На границе вечности

Глава 18 Игра в одного

Я чувствовал себя, как на поле для игры в мяч, только вместо силовой ограды стадиона – моя черепная коробка, судья – часть самосознания, Ра сошла за одинокого зрителя, ну а мячом выступала фраза, брошенная Ту’атом о том, что Батул совсем недавно посещал монастырь. И сейчас эта фраза носилась в голове, точно заговоренная, ударяясь о стенки черепа, отскакивая и затем ударяясь снова; и конца и края этому не видно…

Взлохматив пятерней наполовину слипшиеся от пота и пыли волосы, я только мельком глянул на стремительно удалявшийся за иллюминатором пятнистый ковер дремучего леса, и тут же отвернулся, уставившись в одну точку. Ни на что более я в тот момент обращать внимания не желал. Управление «Шепотом» доверил автопилоту, запрограммированному на обратный курс до Тиропля, а до Эйтн мне пока просто не было дела. Побывав в монастырских катакомбах лей-ири, она отыскала то, ради чего туда так рвалась. А вот я… я получил нечто иное, и именно это теперь не давало покоя.

Неужели все правда? Неужели он и в самом деле жив?! В это просто не верилось. Да и как иначе, когда я сам был свидетелем, как Батула буквально расщепило вспышкой энергии, высвободившейся при уничтожении Иглы. Вместе с моей матерью!

Я пытался бороться с дрожью, медленно расползавшейся по телу, но успеха не достиг. Я чувствовал, как Тени стремительно стягиваются внутрь, образуя тугой узел где-то в области живота. Их давление возрастало и в какой-то момент стало казаться, будто меня разорвет от эмоционального спазма.

– Все в порядке?

Вопрос Эйтн застал врасплох. Пришлось сжать зубы и, не глядя на нее, отрывисто кивнуть. Открой я рот, оттуда вырвался бы только сдавленный крик.

В голове негромко зазвучал голосок Ра:

«Сет, не борись с этим, а прими. Расслабься».

«Не могу! – мысленно возразил я, с трудом не позволяя себе корчиться. – Это не физическое!»

«Ну, конечно, нет! Иначе я бы не разделяла эту боль с тобой! Давай, не упрямься, а выслушай меня. Ты только зря себя изводишь; это ничего не даст. Почему ты думаешь, что древесник сказал правду? Ведь доказательств нет! Вспомни, ты сам назвал его сильным манипулятором, а мы оба знаем, какую слабость манипуляторы питают к чужим секретам. Может, сидя взаперти в своем подземелье, он заскучал и решил таким образом отыграться за незваное вторжение. Об этом ты не подумал?»

Честнее было бы сказать – нет, поскольку в этот момент я вообще ни о чем, кроме слов Историка думать не мог. В идее Ра, конечно, имелся свой резон, но он лишал меня малейшей надежды на то, в чем я даже самому себе готов был признаться не сразу. Ведь если Батул в действительности сумел каким-то чудом спастись, насколько велики шансы, что и мама тоже осталась жива?

«Не может быть!» – уловив последнюю мысль, воскликнула соседка.

«Лучше молчи».

«Ты это не серьезно! Я в это не верю!»

«Ни слова, Ра!»

«Да как ты можешь быть таким слепым?! Он же попросту над тобою издевался! Очнись, Сети! Уж я-то знаю о смерти больше, чем кто-либо, и говорю: Батул Аверре не мог выжить, будь он хоть трижды великий лейр. ЭТО НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО!»

Яростные возгласы Ра, звеневшие в голове, причиняли новую боль, с которой мне уже попросту было не справиться. Я вскочил на ноги и взревел:

– Тихо!

Волна, прошедшая сквозь меня заставила содрогнуться корабль. Мелкие предметы взмыли в воздух и разлетелись по углам. Эйтн, сидевшая рядом, с изумлением подняла взгляд. Краем сознания я представил, насколько безумным, должно быть, кажусь ей, но ничего не мог с этим поделать. Внутренняя боль требовала выхода, и я не мог ее больше сдерживать.

