Мятежные ангелы

ГЛАВА 15

Бабушка так и не смягчилась и не позволила мне навестить мисс Мур, зато разрешила отправиться по магазинам, за рождественскими подарками, вместе с Фелисити и Энн, с условием, что нас будет сопровождать в роли дуэньи горничная Фелисити. Когда карета Фелисити подкатывает к нашему дому, я так рада видеть подруг — и так отчаянно желаю сбежать поскорее от ужасно скучной бабушки, — что едва ли не бегом бросаюсь навстречу ей.

Энн одета весьма элегантно во что-то из гардероба Фелисити, у нее на голове — новенькая зеленая фетровая шляпка. Энн уже начинает выглядеть как настоящая дебютантка. Хотя по сути она выглядит как двойник Фелисити.

— Ох, Джемма, как это прекрасно! Никто и не догадывается, что я не принадлежу к их кругу! Мне за все это время не пришлось вымыть ни единой тарелки, и никто надо мной не смеется! Как будто я и вправду потомок какой-нибудь царицы!

— Но ведь…

Энн продолжает болтать, не слушая:

— Нас пригласили в оперу. И еще я буду танцевать на рождественском балу, как будто я член их семьи!

Энн радостно улыбается, глядя на Фелисити, которая держит ее за руку.

— А сегодня, попозже…

— Энн, — тихо произносит Фелисити предостерегающим тоном.

Энн смущается и слегка розовеет.

— Ох, прости, Фелисити.

— А в чем дело? — спрашиваю я, немного раздраженная их непонятной близостью.

— Ничего, — бормочет Энн. — Мне не следовало говорить…

— Это невежливо — секретничать вот так, — с излишним пылом говорю я.

— Просто мы сегодня вместе с моей матерью поедем в клуб, на чай, — говорит Фелисити. — Вот и все.

Но меня она не приглашает отправиться с ними. У меня внезапно пропадает вся радость от встречи. Мне хочется, чтобы они обе очутились где-нибудь подальше.

— Ох, Джемма, не надо так дуться! Я бы и тебя пригласила, но в клуб очень трудно провести более одного гостя!

Вряд ли в этом все дело, но что я могу изменить?

— Не беспокойся, — говорю я. — Я уже приглашена кое-куда.

— В самом деле? — спрашивает Энн.

— Да, я встречаюсь с мисс Мур, — лгу я.

Они разевают рты, когда я рассказываю им о встрече с учительницей. Я от души веселюсь, видя их изумление.

— Я подумала, что смогу расспросить ее об Ордене. Так что, сами понимаете, я просто не смогла бы…

— Ты не можешь пойти к ней без нас! — возмущается Фелисити.

— Но вы же идете в клуб твоей матушки без меня, — напоминаю я. Фелисити нечего на это возразить. — Ну что, едем в магазины на Регент-стрит?

— Нет, — отвечает Фелисити. — Мы поедем вместе с тобой к мисс Мур.

Энн надувает губки.

— Я думала, мы поищем для меня пару новых перчаток. До Рождества осталось всего девять дней, в конце-то концов. Кроме того, мисс Мур наверняка ненавидит нас за то, что случилось.

— Нет, ненависти к вам у нее нет, — говорю я. — Она всех нас давно простила. И очень огорчилась, узнав о смерти Пиппы.

— Значит, все в порядке, — говорит Фелисити и берет меня под руку. — Мы сейчас все вместе навестим мисс Мур. А потом Джемма поедет с нами на чай в клуб.

— А как же Франни? — упрямится Энн. — Ты ведь знаешь, она сразу разболтает о том, что мы отправились в какое-то незнакомое место.

— О Франни можешь не беспокоиться, — говорит Фелисити.

Мы подъезжаем к скромному жилищу мисс Мур на Бейкер-стрит. Франни, горничная миссис Уортингтон, вся сплошное внимание, она готова заметить любое нарушение приличий с нашей стороны, чтобы сразу же доложить обо всем матери Фелисити и моей бабушке. Франни ненамного старше нас. И ей, наверное, совсем не радостно сопровождать нас, постоянно видеть другую жизнь, жизнь, в которой ей нет места. Но если даже она и недовольна чем-то, она никогда не осмелится сказать об этом вслух. И тем не менее недовольство все же можно прочитать в ее поджатых губах, в том, как она делает вид, будто вовсе на нас не смотрит, хотя и ясно, что она замечает абсолютно все.

