Мастер молний. Книга IV

Глава 13

Брянцев Алексей Владимирович, генеральный директор Автомобильного Завода Ласточкина, мечтал о том же, что Губернатор Московский Птицын. Он считал меня назойливым и недостойным приложением к производственном цеху, который моя команда установила в одном из его строений.

Других вложений в производство новых автомобилей ни сам Брянцев, ни кто иной из работников завода не сделали. Схему мне подарила библиотекарь Лиза с Юпитера. И сами подумайте, где Брянцев, а где Юпитер? Реализовали же проект мои ученики. Мистер Стоун отремонтировал помещение и сделал его пригодным для производственного процесса. Как именно — это все содержалось в инструкции, которую нам вручила Лиза.

Саму линию, притворявшуюся конвейером, что был изобретен Генри Фордом, создала Эмма, ей немного помогал спасенный автомеханик Василий Петров. Я научил фрау Брехт брать проект, существующий только в ее голове, и воплощать его в жизнь с помощью магии. Но планов у нас было много. В АЗЛ мы запускали Стрижа. В Медном Доме вышел сотый «Петербург». Министерство надеялось на Альбатроса, но я уже сомневался. И, конечно, для нужд армии мы готовили боевой грузовик. А в далеких планах я видел мой идеальный лимузин в корпусе Чайки.

И на все это изобилие рук у Эммы категорически не хватало. Она начала обучать Васю делать то же самое — материализовать фантазии магией. С моей помощью ей удалось, хотя механик Петров оказался парнем упертым, доходило до него не сразу.

В определенном смысле Вася был моим внуком — учеником ученицы. Именно его я и назначил присматривать за конвейером. Должность красиво называлась «заместитель по производству», так что механик Петров неожиданно для себя стал на одной социальной ступени с Бодровым.

Я не ожидал, что это назначение вызовет бурю в стакане. Оказалось, что Вася когда-то работал на АЗЛ, был с позором выгнан, вроде бы за пьянство и неуважение к старшим. Я скорее готов поверить во второе, при мне он пил не больше других. Может быть, он и изменился, после того как оказался в кресле Ослицина. А может просто дождался от жизни небольшого шанса.

И вот наш квазинеудачник является на новую службу в прекрасном костюме, которым его одарило наше ателье. На пороге натыкается на мастера Иваныча, что был направлен на мой конвейер Брянцевым с целью вынюхать как можно больше. Вроде как Генеральный Директор назначил его тем же самым замом по производству. Это было странно, директором и тюнингового агентства «Северный Ветер», и совместного предприятия, которое мы поименовали «Волжский ветер», взяв по кусочку из названия каждого учредителя, служила Эмма Фрахт.

Мастер, посланный Брянцевым, явился с какими-то дуболомами из охраны. Он должен был вникнуть во все детали производственного процесса. Они с директором наивно полагали, что им по зубам мои секреты. А когда этот крепкий орешек будет расколот, они сами справятся с его дальнейшей эксплуатацией. Ну а охрана на входе в цех не пустит никого лишнего.

Вася как раз оказался абсолютно лишним. И по странному стечению обстоятельств, тот самый Иваныч, что конкурировал с ним за кресло заместителя, когда-то был Васиным непосредственным начальником. Мастер накричал на Петрова, высказал ему все что о нем думает, очевидно, что ничего хорошего. Васю обозвали позором автомобильной промышленности и конкретно Волжской Ласточки. Потом охранники максимально неуважительно выбросили его за ворота. Такая местная версия рейдерского захвата.

Вася, к сожалению, плохо перенес позорное изгнание. Когда охранники, науськанные мастером, выставили механика за ворота, они не удержались от соблазна немного поколотить выскочку в незаслуженно дорогом костюме. Он приехал на автомобиле, как раз на одном из тех Стрижей, что мы успели произвести. Машину у него тоже отобрали. К счастью, оставили мобильный телефон, так что он смог позвонить Эмме.

Я категорически запретил фрау Брехт или кому-то другому из команды немедленно отправляться выяснять отношения. Алиса быстро перенеслась к проходной, где механик грустил на автобусной остановке, и забрала беднягу в Медный Дом, где у нас сам собой образовался лазарет. Там его побои сфотографировали «на память», а потом в два счета залечили.

