Метла

Глава двадцать третья. Много хорошо — подозрительно

1

Дома спешащую к метле Соню ждал не очень приятный сюрприз в виде блудного мужа. Он выскочил в коридор на звук открывающейся двери, и стоял, радостно улыбаясь. «Совсем как Клод только что», — непроизвольно провела параллель Соня, заходя в квартиру, а вслух сказала:

— Вот же, тебя... Напугал. Чего забыл? Чистые носки кончились?

Сонин муж радостно ответствовал:

— Это и мой дом тоже. И не хочу я его делить, я же тебе говорил уже. Будем жить вместе, как раньше, а? Ты такая красивая стала — ух! Завлекательная.

Глаза его стали какие-то масленые и томные.

— Сексуальная, — почему-то облизываясь, произнёс он.

Соне на сегодня мужиков с проблемами хватило в избытке.

— Иди ты со своими сомнительными комплиментами, куда подальше, — сказала она, и прошлёпала в комнату, соображая, как его же выставить. Хотя бы на время взлёта.

Муж пошёл за ней, голос его приобрёл оттенок ревнивый и подозрительный:

— У тебя кто-то есть?

— Нет. Есть. Не знаю, — рассеянно бросила она.

Он попытался перегородить ей дорогу, но Соня глянула на него с таким выражением, что муж непроизвольно посторонился. В глазах его плюс к прошлой гамме чувств прибавилось восхищение:

— Ух, какая ты стала! Огонь! Просто прожгла взглядом.

Соня подумала, что муж её никогда не умел выражать свои чувства, и все эти несвойственные ему попытки выходят пошлыми.

— Жёнушка моя, — тут же, подтверждая её мысли, произнёс он.

— Руки убери, и мотай отсюда, — сказала она ему, уже раздражённо. — Дом нужен? Подавай на размен. Аривидерчи, чао, аста ла виста, лехитраот... Все, больше не знаю, как тебе сказать прощай.

Муж совершенно зашёлся от восторга:

— Соня, да откуда в тебе этот пыл?! Эта страсть?!

Соня покрутила пальцем у виска, и после небольшой возни ей всё-таки удалось вытолкать восхищённого мужа из квартиры и захлопнуть дверь. Она ещё крикнула ему вслед из-за запертой двери:

— И не приходи больше! Сегодня же замок сменю, — и закрыла дверь на большой внутренний шпингалет.

— Вот будто есть время у меня с тобой возиться, — пробурчала сама себе. — Квартиру разменять нужно. Другого варианта нет.

В тот же момент, словно отвечая на её чаянья, зазвонил телефон. Звонок был разряда тех последних, невероятных, которые врывались в её жизнь сами собой, решая все Сонины проблемы. Этих звонков она, кстати, уже начала бояться.

— Да? Да, это я. Какую квартиру? — чуть не рычала в телефон ещё не остывшая от внутрисемейной борьбы Соня. — Трёхкомнатную? В центре города? Когда я выиграла? Это розыгрыш? Подождите, я ничего не понимаю...

Она села, ошарашенная в кресло, подозрительно посмотрела в сторону скромно притулившейся за шторами метлы.

— Ещё раз повторите... Да, это я. Все верно. Какая лотерея? Золотой ключик? Постойте, точно! Полгода назад нас заставили на работе билеты купить. Я и думать, не думала. Хорошо, я зайду к вам. А, впрочем, знаете, что? Отдайте кому-нибудь другому. Или вот, лучше в следующий розыгрыш пустите.

Закончив разговор, Соня подошла к метле вплотную:

— Я ж подумала тогда, что это лохотрон в пользу племянницы начальника, работающей в этой лотерейной комиссии. Опять твоих рук дело, да?

И метла как бы радостно кивнула.

— Только с меня хватит, моя милая, — погрозила Соне ей пальцем.

2

Через час она, запыхавшаяся, с метлой наперевес стояла во дворе Лешего, недоуменно оглядываясь кругом. Судя по всему, её никто не ждал. Входная дверь дома закрыта, никого нет и во дворе. Она удивлена, ведь её вызывали определённо срочно и «вне графика».

