Лондон в огне

Глава двадцать седьмая, Все заволакивает туманом войны

Чего в этом городе не хватает, так это нормальных термосов и ватников. Вроде и ветра нет, но зябко и промозгло, а «Штайер», как сосед под пледом, удивительно вял и фригиден. Катрин сидела на сумке, обхватив колени и винтовку руками, и смотрела как меняет свой цвет туман над верфью. Утро приходить не торопилось, мрачный рассвет медлительно наползал на реку и город. Неохотно проступали пирсы и цеха, слои тумана упрямо цеплялись за мачты «Инглэнда Дедалуса» — гигантская туша судна с трудом втискивалась в прямоугольник дока, и корма дирижабленосца, до сих пор утопающая в грязно-молочной тьме, казалось, попросту вырастает из конструкций сборочного цеха. Прокатил по причалу жук-автоматон с цистерной — то ли дерьмо вывозил, то ли наоборот…

В бассейне ближнего дока утро уже наступило: стояли тушки канонерок, в углу дремало еще какое-то суденышко, смахивающее на буксир с непомерно толстой трубой. Ни души, флаги на коротких мачтах близняшек проекта «Кинг Фастенерс» обвисли влажными тряпочками, сами канонерки-мониторы выглядят неуклюжими недоделками — слишком плоские, с массивными некрасивыми полубашнями орудий, с нелепыми парусиновыми чепцами-чехлами на жерлах…

С площадки крана верфь выглядела не то, чтобы игрушечной — размах не позволял — но неживой. От котлов за спиной шпионки попахивало углем и остывшим металлом, та же вонь поднималась снизу от основного котла крана, от ближайших цехов и рельсов железнодорожных путей. Весь мир стал складом мертвого металлолома. Начиналось бы побыстрей, что ли…

Катрин увидела человечка, неспешно марширующего по шпалам. Цилиндр, трубка, добротное твидовое пальто (черт, не помешало бы такое сейчас и наверху). Бинокль приблизил физиономию, оснащенную благородными седыми бакенбардами. Естественно, никакого сходства, только манера держаться… Вот джентльмен с негодованием нацелил трость в сторону груды угля — конечно, свалили чуть ли не на проходе, шмондюки позорные, кто ж так складирует… Надо будет ей сказать что жестикуляцию нужно менять кардинальнее. Хотя кто её отследить-то способен…

Джентльмен раскритиковал уголь и неспешно свернул на узкий пирс. Канонерки он взглядом не удостоил, поглядывал на бесконечную тушу «Инглэнда», приостановился, вскинул трость — то ли бортовые орудия пересчитывает, то ли контрольный замер — это ж сколько «в тростях» дирижабленосец потянет?

Вот же, чтоб ей… все нервы вытреплет… Катрин поменяла бинокль на винтовку, бросила поверх прицела взгляд — из-за буксира показался ялик, вяло пошевеливающий веслами. Значит, из коллектора вышли, загрузились, все по плану. В оптике прицела возник борт соседней артиллерийской лодки — слишком близко канонерки стоят, с вахтенными у Лоуд могут возникнуть проблемы…

…- Спокойнее! — призвал Мин, ворочая тяжелое весло. — Не плескаем…

На втором весле сидел Дри — гремлин уверял, что в роду у него морские дарки, но, видать, то были очень далекие предки и искусство гребли хромой парень подрастерял. Ну, тут недалеко…

Лишние мысли Минимум решительно от себя убрал, поправил картуз, нахлобученный прямо на шлем, и сосредоточившись на боевой задаче. Бойцы скорчились между банок ялика, среди мешков с бомбами и инструментом. Морды вдумчивые, ни колебаний, ни сомнений. Только Зу чуть улыбается, не в силах сдержать гордость, ох, дура она, дура…

— Взято! — громко прошептал Таур, устроившийся впередсмотрящим.

На корме канонерки «Дэг», возник представительный джентльмен, снял цилиндр, промокнул платком лысину, неодобрительно глянул в воду, покачал головой… Судя по тому, что стоящую рядом «Скру». Л-джентльмен игнорировал, там с вахтенным тоже все улажено. Ну, сомневаться в способностях коки-тэно не приходится…

Нос ялика глухо стукнул в бортовую броню. Васш-Бер зацепилась «кошкой».

— Владейте, — разрешил джентльмен, поправляя носком ботинка крюк, захвативший стойку леера.

Гремлины взбирались на борт. Мин закинул на палубу веревки от самого большого тюка.

