Молот Пограничья. Книга III

Глава 13

Из-за дядиной спины показался еще один боевой гном. Помолодевшая копия старика Друцкого, разве что самую малость поизящнее и в новеньком камуфляже вместо выцветшего чуть ли не до белизны доисторического. То ли племянник, то ли сын, то ли кто-нибудь из родни. Но не слишком дальней — будь у парня седая борода вместо темно-рыжей, я, пожалуй, и вовсе не отличил бы этих двоих.

В руках младший Друцкий держал копье — длинное, чуть ли не в полтора его компактных роста. Листовидный наконечник из стали вполне сгодился бы и для ближнего боя, и для метания. Однако два небольших отростка у его основания, чем-то похожие на крестовину меча, явно были сделаны для того, чтобы оружие не уходило в рану слишком глубоко, не позволяя жертве подобраться слишком близко к владельцу.

Для схватки с человеком такая штуковина годится на троечку — слишком уж большая и неповоротливая. А вот для охоты…

— Надеюсь, это копье сослужит хорошую службу. — Друцкий принял оружие из рук младшего родственника и протянул мне. — Я поспорил с Ольгердом Святославичем, что именно вы первым уложите зверя.

— Вот этим? — Я осторожно принял подарок. — Я думал, мы возьмем штуцера или арбалеты.

— Оставьте игрушки женщинам и маленьким детям, Игорь Данилович, — усмехнулся Друцкий. — Настоящий воин охотится так, как охотились его предки. Чтобы убить кого-то с сотни шагов, большого ума не надо.

— Не уверен. — Я пожал плечами. — Я всего месяц на Пограничье, но уже видел тварей, которых не так просто уложить даже английским патроном.

— Но только на таких и стоит ходить князю, ведь так? — Друцкий легонько хлопнул меня по плечу. — На охоте проверяется все — ловкость, сила, умение владеть оружием…

— И умение владеть собой, — добавил дядя. — Не так уж просто, знаешь ли, вести себя прилично, когда на тебя идет медведь с аспектом. Помнится, четыре года назад его сиятельство Александр Матвеевич…

— Матерь милосердная, когда вы, наконец, прекратите⁈ — жалобно огрызнулся гном-младший. — Я просто не приготовился!

Я мог только догадываться, как именно опозорился наследник Друцкого, но, судя по тому, как громко и дружно заржали все, включая Сокола с Жихарем — весьма основательно. До недавнего времени я был твердо убежден, что мне такое уж точно не грозит, однако теперь воображение поспешно, однако весьма красочно изобразило выходящего из-за сосен некромедведя трех метров в холке.

Нелегкая работенка — даже для Стража.

— Эта охота — древнейший из обычаев Пограничья, — продолжил Друцкий. — Наследие тех времен, когда князьям порой приходилось забыть о своих разногласиях и сражаться плечом к плечу.

С каждым мгновением старик все больше напоминал Горчакова. Даже говорить начал так же, будто персонаж какой-нибудь древней саги о варягах. В любой другой обстановке все это меня, пожалуй, только позабавило бы, однако сейчас речь шла о весьма насущных делах.

— Значит, раньше вы охотились все вместе? — спросил я. — И Зубовы тоже?

Услышав знакомую фамилию, Друцкий поморщился, будто его вдруг посетил приступ зубной боли. Я даже не представлял, какие застарелые обиды и споры могут быть у Сиверска и Гатчины, однако они явно были. Иначе старик не водил бы с Горчаковым столь тесной дружбы — да и сюда, пожалуй, приехал бы без всяких там подарков.

— Да куда ж без них, Игорь Данилович, — вздохнул он. — Когда я в вашем возрасте был — все приезжали, чуть ли не из-под самой Москвы. И Николай Платонович тоже, как иначе-то? Сам Белозерский заглядывал, хоть и не каждый год. А потом…

Что именно «потом» я так и не узнал. Понял только, что раздор между местными князьями начался куда раньше, чем убили отца. Может, даже за много лет до того, как они с Михаилом задумались о поисках сокровища из легенды. Тайга перестала делиться своими дарами уже давно, чуть ли не полвека назад, и делить местным было, можно сказать, и ничего, однако они и без этого находили причины портить отношения.

