На границе вечности

Глава 11 Свободное падение

Я знал, что это сон, и все равно никак не мог проснуться. Длинные черные пальцы тянулись ко мне, желая задушить, а защититься или отползти не получалось. Острые когти, перепачканные грязью, подбирались к артерии, стремясь разорвать ее и выпустить в воздух фонтан горячей крови, но, почему-то, тоже никак не могли достигнуть цели. Словно им мешала некая преграда. Невидимая, неосязаемая, но непреодолимая, как сила гравитации за горизонтом событий. И, тем не менее, я все равно испытывал жуткий, сужающий сознание, первобытный страх существа, парализованного чужой и злокозненной волей. Я ощущал, как его липкие ледяные щупальца сдавливают мое сердце, как муху в ловушке паука. Хотелось вопить и заливаться слезами, моля о пощаде. Но желание – это одно, а осознание, что темная гнилостная тварь, которой принадлежала рука, ни за что не прислушалась бы к мольбам, заставили продолжить биться в немом припадке, точно загнанный в угол зверек. С каждым мгновением очертания тени становились все четче, ее фигура разрасталась, и это только нагоняло больше страху. Невольно сжавшись в малюсенький комочек, я пытался сделаться настолько незначительным, чтобы тень потеряла ко мне всякий интерес и исчезла. Но рука все приближалась, и чем ближе она становилась, тем отчетливее виднелось лицо ее обладателя. И стоило мне только узнать это лицо, все внутри перевернулось вверх дном, и на место животному страху пришла невероятной силы ненависть, вскипевшая фонтаном расплавленной магмы. Резко оскалившись и зашипев, я, с молниеносностью параксанской летающей гадюки, бросился прямо на тень, желая, словно маску, сорвать с черепа алчное и самодовольное лицо мастера Батула Аверре…

Видение испарилось, когда я дернулся вперед и налетел лбом на выступ, нависающий над выдвижной койкой низким потолком. Боль была, не сказать, чтоб адская, но искры из глаз я мог бы собирать долго.

«Башка у тебя покрепче переборки будет. Ты только глянь на вмятину!»

Уже по обыкновению пропустив комментарий Ра мимо ушей, я ощупал лоб и оценил размер шишки – немалая. Медленно опустился обратно на лежак и уставился глазами в потолок.

«Ты видела?» – обратился я к напарнице.

«Конечно, видела! Даже залюбовалась немного. Думала, вдруг ты все-таки издохнешь».

Чуть сильнее надавив на шишку и поморщившись, я пробубнил вслух:

– Чтоб тебя… угораздило же! – И снова мысленно переключился на Квет Ра: – «Только не начинай, пожалуйста! Честное слово, у меня сейчас нет сил с тобою пререкаться…»

Ответный смех раздался внутри черепа грохотом.

«Надо же, как нас разнежило! Но ты, пожалуйста, только не плачь, ладно?»

Я злобно зашипел, но на этот раз вслух, мечтая о способе заткнуть этот насмешливый голос.

«Да перестань, Сети! Что ты будешь без меня делать? Умрешь от тоски!»

Вновь проигнорировав ничего не значащее замечание, я собрался с мыслями и попытался догадаться о причинах, заставивших мое подсознание вспомнить об Аверре да еще изобразить его в столь радужном образе.

«А то это такая трудная задача!»

Не обратить внимания на сарказм, сочившийся буквально из каждого слова, на этот раз было значительно сложнее, но я, тем не менее, справился и, продолжая разглядывать однотонный серый потолок каюты, задался другим, куда более значимым вопросом:

– Как мог Аверре убить алитов, если на тот момент он сам был уже мертв?

Слова я произнес вслух, обращаясь скорей к себе, чем к навязанной спутнице, но, как обычно, пребывать в тишине она не собиралась.

«А ты подумай».

Закинув руки за голову и прикрыв глаза, я принялся соображать.

Трудно было отыскать более подходящий ответ, чем тот, что напрашивался сам собою – несмотря на все мои старания, Батул Аверре по-прежнему жив. Но данная гипотеза не могла иметь под собой оснований, ведь после вспышки, поглотившей Иглу Дживана на дне древнего Святилища махди, выжить было попросту невозможно.