— Вот с этим поосторожней, — спохватился джентльмен и попятился. — И вообще я отсюда уже пошло. Желаю успехов подземным и морским трудящимся. А вот еще что… — Л-джентльмен ухватил за рукав волокущую сумку с кувалдами Зу. — Это тебе. У тебя голова слабая, было у меня видение, что ее непременно защитить нужно.

Снятый Л-джентльменом цилиндр неуловимым образом превратился в слегка потускневший, но все еще блестящий пожарный шлем. Оборотень нахлобучила защитную амуницию на голову слегка растерявшейся маленькой девушки, затянула подбородочный ремень.

— Да мне он велик… — запротестовала Зу.

— Цыц! Это на удачу, — Лоуд любовно похлопала по высокому гребню каски. — Для себя берегла. Уникальная штуковина. И полезная. А то пока вас Чистая Ночь приберет, десять раз последний ум об железки отобьете. Вон, — красавец-то наш шлем не забыл.

— Это верно, — пропыхтел Мин, подталкивая сверток с 41-фунтовой бомбой. — Носи, Зу. Вообще-то, всем защита не помешала бы. Ушибы и осколочные ранения в таком бою вполне рядовая неприятность.

— Да, нечего вам на мелкие неприятности размениваться, — подтвердила Лоуд, — ждите больших. Я исчезаю. Всем крупного боевого успеха!

…Это было сложно. С новыми «компад»-котлами гремлины сталкивались не часто. Развести пары удалось, но тут обнаружилось, что угля в обрез. Ну, может и не в обрез, но вдруг не хватит? Мин понимал, что бойцы немного растеряны — настоящий открытый бой им принимать не приходилось, а тут первый, и он же последний. Лично на его артиллерийский взгляд — угля имелось более чем достаточно, благо орудие не паровое, а вполне себе… О, орудие! Одиннадцать дюймов это не шутки — каждый из гремлинов мог бы голову в ствол сунуть, и даже уши бы не прижало. Но экспериментировать было некогда. Рычаг замка открывали вдвоем, элеваторами заряжания занялись Охтар, Си и Сторр, как самые талантливые механики. Таур и Васш-Бер возились в машинном отделении, Зу и Лапрасулон осваивались в рубке. Мин — самый рослый и не боящийся крови, прохаживал в моряцкой куртке по палубе, изображал часового, стараясь быть толще и солиднее. Забрызганный ворот слегка пачкал шею, да и вообще от куртки пахло глубоко чуждым человеком, что в данный момент казалось неуместным. Так и сдохнешь в чужом тряпье. Эх, война…

Пулеметы Мину понравились — знакомые Мк-2.2 и Мк-2.4, только с централизованной подачей боевого давления, в общем, сложностей возникнуть не должно. На одноствольных имелись защитные щитки, как на знаменитейшем «максиме», что выглядело знаменательным. На спарке, установленной на рубке, защиты почему-то не предусматривалось, или моряки ее не вовремя сняли. Ну, везения прям во всем требовать сложно. Зарядные бункеры установок пустовали, но банки со штатными пулями обнаружились в рундуках рядом. Мин неспешно заряжал пулеметы, старался вести себя естественно. Вокруг было тихо — пробрел по причалу единственный рабочий с жестяной коробкой с завтраком — видимо, направлялся дежурить где-то в цехах.

А «Инглэнд» темнел за полоской пирса, такой огромный, что непонятно, куда в него бить. Даже смотреть жутко — стены крепостные и те поскромнее. У артиллериста мелькнули нехорошие сомнения в силе 11-дюймового орудия, но Мин их удавил в корне. Поздно сомневаться. Только атака!

С мостика выглянула Зу — в блещущем шлеме она казалась высокой, и даже красивой. Имелось в ней что-то спартанское. Или спартаковское? Некоторые исторические эпохи Мин учил не особо тщательно — артиллерии и вообще толкового вооружения в те времена еще не имелось, что на бестолковые древности время терять?

— Чего вылупился? — стеснительно поинтересовалась пожарная спартанка. — Зайди, вопросы есть.

Машинный телеграф гремлины освоили, но с «голосовой трубой» возникли проблемы — роста недоставало. Пока подставили ящик, но это техническое решение вызывало сомнения, — во время боя непременно завалится. Спрашивалось: нет ли у людей еще какой связи вроде пневматической, ведь переростки норовят все дублировать.

