Метла

Глава последняя. В которой всё только начинается

1

Когда она спланировала к знакомой ограде, казалось, сердце не выдержит — прорвёт грудную клетку и побежит впереди самой Сони. Дом словно колыхался в рваном тумане, но всё-таки удерживал очертания, становился чётким и привычным. В порыве чувств Соня шмякнулась на уже реальное крыльцо, больно ударив ногу, но даже не заметила этого. Рывком распахнула входную дверь, залетела в дом, оглядываясь по сторонам.

— Леший, это я, я! Леший, я пришла насовсем, со мной столько всего случилось по дороге.… А что с городом, Леший?! Где все? — кричала она.

В комнате было тихо, только книги осторожно переговаривались между собой, шурша вкусными страницами. Соня потрогала стоящий на столе чайник. Он был ещё тёплый, на грани с горячим, и в заварнике распускались нежные лепестки непонятно чего.

— Вышел, — сама себе сказала Соня, сладко улыбаясь. — Подожду в саду. А город... Мы вернём город. Вместе мы сможем. Мы станем командой по возвращению сбежавших городов.

Она вышла на крыльцо, потягиваясь, разминая уставшие во время её странного плавания-полёта мышцы. Что-то скрипнуло рядом. Соня хлопнула себя по голове: как же она забыла про Старое дерево!

— Привет! — сказала она ему, и счастливо улыбнулась. Дерево здесь, значит, всё в порядке.

— К Лешему зашла? — сонно пробурчало Старое дерево. — А его нет.

— Да, я вижу. Я подожду. У меня много времени.

— Ты не поняла. Его совсем нет. Он ушёл навсегда. Кто-то в чёрном пальто, без головы пришёл к нему ночью, я не поняло — кто. Они поспорили, потом Чёрный в пальто вышел. А через две минуты Леший вышел за ним. Простился со мной. Велел тебе передать, чтобы присмотрела тут за всем. И ушёл.

— Но почему навсегда? — Соня наотрез отказывалась погружаться в чувство беды. — Он же всегда может вернуться?

— Может, да. А, может, и нет. Я не думаю, что вернётся. Слышал я про таких — безголовых, в чёрном пальто...

Дерево хотела сказать ещё что-нибудь, но вдруг сникло, сложило ветви, как птица крылья, с него резко посыпались листья. Оно облетело сразу же, и стояло немое, голое, больное. Просто старое, облетевшее дерево, которое, конечно же, никогда и ни с кем не заговорит. Соня, ошарашенная, опустилась на крыльцо. В голове метались мысли, она, не глядя, выхватила одну.

Мысль оказалась о том, что она рассказала о Страннике, нарушив клятву. И клялась она про себя тем, что не увидит Лешего, если не выполнит данное слово. Вспомнила клятвопреступника Обрубка, которого и видела — раз, мелькнувшим в пламени, два — у себя в видении, но даже эти два фрагмента памяти вызвали у неё ужас. «Прости, прости меня, Леший, и кто-то там ещё, большой и сильный, кто имеет право прощать. Только пусть он вернётся, пусть вернётся», — повторяла, как заклинание. Но понимала, что — всё, здесь уже никто не поможет.

Она перестала рыдать. Горечь, затопившая всю её с головы до ног, была такой невероятной, что Соня уже ничего не чувствовала. Она в бессознательном состоянии встала машинально с крыльца и вошла в дом. Подошла к столу. Взяла приготовленную чашку, налила чай. «Что же теперь делать, Леший? — мысленно обратилась она к нему, — что мне теперь делать?». Внезапно, пальцы, бездумно тарабанящие по скатерти, почувствовали под ней что-то шелестящее. Соня откинула льняную вышивку и увидела исписанный лист бумаги. Она схватила его и впилась глазами. Это было прощальное письмо Лешего.

«Дорогая, милая моя Соня. Сначала я хочу выразить своё сожаление о том, как тебе не повезло с деймоном-хранителем. Но ты же знаешь: «то, что нас не убивает» и так далее. Если ты нашла это письмо, значит, сама, без моей помощи смогла добраться сюда через пустоту. Я понимаю, каким ударом для тебя стало исчезновение города, который мы вместе заботливо выращивали в пустоте. И разделяю твою скорбь по этому поводу. Мне тоже очень жаль, но это должно было случиться, вне зависимости от наших желаний и стремлений. Не вини себя, ты ни в чем не виновата, но если сможешь…»

На этом буквы обрывались. Будто кто-то застал Лешего врасплох, именно в тот момент, когда он писал письмо.

