Лунные кружева, серебряные нити

ГЛАВА 12

Не всегда враг является врагом, а друг — другом.

(воларская народная поговорка)

Я проснулась, когда красный шар равнодушного солнца лениво взбирался по затянутому сизой дымкой небосклону.

— Данияр, вставай! Я придумала кое-что!

Он открыл глаза и с улыбкой посмотрел на меня:

— Затейница… Уже выспалась?

— Мне приснилось, что я плыву на корабле с какой-то дамой, присмотрелась — это ты!

— Вот спасибо…

— Да послушай ты… Двух прекрасных дам, сбежавших от головорезов без размышлений возьмут на галтийское судно. Теперь твоя очередь примерять на себя маскарад. Моё платье тебе будет мало, но можно натянуть юбку и блузу. Да и шляпу, пожалуй.

Данияр лениво, как кот, потянулся и положил голову мне на грудь:

— Мне что-то не хочется проводить последние часы жизни в таком нелепом виде.

— А я в любом случае оденусь. Не хочу всплыть где-нибудь у берегов Галтии совсем голой.

— Не всё ли равно? — в его глазах заиграли лукавые огоньки. — Может, ещё коготки подпилишь и припудришься?

— Если успею, то — да. Смотри, как прибыла вода — островок совсем уменьшился!

Данияр сел, оглядывая заметно подступившую воду.

— У нас осталось пару часов, — констатировал он.

Вода тем временем поднималась медленно, но неуклонно, прямо на глазах, шаг за шагом, пожирая берег. Наш спасительный островок уменьшился раза в два. Волны не были сегодня такими ласковыми и игривыми, да и вчерашний лёгкий ветерок куда-то исчез, уступая место холодному старшему брату.

Данияр опасался, что даже если вода при приливе будет достигать груди или шеи, то всё равно невозможно будет стоять на зыбком песке под тяжестью раскачивающих тело волн.

— Если опустошить ненужный медицинский сундук, выбросив всё барахло, то он сможет держаться на воде. По крайней мере, тебя должен выдержать, — склонился он над деревянным ящиком.

— А ты?

— А я… я следом поплыву.

— А если придётся ждать отлива до ночи или дольше?

— Тогда греби в сторону Галтии.

— Что это значит? Я никуда не поплыву без тебя!

— Тогда я буду ругаться.

— Ругайся, сколько хочешь! Или мы вместе — или вообще никак!

Он мягко взял моё лицо ладонями:

— Ты поплывёшь. Мы ещё будем смеяться, вспоминая это приключение, вот увидишь, — и наклонился, чтобы поцеловать меня. Я, убирая с лица прядь развевающихся на ветру волос, мельком взглянула через его плечо на неспокойное потемневшее море.

— Корабль! Данияр! Там корабль!

Теперь я точно была уверена, что мне не привиделось. Тёмная точка росла, приближаясь к нам, и уже ясно можно было различить белые паруса, надуваемые тугим ветром.

— А вдруг это тоже какие-нибудь контрабандисты или разбойники? — с тревогой повернулась я к Данияру.

— Нет, не думаю. Три мачты, орудийная палуба — больше похоже на военный фрегат.

Корабль приближался довольно стремительно, уже хорошо были видны маленькие фигурки людей, снующих по палубе. Я отчаянно закричала и замахала руками. Но, к моему разочарованию, судно двигалось вовсе не в нашу сторону, а мимо, на север, держась вдали от опасных песчаных банок и мелей. Я старалась привлечь внимание, прыгая и размахивая попавшейся мне под руку рубашкой, не прекращая кричать. Но судно продолжало идти своим курсом. Тогда Данияр схватил лежащий на сундуке пистоль и выстрелил в воздух. Я закрыла ладонями уши — такой невыносимо громкий звук эхом пронёсся над поверхностью воды.

Сначала ничего не изменилось, и я уже с грустью провожала корабль потухшим взглядом, представляя, как совсем скоро он минует островок, оставив нас далеко позади. Но вдруг у перил столпилось несколько человек, размахивая руками и указывая в нашу сторону. Через несколько минут раздался грохот опускающейся якорной цепи. Мы стояли, не дыша, и с замиранием сердца наблюдали, как от корабля отделяется шлюпка и направляется в нашу сторону.