— Вряд ли, — огорчил товарищей Мин. — Люди еще и поорать любят. У них глотки не чета нашим. Впрочем, я тоже порядочно взвыть могу, так что не волнуйтесь.

Полукровка сходил вниз, помог покидать уголь — котел набирал давление, тут все было в порядке.

— Гляди, чтоб нас не застали, — напомнил командир чистотников. — Если палить по кому начнешь, пока мы от пирса не отошли, подвиг может и не случится.

— Я и без пальбы управлюсь, — успокоил Мин, похлопав по рукояти ножа.

Таур с сочувствием покачал головой. Как ни крути, а гремлины были уверены, что грешного фейри-убийцу в истинно Чистую Ночь не возьмут. Где-то в Сумерках придется грешнику обретаться. Жалели Мина. Хотя Зу в древние законы не особо верила — у нее и предки были такие, отчаянные, сомнительного поведения.

Мин поднялся на палубу. Вроде бы пробивалось блеклое солнце: то ли развиднеется, то ли наоборот дождь пойдет. Да наплевать. Мин окончательно ослабил завязки чехла на спарке — теперь можно в один миг сдернуть. От центральной трубы ощутимо перло горячим воздухом, дым валил серьезный. М-да, должны люди спохватиться, не вымерла же верфь…

Любопытствующий подошел к трапу минут через десять. Прожженная куртка, руки в карманах, морда неумытая.

— Эй, на «Дэге»? Чего у вас за возня?

— У капитана нашего спроси, — откликнулся Мин, на миг показавшись из рубки. — Продохнуть не дает, наш упырь.

— Так воскресенье вроде, — удивился гость.

— Проваливай. А то будет и тебе воскресенье, бездельник засмарканый, — свирепо посоветовал Мин.

Рабочий пожал плечами, демонстративно сплюнул и поплелся прочь.

На Мина смотрели Зу с Лапрасулоном.

— Ты совсем как человек, — признал гремлин. — Даже обликом такой же.

Мин пощупал иллюзию людского уродского носа, ничего не нащупал и пробурчал:

— Работайте. Передых будет коротким.

Ищущие неприятностей людишки заявились со стороны цехов: мастер с красной высокомерной мордой и некто в длинном пальто, похожий на инженера, но с крайне невоспитанной и неуместной манерой сходу начинать орать. В лапе у Мина имелось два свинцовых шарика и вступать в дискуссии артиллерист не видел особого смысла. Гости рухнули на причал — крик инженерчика оборвался, так толком и не прозвучав. Мин спрыгнул на пирс, в два толчка спихнул тела гостей в воду и вернулся на борт.

С мостика смотрели гремлины, глаза Зу под блестящим козырьком каски были размером с апельсины.

— Это и есть война, — пробормотал Мин, вытирая о палубу испачканную подошву — следы на броне остались почти черные и безобразные. — Что там механики?

Механики, командир и вообще все собрались в кают-компании. Здесь пахло дурным кофе, на стенах висели портреты неприятных господ и вообще было очень неприятно.

— Еще можно уйти, — сказал Мин кучке ободранных бойцов. — Я прикрою, листовки оставлю. Будем считать, что провели генеральную репетицию.

— У нас генералов нет. И страха тоже нет, — ответил за всех хромой Дри. — И вообще все готово. Только непонятно как начинать.

Мин глянул на командира — на лице того мелькнула тень нерешительности, но Таур немедля взял себя в лапы.

— Выходим на позиции. Мин, отдать швартовы!

— Есть, командир! — полукровка по иноземному кинул ладонь к шлему и повернулся через левое плечо.

Что ж, Таур настоящий командир. Не за себя боится, за личный состав чувствует ответственность. Но раз решено, так решено. Мин освободил петлю неподатливого швартового каната. Палуба под ногами завибрировала и «Дэг» весьма плавно двинулся от пирса. Умеют, этого не отнять.

Мин добежал до спарки, сдернул чехол. Канонерка «малым задним» отходила на середину бассейна. По палубе заметались гремлины, подсадили Сторра, тот сдернул колпак с орудийного дула. В полубашне заскрежетало: в открытый замок въехал чугунный поросенок снаряда, за ним пороховые «картузы»…

— Готово! — придушенно вскрикнул Си.

— Наводить по мачте! — скомандовал Таур, вглядываясь в громаду «Инглэнда». — Мин, будь наготове с требованием.

— Есть, — откликнулся полукровка, освобождая из мешка тщательно завернутый мегафон.

Васш-Бер с Зу поднимали на мачту набор сигнальных флажков. Ну, тут главное не напутать.