«Да, конечно. Если только не считать, что невозможное – было коньком твоего великолепного наставника».

С этим я спорить не стал и призадумался, а не обладал ли Аверре какими-нибудь тайными техниками, способными, к примеру, помочь ему переместить разум за пределы собственного тела?

«Гипотеза, без сомнения, блестящая, да только чтобы совершить нечто подобное, надо иметь поблизости второе тело, куда непосредственно и задумывалось переселение».

Логично. Но поблизости от Аверре в тот момент находилось только двое: я и моя мать… Мама пропала в той же вспышке, что и он. Следовательно, остался я.

«Сомневаюсь, что это ты, Сети, – тут же влезла Ра. – Мне и одной-то здесь тесно. Представь, что было бы, если б в твоей голове моим соседом стал еще и Аверре!»

Даже подумать об этом без отвращения не получилось, не говоря уж о том, чтобы и дальше развивать настолько нелепую теорию.

Оставался один вариант. Аверре мертв и то, что мы увидели в видении алитов не более чем результат их глубокого помешательства. В чем винить следовало бы меня. Из чего само собой вытекало следующее: я опять в тупике.

«Все верно, Сети. Но ты не рассмотрел еще одну последнюю деталь».

«Какую?» – я невольно встрепенулся.

«Ты не учел, что видение, которое мне удалось вытащить из мертвых, не обязательно принадлежало им. Оно могло быть заложено туда извне».

Я тут же сел, но так, чтобы на этот раз не касаться лбом пластметаллического навеса.

«Хочешь сказать, кто-то знал, что мы полезем на ту сторону смерти, и намеренно решил увести нас по ложному следу? Что-то не очень верится».

Я услышал, как тяжко вздохнула Ра.

«Это ты у нас ищейка, Сети. Не я. Моя задача помочь тебе объяснить поведение Теней, так что выбирай сам, какой теории придерживаться».

Едва она это сказала, мне тут же вспомнился вопрос, не дававший покоя с тех пор, как я очнулся на больничной койке после эксперимента.

«Ра, что произошло? Почему, когда мы попытались копнуть слишком глубоко, я оказался в лазарете, а ты – в коме? И почему после всего этого Навигатор загорелся желанием меня убить?»

«Если бы мне все это было известно, сомневаюсь, что я сейчас с тобой разговаривала бы. Как сказала Бавкида, мы перешагнули некую границу и должны были держать за это ответ. Об остальном могу лишь догадываться».

«Поделись. Я – весь внимание».

«Ты, Сет, один из лучших элийров, что я когда-либо видела, – начала Ра, чем всерьез заставила меня смутиться. Услышать комплимент из ее уст – все равно, что стать свидетелем полярного сияния на Яртелле, чьи небеса практически все время скрывались за пеленой бури. – И, как все лучшие, ты хорошо знаешь, как управлять Тенями, но не понимаешь их. Вы понятия не имеете, что это такое и можете лишь предполагать, подобно тем никчемным риоммским ученым, считающим, будто они приблизились к разгадке Мироздания. Даже название их – «Тени» – оно не имеет ничего общего с истинной природой этой непостижимой во всех смыслах субстанцией. Они есть все, что нас окружает: жизнь, смерть, сущее, пустота… Они очаровывают и пугают. Лейры способны творить невероятные вещи с их помощью, но даже самый могущественный из нас не достигает и тысячной доли того потенциала, какой сокрыт в подлинной сущности Теней. Поэтому-то они так пристально изучаются. И поэтому-то каждый малознакомый прорыв, совершенный без ведома и одобрения мастеров, пугает их до дрожи в коленях. А мы с тобой, сдается мне, как раз нечто подобное и совершили».

«Хочешь сказать, что за тысячелетия существования лейров никто из них ни разу не додумался хотя бы попытаться заглянуть, что скрывается по ту сторону смерти?» – это казалось мне столь же невероятным, как если бы Бавкида вдруг вздумала обзавестись внуками.