— Предполагалось, что я буду сопровождать вас в магазины, мисс, — говорит она.

— Наши планы немного изменились, Франни, — равнодушно произносит Фелисити. — Матушка попросила меня навестить одну свою подругу, которая заболела. Это ведь очень важно — проявить милосердие, тебе так не кажется?

— Она ничего мне об этом не говорила, мисс.

— Но ты ведь и сама знаешь, что матушка вечно обо всем забывает. Она так занята!

Кучер помогает нам выйти из кареты. Франни собирается следовать за нами. Фелисити останавливает ее с холодной улыбкой:

— Ты можешь подождать нас в карете, Франни.

Франни, прекрасно обученная горничная, знающая свое место, все-таки сомневается; на ее обычно безмятежном лице отражается борьба чувств; она прищуривает глаза, ее рот приоткрывается… и наконец она решается на протест.

— Но миссис Уортингтон велела постоянно быть рядом с вами, мисс.

— Ты именно так и делаешь. Но в гости ждут только нас троих, а не нас троих с прислугой.

Когда Фелисити становится вот такой, я ее ненавижу.

— Холодно как! — говорю я, надеясь, что намек будет понят.

— Я уверена, Франни не забудет свое место и свои обязанности.

Фелисити одаряет горничную улыбкой, которая могла бы сойти за вежливую, если бы я не ощущала скрытую за ней жестокость.

— Да, мисс, — бормочет Франни.

Она опускает голову, ныряет в карету и забивается в самый дальний угол, чтобы ждать нас целый час или около того.

— Ну вот, теперь у нас впереди приятное время без шпиона моей матушки, — говорит Фелисити.

Вот, значит, в чем дело. Фелисити совсем не хотела быть грубой с Франни; ей просто хотелось отомстить за что-то своей матери.

Энн стоит с неуверенным видом, глядя на карету.

— Ты идешь? — спрашивает Фелисити.

Энн быстро возвращается к карете, снимает пальто и подает его благодарной Франни. А потом, не говоря ни слова, проплывает мимо меня и изумленной Фелисити и звонит в дверной звонок, сообщая о нашем прибытии.

— Вот тебе и благодарность, — ворчит Фелисити, когда мы с ней идем вдогонку за Энн. — Я пригласила ее к себе домой, превратила в особу из русской царской семьи, и теперь она уж слишком вошла в роль.

Дверь открывается. Хмурая старая женщина, щурясь и уперев руки в пышные бедра, появляется на пороге и смотрит на нас.

— Оу! Это кто тут? Говорите же! Я не могу тут целый день стоять и просто так таращиться, как вы. У меня дел хватает.

— Добрый день, — начинаю я.

Нетерпеливая особа сразу меня перебивает. Она еще сильнее щурится, поворачивая голову в мою сторону. Я подозреваю, что она почти ничего не видит.

— Если вы собираете разные вещи для бедных, так вы не по адресу попали, можете уходить.

Фелисити вскидывает руку.

— Я мисс Уортингтон. Мы пришли навестить мисс Мур. Мы ее ученицы.

— Ученицы, говорите? Что-то ничего она мне не говорила ни о каких таких ученицах, — хмыкая, ворчит женщина.

— Разве не говорила, миссис Портер? Я уверена, что упоминала об этом вчера.

Это наша мисс Мур спускается по лестнице, чтобы спасти нас.

— Очень странно, мисс Мур. Если такое будет постоянно повторяться, мне придется поднять плату за комнаты. Хорошие комнаты, да вы и сами знаете. Их многие хотели бы снять.

— Да, разумеется, — соглашается мисс Мур.

Миссис Портер снова поворачивается к нам, ее грудь вздымается от гневных вздохов.