— Строиться! — Таур с гордостью оглядел короткую неровную шеренгу — Мин с шлемоносной Зу в ней были самыми высокими. — Гремлинское Боевое Крыло Чистой ночи! Поздравляю с началом нашего главного сражения. Все уже сказано и мы здесь! Начинаем!

— Гип-гип-гип! — не особо громко ответили гремлины и начали обниматься на прощание.

— Спасибо, что помог, Мин, — сказала Зу, обнимая за шею артиллериста. — И все-таки жаль, что мы не трахнулись.

— Да я и сам жалею, — вздохнул Мин, поправляя на девушке тяжелый шлем. — Хорошего тебе дня, Зу.

— По местам! Проверить наводку! — призвал Таур. — Готовность!

— Готов! — ответил из броневого грота Си, взявший на себя ответственную миссию наводчика.

Тишина наступила потрясающая, казалось, даже вода Нового Восточного шлюза затаила дыхание. Мир ждал подвига. На мачте «Дэга» трепетали почти праздничные флажки сигнала «Веду бой с превосходящими силами противника»…

— Залп! — вовсе не по-гремлински рявкнул командир.

…И все-таки они были славными боевыми фейри. Интуиция и точнейший технический расчет, твердая лапа и глазомер — трансформированное наследие давно почивших предков самых разных древних племен. Как жаль, что все они были обречены…

Выстрел наполнил тяжелым звоном и вибрирующим грохотом огромное металлическое гнездо верфи. Качнулось на волне короткое тело «Дэга», дрогнул весь мир… Еще гудело железо вокруг и в этом всеобщем звоне почти неслышно откололась ферма мачты «Инглэнда», обрывая снасти и нелепо кувыркаясь, полетела на просторную палубу…

…Эхо еще металось, билось о стены цехов и пристаней, а Мин стукнул себя по заложенному уху и поднял мегафон:

— Внимание! Говорит оперативный штаб Боевого Крыла! Приказываем покинуть борт «Инглэнда»! Будет открыт огонь на поражение! Рауууу-урауууууууу! Повторяю, во избежание напрасных жертв всем немедленно покинуть корабль! «Инглэнд Дедалус» будет уничтожен! Здесь Боевое Крыло Чистой Ночи! Рауууууу-ураууууу!

Товарищи смотрели на него в восторге. Мин и сам понимал: тон призыва и боевой клич — соответствуют. Кто б мог подумать, что голос хогменов будет звучать в этой корабельной мышеловке в самом центре вражеского мегаполиса? Круто! Да, славная будет битва…

…Фермы крана гудели и вибрировали. Катрин затруднялась сказать, что звучит пронзительнее: грохот выстрелов или рев ультиматума. Звуки взлетали к низкому серому небу, сплетаясь воедино, дробясь в общем эхе и возвращаясь со всех сторон — корпуса бесконечных заводов и верфей, древние башни Тауэра и пролеты далекого Лондонского моста, склады Собачьего острова — все приседало и дрожало под неистовым требованием оглушительного дуэта…

Мин и мегафон на порядок превзошли свои прирожденные возможности. Видимо, тембр боевого завывания и акустические характеристики, в общем-то слабенького электрического устройства, идеально совпадали.

Катрин не видела полукровку. Бинокль приближал безлюдную канонерку, задранный ствол орудия… Вырывался сноп пламени, неуклюжее суденышко приседало на воде, потом подпрыгивало, к стенке верфи относило пышное облако порохового дыма… С опозданием в звон выстрела вплетался звук удара снаряда и пораженное кряхтение гигантского тела дирижабленосца… И грозный гнусавый голос напоминал: «Здесь Боевое Крыло! Всем покинуть зону проведения операции! Раууууу-урауууууу!»…

Гремлинский артиллерийский расчет работал строго: выстрел за две минуты двадцать секунд, видимо, это был предел скорострельности орудия…

Потом началось собственно сражение…

…Мин малость охрип, Зу принесла бутылку странноватого эля, видимо, из капитанской каюты. Это было кстати. Вот только допить не дали…

— С левого борта! — крикнули с мостика.

— Вижу, — ответил зоркий артиллерист и развернулся с мегафоном к конкретной цели — от угла верфи двигалась лодка с несколькими моряками: — Немедленно покиньте охраняемый периметр! Будем вынуждены открыть огонь! Назад! Рауууууууууу-урааауууууууу!