Быстро реагировать на этот скандал смысла не было. Надо было подготовиться. Я обратился за помощью к Анастасии, которая выдала мне список популярных блогеров, которые писали об экономике и финансах. Все они получили инсайдерскую информацию, содержащую чистую правду о том, что производство нового автомобиля Альбатрос от создателей покорившего Милан кабриолета Петербург переносится за границу.

Я действительно в тот момент решил отдать его китайцам, о чем уже переговорил с Ичэнем Хуанфу. Естественно, он был счастлив услышать такую новость. Сравните с Брянцевым.

Министерство, которому Генеральный не сообщал о своих выходках, но неприятные слухи из Сети дошли, пыталось со мной связаться, но так и не смогло.

Зато хорошо знакомая мне мегера, секретарша Брянцева, прислала требование, но не мне, а Эмме, с приказом немедленно явиться и ответить на некоторые вопросы того самого мастера. Представляете, какова наглость?

В то же время, очень кстати, советник Хуанфу познакомил меня с гениальным биржевым спекулянтом. Навсегда мне его не отдали, но час времени он мне уделил. Я ради этого переместился в Пекин, где мы полезно провели время в номере отеля. Естественно, занимались мы исключительно делом, после чего я узнал практически все, что можно, обо всех мировых биржах, включая Московскую и Санкт-Петербургскую, как там делаются дела, и что вообще представляют из себя финансовые рынки в этом мире.

Я каких-то революционных открытий не ждал, биржи в той или иной форме существуют во всех развитых мирах. Но знакомство с местными нюансами стало для меня весьма полезным.

Блогеры также раструбили на весь мир, что «Волжский ветер» собирается закрыться, толком не начав работать, поскольку учредители не смогли найти общий язык. В итоге за день акции АЗЛ рухнули, пробив дно трехлетней давности.

Я же начал усиленно скупать все, что оказалось на рынке. Еще через сутки у Автомобильного Завода Ласточкиных осталось два владельца — Российская Империя и лично Яков Беринг. И досталось мне это «богатство» за сущие копейки.

Второе, что я предпринял, — навестил Эритию. Там в казармах изнывала от безделья моя герцогская гвардия. Все они жаждали служить мне в новых землях. Всех, кто не был занят на охране владений, я забрал с собой на Землю.

К сожалению, а может и к счастью, поскольку они явно не были бы так сдержаны, как элементали, они не успели к тому злосчастному штурму Вешних Вод. Опозоренный спецназ звучит в глазах императора явно лучше, чем мертвый. Но теперь гвардейцы разместились в свободных номерах. А часть я взял с собой на завод.

Итак, месть, которую стоит подавать холодной, я готовил три дня.

Сразу ходить с козырей я не хотел, так что мои стражники вместе с Сидоровым ждали в автобусах, не доехав пару километров до завода.

Я же как ни в чем не бывало прошел на своих двоих через проходную. Вахтер, пребывавший в легкой эйфории после переворота на совместном предприятии, попробовал повыпендриваться, а к нему подтянулись Брянцевские дуболомы, которые и должны были помочь ему не допускать свергнутых владельцев. Как говорится «не в мою смену». Маленькое ментальное заклинание, и все трое превратились в соляные столбы. Не буквально, просто их охватил паралич. Он должен был выветриться, когда сюда придут мои люди. Командиру гвардейцев я сообщил кодовую фразу, которая должна будет излечить бедолаг.

Я прошел к новому цеху. При входе меня ждали два следующих дуболома. Они пребывали в том же упоении бунта, им казалось, что весь мир в их руках. К счастью, они не сломали мне игру, и не напали, хотя и смотрели сверху вниз, да и обсудили вполголоса, как выставят пинками еще одного пижона. Но руки свои ко мне они не протянули, а позвали мастера.

— Я звал не вас, вы мне тут ничем не поможете, — заявил Иваныч, не поздоровавшись. — У меня есть вопросы к вашей конструкторше Эмме. Ваша хваленая линия ни черта не работает.