Соня отложила лист, когда вдруг услышала в мёртвой тишине какой-то шум извне. Понеслась к входной двери, в голове ликующе крутилось: «Леший, милый, родной, ну конечно, он нашёл способ вернуться, он не оставит меня. Я заблудилась, потерялась, мне необходим кто-то, кто может дать ответы на все вопросы...»

Выскочила на крыльцо. Сначала действительно показалось, что это Леший так неуклюже поднимается с четверенек, измазанный землёй, со страхом в тёмных глазах. Потом, через секунду, пришло разочарование, даже ещё до того, как поняла: «Нет, не он». Просто мужчина был приблизительно одного роста и похожего сложения с Лешим.

И это был тот самый Гринат, которого Соня ненавидела всеми фибрами своей души.

— Какого чёрта? — кажется, она действительно взвыла.

— Вот и я о том же, — голос «специалиста» звучал нагло и вызывающе. Несмотря на то, что он только что поднялся в буквальном смысле слова с колен. — Какого чёрта?

Соня разозлилась так сильно, что на мгновение забыла о раздирающей душу боли:

— Ты что здесь делаешь? — она перешла на «ты», и ещё хотела обозвать его козлом, но вовремя передумала.

— Это я тебя хотел спросить, — Гринат отряхнул когда-то наглаженные стрелки на брюках. Какой идиот сейчас носит брюки с отутюженными стрелками? Он проследил Сонин взгляд и ответил:

— Мне нравится. Придаёт индивидуальность. Все в джинсах или слаксах, а я один такой. Классический.

— Мне глубоко наплевать на то, как ты выглядишь! Почему всё, что мне было дорого, исчезло, а ты остался? И стоишь тут… нагло и как ни в чём не бывало.

Он скрестил руки на груди и посмотрел на Соню непозволительно насмешливо.

— Исчезло и то, что было мне дорого.

Гринат подчеркнул «мне».

— Я не знаю, куда всё делось. И что здесь делаешь ты. Та, которая мне абсолютно несимпатична. Кстати, я помог тебе вывезти этот грёбаный манекен. Послал химеру орла. А ты даже спасибо не сказала.

Соня, прищурившись, посмотрела на «специалиста». Она постаралась вложить в этот взгляд всё своё презрение.

— Никогда не поверю, что ты сделал это из добрых побуждений.

Гринат кивнул:

— Я давно искал, где можно сделать дырку из зоны. Чтобы провозить туда-сюда… Хм… Материальные объекты. Твоя экстрадиция манекена подвернулась очень кстати. Ты поняла, что вместе мы — сила?

— Ты собирался торговать… Чем? — догадалась Соня.

— В общем, да. А чем сейчас не имеет никакого значения. Ты же видишь…

Он показал на густой туман, окружавший дом.

— Ничего не осталось. И это явно не моя вина. А я, между прочим, уже считал это место своим. И собирался встретить здесь старость. С тех пор, как ты появилась, всё пошло наперекосяк. И видишь, чем закончилось.

Соня удивилась, но кажется, этот человек говорил вполне искренне. В его голосе и взгляде было тоскливое сожаление о том, чего уже не вернуть. Не вернуть?

— Вот чёрт, — Гринат махнул рукой, и повернулся, чтобы идти.

— Подожди! — крикнула ему вслед Соня. — Куда ты теперь?

Он обернулся.

— Не знаю, — сказал. — Нигде ничего нет. Нигде и ничего.

Тут Соня поняла, что Леший не вернётся. И никогда не уйдёт из неё тоска по нему, придётся жить теперь с этой солнечной занозой в сердце. С вечным чувством вины, от которого, как оказалось, совсем не умирают, несмотря на его непосильную тяжесть. И в этот момент она чётко и ясно осознала, что должна делать. И с благодарностью к своему хранителю за силу, что он в неё умудрился вложить, улыбнулась неприятному ей Гринату:

— Тогда заходи в дом, приводи себя в порядок. Ничего не поделаешь, раз остались только мы двое. Ты же сказал, что вместе мы сила?

Он с недоумением посмотрел на неё.

— Ну, вот только что сказал, — пояснила Соня. — Когда про орла говорил. Не удивляйся, у меня к тебе есть дело. Пойдём в сад мётлы высаживать.

И обломок, который она все это время так и держала в руке, благодарно засветился.

Конец