С лодки что-то ответили, слабенько и неубедительно. На носу ялика сидел молодой офицер, решительно встряхивал пневмо-винтовкой. Эх, сопляк совсем…

Мин поставил мегафон и развернул спарку в сторону неразумного противника. Показания на пулеметном манометре были идеальны — с таким давлением хоть полк морской пехоты останавливай. На ялике маневр разглядели, мигом сбились с весельного ритма. Но офицер-упрямец орал на своих…

Мин выпустил идеальную, впритирку с носом лодки очередь, и схватил мегафон:

— Сейчас размажу! Назад, чмо тыловое! Рррраууууу!

Повернули, куда им деваться. Заскочили под защиту борта буксира, полезли на причал, кто-то в спешке в воду булькнул. Так, пока перерыв, пусть люди репу почешут…

Дела между тем, шли не очень благополучно. 11-дюймовое исправно всаживало снаряды в дирижабленосец, но тот не особо реагировал. Нет, три мачты порядком разрушили, надстройки тоже подрихтовали, но… Как слону дробина. Даже не горит, сволочь.

Вообще-то, мощные бронебойные снаряды прошивали борта дирижабленосца насквозь, но их разрушительное действие было слабовато. Фугасные наоборот — наносили внешние разрушения, но броню пробивали через раз. Эх, бронебойно-фугасным бы врезать… Да, не доросли они тут до правильного боя.

Таур скатился по трапу, пробежал к полубашне.

— Может, ему по машинному врезать? — заикнулся Мин.

— Поучи еще, — ответил гордый чистотник, — сейчас мы его…

В общем-то, и то, правда. Мин считал себя бойцом современного маневренного легковооруженного боя и с тяжелой техникой дело иметь не привык. Как и с отражением авиационных налетов. В небе уже висели два «скаута» — пока не страшно, вряд ли у них на подвесках что-то имеется, просто наблюдатели. Мин на всякий случай проорал в их сторону «покинуть воздушное пространство, откроем огонь на сбитие», но на дирижаблях вряд ли могли слышать. Да и с зенитным огнем на канонерке так себе: у турелей Мк-2 максимальный угол — градусов сорок пять, абсолютно не додуманы их возможности ПВО. Впрочем, учитывая слабость паровых стволов… Был бы ДШК[54], легендарное изумительное оружие…

О несбыточном мечтать — мозг ослаблять. Мин глотнул из бутылки, не теряя из виду пирсы и иные подходы к бассейну — там, где громоздятся штабеля досок, опасное направление. Уже шныряет кто-то…

«Дэга» качнул очередной выстрел, донесся восхищенный возглас кого-то из гремлинов. Ага, это они в корму дирижабленосцу засадили, под самую ватерлинию или как ее там. Цель стоит «полукормой», если туда порядком влепить… Неглупо…

По рубке негромко щелкнуло — Мин пригнулся, глянул на отметину. Из пневма, осознано и целенаправленно. Гадкие, ничтожные люди, за досками они и пристроились.

— Рекомендую прекратить мелкие провокации! Немедленно покинуть зону боевого контакта! Рауууу-уурауууу!

Щелкнуло дважды, потом сразу еще разок. Нет, не откажутся от гнусной идейки. Нечего на них мегафон тратить, в нем и так батареи садятся…

…Спарка дважды прошлась по доскам — штабеля в уверенной зоне досягаемости, чего ж не полить? Щепки взлетели аж облаком. В ответ щелкнули из просвета между штабелей. Мин ответил стрекотом Мк-2.4. Там временно угомонились…

«Дэг» подрабатывал двигателем, отходя к воротам бассейна. Это не от стрелков гремлины уклоняются, а выгодную позицию для орудия изыскивают…

…11-дюймовка успела трижды весьма удачно засадить в корму «Инглэнда», когда к противнику прибыло подкрепление. На причале замелькали красные мундиры. Что ж, регулярные войска это всегда достойно. Мин едва успел предупредить о «бессмысленности кровопролития», как в ответ протрещал залп. Штуцера, и, определенно, взвод, а то и больше. Это по-нашему…

…Звонко щелкали пули по броне рубки, Мин щедро отвечал из спарки, пока не опустели зарядные бункера. Пулеметчик перебежал к кормовой-левой установке, здесь щиток прикрывал даже получше. Штабеля стройматериала на пристани уже куда больше напоминали груды щепы, противник не выдержал дуэли на кинжальной дистанции и отошел. Было слышно, как оттаскивают голосящих раненых. Мин оглянулся на звяканье: Зу засыпала в бункера спарки жестянки с пулями.