— Мне бы хотелось знать поточнее, кто и когда приходит в мой дом. Одинокая женщина должна быть очень осторожной в наше время. А у меня респектабельный дом. Вы можете кого угодно спросить, и вам скажут, что миссис Портер — респектабельная дама.

Я начинаю бояться, что нам придется весь день так и простоять тут на холоде. Но мисс Мур подмигивает нам и заводит в дом.

— Совершенно верно, миссис Портер. Я в будущем всегда буду оповещать вас заранее. Как приятно снова вас видеть, девушки! Какой чудесный сюрприз!

— Как поживаете, мисс Мур?

Фелисити пожимает руку нашей бывшей учительнице, и Энн делает то же самое. Обе стараются соблюдать все правила хорошего тона, чтобы скрыть смущение из-за того, как безобразно когда-то поступили с ней. А мисс Мур улыбается как ни в чем не бывало.

— Миссис Портер, позвольте представить вам мисс Энн Брэдшоу, мисс Джемму Дойл и мисс Фелисити Уортингтон. Мисс Уортингтон — дочь нашего любимого сэра Джорджа Уортингтона, адмирала.

Миссис Портер судорожно вздыхает и выпрямляется.

— Да не может быть! Ох, вы только представьте… Дочь адмирала — в моем доме?

Приняв меня за Фелисити, близорукая миссис Портер хватает мои руки и трясет их так, что я пугаюсь, как бы они не оторвались.

— Ох, мисс, какая честь для меня, должна вам сказать! Мой покойный мистер Портер и сам ведь был моряком. Вон его портрет, на стене.

Она показывает на висящую на стене дурно написанную картину, изображающую терьера, наряженного в елизаветинский гофрированный воротник. Выражение собачьей морды таково, словно несчастный пес умоляет меня поскорее отвернуться и оставить его наедине с его унижением.

— Ох, за это нужно бы выпить по глоточку портвейна! — восклицает миссис Портер. — Вы согласны, мисс Мур?

— Возможно, в другой раз, миссис Портер. Я должна провести с девушками урок, иначе адмирал весьма нелюбезно обойдется со мной, — говорит мисс Мур, и ложь в ее устах звучит совершенно естественно и убедительно.

— Ну, я-то вас ни за что не выдам! — Миссис Портер улыбается, как истинная заговорщица, демонстрируя зубы, щербатые и желтые, как клавиши древнего пианино. — Миссис Портер умеет хранить секреты! Уж в этом не сомневайтесь.

— Я и не сомневаюсь, миссис Портер. Спасибо за хлопоты.

Мисс Мур ведет нас по лестнице на третий этаж, в свое скромное жилище. Бархатная кушетка, цветастые ковры и тяжелые занавески на окнах отражают вкусы миссис Портер. Но битком набитые книгами полки и письменный стол, заваленный рисунками, безусловно принадлежат мисс Мур. В углу пристроился старый глобус на деревянной подставке. Картины, в основном пейзажи, сплошь закрывают одну стену. На другой расположилась коллекция экзотических масок, ужасных в их яростной красоте.

— Ох, боже! — вздыхает Энн, разглядывая их.

— Они все с Востока, — говорит мисс Мур. — Вам нравятся мои маски, мисс Брэдшоу?

Энн вздрагивает.

— Они выглядят так, словно готовы нас сожрать!

Мисс Мур чуть наклоняется к ней.

— Ну, думаю, только не сегодня. Я их уже накормила.

Энн далеко не сразу понимает, что мисс Мур шутит. Следует неловкое молчание, и я думаю, что совершила ужасную ошибку, приведя сюда подруг. Надо было прийти одной.

— А вот это похоже на Абердин, — говорит наконец Фелисити, показывая на пейзаж с холмами и розовато-пурпурным вереском.

— Да, вы угадали. Вам приходилось бывать в Шотландии, мисс Уортингтон? — спрашивает мисс Мур.

— Однажды, на каникулах. Как раз перед тем, как моя мать уехала во Францию.

— Чудесная страна, — замечает мисс Мур.

— А ваша семья живет в Шотландии? — с напускной сдержанностью спрашивает Фелисити.