Правда, раньше обычно обходилось без смертоубийства.

— В том году, считай, только Матвей Георгиевич и приехал. — Дядя тоскливо вздохнул. — Ну и Горчаков со своей родней, конечно — они такое в жизни не пропустят. Но даже с ними всего человек пятнадцать набралось.

Я молча кивнул. Никаких объяснений, в сущности, и не требовалось: древние ритуалы всегда шли следом за незамысловатой местной политикой, но никак не наоборот. И совместный поход с копьями за Неву, в сущности, означал лишь одно: кто с, с кем и как сильно дружит. Первыми от честной компании князей наверняка отвалились те, кому приходилось ехать издалека. Потом Зубовы. Слишком уж много у них было амбиций — и слишком мерзкий характер, чтобы их согласились терпеть упрямые стариканы вроде Горчакова и Друцкого.

А затем про охоту перед Велесовой ночью забыли и те, кто просто не хотел портить отношения с богатым и влиятельным соседом. Чтобы тот ненароком не подумал, что его возможному союзнику куда милее дружба с Костровыми.

Ведь случаи, как известно, бывают всякие.

— А отец? — зачем-то спросил я. — Он тоже охотился?

— Еще как! — с жаром отозвался Друцкий. — И такого удара, я вам скажу, не было у самого Горчакова в его лучшие годы. Силищи ваш батюшка был необыкновенной!

— Был, — повторил дядя. И вдруг хитро заулыбался. — А сын-то еще покрепче будет.

— Ну уж?.. Вот в такое я, Олег Михайлович, ни за что не поверю… Хотя — чего мы тут болтаем? — Друцкий оскалился, отступая на пару шагов. — Не пора ли опробовать копье? Что скажете, Игорь Данилович?

— Как вам будет угодно, — усмехнулся я, чуть склонив голову.

Для поединка, пусть даже шуточного, подарок Друцкого явно не годился, однако терпеливо дожидаться охоты никто, похоже, не собирался. Не успел я оглянуться, как Сокол притащил откуда-то ветхую кольчугу и пристроил ее на один из столбов ограды вокруг площадки.

— Только постарайтесь не повалить весь забор, ваше сиятельство, — улыбнулся он, отступая. — Представьте, что это медведь с аспектом. Ну, или кто-нибудь из дружины его сиятельства Николая Пла…

Последние слова Сокола утонули в грохоте. Я ударил сразу, без разбега или попыток прицелиться. Чистой силой тела, помноженной на полыхнувшую внутри мощь Основы. И подаренное Друцким копье не подвело: наконечник в форме листа впился в металл кольчуги, разрезал острыми кромками ржавые звенья и погрузился в дерево чуть ли не по самое основание. Наверняка это уже выглядело достаточно убедительно, однако я напоследок все же черпнул из резерва маны, поднажал — и сталь с хрустом вышла с той стороны столба.

— Матерь милосердная… Беру свои слова назад, Игорь Даниловаич, — пробормотал Друцкий, обходя ограду. — Тут дерева на целую ладонь — а вы насквозь. Как иголкой проткнули!

— Надеюсь, на охоте будет не намного сложнее. — Я рывком вернул себе оружие. — Звери обычно не носят кольчуг — но и на месте тоже не стоят.

— Нисколько в вас не сомневаюсь, друг мой. — Друцкий явно хотел сказать что-то еще, но вместо этого вдруг смолк, замер, прислушиваясь, и продолжил уже тише: — Кажется, сюда едет еще кто-то. Держу пари — сам Ольгерд Святославич.

— Больше некому, — вполголоса отозвался Жихарь. — У него одного такая ахаратина громкая. Орет на все Пограничье.

— Ну, значит, время уже. Сейчас все соберутся. Так что давайте-ка к столу, судари. — Дядя махнул рукой и первым зашагал в сторону дома. — Позавтракаем — и двинем.