— Присядь быстро! — потребовал полукровка. — Снимут! У тебя каска демаскирующая.

— Да я ее скину, неудобно, — пробухтела девушка, откупоривая новую тяжелую банку…

Мин запрыгнул на надстройку, лично высыпал заряды и сказал:

— Не надо ничего снимать. Сейчас каждая мелочь может сохранить боеспособность бойца. Особенно, если он не будет покидать свой пост. Хочешь, я тебе свой шлем отдам? Он удобный.

— Тебе нужнее, — буркнула Зу. — А поста у меня нету. В рубке и один Лапр управляется. И мы пристрелялись — корму славно разносим. Давай, я тут буду?

— Разумней тебе в резерве оставаться. Дело-то только начинается. И давай не будем спорить в такой момент.

— Давай, — согласилась мелкая спартанка. — Только ты зови, если нужно. А вообще ты отлично говорил. Истинный голос Ночи!

— Спасибо, — Мин ухмыльнулся. — Жаль, батареи садятся. Ну, не будем расслабляться…

Расслабляться действительно не пришлось. «Дэг» размеренно расстреливал необъятную задницу дирижабленосца, а у Мина на левобортовом-кормовом направлении шли свои узкие боевые действия. Враг попытался выкатить собственную паро-пулеметную установку, но открыть огонь не успел — теперь пехотный пулемет стоял у угла здания, а неразумный расчет лежал под высокими колесами станка. Больше досаждали снайперы, хорошо, что криворукие. Мину дважды приходилось браться за карабин и отгонять особо упорных. Нет, в нарезном оружии есть своя прелесть, хотя отдача в плечо долбит не по-детски. Впрочем, к чему оправдываться — времени и возможности сделать толковый приклад действительно не имелось. А ведь какие перспективы… вот если оптику поставить, а? Эх, сколько всего не успел…

«Инглэнд», если говорить умно, приобрел дифферент на корму, а если попроще, то притапливался на жопу. И еще что-то потихоньку разгоралось в чреве дирижабленосца. Таур и Си творили чудеса, а в погребах канонерки оставалось еще половина боекомплекта. Но ситуация менялась…

Вражескую артиллерию Мин наблюдал, но дотянуться до нее лапы были коротки: две полубатареи разворачивались вне досягаемости пулеметного огня канонерки. Учли, суки, недавний опыт. Легкие 6-фунтовые орудия, упряжки, суета у зарядных ящиков… Артиллеристы, занимающие позицию по центру, за большим бассейном верфи оказались отчаянными смельчаками — попросту нарывались на дуэль с 11-дюймовым орудием «Дэга». Гремлины сметать шрапнелью три легких орудия с расчетами не станут, но британцы-то этого не знают. Впрочем, разве сами чистотники не настоящие британцы?

Задуматься о печалях гражданской войны Мину не позволили — несколько храбрецов-пехотинцев попытались проскочить по пирсу под прикрытием корпуса безучастного «Скру». Попытка была пресечена — расстреливать в спину отходящих бойцов Мин не стал — ни к чему сегодня кровожадность, все ж за Чистую Ночь погибаем, что как-то обязывает…

Батареи открыли огонь одновременно. «Дэг» получил два попадания в броню полубашни — удары выдержал, отошел под прикрытие пирса, куда одна из вражеских батарей не доставала. Но и долбить свою цель канонерка оттуда не могла. Началась дурная игра: канонерка перезаряжала орудие в относительном затишье — получала пару снарядов — выходила на «открытую» воду — влепляла свой снаряд в цель — получала еще пять-шесть попаданий, и пятилась под защиту пирса.

Легкие британские снаряды свистели над бассейном верфи, неумолимо разносили пристань и стены цехов, потихоньку подпаливая все, что подпаливалось — пехотный противник из строений благоразумно сбежал, поскольку сидеть под «дружественным» огнем охотников мало. Оставшийся без работы Мин, лежал за прикрытием бронебортика, приглядывал за берегом, а больше смотрел в небо: среди клочьев дыма кружилась четверка «скаутов», в стороне парил упитанный «траппер». Начнут швыряться или не начнут? Корпус «Дэга» под спиной пулеметного артиллериста содрогался от попаданий легковесных снарядов. Пока особого вреда канонерке этот град не приносил, но ведь рано или поздно подкатят что-то солидное…

Приползла Зу:

— Я так, проведать.

— Всегда рад тебя видеть. Только не выпрямляйся.