Соня подошла к Старому дереву, которое старательно притворялось спящим, и легонько ударила его по стволу черенком метлы. Обманщик, несколько фальшиво зевая, протянул:

— Ох, кто это? А, это ты, Соня. А у нас тут ... ляжем рядком, да поспим ладком...

— Ты офигело совсем? — вышла из себя Соня. — Какое «ляжем рядком»? Что за детский сад?

— Зри в корень, — с достоинством ответило дерево. — Никаких фиг на мне нет, значит, я вовсе не фиговое дерево. Не офигело я.

Соне стало немного стыдно. Правда, совсем немного.

— Да я не про это... Где все?

— А все — это Леший? — ехидно спросило дерево. — Он вышел. Скоро будет. Так и велел передать. В гости иди, гостинец неси.

— Ага, сейчас, — пообещала Соня, закрывая за собой калитку. Она постояла немного на улице, вдыхая густой цветочный запах, который постоянно стоял в городе. Особенно к вечеру. Разомлевшие на солнце за день цветы, заполонившие всё — от земли до крыш, отдавали свои ароматы надвигающимся сумеркам, и от этого приятно с непривычки чуть кружилась голова. Соня несколько раз глубоко и демонстративно вдохнула, и отправилась туда, куда ей давно хотелось отправиться. К Жанне.

Соня застала подругу в гостиной, где белошвейка с азартом и полностью уйдя с головой в работу, прикалывала на манекен кусок ткани. Она драпировала его то широкими волнами, то складками поуже, закалывала булавками, отходила в сторону. Смотрела придирчиво, опять распускала складки и снова собирала по-другому. Творила Жанна вдохновенно. Среди аккуратно разложенных лекал, хорошеньких шкатулочек со швейными принадлежностями: нитками, тесьмой, кружевом. Соня полюбовалась на всё это великолепие с веранды и тихонько стукнула в дверь. Увлечённая Жанна, не вынимая булавок изо рта, попробовала улыбнуться, и произнесла что-то типа:

— Привет! Я рада тебя видеть, проходи.

Тут же поняла, что разговор с булавками во рту получается не очень внятным, и засмеялась так заразительно, что Соня тоже не смогла удержаться от улыбки.

— Извини, что без приглашения, просто...

— Леший куда-то опять умчался? — перебила её Жанна. — Не обижайся на него, ты же знаешь, что у нас сейчас творится.

Соня рассеяно погладила ткань на манекене. Жанна непроизвольно, но аккуратно поправила за ней сдвинутые складки.

— Опять могила переместилась?

— Бог миловал, — вздохнула Жанна. — Тут другое. Люди шепчутся, что у мастера Савоя игрушка сбежала. А это, знаешь ли, ничего хорошего тоже не сулит.

Соня удивлённо приподняла бровь. Жанна пояснила, не отрываясь от платья:

— Конечно, с одной стороны, маленькая куколка — не огромная могила, но с другой, знаешь ли, тоже шороху наделать может. Мастер Савой родом из одного странного местечка, где испокон веков все занимаются резьбой по дереву. Вырезают причудливые фигурки. Красивые, но, говорят, церковь прокляла их, как бесовские. Мало того, что жуткие они все на вид, так вся эта нечисть ещё и оживает. Бродят по деревне странные существа, как привидения. Сам мастер рассказывал, что ходящие по улицам фантомы не нападают на людей, но я что-то сомневаюсь. Тот факт, что ему пришлось бежать из деревни, прихватив только орущего младенца, навевает некоторые размышления на эту тему.

Соня насторожилась:

— У меня козёл его остался где-то. Это ничего? Не опасно?

Жанна подумала и ответила:

— Если просто козёл без особых затей, я думаю, что — нет. Хотя кто его знает...

Она опять отошла от задрапированного манекена, недовольно прищурилась.

— Нет, не то... Нехорошо.

— Что нехорошо? — удивилась Соня.

— Другой образ нужен.

Жанна опять задумалась.