Я подумал, что он специально провоцирует меня на спор о том, кто здесь хозяин. Это дало бы ему моральное право приказать охране выкинуть бузотера, то есть меня, за ворота. Но тут фора, которую мне представили мои люди, истекла. Гвардейцы подошли к нам и без лишних слов скрутили и дуболомов, и мастера. Я дал им указание действовать максимально жестко. Даже переспросил у Васи, который вместе с Сидоровым тоже присоединился к вечеринке, те ли это, кто избил его. Оказались те самые.

— Вася, будь другом, посмотри, что там эти дурни сделали с нашим оборудованием. Мне надо перемолвиться парой слов с господином Брянцевым.

Мы с Сидоровым отправились в административный корпус. Я с удовольствием наблюдал, как мои люди берут контроль над территорией. Прежде всего им следовало нейтрализовать старую охрану. Гвардия знала, что им делать. Как говорится, не первое их родео.

Секретарша-мегера встала начала сердито ворчать, что Генеральный не принимает, но я рявкнул на нее с использованием Голоса: «Молчать!» и она ошарашено осела в кресле. Гвардейцы заняли посты и у приемной, и у двери в кабинет. Сидорова я тоже пока попросил обождать. Мне хотелось перемолвиться с Брянцевым парой слов наедине.

— В чем ваша проблема, Алексей Владимирович? — спросил я его, не обращая внимание на вопли о моем безобразном поведении. — Почему вы с самого начала были так настроены против нашего сотрудничества? Даже поняв позицию министерства, которое как раз осознало, с какой стороны игра на бутерброд намазана, даже убедившись, что я реально приношу заводу пользу, вы все равно саботировали процесс. Мне правда интересно, почему?

— Проблема в уважении, — буркнул Брянцев, убедившись, что ни мегера, ни дуболомы к нему на помощь не прибегут.

— Да, именно в нем. По непонятной причине вы мне отказали в уважении. И снова спрошу: почему?

— Да за что тебя уважать, Беринг? Я понимаю еще, эту девицу, Эмму. Она хотя бы смогла эти автомобили собрать.

— Она сама вам сказала, Алексей Владимирович, что я ее научил этому. И я вручил ей в руки схемы всех этих автомобилей, причем Альбатрос вы уже потеряли. И схему этой сборочной линии, что ваш бездарный протеже успел поломать.

— Будто бы ты сам эти схемы разработал! Взял их у кого-то действительно умного!

— Ну так пойдите, Алексей Владимирович, и сами возьмите. В чем проблема-то? Вы сколько лет руководите заводом? И не собрались в поход за схемами.

— Так скажи куда, я схожу.

— То есть есть вы не знаете, ни где такое лежит, ни чем за них расплатиться. Вы думаете, мне их за красивые глаза подарили? Жалкий вы человек, Брянцев.

— Идите вон, Беринг, я вас сюда не звал. Я тут хозяин!

— Какой же вы хозяин? — искренне удивился я. — Вы — наемный руководитель. И плохой, надо заметить, из рук вон плохой. Завод не модернизировался десятилетиями! Воруют тут все, что гвоздями не приколочено, и это отдирают и выносят. Вы либо сами по уши в этом воровстве, либо дурак, который у себя под носом ничего не видит!

— Да как ты смеешь!

— Значит, дурак. Но в любом случае, хозяином вы не являетесь. Ну или пару акций прикупили по случаю. Так вот, я созываю собрание акционеров. Сразу, как отсюда выйду, отправлюсь в Министерство.

— Ты-то тут при чем?

— Я — мажоритарный акционер. Скупил на падении почти целый контрольный пакет. У завода сейчас два хозяина — государство и я. Ну еще процентов пять у мелких игроков завалялось. Так что стоило меня уважать. А теперь потрудитесь покинуть помещение. Работа предприятия останавливается до решения Совета. Увидимся на нем.

— Вы не можете так просто закрыть завод!

— Могу. Причина — саботаж, устроенный действующей администрацией. Нападение на заместителя директора Петрова с нанесением телесных повреждений.