— Нет. К сожалению, мои родители давно умерли. У меня совсем не осталось родных, кроме очень дальних в Шотландии, но они настолько глупые, что кто угодно предпочтет стать сиротой, лишь бы не жить с ними.

Мы смеемся, услышав это. Так замечательно, что с мисс Мур не приходится постоянно изображать почтительность к старшим.

— А вы много путешествовали, мисс Мур? — спрашивает Энн.

— Ну-у… — тянет мисс Мур, одновременно кивая. — Вот это осталось у меня на память о чудесных поездках.

Она широким жестом обводит множество рисунков и картин, висящих на стене: пустынный пляж, бушующее море, пасторальный английский луг.

— Путешествия развивают ум так, как мало что может это сделать. Они обладают особым гипнотизмом, и я всегда пребываю под их чарами.

Я узнаю место, изображенное на одной картине.

— А вот это — пещера за школой Спенс?

— Совершенно верно.

Нас снова охватывает неловкость, потому что мы прекрасно помним: из-за посещения этой самой пещеры мисс Мур и уволили.

Мисс Мур приносит чай, сдобные пышки, хлеб и масло.

— А вот и чай, пусть несколько скромный, — говорит она и ставит поднос на небольшой столик.

Часы нервно отсчитывают секунды, пока мы понемногу угощаемся. Фелисити то и дело негромко откашливается. Она ждет, когда же я наконец начну расспрашивать мисс Мур об Ордене, как обещала. Но мне это уже не кажется хорошей идеей.

— Наверное, в комнате слишком тепло, мисс Уортингтон? — спрашивает мисс Мур, когда Фелисити откашливается в четвертый раз.

Фелисити качает головой. И под столом пинает меня ботинком.

— Ох!..

— Мисс Дойл? С вами все в порядке? — спрашивает мисс Мур.

— Да, спасибо, все прекрасно, — говорю я, отодвигая ноги подальше от Фелисити.

— Расскажите мне, леди, как обстоят дела в школе Спенс? — спрашивает мисс Мур, спасая меня.

— У нас новая учительница, — брякает Энн.

— Вот как? — произносит мисс Мур, намазывая маслом тонкий ломтик подсушенного хлеба.

Ее лицо ничегошеньки не выражает. Не понять, что она чувствует при известии о том, что ее место уже занято.

— Да, — продолжает Энн. — Это некая мисс Мак-Клити. Она приехала к нам из Уэльса, из школы Святой Виктории.

Нож странно дергается в руке мисс Мур, и на ее большом пальце остается жирный мазок масла.

— Ну, вряд ли я от этого стану вкуснее. — Мисс Мур улыбается, и мы смеемся над ее шуткой. — Святая Виктория? Не могу сказать, что слышала о такой школе. И ваша мисс Мак-Клити хорошая учительница?

— Она учит нас стрелять из лука, — сообщает Фелисити.

Мисс Мур вскидывает брови.

— Весьма необычно!

— Фелисити отлично стреляет, — говорит Энн.

— Я и не сомневаюсь в этом, — кивает мисс Мур. — Мисс Дойл, а что вы думаете об этой мисс Мак-Клити?

— Я пока не знаю точно.

Мы с Фелисити обмениваемся взглядом, и это не ускользает от внимания мисс Мур.

— Не показалось ли мне некоторое недовольство?

— Джемма уверена, что она ведьма! — признается Фелисити.

— В самом деле? Вы видели, как она летала на метле, мисс Дойл?

— Я никогда не говорила, что она — ведьма! — протестую я.

Энн подпрыгивает на месте, охваченная волнением. Она обожает колдовские интриги.

— Джемма говорила, что эта мисс явилась в школу Спенс посреди ночи — и как раз тогда, когда бушевала ужасная буря!

Глаза мисс Мур широко распахиваются.

— Святые небеса! Сильный дождь? В декабре? В Англии? Ну, это уж точно признак чего-то сверхъестественного.

Все хохочут, ведь зимний дождь у нас — обычное явление.

— Но прошу, продолжайте. Мне хочется услышать дальнейшее. Мисс Мак-Клити жарила детей в печи?