— Есть тут у меня одна фигура. Только странный очень манекен. Он мне в общей партии пришёл, но я, как только глянула, сразу его в подвал отправила. И не достаю с тех пор.

— А что с ним не так?

— Даже и не знаю, как объяснить... Но это платье именно на тот манекен сажать нужно. Прямо вот чувствую. Не хочу, а чувствую.

Соня собралась ещё поговорить про странный манекен, уж очень почему-то заинтересовала её эта тема, но услышала с улицы знакомый голос и подбежала к окну. Радостно закричала Жанне, комментируя происходящее:

— О, Леший идёт! И к нему Флик со всех лап несётся... О, он его собьёт сейчас. Ха, так и есть… Флик так его, так... Будет знать, как меня вызывать, отрывать от дел, а потом где-то шастать!

Соня выскочила на веранду и громко ликовала уже там. Жанна тоже устремилась из гостиной на улицу, и они захохотали вместе. Очень уж смешной был вид у Лешего, опрокинутого Фликом на землю.

Вытирая слезы, которые от смеха навернулись у неё на глаза, Жанна всплеснула руками:

— Ой, подожди! Почти совсем из головы вылетело.

На минуту скрывшись в доме, она вернулась, протягивая Соне красивый светлый плотный плащ, с множеством больших карманов.

— Не знаю зачем, — Жанна посмотрела на начинающее темнеть, но абсолютно ясное небо, на котором даже отдалённо ничего не предвещало дождя, — но это тебе в скором времени очень даже понадобится.

3

— Соня, прекрати делать вид, что ты благородно мне сочувствуешь, — сказал несколько помятый Леший, когда они вошли в дом.

— А я даже не пытаюсь делать такой вид, — честно сказала Соня, давясь на самом деле от смеха. — Это, действительно, было смешно. Очень. А чего он так?

— Флик не рассчитал траекторию движения, свою массу и скорость, — с досадой сказал Леший. — Это исчерпывающее объяснение?

— Хм... Дай подумаю. С одной стороны, да...

Леший перебил её:

— Другой стороны у этого события нет. Скажи лучше, как дела у твоей подруги? Что с её мужем?

— Скоро выпишут домой, — сказала Соня, которая сразу стала серьёзной. — А ты откуда знаешь? Разве я тебе говорила что-нибудь?

— Знаю. И все.

Соня, уже ничему не удивляясь, прошла к окну и выглянула на улицу, стремительно погружающуюся в сумерки.

— Темнеет. — Она обернулась к Лешему. — Скоро начнём? Ты же меня из-за пропавшей куклы вызвал?

— Жанна рассказала? Да, из-за куклы тоже.

— Почему тоже? — удивилась Соня.

— А если мне просто нравится смотреть, как ты с аппетитом ешь? — предположил Леший.

— Ладно, проехали, — надулась она. — Что мне нужно делать?

— Пока отдохни. Я умоюсь после этого зверского нападения. Покормлю тебя. И только потом мы пойдём в один очень интересный дом. Будешь искать в нём куклу.

Леший вышел из комнаты, а Соня осталась стоять у окна. Помимо воли, она счастливо улыбалась. Потому что всё у неё и её родных людей было хорошо.

4

Мастер Савой работал в своей мастерской совершенно один. Он вырезал что-то вроде гусеницы с лицом старого карлика и попутно разговаривал с ней.

— А ещё был случай в нашей деревне. Вот так же в одной избе по ночам слышался детский плач. Позвали старичка-знахаря, его всегда в таких случаях звали. Он и сказал: крышу разобрать. Разобрали, и там нашли двух небольших куколок. Старик и говорит: «Вот они — Акулька с Дунькой, которые от мастера сбежали. И как вам, беглецы живётся самостоятельно?». Так он у них спросил. А потом ударил их наотмашь о землю и швырнул в печь. Так поступали у нас с теми, кто сбегать от мастера вздумал. Ну, по крайней мере, с теми, кого поймать удалось, пока не выросли. Найдёшь красавицу мою, так ей и передай. Не буду я за беглянку вступаться. О землю и в печь... Вот так-то.