— Ваш Петров — позор.

— А ваш профи, приказавший избить его, сломал линию. Явно чтобы дискредитировать наше сотрудничество, во что в министерстве охотно поверят. И знаете, именно Петров тот, кто способен ее починить. Потому что мы с фрау Фрахт научили его этому.

Я не обманул Брянцева и сразу после беседы с ним отправился в министерство. Вешняков сперва обрадовался моему визиту, но, когда я начал вводить его в курс дела, грустнел на глазах. Он пытался уговорить меня «не делать из мухи слона», я же отказался что-то обсуждать «вхолостую», а когда собрание акционеров, официальное, с ведением протокола начнется, тогда и изложу все свои доводы. Его, кстати впечатлило, что я собрал солидный пакет акций АЗЛ, но сразу не понял, как к этому следует относиться.

Тем не менее собрание назначили и даже не стали откладывать в долгий ящик, учитывая мое требование закрыть завод до принятия решения. Естественно, пригласили Брянцева, Эмму, а я еще попросил позвать Бодрова. У меня оставались планы на этого человека.

Буквально за час до начала нас оповестили, что сам Император изъявил желание поучаствовать, тем более что он и является главным акционером АЗЛ, хотя его вполне мог представлять тот же министр или замминистра.

За мной, Сидоровым и Эммой приехала машина, которую вел хорошо знакомый мне Витя Резников. Остальных пустил в свой лимузин министр. Да, там были и сам Челноков, и его зам Вершков, и Брянцев с Бодровым. Протоколистов и прочий сопровождающий персонал брать не стали, дескать, такого добра и в Кремле достаточно.

Нас провели в переговорную, рассчитанную человек на десять. Ну что ж, учитывая, сколько нас приехало, более чем достаточно. Вскоре к нам присоединился сам Орлов. С ним шла девочка-одуванчик, выглядящая будто не от мира сего. Она и вела протокол, записывая каждое слово с начала совещания и до того момента, как император нас покинул.

— Присаживайтесь, господа, — кивнул Орлов. — Яков Георгиевич, нам давно следовало встретиться. Учитывая, какими новостями вы нас закидываете, тем более.

— И я счастлив познакомиться, — поклонился я.

Брянцева от этой сцены чуть удар не хватил. Кажется, до него наконец-то начало доходить, что я не просто наглый мальчик с улицы. Бодров и министерские также впечатлились.

— Я — главный акционер нашей национальной гордости, — тут Брянцев немного оживился, но рано слишком рано, — по крайней мере она должна была такой стать. Не вышло, так Алексей Владимирович? А значит, я имею право и желание провести это совещание. Прошу считать его официальным собранием акционеров, а все основные владельцы явно здесь присутствуют. Все, до чего мы сейчас договоримся, будет иметь официальную силу. Яков Георгиевич, вы это затеяли, вам и докладывать. Начинайте.

Я встал и начал.

— Прежде всего, хочу сказать, ради чего я все это затеял. Почему я практически подарил ценную технологию заводу, который десятилетиями гонит стопроцентный и устаревший морально брак.

— Так уж и подарили, — усмехнулся Орлов. — Настояли все же на совместном предприятии.

— Чтобы сохранить контроль за внедрением и производством. Если бы я пошел на поводу у Брянцева и просто отдал ему проект из рук в руки, он бы еще много лет не запустился. У нас машины уже сошли с конвейера.

— Это так? — спросил император у министра Орлова.

— Есть около сотни экземпляров, — кивнул Челноков. — Павел Андреевич точнее скажет, у него вопрос на контроле.

— Я хочу на них посмотреть. Пригоните мне такой автомобиль. Есть хотя бы одна машина в Москве? Я хочу посмотреть на нее до конца собрания

— Слушаюсь, ваше величество, — кивнул Вершков. — Вы позволите сделать звонок?

Девица-одуванчик поманила его за собой, кто-то перехватил замминистра за дверью в переговорную.

— Продолжайте пока, Яков Георгиевич.

Я вкратце рассказал об отношении Брянцева, постоянном саботаже и попытке захватить производство. Не забыл упомянуть и об избиении назначенного заместителя. И о том, что ставленник Генерального попросту сломал линию.