Недолго думая, я вытащила из связанных вместе вещей широкую светлую юбку и блузу с длинным рукавом и белыми кружевными манжетами.

— Данияр?

Он поморщился и замотал головой.

— Поверь, я знаю, что делаю. Так гораздо безопаснее. Ну что тебе стоит? Ради меня. Скоро будем в Галтии, тогда и снимешь, — я протягивала Данияру одежду, а он пятился назад. — Так. Если нас не возьмут из-за тебя, я буду пилить тебя всё оставшееся время на этом проклятом острове. Так и знай!

Он вздохнул и послушно взял из моих рук одежду. Блузу одел на голый торс, а юбку натянул поверх своих штанов.

— Да уж, — критически осмотрела я широкие плечи и узкие бёдра. Поправила и обтянула ниже юбку, заправила в неё блузку и, подумав, как еще можно улучшить вид, затолкала две рубашки ему за пазуху. Бюст получился внушительных размеров. Ну, и для полноты картины нахлобучила на сопевшего и сопротивляющегося Данияра свою широкополую шляпу, сдвинув её так, чтобы совсем закрывала лицо.

Гонимые свежим ветерком волны продолжали своё наступление, с жадностью поглощая наш спасительный кусочек суши. Порой они докатывались почти до наших ног. Но я уже не смотрела под ноги, а сложив на груди руки, чуть ли не прыгала на месте в ожидании шлюпки. В ней было трое матросов — двое на вёслах и один с мушкетом в руках. Все они были одеты в белую форму, на головах красовались круглые белые шапочки с золотистой эмблемой якоря. Не дожидаясь, пока нос шлюпки коснётся берега, я сняла башмаки, подхватила подол платья и побежала навстречу, таща за руку Данияра.

С лодки спрыгнул один из матросов, наставляя на нас нешуточных размеров мушкет:

— Стоять. Кто такие будете?

— И вам день добрый, — я уже влезала в шлюпку. — Вы очень вовремя. В Галтию, будьте любезны.

Я продолжала укладывать на дно подаваемые Данияром вещи.

— Трогай! — махнул рукой Данияр, легко запрыгивая в шлюпку.

Вооружённый матрос переглянулся с товарищами, помедлил, раздумывая, как ему общаться с двумя дурёхами, которых ему довелось повстречать в открытом море. Да делать нечего: опустил мушкет и влез в шлюпку, присаживаясь рядом со мной.

Поначалу Данияр пытался отобрать весло, указывая матросу, как правильно грести. Но я одернула его за юбку, изо всех сил пытаясь намекнуть глазами, что девушки так себя не ведут. Порывшись в вещах, я нашла подаренный Ветраной кружевной веер, и сунула ему в руки, чтоб занять его чем-нибудь. Эта идея ему понравилась — он тут же распахнул веер и принялся методично им обмахиваться, не переставая давать галтийским матросам распоряжения. Все трое удивлённо хлопали глазами, но гребли усердно. Один из гребцов попытался что-то объяснить Данияру, потянувшись и взяв его за рукав. Но Данияр щелчком захлопнул веер и возмущённо хлопнул матроса по руке.

— Простите, — матрос виновато отдёрнул руку, и вдобавок нежно получил веером по носу.

— Не переигрывай, — шепнула я, когда матросы сильнее налегли на вёсла.

Но эта роль пришлась ему по вкусу, и его уже было не остановить.

Я с интересом рассматривала приближающийся корабль. Он был не намного больше предыдущего торгового, но чистеньким, новеньким, украшенным белыми панелями и позолотой. На нарядном борту судна красовалась голубая надпись «САПФИР».

Из-за сильных волн шлюпке никак не удавалось подойти к корпусу вплотную. Наконец, мне удалось ухватиться за качающуюся на ветру верёвочную лестницу. Едва переставляя ноги и стараясь не смотреть вниз, я поднималась очень медленно. Следом карабкался Данияр, путаясь в длинной развевающейся юбке. Подняв голову, я увидела над собой голубые глаза на загорелом лице и белоснежную улыбку. Холёные тонкие руки в белых перчатках помогли мне ступить на палубу, подхватив за талию. Я увидела перед собой молодого мужчину — очень высокого и худощавого, в чопорном и неуместном для военного судна наряде: широких панталонах со множеством бантов и оборок, атласном бело-голубом камзоле с выглядывающим кружевным жабо, высоких ботфортах и помпезной широкополой шляпе с пышными белыми перьями.