– Тебе, Ра, не понять! – орал я, мечась по рубке, будто раненый зверь. – Тебе не понять, что значит потерять единственного человека, которого ты когда-то любил! Да и никто из лейров понять этого не сможет! А все потому, что у вас никогда не было настоящей семьи, а у меня была! Мама заботилась обо мне, любила меня, а я не дал ей того, что должен был дать сын! Так что если осталась хоть малейшая надежда, что Батул жив, я Галактику перетрясу, но отыщу его и выясню, знает ли он способ, как вернуть ее назад!

«Послушай себя, Сет! – в призрачном голосе Ра звучало неподдельное беспокойство. – Только вдумайся в то, что ты сейчас говоришь. Я знаю, боль способна толкнуть человека на немыслимые поступки, но то, о чем сейчас думаешь ты больше похоже на безумие!»

– Даже если и так, ну и что? Кто как не Адис Лейр все время твердят о том, что мы не все о нашем мире знаем? Ты сама говорила, что познавший истинную природу Теней, может получить силу, невероятную по-настоящему! А Батул как раз из той породы, что никогда не остановятся на достигнутом, и если в его руки мог попасть ключ к обретению бессмертия, то уж он бы непременно нашел дверь, которую им открывают!

«Я вижу, как в твоем мозгу рождаются идеи, одна безумнее другой. Ты жаждешь отыскать своего бывшего учителя во что бы то ни стало. Ты будто ребенок, Сети, – проговорила она с сожалением. – Ребенок, которого так легко обмануть. Этот тысячелетний пень сказал тебе то, что ты хотел услышать, и прочнее моего поселился в твоем милом темноволосом котелке».

Часть меня хорошо понимала, что в словах Ра имелась доля истины и что крайне опрометчиво вот так с бухты-барахты доверять малознакомому древеснику, особенно если он обладает недюжинными способностями проникать в чужой разум. Но вторая половина накрепко вцепилась в призрачную возможность заново обрести мать, а потому выбросить ее из головы казалось сродни самоубийству.

«Плевать на все, что кто-либо сказал. Мне все равно, что думаешь ты и Эйтн. Пусть все сказанное Ту’атом окажется ложью, но мы с тобой видели Батула в мыслях убитого, и если есть хоть малейшая вероятность, что он все еще топчет эту планету, я его найду. Найду и выясню всю правду, чего бы мне это ни стоило!»

«Что ж, – прозвучал тихий голос Ра, – поступай как знаешь. Я не буду пытаться тебя переубедить, но учти – если выяснится, что древесник все-таки солгал, я не перестану напоминать тебе об этом до самой смерти!»

Невольно улыбнувшись, я вдруг почувствовал, как боль начала понемногу отступать. Стало легче дышать, и в желудке расплелся колючий узел.

Вернувшись в кресло пилота, я ощутил запоздалый стыд из-за того, что Эйтн пришлось стать невольным свидетелем мой истерической выходки. Даже представить было страшно, что она теперь обо мне думала. Однако, сумев соскрести мужество в горстку, я повернулся к ней и сказал:

– Мне очень жаль, что тебе пришлось все это услышать.

– Не извиняйся, – откликнулась Эйтн, задумчиво уставившись в точку над панелью управления. – Я понимаю твое стремление найти моего дядю и даже в чем-то разделяю его, но я так же согласна и с той неведомой личностью, которая, судя по твоим ответам, считает слова древесника ложью и провокацией.

Слегка опешив от сказанного, я поинтересовался:

– Тебя это не пугает?

Оторвавшись от созерцания внутренней обшивки корабля, она перевела взгляд на меня:

– Что именно? Наличие в твоей голове подселенца? Нисколько. Я уже встречала подобное раньше.

– Серьезно? И где же?

Она не стала утруждать себя ответом, взяв в руки инфопад, и принялась делать в нем какие-то пометки.