— Не удалось отжать, Алексей Владимирович? — съехидничал император. — В этом производстве еще что-то понимать надо. А у нас все чиновники, включая меня самого, на иностранных автомобилях ездят.

— Беринг сгущает краски, — забормотал побагровевший Брянцев.

— Так чего вы хотите, Яков Георгиевич, — спросил Орлов, — если не денег?

— То, ради чего я прибыл сюда издалека. Я хочу поднять технический прогресс на Земле на новый уровень. Автомобили — первый шаг. И еще некоторые инновации, которые вскоре появятся. Моя задача, чтобы все заводы в России могли реально производить такие машины и внедрять технологии «плюс один». Если бы господин Брянцев не принимал эти перспективы в штыки, он бы получил все на блюдечке с голубой каемочкой.

— Какой второй шаг? — с интересом спросил Орлов.

— Университет. Но это другая тема, — я как мог неназойливо изобразил глазами, что стоит это обсуждать в другой компании.

— У вас уже дважды пытались отнять инновации. Сперва, смешно сказать, мусор. Теперь автозавод. Как вы думаете, Яков Георгиевич, почему?

— А далеко не все хотят, чтобы, во-первых, Россия совершила технологический скачок. Лучше уж будет закупать товары на Западе.

Орлов кивнул, неохотно соглашаясь.

— А во-вторых? — спросил он.

— Кое-кому, также прибывшему издалека, невыгодно, чтобы весь этот мир развивался. Но и это — другая тема.

Вернулся заместитель министра.

— Стриж подъедет к Боровицким воротам через пятнадцать минут. Ваш человек сказал, что его встретят.

— Хорошо. Посмотрим.

— Вы правда хотите отдать перспективное производство в руки иностранцев? Все знают, что его конторка принадлежит зарубежной компании. «Бореас» — конторка какого-то Генри Манна! — осмелел вдруг Брянцев, которому явно было нечего терять.

— Это называется «инвестиции». — Я слышал, что западные партнеры вовсю бегут из России. А тут и деньги, и технологии на тарелочке поднесли.

— Тогда скажи его величеству в лицо, — Брянцев чуть ли не завизжал, — почему ты, изменник, Альбатроса отдал китаезам?

— И правда, — вступил Вершков, — что ж вы так? Обещали же нам, а отдали неизвестно кому.

— А как я должен на саботаж реагировать? Отдавать господину Брянцеву еще один проект, чтобы он и его загубил?

— Но сразу иностранцам отдали? — слегка нахмурился Орлов. — Не слишком ли резко?

— Россия ведь не собирается в одиночку бороться с Западом и с теми силами, о которых чуть раньше говорили? Вам нужен сильный союзник. Часть проектов будет создаваться на новой территории, о которой вы в курсе. Часть отдаваться вам, часть — китайцам. Надеюсь, и другие союзники найдутся. Нам предстоит не просто поднимать Россию. Надо возродить погибшую цивилизацию.

— О чем он, — никак не успокаивался Брянцев.

— Не знаете, о чем, так и не лезьте в разговор. — одернул его Император. — Ладно, давайте дождемся вашу новую птичку. Там и решим, есть ли из-за чего шум поднимать. Может ваш хваленый Стриж нас разочарует. А, Яков Георгиевич, разочарует? — подколол он меня.

— Вряд ли, — усмехнулся я.

— А что там с грузовиками? — спросил император. — Виктор Сергеевич докладывал, что вы и на том направлении готовы нас удивить.

— Как только мы разрешим этот кризис и сможем выработать схему взаимодействия с существующими структурами, хотя бы с Министерством, сразу запустим производство. Прототип готов представить хоть завтра.

— Хорошо, — кивнул Орлов. — Виктор Сергеевич, пригласите советника по безопасности Покровского на презентацию. Скорее всего и кто-то из Минобороны подтянется. Не затягивайте, завтра, значит, завтра.

Кто-то постучал в дверь. Девица-одуванчик выпорхнула и сразу вернулась.

— Машина доставлена.

— Пойдемте, взглянем.