— Собачкой больше нравлюсь? Дурень. У нас все хорошо, только Си с командиром почти оглохли, у них и грохот, и по броне переростки словно сплошные заклепки ставят. Зато «Инглэнд» кормой погружается и палубу нам подставил. Ему по трюмным люкам бьют. Есть мнение, что должен разгореться.

— Чудесные новости. А что с углем? Кончается?

— Васш-Бер говорит, еще на час как минимум. Отличный котел у нас.

— Неплохо. Может, ей помочь с топкой? Нехорошо, что девушку в одиночестве оставили.

— Еще чего! Там не работа, а одно удовольствие. С такими-то клапанами! Или ты из иных чувств? — мрачно поинтересовалась Зу.

— Не дури. Она гремлинша что надо, но ничего личного.

— Потому что она все поломанная и голоса почти нет?

— Вовсе не поэтому. Слушай, ты не находишь что разговор не очень своевременный?

— Так другого-то и не будет, — напомнила девушка и уползла, придерживая каску.

Мин вздохнул и посмотрел в небо: дыма прибавилось, всего остального убавилось — разошлись «скауты». Разошлись, потому что подходили звенья «трапперов». Шесть, нет, вот еще два…

Полукровка одернул куртку, прошелся лапами по ремню с оружием, — все на месте, вот только жест довольно бессмысленный. Права Кэт: настоящая война, это когда от тебя почти нифига и не зависит.

Пулеметчик утер потную морду и встал к спарке…

…Кран содрогался, Катрин цеплялась за вибрирующее железо: дым и пыль накрывали верфь, серые облака поднялись уже выше наблюдательного пункта шпионки. Донимал кашель и едкая вонь бомбовой взрывчатки…

Дирижабли подходили одним эшелоном, метрах в двухстах над целью и клали бомбы довольно кучно. Большая часть легла в Малый бассейн. Взлетали фонтаны белой воды, прыгала на кипящей волне темная плошка канонерки, отрабатывала двигателем вперед и назад, сбивая наводку бомбовозам. Как можно маневрировать в столь малой «ванне» оставалось непонятным, но ведь умудрялись… Катрин видела своего артиллериста — Мин стоял за спаркой, пытаясь отпугнуть дирижабль, выходящий на боевой курс. Дело заведомо бессмысленное, разве что с психологической стороны… Слабые пулеметные стволы щедро рассеивали пульки-шары над верфью, иной раз бессильно клацало и по котлам на крановой площадке за спиной у наблюдательницы…

…Заходят чередой… мимо, мимо… снова мимо… Болтающийся в бульоне бомбовых разрывов «Дэг» сверкнул своим единственным носовым — выстрел! Все равно бьют во славу Ночи мелкие камикадзе. «Инглэнд» прилично горит, кажется, уже сел кормой на дно бассейна…

…Попадание бомбы… Не фонтан, а вспышка по центру канонерки, чуть ближе к правому борту — донесся глухой звон. Воду затянуло черным дымом… На верфь заходили два последних «траппера»…

Это был глупейший день, глупейший бой и вообще… Катрин в прицел видела гондолу бомбовоза, торчащие над бортом головы в защитных очках, бойницы-амбразуры на бронированном днище аппарата. До изумления похоже на дурацкий летучий танко-паровоз. Наверняка штурман-наводчик у прицела амбразуры, защищенный…

В магазине «Штайера» шесть патронов и они могут очень понадобиться позже. Или уже нужны?

Катрин поймала в прицел голову воздухоплавателя — у этого вроде бы шлем получше. Командир или нет, догадаться невозможно. Спуск мягко поддался пальцу…

…Головы мигом исчезли. Дирижабль вроде бы продолжил путь, обе бомбы отделились от держателей… Громыхнуло крепко: по пирсу и цеху за бассейном…

Катрин повела замыкающий «траппер» — пилотов не видно, в пропеллер ему всадить, что ли? Не тот калибр у «Штайера». А вот они, вражьи шлемы, с борта выглядывают…

Попала или нет, шпионская снайперша так и не поняла — кажется, дирижабль начал отворачивать еще до выстрела, бомбы отделились от гондолы — эти вообще в Темзу…