Я было и впрямь решил, что это неважно, но меня осенило:

– Эксперименты Батула! – После чего содрогнулся: – Неужели он и этим занимался?

Мрачно глянув на меня, Эйтн сказала:

– Ты себе даже не представляешь, чем он занимался.

– Ну, тем больше причин его найти! – с жаром воскликнул я, едва опять не выскочив из кресла.

«О, Сети, это уже паранойя какая-то!» – между тем простонала Ра.

– На твоем месте, я бы так об этом не переживала, – возразила Эйтн. – Если дядя и в самом деле жив, как утверждает Историк, он сам отыщет тебя, рано или поздно.

Чуть поостыв и прижав седалище к сиденью, я спросил:

– С чего ты взяла?

– С того, – проговорила Эйтн тоном, каким объясняют прописные истины бестолковому ребенку, – что, будь я Батулом, сделала бы все, лишь бы тебе отомстить.

«Выкуси, Сети! – квакнула Ра, которую сей довод порадовал чрезвычайно. – Наконец-то нашелся достойный человек, способный урезонить такого упертыша, как ты! Знаешь, а она мне все больше и больше нравится. Не ожидала, что среди нормалов встречаются по-настоящему умные разумники».

С шумом выпустив воздух, я раздраженно стукнул кулаком по подлокотнику и проворчал в сторону Эйтн:

– Ты только что произвела впечатление на мою соседку.

Позволив себе чуть улыбнуться, леди Аверре царственно наклонила голову.

– Я польщена.

Оставалось лишь дивиться тому, как эти две дамочки умудрились объединиться против меня, даже не перекинувшись между собой ни единым словом!

«Ты этого не поймешь, Сети, даже если проломаешь голову сотню лет, – сказала Ра со свойственной себе деликатностью. – Лучше начни тратить время с пользой и займись, наконец, нашей первостепенной миссией. Убийца алитов по-прежнему бродит где-то здесь и, в отличие от Батула Аверре, едва ли сам собою найдется».

Вопреки сильнейшему желанию послать ее куда подальше, я не стал ввязываться в новый спор и доказывать очевидное. Я был уверен, что гоняться за убийцей из Цитадели нет никакой нужды, и нутром чуял ниточку, соединяющую моего милейшего наставника со всем, что творится вокруг. Вряд ли его имя всплыло случайно. Длительное общение с Бавкидой избавило меня от слабости верить в совпадения. У старухи определенно имелись веские основания отправить нас на Паракс. Во время последней беседы она фактически призналась, что ей известно имя убийцы, и единственным, что оставалось добыть, это подтверждение. С чем у меня на данный момент имелись некоторые проблемы.

Тиропль встречал нас тишиной и туманом.

К моменту возвращения время уже перевалило за полдень. Алое солнце висело высоко, но все еще насыщавшая воздух влага мешала его прямым лучам безжалостно прожаривать каменные стены, что только усугубляло парниковый эффект. Спасаясь от духоты, местные жители прятались в норках, на несколько часов превратив великолепную башню в погруженный в дрему гигантский муравейник. И только один старый добрый механик Кит, которому отчего-то не сиделось взаперти, топтался у самого края посадочной площадки, ожидая нашего прибытия.

Даже на таком расстоянии было заметно, как блестят капельки влаги на его покатом бирюзовом лбу. Время от времени здоровяк похлопывал ладонью по бедру, заметно нервничая.

Заставляя корабль плавно опуститься на платформу, я на секунду задумался о том, давно ли он тут стоит.

– Что ты планируешь делать? – спросила Эйтн, едва когтистые опоры «Шепота» коснулись металлизированного покрытия площадки.

Я взглянул на нее.

– Ты о чем?

«Идиот, – недовольно пробубнила Ра. – Думаешь, судьба Батула ей так уж безразлична?»

– Как ты собираешься искать своего наставника? – спросила Эйтн подчеркнуто небрежным тоном.

Подавив рвущийся наружу зевок, я немного поразмыслил над вопросом, но что ответить, так и не решил, и потому неопределенно пожал плечами.