С этими словами мастер отставил недоделанную фигурку и, словно слыша только ему доступный зов, подошёл к стеллажам с изделиями. Он внимательно осмотрел свои творения, медленно, по одной. Что-то проговаривая про себя, шевеля губами, переставил фигурки местами. Потом взял одну из глиняных кукол в руки, вгляделся в неё внимательно и внезапно бросил со всего маху на пол. Когда фигурка разбилась на мелкие осколки, мастер удовлетворённо кивнул головой и повторил:

— О землю и в печь... Вот так-то...

Данила, Леший и Соня застали его в тот момент, когда он, аккуратно собрав осколки с пола, нёс их к печи. Мастер остановился на полпути, осмотрел бодрую и целеустремлённую троицу и произнёс:

— Вот вам, здрасте...

Они заговорили все одновременно. Соня вежливо сказала «Добрый вечер», Леший начал далеко идущую фразу «Мастер, вы…», а Данила просто закричал: «Папа, что ты делаешь?!». Мастер Савой посмотрел на осколки у себя в руках, будто первый раз их видит и протянул:

— Так оно… это...

— Опять?! — опустил руки сын.

— Ну, да, можно и так сказать... Точно не уверен, но больно рожа хитрая стала.

С этими словами мастер Савой зашвырнул остатки фигурки в печку, и с прытью, которой сложно было от него ожидать, закрыл заслонку. Соня поёжилась, потому что даже сквозь щели в заслонке было видно, как с удвоенной силой всполохнулось пламя. Тут же ветер резко загудел в трубе, а из печки раздался скрип и душераздирающий стон. Впрочем, всё тут же стихло.

— Проходите уж, раз пришли, — наконец-то проявил гостеприимство мастер Савой. — Чего зря порог-то обивать?

Все трое подошли к мастеру Савою, и, не сговариваясь, окружили его плотным кольцом. Мастер Савой растерянно затоптался на месте, делая попытки просочиться сквозь «оцепление». Леший начал первым:

— Мастер Савой, времени мало. Сразу скажите, когда и при каких обстоятельствах кукла пропала?

— Так это..., — мастер оглядел присутствующих, замялся. — Я позавтракал тогда, масло было не очень свежим...

Он выразительно посмотрел на Данилу.

— Такой вкус был у масла ... Заветренный, несвежий, в общем. Я ещё подумал, когда мы в последний раз масло покупали?

— Папа, не отвлекайся, — терпеливо перенёс наезд сын. — Какой день был?

Мастер уставился на присутствующих с удивлением.

— Так солнечный же. Здесь всегда солнечно. Но спину мне прихватило... — он пошевелил губами, что-то высчитывая в уме, и радостно выпалил. — Да, как раз накануне. Поэтому и завтракал я без аппетита. Тем более масло…

Он кинул ещё один выразительный взгляд в сторону сына. Данила кивнул, обречённо соглашаясь.

— ... Было несвежим. Значит, прихватило меня во вторник, а к полке я подошёл в среду, сразу после завтрака. Спину скрутило, работать я долго не мог, дай, думаю, посмотрю, может, на продажу что определю. В среду фрау Ульрика должна была приехать.

Мастер повернулся к Соне, поясняя ей, как новому человеку.

— У неё игрушечная лавка в соседнем городе. А мастера там — смех, а не мастера.

— Папа, все знают, что ты — самый лучший. — Данила сделал ещё одну попытку вернуть мысль Савоя в нужное русло. — Значит, кукла пропала в среду?

— В среду и пропала, — согласился мастер Савой. — Во вторник я её на полку поставил, в спину мне как раз вступило, а в среду гляжу — нет её. Я испугался, но подумал, что может, в этот раз обойдётся. Уж больно она... ладушка. Что плохого такая красавица может сделать?

Соня, которой надоели препирательства, не имеющие с её точки зрения никакого отношения к делу, сделала шаг в сторону, чтобы лучше разглядеть фигурки на полках. Мастер Савой, пользуясь брешью в обороне, выскользнул из круга оцепления, быстро отошёл подальше от троицы и сел за свой рабочий стол, за которым он чувствовал себя гораздо уверенней.