— Здравствуйте, — решив, что это капитан, и наше спасение зависит от него, я мило улыбнулась и стала разглаживать платье. — Скажите, пожалуйста, это судно направляется в Балтию?

— Разрешите представиться, — он торжественно снял шляпу, рассыпав по плечам напомаженные русые локоны, и принялся подметать перьями пол. — Капитан этого судна, и по совместительству вице-адмирал, виконт Винсент Гдышек, лорд Дробычский, к вашим услугам.

— Очень приятно, Ладомира…

Он неожиданно сделал выпад в мою сторону и припал губами к моей руке. Я совсем растерялась и заморгала, открыв рот, но быстро взяла себя в руки и снова улыбнулась.

Заметив на палубе Данияра, двумя руками усердно поправляющего сползший на живот бюст, капитан ринулся в его сторону:

— Разрешите представиться: капитан этого судна, и по совместительству вице-адмирал, виконт Винсент Гдышек, — не переставал он шаркать ногой по полу и подметать шляпой палубу, — Лорд Дробычский, — Он уже протягивал к Данияру руку, но тот выдал новый выкрутас:

— Ах, с ума сойти! — запищал Данияр тонким голоском, закатывая глаза и оседая на пол.

Я поймала его и хорошенько ущипнула, чтобы перестал ломать комедию.

— Простите мою компаньонку, лорд Гдышек, она очень устала и перенервничала.

— Да-да, я всё понимаю, — широкая улыбка не сходила с его лица. — Прошу извинить меня.

Он хлопнул в ладоши. Присутствовавший при этом экипаж выстроился по струнке. Все, как один, вышколенные, гладковыбритые и одетые с иголочки.

— Лучшую каюту для милых дам!

Взяв под козырёк, все стремительно разбежались, прыснув в разные стороны.

— Я провожу вас и лично прослежу, что бы вы ни в чём не нуждались, — он снова поцеловал мне ручку. — Но ответьте, ради всего священного, как вы, подобно двум прекрасным сиренам, оказались на этих банках?

— Ах, капитан, это длинная история. Я только могу сказать, что безгранично благодарна вам за наше чудесное спасение.

— Однако моё любопытство не удовлетворено. Надеюсь услышать вашу историю за обедом.

— Конечно, лорд Гдышек.

— Можете называть меня Винсент.

— Как скажете, капитан…

— Я пошлю за вами, — и еще раз поцеловал мне руку.

Заметив недовольный взгляд Данияра, я тут же постаралась высвободить её, виновато улыбаясь.

Поклонившись, виконт протянул руку и Данияру.

— Извините, стесняюсь, я их еще с утра не мыла, — ответил тот и бочком протиснулся в отведённую нам каюту.

Она оказалась небольшой, но довольно роскошной — простые деревянные стены были зачем-то спрятаны за голубыми и белыми панелями и повсюду украшены позолотой. Первый раз в своей жизни я увидела такое чудо — кровать в два яруса — и не поверила своим глазам. Вот ведь падать высоко! На кровати лежали бархатные синие подушечки, аккуратно сложенные одеяла, белоснежные простыни и большие рушники. Под кроватью я обнаружила позолоченный горшок. Высокий туалетный столик с мраморной столешницей. — А если шторм? Таким столиком и убить может. Белый, до самого потолка, шкаф, украшенный опять-таки позолоченными цветами. Очень странный для судна интерьер.

Я присела на кровать рядом с Данияром.

— Это — галты? Как думаешь, им можно верить?

— Посмотрим. Но, в любом случае, нужно придумать правдоподобную легенду.

Я сняла с него шляпу и положила голову ему на плечо:

— Только рассказывать буду я сама. И не мог ты вести себя хоть чуточку серьёзней?

— Постараюсь, но обещать не могу. Как можно серьёзно относиться к этой роли, особенно когда галтийский павлин начинает распускать свои перья?

— Да ты, никак, ревнуешь?

— Вовсе нет. Я полностью в себе уверен.

— Иногда, пожалуй, даже слишком.