— Итак. — Я осторожно переступил через поваленную сосну. — Полагаю, вы хотели о чем-то со мной побеседовать, Ольгерд Святославович?

Обстановка располагала. Оставив машины где-то в двух километрах от Великанова моста, мы углубились в лес — и бродили уже часа четыре, не меньше. Можно сказать, без результатов: только Горчаков удачно поймал на копье молодого оленя — обычного, без аспектов — и гридни Друцких наколотили из арбалетов всякой пернатой дичи. Им, в отличие от князей, вполне позволялось охотиться и таким образом.

А остальные пока ходили без дела — крупной добычи нам так и не попалось. Что бы там ни говорил Сокол про нашествие тварей с аспектами, я за все это время видел только Вулкана, мелькнувшего где-то вдалеке. Тайга то ли решила спрятать свои порождения от незваных гостей, то ли приберегла самое интересное на потом.

Впрочем, это едва ли кого-то волновало. Князья были куда больше увлечены беседой друг с другом, чем поиском следов. И где-то часа через полтора неторопливых брождений по лесу я, наконец, сообразил, что смысл охоты именно в этом. Может, в доисторические времена изловить и заколоть какую-нибудь крупную тварь с аспектом и считалось обязательным условием, но за сотни лет мероприятие успело превратиться во встречу старых друзей.

Ну, или мы просто ждали, когда солнце спрячется за верхушки деревьев, и из леса выйдут те создания Тайги, встречи с которыми в любой другой день куда разумнее избежать.

Как бы то ни было, пока до вечера оставалось еще несколько часов, и мы могли просто неторопливо брести вдоль берега, изредка останавливаясь перекусить или приложиться к фляжке, которую прихватил с собой его сиятельство Матвей Георгиевич. Сам я от возлияний, впрочем, воздерживался. Если старик Горчаков планировал поговорить о чем-то, лучше делать это в трезвом уме.

А он планировал — иначе вряд ли стал бы медленно, но неотвратимо уводить меня чуть дальше в лес от основной группы. Сначала потерялся Сокол, умчавшийся с арбалетом выцеливать какую-то птицу, потом исчез и Аскольд. Парень явно не слишком интересовался охотой, и выбрался в лес лишь потому, что так велел отец. Какое-то время он шагал за нами следом, то и дело тыкая в деревья копьем, но потом, видимо, посчитал, что муравейник куда интереснее каких-то там бесед.

И тогда-то я и решил первым взять Горчакова — ну, допустим, за бороду.

— Поговорить… — ворчливо отозвался он. — Куда ж вы, молодые, так спешите?

— Ни в коем случае. — Я улыбнулся и пожал плечами. — Но раз уж рядом никого — полагаю, время подходящее.

— И место тоже, — вздохнул Горчаков. — Ладно, пойдем. Я ж не случайно уже полчаса как к реке забираю.

Мы чуть ускорили шаг, и через пару минут я услышал впереди журчание воды. Лес понемногу редел, так что Нева становилась все ближе, однако шумела явно не она. Что бы ни скрывалось за деревьями, здесь течение явно было куда быстрее.

Уж не та ли самая Черная речка, о которой говорила Елена?

— Вот она, родимая. — Горчаков с треском проложил путь через молодые сосенки и вышел на заваленный камнями берег. — Что скажешь?

— Скажу… впечатляет.

Я видел лесопилку и плотину на Славянке, и там масштаб меня не поразил. Речушка была полноводной и тоже текла быстро, однако эта оказалась шире чуть ли не вдвое. Не Нева, конечно — но уже и не разросшийся до неприличия ручеек. Лишь взглянув на карту в кабинете, я уже тогда понял, что Черная собрала чуть ли не всю воду с окрестностей, а вживую все выглядело еще солиднее.

Пожалуй, даже слишком солидно для доисторических механизмов Горчаковской лесопилки.

— Я вот тут подумал — место и правда неплохое. И от Великанова моста недалеко… ну, сравнительно. Тайга вокруг, конечно, ну так и здесь построить можно. Раз уж Зубовы справились — мы чем хуже?