Через полчаса мы вернулись. Орлов радостно наездил пять кругов по небольшой площади, на которой стояло наше здание. Потом он благосклонно позволил и Челнокову прокатиться.

— Видно, что автомобиль ничем не уступает иномарке. Даже, наверное, и не самой простой. Скажите, Виктор Сергеевич, мы заинтересованы в таком автомобиле?

— Безусловно заинтересованы.

— Ну так что ж вы… — Орлов чуть не вышел из себя. — Хотел бы я посмотреть на Альбатрос. Когда наши китайские друзья выпустят его в продажу, приобретите экземпляр. А кстати, я слышал про какой-то замечательный кабриолет.

— Я бы с удовольствием презентовал вам его, — ответил я. — Но в нашем климате машина неудобная. Зато у меня в проекте есть лимузин, дизайн которого я хочу позаимствовать у старого прекрасного автомобиля Чайка.

— Его-то вы не собираетесь отдавать китайцам?

— Я думаю, что буду выпускать две версии. Одну можно производить в наши условиях. Другая, на более передовой технической базе — на новой территории. На самом деле, как и с Альбатросом нет проблемы делать машины везде. Тот же шевроле в каких только странах ни собирается. Но, как и любая корпорация, я заинтересован в стабильной ситуации. И чтобы процессы не саботировались на каждом шагу.

— Да все уже, разберемся сейчас с саботажем. Что вы предлагаете?

— Я думаю, — влез министр, — Алексей Владимирович все осознал и в дальнейшем станет воплощением сотрудничеством. Так ведь, господин Брянцев?

— Нет, — сказал я твердо. — Мое первое требование — увольнение господина Брянцева.

— Ты не посмеешь, щенок! — зарычал Генеральный.

— Я не посмею? — голос Орлова загрохотал, потрясая древние стены.

— Нет, что вы, я этому самозванцу! — испуганно пробормотал пришедший в себя Брянцев.

— Кого на его место поставите? Сами займете пост? — спросил Орлов.

— У меня, к сожалению, нет времени на кучу рутинной административной работы. Я абсолютно не возражаю против кандидатуры господина Бодрова. Он более чем в курсе реальностей завода. И если он сможет отбросить то пренебрежительное отношение, которое демонстрировал по отношению ко мне и моим сотрудникам с подачи господина Брянцева, он меня устроит.

— Я искренне советую господину Бодрову осознать, что здесь произошло, и кто реально владеет и руководит заводом.

— Нет-нет, то есть да, я понял! Простите меня великодушно, Яков Георгиевич! — выпалил скороговоркой потрясенный Бодров. — Я был глубоко неправ, и вы сразу почувствуете разницу!

— Ну вот, вопросы субординации мы утрясли, — Орлов встал, а следом за ним и мы все. — Жду результатов. Все свободны. Яков Георгиевич, задержитесь на пару слов, — он глянул на девицу-одуванчик, — без протокола. И позовите Покровского, будьте добры.

— Слушаюсь, ваше величество, — кивнула девица.

— И организуйте нам кофе и пирожных каких-нибудь.

— Будет исполнено.

— Все, свободна. Присядьте, Беринг. Подождем советника.

Очень быстро появились и Покровский, и кофе.

— Хочу разобраться, — сказал Император, — Как ты связан с Бореасом? Мне все эти мутные формулировки вроде «выразитель воли», «русское лицо» и так далее.

— Принц Этерн герцог Бореас — мои титулы.

— А Генри Манн?

— Тоже я.

— Значит ты вскоре станешь моим венценосным братом?

— Уже стал. Совет Метрополии утвердил мою заявку на новый открытый мир, так что я теперь — вполне легитимный и принятый мировым сообществом король нового государства.

— Как оно называется?

— Новая Гиперборея, ваше величество.

— Даже так, — рассмеялся Орлов. — А она не против?

Император ткнул пальцем в сторону потолка.

— Она и предложила, — улыбнулся я.

— Ты правда с ней общаешься? Завидую. И когда этот ваш пресловутый Контакт?

— Через неделю.

— Расскажи подробнее, что нас ждет!