– Пойму со временем, наверное. Первое, что я планирую сделать, это как следует вымыться и поесть, а потом еще, наверное, вздремнуть часок-другой. Вся эта беготня и мистические заигрывания с говорящим тысячелетним деревом здорово меня доконали.

Она кивнула, словно ничего иного и не ждала.

Повисла недолгая пауза.

– Я так и не поблагодарила тебя за помощь с древесником, – сказала Эйтн чуть погодя. Она уже поднялась со своего кресла и рассеянно смотрела в направлении выхода.

Неожиданно даже для меня самого, кончики моих ушей вдруг запылали.

– Да ладно. Было почти весело.

«Да что ты? – уколола Ра. – То-то умираю от веселья!»

«Ой, да заткнись!» – сморщился я, довольный тем, что Эйтн этого не видит.

Ра в кои-то веки послушалась и больше комментарии не отпускала.

– И, все же, вряд ли это было настолько просто, – продолжила Эйтн тоном, какой я слышал от нее лишь однажды на каменном балконе под лучами заходящего солнца. Прошло всего два месяца, а казалось, будто минула вечность. – Я понимаю, что если бы не ты, мы могли и не выбраться из монастыря живыми.

Обычно я не особо заботился о последствиях собственных поступков, действуя скорей по наитию, нежели следуя какому-то плану. И далеко не всегда выходило так, что после приходилось выслушивать признательности от кого бы то ни было. Я не знал, что ответить и, развернув кресло, просто сказал:

– Пожалуйста.

В очередной раз Эйтн окинула меня долгим пристальным взглядом, а потом покинула корабль.

Минуту спустя, я сбежал по трапу на площадку, где Кит уже вытянулся по струнке, точно на военном смотре. Подобный трюк, при его габаритах, оказался довольно непростым достижением. Эйтн о чем-то спрашивала механика, и тот отвечал поспешно и даже несколько заискивающе.

«Неплохо она тут всех выдрессировала», – заметила Ра.

Не спеша приблизившись к ним, я сумел услышать лишь окончание беседы:

– …Я разберусь сама, – говорила Эйтн. – Даже если это правда, они не настолько глупы, чтобы рисковать всем из-за такой мелочи.

– Если позволите, я не назвал бы это мелочью, госпожа, – взволнованно вставил Кит. – Куаты переступили черту; теперь от них можно ждать чего угодно. Я слышал, их предводитель – настоящий псих. Говорят, если ему что втемяшилось в голову – пиши пропало. Такого нельзя просто сбрасывать со счетов.

– Даже он дважды подумает, прежде чем открыто выступать против Томеи. Я думаю, случившееся в монастыре в каком-то смысле являлось проверкой. Они хотели узнать, насколько хорошо я защищена. Теперь же они призадумаются. В любом случае, немного времени у нас еще осталось.

Судя по выражению лица, Кит был не совсем согласен с выводами Эйтн, однако ему ничего не оставалось, кроме как нехотя кивнуть.

Мое появление заставило его немного расслабиться. Не будь я настолько выжат, непременно бы насторожился, а так без особого любопытства спросил:

– Что случилось?

– Пока еще ничего, – холодно ответила Эйтн. За те несколько секунд, что прошли с момента приземления, ее настроение вновь переменилось и, что самое обидное, явно не в лучшую сторону.

Я вопросительно взглянул на механика, однако тот не рискнул открывать рот при своей госпоже, чем заинтриговал меня еще больше. Памятуя о чувствительности Кита к ментальному вторжению, я не рискнул лезть к нему в голову, положившись на слабую вероятность, что все само со временем прояснится. Хотя, с другой стороны, какое мне до этого дело? С Эйтн меня связывала лишь сделка, свою часть которой я выполнил даже с большим успехом, нежели рассчитывал. Оставалось дело за малым: убедиться, что мое косвенное участие в разрушении памятника местной архитектуры не привлечет внимание властей, а уж после спокойно заняться поисками Батула Аверре.

