на ее лице надежду, и не только. Я посмотрел, как она скрылась в доме, и только потом повернулся и пошел той же дорогой, откуда пришел. Заметил лицо в окне соседнего дома. Притворившись, будто не подозреваю, что на меня смотрят, я продолжил идти, не спеша и глядя чуть в сторону, чтобы не перехватить взгляд не в меру любопытного соседа. Надо вести себя осторожно. Только непонятно, почему Кару вообще не смущает, что ее видят со мной. В смысле, я ж чувствовал, как на нас таращатся, даже когда покупал билеты в кино. Но я посмотрел на Кару — а она просияла в ответ так, словно в этот конкретный момент ничего на свете не имело значения, кроме меня. Поэтому я затолкал подальше неловкость и ответил ей улыбкой, ведь Кара Богатенькая Трефа поможет мне вернуться к вершинам. Надо только правильно разыграть карты. Но тут я не волновался.

С детства обожаю карточные игры, ага-ага.

И, как гласит шестое правило Джуда: делай другим то, что они сделали бы тебе, только успевай первым.