— В среду, папа, в среду! Ты молчал всё это время? — Данила был вне себя от этого открытия.

— Подожди, не паникуй. — Леший тронул его за рукав. — Может, мастер Савой не так уж виноват. В среду, по словам детей, появилась Марта на карусели, в среду пропала кукла. Всё сходится.

Мастер Савой, потеряв интерес к разговору, взял со стола свою недоделанную гусеницу, а также маленький нож для вырезания по дереву и углубился в работу. Вокруг него будто сразу выросла незримая стена, сквозь которую никому не удалось бы пробиться. Он больше не слышал, что говорят за этой стеной, и вообще не замечал, что вокруг него происходит.

Соня, Леший и сын Савоя вышли из мастерской удручённые. Чувствовалось, что Данила до последнего надеялся, что его тревоги были лишены основания, что он ошибся, и ничего страшного на самом деле не случилось. Леший, впрочем, имел вид человека, который уже заранее предположил всё самое худшее, и имеет варианты действий на все случаи жизни. Впрочем, это не было чем-то особенным, потому что Леший всегда и при любых обстоятельствах именно такой вид и имел. Соня же, накинув на плечи плащ, который ей дала Жанна, и который ей совершенно надоело таскать в руках, рассеянно бросив взгляд на посудную лавку Сергея Петровича, вдруг вспомнила, что у неё есть довольно важное дело.

— Чуть не забыла... Извините, можно я на минуточку сюда зайду? — она махнула рукой в сторону лавки. — Мне нужно кое о чём поговорить с хозяином.

Леший выразительно посмотрел на неё.

— Да я быстро, — успокоила его Соня. — Одна нога — здесь, другая... Вот черт, заразило меня Старое дерево своими дурацкими афоризмами. В общем, другая — где-нибудь…

На всякий случай, не дожидаясь ответа, Соня, сломя голову, кинулась в гостеприимно открытую дверь. Даже с улицы было видно, как недалеко от входа Сергей Петрович старательно протирает мягкой тряпочкой миленькую кастрюльку.

Влетев в лавку, Соня остановилась и оглянулась вокруг:

— Как у вас тут красиво. И стильно. Сразу хочется чего-нибудь такого. Хоть маленькую пиалочку купить.

— Даже и не представляю, как мне так удалось всё организовать. — Подхватил с удовольствием разговор Сергей Петрович. — Верите?

Соня взяла в руки изящно вытянутый фарфоровый кувшин, повертела его в руках.

— Вам нравится тут?

— Удивительно, но — да. Мне тут хорошо, словно я наконец-то нашёл своё истинное место. А с тех пор, как отбросил попытки понять, где я и что со мной произошло, жизнь стала полна смысла.

Соня попыталась совместить светскую беседу и ожидающего её на улице Лешего:

— Я поняла, что вы не захотели вернуться. Но там остался кое-кто, скучающий по вам.

— Мне говорили, что была какая-то женщина... Но чем дольше я здесь нахожусь, тем слабее помню, что было со мной раньше. А женщину эту я совсем не помню.

Соня вздохнула, проклиная свою невольную миссию.

— Она спрашивала... Что мне ей сказать?

— А вы можете сказать, что меня не видели? — смалодушничал лавочник.

Она покачала головой:

— Сергей Петрович, Сергей Петрович... Не ожидала от вас такого неблагородства...

Он принялся оправдываться, отчего Соне стало совсем неловко.

— Но как я могу что-то о своих чувствах сказать человеку, которого совсем не помню? Дать ложную надежду... Или оскорбить. Это одинаково плохо. Не хочу брать грех на душу. Вот что вы посоветуете?

— Да уж, — Соне, конечно, советовать ничего совершенно не хотелось, но так как она сама начала этот разговор, деваться было некуда. — Я скажу ей, что вы её помните, но силой непреодолимых обстоятельств... Так будет же красиво? Она любит, чтобы было красиво.