«Убийцы», – промелькнула в голове посторонняя мысль.

«Что?»

«Убийцы, Сети, – повторила Ра. – Заниматься поисками убийцы – вот, о чем ты сейчас должен думать».

«О-о, это ведь никогда не закончится!» – обреченно воскликнул я, но вместо того, чтобы развивать очередную психологическую баталию, повернулся к Эйтн с чисто формальным вопросом:

– Полагаю, на этом все? Я сделал, как ты хотела, теперь пришла пора заняться и своими делами.

– Погоди минутку, – попросила она и обратилась к механику: – Кит, возвращайся к работе и не беспокойся раньше времени. Дот тех пор, пока я в черте города, мне ничто не грозит.

Нехотя, но с почтением кивнув, здоровяк стрельнул в мою сторону настороженно-предупреждающим взглядом, после чего быстро исчез в глубине ангара.

Эйтн повернулась ко мне:

– Думаю, ни к чему спрашивать, чем ты собираешься заняться теперь?

– Думаю, ни к чему, – откликнулся я, скрестив руки на груди. – Но если так интересно, то я планирую где-нибудь пообедать.

Эйтн на секунду над чем-то задумалась, а после поинтересовалась:

– Не желаешь составить компанию?

Мои брови так и подпрыгнули:

– Тебе?

Девушка кивнула.

– Почему бы и нет?

– В таком случае, буду ждать тебя через два часа в ресторане «Ревнивая луна».

«Так тебе даже свидание назначают?» – вставила ремарку Ра.

Я не отреагировал, мысленно возрадовавшись, что сама Эйтн этого не слышала.

– И еще, – прибавила леди Аверре. – У меня к тебе будет просьба. Если… я повторяю, если слова Историка все-таки окажутся правдой, и если ты каким-то чудом сумеешь выйти на след дяди, постарайся сгоряча не натворить глупостей.

Что подразумевалось под глупостями, понять было не так уж сложно. Эйтн считала, и не без оснований надо отметить, будто я одержим жаждой отмщения. Но разговор с древесником немного сместил акценты, и в течение последнего часа я переживал далеко не о способах, какими мог бы отправить своего бывшего наставника в мир Теней. Однако ей я сказал:

– Не могу ничего обещать. Я ему слишком многим обязан.

– Я знаю, – серьезно ответила Эйтн. – Поэтому и прошу тебя быть осторожнее.

– Ты за меня переживаешь? – Я иронически ухмыльнулся. – Это так мило!

Но она ничего не ответила, лишь смерила меня холодным взглядом и, взмахнув напоследок волосами, гордо удалилась.

Добравшись до съемной комнатушки, я первым делом направился в душ, где практически час потратил на то, чтобы смыть с себя въедливую монастырскую пыль и полностью вычесать из волос маленькие и цепкие частички древесных корней. При этом в голове ни на секунду не прекращался недовольный бубнеж Ра, которой мои планы относительно остатка дня отчего-то все никак не давали покоя. Несмотря на недавнюю стычку, она таки не растеряла решимости убедить меня в бесплодности поисков Аверре. Я же удивлялся, почему она не хочет замечать, казалось бы, очевидной связи между поисками моего бывшего наставника и загадочными смертями в Цитадели, а потому слушал, молчал и намыливался.

Выйдя из душевой свежий и начищенный, я остановился посреди комнаты и бросил тоскливый взгляд на кровать и подушки, в которых мучительно хотелось утонуть. После недели однообразных и бессмысленных блужданий по закоулкам Тиропля, напряжение последних нескольких часов высосало из меня все соки. Однако сильнее желания забыться мертвым сном, оказалось желание поесть. Еще на подлете к Тироплю, мой желудок начал подавать недвусмысленные сигналы, но будучи занят уничтожением собственных нейронов в бессмысленной попытке доказать свою правоту Ра, я не обратил на это внимания. Зато теперь оказался готов проглотить целого морского бизона. К счастью, «Ревнивая луна» ждала.