Фелисити и Энн снова весело хихикают.

— Они с миссис Найтуинг ходили в восточное крыло, — говорю я. — Я случайно их подслушала, они говорили о том, что нужно спрятать нечто в Лондоне. Они строят какие-то совместные планы.

Фелисити сердито смотрит на меня.

— Ты нам об этом не говорила!

— Это случилось в ночь перед моим отъездом из школы. Я осталась одна на всем нашем этаже. Они заметили, что я стою за дверью, и очень сильно разозлились. А потом мисс Мак-Клити принесла мне теплого молока с мятой.

— С мятой? — повторяет мисс Мур, сильно хмуря брови.

— Она сказала, что это поможет мне заснуть.

— Да, эту траву используют для успокоения. Любопытно, что ей это известно.

— И она носит странное кольцо, с двумя переплетшимися змеями.

— Змеи, говорите? Странно.

— И еще она расспрашивала меня о моем амулете! — добавляю я. — И о моей матери.

— И что вы ей рассказали? — спрашивает мисс Мур.

— Ничего, — отвечаю я.

Мисс Мур делает глоток чая.

— Понимаю.

— Она — давняя подруга миссис Найтуинг, хотя и выглядит на несколько лет моложе, — задумчиво произносит Фелисити.

Энн пожимает плечами.

— Может, она совсем и не молодая. Может, она просто заключила договор с дьяволом.

— Не слишком это удачный договор, если ей приходится до сих пор преподавать в английской школе для девочек, — сухо замечает мисс Мур.

— А может быть, она — Цирцея, — говорю я наконец.

Рука мисс Мур замирает в воздухе, не донеся чашку с чаем до рта.

— Вы меня запутали.

— Цирцея. Сара Риз-Тоом. Та самая девушка из школы Спенс, которая устроила пожар и погубила Орден… ну, по крайней мере, так было написано в дневнике Мэри Доуд. Вы помните этот дневник? — едва дыша, говорит Энн.

— Помню ли? Да разве такое можно забыть? Эта маленькая тетрадка как раз и стала ведь поводом к моему увольнению.

Мы снова неловко замолкаем. Если бы мисс Мур не застала нас за чтением этого дневника, если бы она не прочла нам вслух несколько страниц из него, она, возможно, и не была бы уволена из школы Спенс. Но случилось именно так, и тут уж ничего не изменишь.

— Нам так жаль, мисс Мур, — говорит Энн, уставившись на турецкий ковер.

Фелисити добавляет:

— Видите ли, в основном это Пиппа затеяла.

— Вот как? — вопросительно произносит мисс Мур. Мы с виноватым видом пьем чай. — Поосторожнее с обвинениями. Они могут сработать как бумеранг. Ну, в любом случае все в прошлом. Вот только эта Сара Риз-Тоом, Цирцея… если она действительно существовала…

— Конечно, она существовала! — настойчиво произношу я.

Мне ведь это известно наверняка.

— …то разве она не погибла в том пожаре в школе Спенс?

— Нет, — сообщает Фелисити, широко раскрыв глаза. — Она хотела, чтобы все так думали, считали ее умершей! А сама до сих пор бродит где-то вокруг.

Мое сердце отчаянно колотится, словно собираясь выскочить из груди.

— Мисс Мур… Мы думали, то есть мы вообще-то надеялись, что вы можете рассказать нам побольше об Ордене.

Взгляд мисс Мур становится ледяным.

— Мы ведь оставили это в прошлом.

— Да, но теперь-то это никому не грозит, вы ведь уже не работаете в школе Спенс, — бесцеремонно заявляет Фелисити.

Мисс Мур фыркает:

— Мисс Уортингтон, ваша дерзость меня просто изумляет!

— Но мы думали, — запинаясь, говорю я, — что вы знаете что-то конкретное и можете нам рассказать. Об Ордене. О вас самой.

— Обо мне самой? — повторяет мисс Мур.