— Да и в тебе тоже не сомневаюсь.

— И на том спасибо. Итак, там нужно быть очень милыми, произвести хорошее впечатление и убедить отвезти нас в Вышеград. Так что не подведи.

— Лад, можно рубашки из-за пазухи вытащить? А то бюст уже на живот упал, скоро у колен будет.

— Да не дёргайся ты, сейчас всё закрепим, как надо. Эх, жаль, перчаток нет! Может, тебе вуаль к шляпе присобачить? О, есть идея получше, у меня же с собой пудра и румяна, ими и губы можно…

— Лада, давай без крайностей. Лучше уж вуаль…

От ветра и морской соли мои волосы сделались жёсткими и непослушными. Я решила, что будет лучше заплести их, а на шею набросить лёгкий белый платок, прикрывающий метку. Переодевать платье было некогда, да и бессмысленно. Посмотрев в зеркало, я ужаснулась: некогда гладкая кожа обветрилась и местами начала шелушиться, губы потрескались. Умывшись стоящей в графине пресной водой, я достала пузырёк с льняным маслом и хорошенько намазалась, включая руки и плечи. Едва успела привести себя в более-менее пристойный вид, как к нам уже заглянул пожилой мужчина в белой ливрее, и, угодливо улыбаясь и раскланиваясь, повёл за собой.

Столовая оказалась отдельной просторной каютой. Кроме самого капитана и трёх обслуживающих человек, стоящих позади наших кресел, больше на званом обеде никто нe присутствовал.

Сначала капитан провёл для нас небольшую экскурсию по каюте, хвастая отделочными материалами, привезёнными издалека и работой лучших мастеров.

— А вот это изображение, выполненное из красного дерева — корона над щитом — герб моего рода. Наш род очень древний, он уходит корнями ещё к Гедеминосу-Завоевателю. Как-нибудь я провожу вас в библиотеку и покажу своё впечатляющее родовое древо. К слову сказать, этот герб вы повсюду можете наблюдать на моём судне, не говоря уже о моём доме в Кечине и имении под Вышеградом.

— Вы очень впечатлили нас, капитан, — решила я проявить вежливость. — Никогда не встречала более… э… родовитого человека.

— Весьма польщён. Ну что же, милые дамы, позвольте пригласить вас к столу.

Гдышек сам усадил нас в мягкие шёлковые кресла с вогнутыми спинками и наполнил бокалы. При этом широкая улыбка не сходила с его лица. Но я, наученная горьким опытом, уже знала, что не стоит доверять расшаркиванию и милому обхождению.

С левой стороны от моей тарелки лежали три разных вилки, с правой — ложка и два ножа, побольше и поменьше. Возле кубка с игристым шипящим вином стояли ещё кубок с водой и пустая чаша. Есть мне хотелось просто зверски, и эти глупые условности начинали меня, мягко говоря, раздражать.

— Я поднимаю этот бокал за двух прекрасных дам, волею судьбы оказавшихся на моём скромном судне! — начал хозяин. Он явно жаждал опровержения слову «скромном», но я молча подняла бокал с водой, пригубила и поставила на богато убранный стол.

Поесть, как следует, мне не удалось — разговаривать на этом судне с набитым ртом было неприлично (уж, по крайней мере, в присутствии виконта), а говорить пришлось много. Вернее, отвечать на вопросы.

Данияра я представила, как дальнюю свояченицу и компаньонку Дарину. Пришлось приплести, сочиняя на ходу, что она недавно пережила большое несчастье — потерю самого близкого и дорогого. И с тех пор она не снимает траур — шляпу с чёрной вуалью. Даже ночью. Ведь нервы у бедняжки совсем расшатались. Пусть молчит и в одиночестве переживает свою утрату.

— О, Дарина, я выражаю вам мои глубочайшие соболезнования, — улыбка погасла на загорелом лице капитана. — Всё образуется, дорогая. Время — лучший доктор.

— Никогда мне не забыть моего Зюзика, — скорбным голосом запричитал Данияр, уткнувшись лицом в поставленные на стол руки. — Славный был пёсик, знаете ли! Очень редкой охотничьей породы! Вот как сейчас помню: мордочка беленькая, ушки — рыжие, а глазки, ну такие умные! Воистину, невосполнимая потеря!