— На том и порешим. — Сергей Петрович тоже не стремился продолжать этот тягостный разговор. — А что здесь сейчас происходит? Весь город говорит о каких-то мёртвых девочках. Могила ещё эта ... Летающая.

— Я не знаю. — Честно ответила Соня. — Но Леший разберётся. Он всегда в таких вещах разбирается.

Она помахала рукой Лешему через открытую дверь, поймала его взгляд, который явно не был нежен и терпелив, и быстро направилась к выходу. Сергей Петрович, как фокусник, быстро достал откуда-то из коробки и протянул ей маленькую, практически кукольную, хорошенькую пиалочку.

— Передайте той женщине, ладно? Надеюсь, вас не затруднит?

Соня кивнула, повертела пиалочку в руках. Она вдруг вспомнила, что точно такую же, только совсем маленькую, она видела в далёком детстве на полке магазина игрушек. Это был набор кукольной посуды, и Соне неистово хотелось его иметь. И почему-то особенно — миниатюрную пиалочку с мелкими-мелкими синими цветочками по краям. Она улыбнулась детским мечтам и удивилась похожести этой посудины на мечту детства. Даже цветочки по краям были, кажется, точно такие же.

Затем, соображая, куда бы её пристроить, непроизвольно опустила в карман плаща. Уходя, она оглянулась и увидела, что Сергей Петрович все так же старательно продолжает протирать посуду на полках мягкой тряпочкой. Лицо его было совершенно счастливым.

5

Пока Соня собиралась на неведомый ей подвиг, в её спальне творилось нечто совершенно возмутительное. Всё с такой любовью расставленное Соней по полочкам и разложенное по шкафчикам валялось на полу кучей.

Муж остервенело рылся в шкафу, со злостью выбрасывая из него Сонины новые вещи, ещё с ценниками. Летели в разные стороны блузки, платья, джинсы, плащи, куртки. Особенную злость у него вызвал комплект дорогого кружевного белья, на котором он даже попрыгал в уличных ботинках, осыпая мягкий нежный ажур ошмётками осенней грязи. Около макияжного Сониного зеркала валялись уже перевёрнутые ящики, рассыпанная косметика, опрокинутые бутылочки с духами, помятые и сломавшиеся от падения коробочки с украшениями.

Когда наконец Сонин муж отвёл душу или просто устал творить это безобразие, он сел прямо посреди разбросанной косметики и вываленных из платьевого шкафа тряпок. Принялся рассматривать бумаги, которые ему удалось найти во время этого несанкционированного обыска. Находки его разочаровали. Это были чеки из магазинов, бумаги на наследство, договор об увольнении по соглашению сторон. Сонин муж так и не нашёл то, что искал. А именно — какого-либо доказательства столь резкой перемены в Соне.

Он оглядел бардак, который сотворил, сам охнул, и попытался запихнуть в шкаф всё, что вывалил.

В этот момент на стене и появилась тень лысого уродца. Она была очень взволнована, больше обычного. Можно сказать, что тень лысого уродца была просто вне себя от происходящих событий. Она принималась то торжествующе плясать на стене, то в отчаянье заламывала руки. То падала на колени, то тянулась ввысь. Причём по всей видимости, её совершенно не волновало присутствие Сониного мужа, сказать больше — ей было глубоко плевать на него.

А вот для Сониного мужа в этой ситуации все было совсем наоборот — совершенно не плевать. Когда он заметил тень, то сначала просто таращился на неё. Затем, как человек, мыслящий абсолютно реально, поглядывая на стену, приподнял по очереди одну руку, другую, потом — ногу, чтобы удостовериться, что эту тень отбрасывает он. Но нет, это был совсем не он. И тень была совсем не его тень.

— Что за ешкин кот?! — прошипел Сонин муж, и, пятясь так, чтобы тень была в его поле зрения и не оставалась за спиной, он выбежал из комнаты. А тень продолжила извиваться на стене, пытаясь нырнуть в груду тряпок, так и оставшихся сваленными около шкафа.