— Да, — киваю я, чувствуя себя глупее некуда, но возможности отступить у меня уже нет, остается только продолжать. — Мы подумали, что вы, возможно… ну… тоже состояли в их рядах…

Итак, все сказано. Чайная чашка дрожит в моей руке. Я жду, что мисс Мур выбранит нас, или прогонит прочь, или признается, что ей все известно, или еще что-нибудь… Но я оказалась не готова к ее смеху.

— Вы думали… Что я?.. Ох, великие небеса!

Она хохочет, не в силах остановиться.

Энн и Фелисити тоже начинают смеяться, как будто они с самого начала считали все это глупостью. Предательницы.

— Ох, милые мои, — говорит наконец мисс Мур, вытирая глаза. — Конечно, это правда. Я — великая волшебница Ордена. Живу здесь, в трех крошечных комнатках, беру учеников, чтобы платить за квартиру… и все это просто хитрость, искусная маскировка моей истинной натуры.

Щеки у меня пылают.

— Извините. Мы, — я особенно подчеркиваю это слово, — думали, что если уж вам столь многое известно об Ордене…

— Ох, милые мои! Как я, должно быть, вас разочаровала!

Мисс Мур долгим взглядом окидывает комнату, задерживаясь на картинах — на изображении морского берега, на пещере за школой Спенс, на масках на противоположной стене… Я боюсь, что мы по-настоящему расстроили ее.

— Но почему вас так интересует Орден? — спрашивает она наконец.

— Потому что это были женщины, обладавшие большой силой, — говорит Фелисити. — Это так не похоже на нашу жизнь.

— Но на троне в нашей стране восседает именно женщина, — напоминает мисс Мур.

— Это по божественному праву королей, — бормочет Энн.

Мисс Мур улыбается с легкой горечью.

— Да, верно.

— Наверное, все дело в том дневнике, это он нас так заинтересовал, — говорю я. — Вообразите только такой мир — те сферы, — где правят женщины, где девушка может иметь все, что ей захочется.

— Да, это действительно должно быть замечательное место, — соглашается мисс Мур и делает глоток чая. — Признаю, сама идея Ордена, истории о нем зачаровывают меня с детства. Наверное, когда я была в вашем возрасте, мне нравилась и мысль о том, что существует некое место, полное магии…

— Но… но что, если сферы и вправду существуют? — спрашиваю я.

Мисс Мур ставит чашку на боковой столик и откидывается на спинку кресла, нащупывая карманные часы, которые висят у нее на поясе.

— Ладно, я готова сыграть в эту игру. Что, если сферы существуют? Как они могли бы выглядеть?

— Они так прекрасны, что это невозможно вообразить, — мечтательным тоном произносит Энн.

Мисс Мур показывает на свой рисунок.

— Ах… Похоже на Париж?

— Лучше! — восклицает Энн.

— Да откуда тебе знать? Ты же никогда не бывала в Париже! — насмешливо произносит Фелисити.

И, не обращая внимания на реакцию Энн, продолжает:

— Представьте себе мир, в котором осуществляются все ваши желания. С деревьев летит цветочный дождь. Капли росы на ваших руках превращаются в бабочек.

— И еще там есть река. Когда вы в нее смотритесь, вы становитесь прекрасной, — говорит Энн. — Такой прекрасной, что никто уже не может вас не заметить.

— Звучит заманчиво, — мягко говорит мисс Мур. — А что еще там есть? Вы ведь говорите «сферы», во множественном числе. Как выглядят другие?

— Мы не знаем, — говорю я.

— Мы пока что… не воображали остальное, — говорит Энн.

Мисс Мур пододвигает к нам тарелку с пышками.

— А кто живет в этих сферах?

— Духи и разные существа. Некоторые из них не слишком приятны, — говорит Энн.

— И они хотят захватить власть над магией, — поясняю я.

— Над магией? — повторяет мисс Мур.

— Ох, да! — восклицает Фелисити. — Там все пронизано магией. Там ее очень много! И те существа готовы на все, чтобы ее заполучить.

— На все?

— Да, на все! — подтверждает Энн.

— Но могут ли они до нее добраться? — спрашивает мисс Мур.