Я чуть не подавилась. Капитан тоже немного опешил, поставил на стол кубок и бросил на меня растерянный взгляд.

— Нервы… — развела я руками. И, что бы поддержать трагический образ, заодно поведала ему душещипательную историю о том, как две прекрасные и несравненные дамы (то есть мы, конечно) отважились пересечь полное опасностей море, дабы навестить давнюю приятельницу, живущую ныне в Вышеграде. И угораздило же этих наивных юных дев попасть на судно с командой отъявленных негодяев. И мало того, что эти мерзавцы забрали все ценности и сбережения, так они еще и покушались на нашу честь, грозясь в случае отказа выбросить несговорчивых девушек за борт. И вот мы, гордые, недалёкие, ой, то есть недоступные, и прекрасные, под покровом ночи совершили побег, решив самостоятельно добраться до берегов Галтии, отважно перерезав канаты, удерживающие шлюпку. Но хрупким и слабым девушкам и не в намёк было, что до берега еще далеко, а грести уже не было сил. Увидев твёрдую землю, было решено отдохнуть и продолжить путь. Но не тут-то было. Шлюпка покинула нас, уплыв в неизвестном направлении. Всю ночь мы провели в унынии и печали, моля небо о спасении.

— Я бы ещё побыл… побыла с тобой в такой ночной печали, — не забыл вставить свои пять грошей Данияр.

— Так вот, — продолжала я своё повествование, наступив под столом Данияру на ногу, — само провидение послало нам вас, лорд Гдышек.

— Винсент, — он опять расплылся в самодовольной улыбке.

— Винсент, — согласилась я.

Капитан вскочил со своего удобного кресла:

— Милые дамы! Я не оставлю это злодеяние безнаказанным! В конце концов, мой «Сапфир» служит не только для разведки и конвоя, но, главным образом, для борьбы с пиратством и разбоем. А это и есть самый настоящий разбой! Как называлось это гнусное судно?

Решив, что найдя «Мидему», там он услышит «немного» другую историю, я решила не признаваться:

— Я точно не уверена, но, кажется, судно называлось «Быстрый». Или «Стремительный». А может и «Бегущий». Простите, не могу вспомнить наверняка.

— Жаль, очень досадно. Ну что ж, теперь вы в полной безопасности. «Сапфир прибудет в Кечинь на закате.

— Так вы направляетесь не в Вышеград?

— Мне очень жаль, но нет. Ваше путешествие благополучно закончится, учитывая то, что две милые девушки не побоялись в столь неспокойное время из Воларии отправиться в Галтию.

— Что вы имеете в виду?

— Ну как же, вот-вот разразится война. Наши правители уже давно обмениваются нелюбезными нотами, потихоньку собирая войска и усиливая тыл. На днях была задержана воларская рыболовная шхуна, промышлявшая в наших водах без данного на то разрешения. Мы всех задержали и доставили в тюрьму. Пусть там решают, рыбаки это или шпионы. Уж там разберутся, в пыточной камере… Ну, не буду вас пугать, дамам не следует слушать об этом.

Я многозначительно посмотрела на Данияра, пусть знает, что я была права. А еще не хотел юбку одевать.

— Я не понимаю, зачем воевать: общих границ у Галтии с Воларией нет, делить вроде бы нечего, — продолжала я.

— Ну что вы, — снисходительно улыбнулся Гдышек. — Да, между нами находится Селинор, всегда нейтральный и держащий свои границы на замке. Но поверьте, двум краинам всегда есть, что делить. Не буду углубляться, не стоит забивать ваши хорошенькие головки политикой.

Я покидала столовую каюту растерянной, но не слишком раздосадованной. Теперь придётся как-то добираться самим, но главное — уже по суше. И в самой лучшей компании — компании друг друга.

Данияр не мог удержаться, что бы не взглянуть на корабль, пройдясь от носа до кормы. Мне же не очень хотелось прогуливаться, поэтому я осталась ждать его на верхней палубе. Лорд Гдышек приблизился совсем незаметно, облокотившись о вычищенные до блеска перила и став рядом со мной.

— Ладомира, вы и ваша компаньонка можете остановиться у меня в Кечине. В вашем распоряжении апартаменты в адмиралтействе. А завтра отправитесь в Вышеград.