«Я этого не говорила, – откликнулась Ра. – Мне об этом, если честно, и не известно вовсе. Думаю, подобные попытки были. Просто, видимо, мало кто успеха достиг. А может, и вообще никто».

«Кроме нас?»

«Ну, если для тебя невозможность вернуться в собственное тело считается успешной, то – да».

Заявление Ра заставило меня нахмуриться и уточнить:

«Я думал, это Бавкида заставила тебя вселиться ко мне в голову?..»

«Так и есть. – Я прям увидел, как Ра кивнула. – Но самое смешное в том, что у меня, по сути-то, не было выбора. Вернее, был: либо умереть, либо отправиться в путешествие с тобой. Сам понимаешь, долго я не думала».

«Почему умереть? Ты же в коме!»

«Это Бавкида так всем сказала… Думаю, чтобы уберечь тебя еще от одного голословного обвинения. На самом деле, тело мое теперь не более чем хладный труп, вдохнуть жизнь в который не представляется никакой возможности…»

Сердце мое внезапно перешло на бег, и чтобы немного успокоиться, я встал и сделал несколько крошечных кружков по холодному полу тесной каютки. Сообщение Ра не хотело укладываться в голове, но интуитивно я понимал, что все именно так и есть.

«Так что же, ты теперь со мной навечно?» – спросил я с осторожностью.

«Ах, я все прекрасно понимаю, Сети. Тебе ни к чему пытаться скрыть от меня правду. Никому не понравилось бы такое угнетающее соседство. Но пока что у нас, похоже, нет другого выбора. Быть может, на Параксе удастся найти что-то подходящее, но до тех пор придется смириться с таким положением вещей».

Хлопнув себя по бедрам, я сказал:

– Уверен, найдем какой-нибудь выход. Иначе и быть не может.

«Я польщена, что ты так за меня переживаешь», – теплая дружеская улыбка, прям как в старые добрые времена, чувствовалась в ее словах.

Невольно и я улыбнулся в ответ.

«Ну а пока могу я дать тебе совет?»

«Какой?» – удивился я.

«Будь добр, смени наряд».

До прибытия на Паракс оставались считанные часы, и с каждым убегающим мгновением мое внутренне напряжение возрастало. Уж не знаю по доброте душевной или в силу каких-то иных обстоятельств, но, помимо корабля, новых документов и впечатляющей суммы на моем личном счету, Бавкида снабдила меня еще и гардеробом в придачу: несколько комплектов одежды, с обувью, куртками и прочей необходимой мелочью.

Мысленно предупредив Ра «не подглядывать» за процессом, я скинул с себя перепачканную кровью мантию и, сожалея об отсутствии возможности помыться, быстро влез в свежую одежду.

«На твоем месте, я бы такое узкое белье носить не стала, – поделилась соображениями Ра, стоило мне только трусы натянуть. – Говорят, это для детородных органов небезопасно».

«А ты что же, детей от меня ждешь?» – обманчиво мягким тоном поинтересовался я, пробуя вдеть ногу в штанину.

«Что ты несешь? У лейров не бывает детей».

«Ну так умолкни и не лезь!»

Облачившись в штаны, я мог уже спокойно продолжать готовить себя к роли одинокого космического скитальца, настолько сильно интересующегося историей и легендами лейров, что решил во чтобы то ни стало посетить их родину. Пятно запекшейся крови, оставшееся вокруг тонкого малозаметного шрама с левой стороны груди, я попытался стереть смоченным слюной краем церемониального рубища. На то, чтобы тонкая темно-коричневая корочка полностью сошла, пришлось потратить добрых пятнадцать минут, большую часть которых я на все лады костерил синерылого Райта.

«Осмелюсь сказать, о великий и ужасный элийр Эпине, что, по прибытии на родную планету анаки, от подобных эпитетов тебе лучше воздержаться, – в своей излюбленной манере заметила Ра. – Я, кстати, не предполагала, что ты такой расист».

– Расизм здесь ни при чем, – ответил я, невольно перейдя на вербальное общение и высовывая голову через воротник туники. – Моя неприязнь к Райту очень даже личная, а цвет его кожи я вспоминаю лишь затем, чтобы напомнить себе, какая же он хладнокровная тварь. Ты только не обижайся, ладно? Я забыл, что вы раньше встречались.