— Теперь могут. Прежде магия была надежно скрыта при помощи рун, — продолжает Энн, откусывая от пышки. — Но руны разбиты, и магия вырвалась на свободу, так что любой может использовать ее как ему вздумается.

У мисс Мур такой вид, будто она хочет задать еще один вопрос, но тут вмешивается Фелисити.

— И Пиппа живет там, и она так же прекрасна, как всегда, — говорит она.

— Должно быть, вы ужасно по ней скучаете, — говорит мисс Мур. Она так и эдак вертит в пальцах карманные часы. — И подобные истории — замечательный способ вспоминать о ней.

— Да, — соглашаюсь я, надеясь, что у меня при этом не слишком виноватый вид.

— Хорошо… Но теперь, когда магия высвободилась, как вы говорите, что происходит? Вы как-то связались с другими членами Ордена? Вместе творите разные фокусы?

— Нет. Они все или убиты, или где-то прячутся, — говорит Фелисити. — И очень даже плохо, что магия на свободе.

— В самом деле? Но почему?

— Некоторые духи могут воспользоваться ею с дурными целями, — объясняет Фелисити. — Они могут с ее помощью прорваться в этот мир или провести Цирцею в сферы. Вот потому-то мы и должны найти Храм.

Мисс Мур смущена.

— Похоже, мне нужно все записывать, чтобы не потерять нить истории. Что за Храм, можете вы мне объяснить?

— Это особый тайный источник магии в сферах, — отвечаю я.

— Тайный источник? — повторяет мисс Мур. — И где он находится, этот Храм?

— Мы не знаем, — пожимаю плечами я. — Мы его пока что не нашли. Но когда найдем, мы сможем опять связать магию и создать новый Орден.

— Bon courage[3] в таком случае, — говорит мисс Мур. — Какая чудесная история, она просто захватывает.

Часы на каминной полке бьют четыре раза. Мисс Мур сверяет с ними свои карманные часы.

— О, они точны, как обычно.

— Уже четыре часа? — испуганно вскакивает Фелисити. — Мы же должны встретиться с матушкой в половине пятого!

— Ох, вот незадача! — огорчается мисс Мур. — Но вы должны обязательно зайти ко мне еще раз. Или мы можем встретиться где-нибудь. Кстати, сейчас в частной галерее в Челси готовится великолепная выставка, она откроется в четверг. Может, пойдем на нее?

— Да! — одновременно восклицаем мы.

— Очень хорошо, — кивает мисс Мур и встает.

Она помогает нам надеть пальто. Мы натягиваем перчатки, завязываем ленты шляпок.

— Так значит, вы ничего больше не можете рассказать нам об Ордене? — осторожно спрашиваю я.

— Неужели вы испытываете такое отвращение к чтению, милые леди? Если бы я захотела узнать побольше о чем бы то ни было, я бы уж наверняка отыскала одну-две хорошие книги на эту тему, — говорит мисс Мур, провожая нас вниз по лестнице.

Внизу нас ждет миссис Портер.

— Ну, где же ваши чудесные рисунки? — спрашивает домовладелица, оглядывая нас и ожидая увидеть в наших руках листы бумаги или мелки. — Не стесняйтесь, покажите их старой Портер.

— Боюсь, нам нечего показать, — говорит Энн.

Лицо миссис Портер омрачается.

— Ох, мисс Мур, у меня респектабельный дом! Вы говорили, что адмирал платит за уроки. Но если вы ничего не нарисовали, чем вы занимались там все это время?

Мисс Мур наклоняется к миссис Портер, и той приходится отступить на шаг.

— Колдовством! — зловеще шепчет мисс Мур. — Идемте же, леди. Застегните пальто. Ветер сегодня нападает не шутя, и он не берет пленных.

Мисс Мур выпроваживает нас за дверь, а миссис Портер кричит нам вслед:

— Мне это не нравится, мисс Мур! Мне это совсем не нравится!

Мисс Мур даже не оглядывается, продолжая улыбаться.

— Значит, увидимся в четверг, — говорит она и машет нам на прощание рукой.

И с этим мы наконец расстаемся.