— Это будет излишним. Вы и так много сделали для нас. Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством.

Он поклонился и в десятый раз поцеловал мою руку, задержавшись на ней губами дольше, чем следовало бы.

— Моя подруга писала мне о красотах Галтии и o старом легендарном маяке. Здесь есть маяк? — решила я прервать неловкую паузу.

— Недалеко от Вышеграда есть. Но он ничем не примечателен. Обычный маяк, он всего лишь предупреждает мореплавателей об опасных рифах и скалах.

— А ещё она писала об очень необычных женщинах — Лунных Оракулах или Жрицах, якобы в Галтии существует такое необычное место, где они проживают.

— Первый раз слышу такую чушь, не обижайтесь. Ваша подруга — очень впечатлительная натура и с богатой фантазией. Нет, ну бывают всякие там знахарки, ворожеи — и народ к ним ходит. Тёмные люди, — вздохнул он. — Просвещать и просвещать…

Я пожала плечами, вступать с ним в дискуссию не хотелось. Лорд тем временем продолжал:

— Не хочу, что бы вы забыли о нашей встрече, поэтому это вам на память, — он снял с пальца перстень и протянул его мне.

Я отступила на шаг, убирая за спину руки:

— Капитан, я не намерена принимать какие-бы то ни было подарки, и сейчас рассержусь.

— Рассержусь я, — Гдышек оскорблённо поджал губы. — Это ни к чему не обязывает. Так, пустяк, безделушка. Дайте руку, я сказал. Это на память.

Я протянула ладонь, и он положил на неё увесистый золотой перстень с гербом и большим прозрачно-голубым камнем.

— Это сапфир. Он приносит удачу и бережёт в морских путешествиях.

— И как же вы без него?

— О, — небрежно махнул он рукой, — у меня еще есть везучие рубины, счастливые изумруды и судьбоносные бриллианты. Вам идёт этот аквамариновый цвет. Я вообще в первый раз встречаю такую сирену, как вы — с кожей, как лунный свет, волосами, как смоль, и глазами цвета моря. Смотришь в них — будто штиль и штиль, а приглядишься — как заштормит!

Я улыбнулась, открыв было рот и подбирая слова для благодарности за столь изысканный комплимент, но лорд уже перевёл внимание на себя, любимого:

— Как вы считаете, чем лучше укладывать мои волосы, что бы локоны не распадались: пивом или сладкой водой?

Сидя в каюте и обсуждая наши неправдоподобные байки, мой взгляд упал на медицинский сундук.

— Данияр, как думаешь, этот ящик нам ещё понадобиться?

— Вряд ли. Только тяжесть лишняя.

— Предлагаешь выбросить?

— Зачем? Просто всучить по хорошей цене местному судовому лекарю.

— Одобряю. Я этим займусь. Пойду, поговорю с ним. А ты потом сундук притащишь.

— Лучше сразу захвачу и подожду тебя на палубе.

Лазарет я нашла быстро. Постучав и приоткрыв дверь, я обнаружила сидящего в плетёном кресле лысоватого мужчину, с трубкой и книгой в руках. Общались мы совсем недолго. Я кратко изложила суть вопроса. «Благодарю, я не нуждаюсь», — таков был его ответ. В лазарете я пробыла пару минут, но за это время успела познакомиться с еще одним членом экипажа.

— Вах-вах, — причитал открывший ногой дверь чернявый и смуглый мужчина, держась обеими руками за большой нос, из которого тонкой струйкой стекала кровь, пачкая белоснежные манжеты.

— Господин лоцман, что с вами случилось? — засуетился лекарь, усаживая пациента в кресло. — Надеюсь, нос не сломан?

— Ва-ах, какой дэвушка! — гнусавил, затыкая нос, лоцман.

— Благодарю, — я поднялась и собралась покинуть каюту.

— Нэт, нэ ты. Другой дэвушка. В большой шляпа. Вах, красавица, пэрсик! — лепетал он, пока лекарь останавливал ему кровь. — Подошоль я к нэй и говору: Разрэшитэ прэдставицца, я — Кудлик. А она посмотрэль и говорыт: «По тэбэ и видно». И далше на морэ смотрыт. Я хотэль её за талию прыдэржат, чтоб нэ свалилас, а она ка-а-ак врэжет мне локтэм в нос! Ва-ах, вот это жэнщина — Богиня!