Ра усмехнулась:

«Можешь не переживать. Слышал бы ты, что он говорит о тебе!»

Закрепляя дорожный пояс на талии, я равнодушно пожал плечами:

– Без труда представляю.

Капюшон туники пришелся как нельзя кстати, потому как отлично прятал мои сальные патлы, которые я, приличия ради, собрал на затылке в коротенький хвостик. Окажусь на планете, обязательно срежу.

«Ну и зря. Длинные волосы тебе очень к лицу; придают облику некоторую… романтичность что ли. Ни дать, ни взять, юный космический пират. Так бы и влюбилась…»

Она издевалась, конечно же, а я только укрепился в желании избавиться от излишней поросли на голове.

«Боишься, местные кокетки откроют на тебя охоту?»

«Скорей уж наоборот – станут чураться, точно бездомного».

«А ты и есть бездомный!»

«Заткнись», – бросил я, схватил камзол и перчатки и полез обратно в кабину, где моего внимания ожидали данные бортового журнала, над которыми следовало основательно поработать. К счастью, в свое время я достаточно насмотрелся на Аверре, чтобы запомнить, каким именно образом он исправлял содержимое. Пусть я и был пилотом-неумехой, схватывал все на лету. По пути сделав порцию горячего кесса и прихватив пригоршню питательных капсул, уселся в кресло и принялся колдовать.

Чуть больше десяти минут ушло на то, чтобы даже самому отточенному носу не удалось распознать подделку.

Откинувшись на спинку кресла, я любовался творением собственных рук и с наслаждением потягивал кесс, когда на Квет Ра напал очередной приступ скептицизма.

«Рукав Лефран? И что, по-твоему, мы там делали?»

«В прятки играли! – выпалил я. – Ну напряги извилины, это же самый малоизученный на данный момент регион Галактики. Контрабандисты и археологи там кишмя кишат, вот и нам, как прилежным космоискателям, положено было в тех краях что-нибудь поковырять».

«То есть, ты уже придумал, что станешь врать параксанским властям?»

«Странно, что ты этот момент упустила, – усмехнувшись, подумал я. – Задремала?»

«Нет, – ядовито откликнулась Ра. – Была занята вещами поинтересней!»

Мне стало не на шутку любопытно:

«Это какими же?»

В который раз она несчастно вздохнула, будто уже и не рада была, что согласилась на эту поездочку.

«Я, Сети, знаешь ли, сутками напролет твои мысли не читаю. Мне и самой есть, о чем подумать. Не каждый день тебе объявляют, что твое тело мертво, а сама ты должна быть запертой в черепе наглого и эгоистичного мерзавца, который твою помощь даже ни во что не ставит; притом еще неизвестно, сможешь ли ты когда-нибудь вообще стать нормальным человеком… Как тебе такой ответ? Устроит?»

Я молчал. Не потому что мне нечего было сказать. Наоборот. Но я не знал, как это выразить, вернее – не хотел выражать. Не привык я делиться собственными чувствами с окружающими. А Ра… ну что ж, она может увидеть их и так.

«Я одного не пойму, – сказала она чуть погодя, – почему ты нисколько не переживаешь? Ты ведь тоже потерял и дом, и семью… Разве тебя это не угнетает?»

Досадно было, что я не мог обдумать все, не привлекая ее внимания, и потому вновь выложил эмоции и мысли, как на блюде: легкая грусть и ностальгия о том, что уже невозможно вернуть, но никакой боязни неизвестности или пустоты внутри. Я был полон решимости доказать (в первую очередь себе!), что и без вечного надзора сверху чего-то стою. Чувство неограниченной свободы пьянило и затмевало собой все негативное, что могло растревожить мою душу. Бавкида знала, я хотел сбежать, и как могла поспособствовала этому.

«Свободное падение, Сети, – заметила Ра. – Ничего больше. Ты узнаешь, что был неправ, когда станет слишком поздно».

«Почему падение?»

«Потому, дружок, что ты на всех скоростях несешься в бездну и больше некому тебя подхватить и не дать разбиться…»