Горчаков говорил не спеша, будто бы через силу. Видимо, сама мысль выпустить из рук свое детище была для старика невыносимой. Лесопилка кормила род и всю Ижору сотню с лишним лет, если не больше, и уже давно стало чем-то большим, чем просто семейное дело.

— У Зубовых форт на самом берегу стоял, Ольгерд Святославович, — на всякий случай напомнил я, осторожно спускаясь с травы на камни у воды. — Здесь и магия сильнее, и зверья всякого побольше ходит… Но я бы рискнул!

— Вот и я думаю — рискнуть стоит, — улыбнулся Горчаков. — Одному такое не потянуть, а вместе, пожалуй, и справимся.

— Вот тут плотина встанет. — Я указал острием копья чуть ниже по течению, где Черная немного сужалась перед тем, как сорваться вниз небольшим водопадом. — В самый раз. Механизмы… механизмы, боюсь, придется обновить. Не все, конечно, но влетит в копеечку.

— Знаю. — Горчаков помрачнел. — Узнавал уже. Если по уму все делать, то тысяч десять получится, не меньше. У меня в казне столько не наберется.

— У меня, полагаю, тоже. — Я пожал плечами. — Но начать работу мы можем хоть завтра. Расчистить дорогу, подготовить бревна для плотины и срубов… Кое-что и до зимы успеем.

— Пожалуй, — кивнул Горчаков. — Средства-то изыщем как-нибудь. Но только не в них дело, Игорь.

На этот раз молчание затянулось еще дольше. Старику беседа давалась все тяжелее, а я просто не спешил — уж чего, а времени у нас сейчас было достаточно. Даже на то, чтобы поторговаться, хотя финансовая сторона вопроса меня интересовала не так уж сильно.

Как, похоже, и самого Горчакова.

— Ту уж прости старика, что я тут это… как девка ломаюсь, — поморщился он. — Привык уже как-то, что все сам. Отец-то у меня рано помер, а Аскольду вот только пятнадцать годиков исполнилось. А Лена… ну, чего я тебе объяснять буду?

— С делами она справится не хуже наследника мужского пола. — Я уперся древком копья в камень под ногами. — Но этого, полагаю, недостаточно.

— Правильно полагаешь. — Горчаков огляделся по сторонам и, заприметив подходящее место, уселся. — А значит, кому-то надо будет присмотреть за вотчиной, когда я отправлюсь на тот свет.

— Не думаю, что это случится скоро, — проворчал я. Разговор определенно сворачивал куда-то не в то русло. — Выглядите покрепче молодых гридней.

— Может, и так. Здоровья нам не занимать, да и живем подольше, это правда. — Горчаков явно нисколько не поверил в мою лесть, однако спорить не стал. — Но времена сейчас непростые. И если что-то случится со мной раньше, чем Аскольд наберет силу — Елене будет непросто.

— Не понимаю, к чему эти слова, — нахмурился я. — Даже если вы по каким-то неизвестным причинам не собираетесь прожить еще лет десять, и она, и ваш сын вполне могут рассчитывать на мою помощь. Вряд ли я похож на человека, который отберет семейное дело у несчастных сирот.

Горчаков шумно выдохнул через нос и нахмурился. На мгновение я почувствовал, как его Дар встрепенулся где-то в широкой груди — видимо, слова мне все-таки стоило подбирать осторожней. Но беседа получалась отчаянно-неловкой, и от этого почему-то хотелось язвить, хоть старик и не сказал ничего даже двусмысленного — и уж тем более оскорбительного.

— Ершистый ты парень, Игорь, — улыбнулся он. — Но, может, и хорошо, что ершистый. У князя характер быть должен, натура, а не абы что. Я тебя недавно знаю, но уже понятно, что человек ты порядочный.

— Благодарю. — Я пожал плечами. — Хотя и не вполне понимаю, что…

— Сейчас поймешь. Разговор у меня к тебе есть. И серьезный. — Горчаков вдруг нахмурился и посмотрел мне прямо в глаза. — Готов?