Покинув лазарет, я сразу направилась к Данияру:

— Слушай, а может не стоит избивать команду?

— А-а, ты oб этом Кудлике? Случайно вышло, рефлекс сработал.

— Теперь понимаешь, каково быть женщиной в этом мире мужчин? Каждый может тебя ущипнуть. Несправедливо как-то. Я ведь не могу себе позволить выйти на палубу, ухмыльнуться и ущипнуть за филейную часть какого-нибудь офицера.

— Нет, Лад, ты не обобщай. Не каждый и руки будет распускать. А девушки ведь тоже разные бывают. Это ты не можешь, а другой красопете ничего не стоит, пусть не ущипнуть, а, допустим, оголить плечо, подмигнуть и глупо заулыбаться. Так что это не от пола зависит, а от уровня интеллекта, меры распущенности и воспитания. Ты лучше скажи, что там с продажей сундучка?

— Ничего не выйдет. Отказался.

— Может, ты просто не умеешь уговаривать? Вот он и не понял, как сильно ему нужен этот расчудесный ящик. Идём.

Он подхватил сундук, взял меня за руку и решительно направился вверх по лесенке. В узком коридоре мы столкнулись с лоцманом. На его орлином носу уже красовалась повязка. Увидев Данияра, он сначала замер, закрывшись руками, а потом заулыбался и поспешил прочь.

— Бьёт, значит — любит, — пояснил Данияр.

— В таком случае, мне придётся тебя убить.

— Привязать и наказать? Не, я не по этим делам.

— Дурень, — расссмеялась я.

Открыв без стука дверь в лазарет, Данияр с ходу затараторил:

— День добрый, уважаемый господин лекарь! Рады представить вашему вниманию уникальную новинку в мире медицины! Аналогов ей вы не сыщите на всём морском побережье от Давластана до Галтии. Только для вас и только сейчас исключительное предложение! Всего за десять золотых вам предоставляется возможность приобрести этот превосходный, необходимый и единственный в своём роде медицинский сундук. При одном нажатии он легко открывается. И, о небо, что мы видим внутри?! Обратите внимание на эти восхитительные, сверкающие медицинские инструменты! Здесь вы найдёте принадлежности на любой вкус и на любой случай: будь то извлечение пули или даже ампутация конечностей. Всё это может быть вашим всего за десять золотых! Но и это еще не всё! Десятки разнообразных микстур, пилюль и порошков от всех недугов сразу же поднимут вас на новый уровень в глазах коллег и экипажа! Кроме того, в подарок, абсолютно бесплатно, вы получаете элегантный, вместительный, обтянутый дорогой телячьей кожей сундук с невероятно удобной ручкой. Спешите! Предложение действует только сегодня!

У лекаря заблестели глаза. Он, как заворожённый, смотрел на содержимое сундучка.

— И как я раньше жил без него? — поднявшись с кресла, он судорожно заскрежетал ящиками письменного стола. Отсчитав десять золотых и выложив их стопкой на стол, лекарь опустился на колени около сундучка и стал, как ценное сокровище, гладить его.

— С вами приятно иметь дело, — Данияр забрал со стола деньги, подхватил под руку меня, стоящую всё это время с открытым ртом, и поторопился покинуть каюту, пока лекарь не пришёл в себя.

— Где ты научился так здорово вымогать деньги? — поинтересовалась я по пути в нашу каюту.

— Довелось как-то побывать на аукционе в Белобреге. Вот там и увидел, как обученные мошенники грамотно втюхивают людям всякую ненужную дрянь.

В этот же день мы стали свидетелями того, что «Сапфир» не зря бороздит прибрежные воды. Дважды мы наблюдали, как проверяют лицензии у рыбаков, один раз проверили груз следующего в Галтию галеона, а после взялись сопровождать небольшую шхуну, следующую из Вышеграда и доставляющую письма, приказы и оплату для военных до самого порта в Кечине. При всём при этом лорд Гдышек успевал блистать своей красотой (два раза он сменил костюм и шляпу), остроумием (как ему казалось) и развлекать нас светской болтовнёй (в основном о моде и декоре бальных зал).