…Мин осознал, что висит, вцепившись в леера. Мир перекосился и частично куда-то делся. Не, это борт «Дэга» накренился, вознеся на себе пулеметного артиллериста. Мин машинально перебрался по правильную сторону поручней — вовремя, палуба опустилась, плоская канонерка вернулась в нормальное, хотя немного кособокое состояние. Но в мире явно чего-то не хватало. Ага, звуков. И трубы канонерки. Артиллерист пришел к закономерному выводу, что оглушен, а трубу снесло бомбой. Палубу и остатки мостика затмили клубы дыма. Корпус «Дэга» вздрогнул, — выстрел! Единственное 11-дюймовое все еще вело огонь. Значит, кто-то жив. Минимуму стало стыдно, что он хотя и глухой, и с отшибленной левой передней, но бездельничает. Нужно что-то делать, надстройки со спаркой уже, в общем-то, не существовало — там торчали листы искореженной стали и валил дым. Мин побрел к пулемету левого борта, в уши медленно пробивались звуки: далекие выстрелы батарей, скрип металла, натужные вздохи двигателя… Из дыма кто-то вывалился, бухнулся на четвереньки, пополз, сверкая помятой, но местами еще блестяще-шлемоносной головой:

— Жив, ты, мой шерхебель⁈

Мин улыбнулся, — запомнила все-таки. Они ж вообще как дети: шестеренки, поршни, патрубки, а о простом рубанке понятия не имеют. Без надобности им — все деревянное имущество одним молотком чинят. Городские варвары…

Зу смеялась и плакала, мокрые глаза светились сквозь дым. Полукровка сосредоточился, вслушался:

… — дри и Охтара насмерть убило, Лапр помирает… пробоина в пятнадцать футов… руль заклинило… но мы стреляем!

Мин собрал сотрясенные мысли и прокряхтел:

— Ты, все же не высовывайся. До конца, так до конца.

— Еще бы! — Зу всхлипнула и уползла в дым…

Мин понятия не имел, как можно управлять судном без руля, но чистотников было не сломить. Подбитый «Дэг» циркулировал по бассейну, отрабатывая машиной, ловил момент и бахал в сторону горящего дирижабленосца. Частота пальбы 11 — дюймовой упала вдвое, но канонерка еще жила. Котёл парил, но давал давление. Мин стрекотал из единственного уцелевшего пулемета куда-то в дым, ориентируюсь на разрозненный стук винтовок. Наступила та предсмертная адова фаза боя, когда бьют на ощупь, лишь желая напоследок опустошить бункера, магазины и боеукладки. Завеса дыма становилась все плотнее: горел у пирса «Скру», догорал в углу остов буксира, пылали цеха… Клубы дыма и пара из поврежденных паропроводов густо пронзали легкие артиллерийские снаряды и пули. Мин определенно знал, что его нащупывает какой-то ловкий штуцер — отметины ложились кучно, просто каким-то чудом башку еще не прострелили…

…«Дэг» дрогнул, выпустив очередной снаряд, тут же корабль содрогнулся от повторного попадания, куда сильнее, донесся скрежет металла, за бортом вознесся столб воды, окатив пулеметчика с головой. Что-то крупнокалиберное появилось…

Под палубой болезненно стучало, фыркало паром… Кто-то кричал — Мин закрывая лицо, кинулся в белую завесу, ухватил живое, выволок из дверного проема… вместе споткнулись о сбитую бронедверь, повалились…

— Пожгло меня, — прохрипела Васш-Бер, поднимаясь на колени.

Лицо у гремлинши было наполовину красным, обваренным, страшновато мигали лишенные ресниц глаза.

— Зрение цело, уже хорошо, — хладнокровно заверил Мин.

— Что глаза⁈ Котел сорвало, — просипела Васш-Бер. — Стухнем мы сейчас…

— Сюда, кто живой! — кричал с бака Таур.

В живых оставалось пятеро с половиной — вытащенный из обломков рубки Лапр еще дышал, но был без сознания.

— Давления нет, элеваторы сдохли, — объявил Таур. — Имеем четыре заряда и никакого управления. Задача выполнена. Чистая Ночь может вами гордиться. Приказываю отходить. Вплавь. Прикрываем мы с Лапром.

— Вплавь? То не по нам занятье. Или потонем, или мерзопакостцы в плен возьмут, — крикнула Зу.

— Верно! Еще четыре заряда. Мы им еще выдадим! Вручную можно заряжать, — Си, пошатываясь, пошел в полубашню.

— Я отходить приказываю! Вы еще нужны Ночи! — заорал Таур.

— Не надрывайся. Мы прямо сейчас Ночи нужны. Сейчас нас циркуляцией развернет…

— Сторр, придерживая сломанную руку, шагнул к прицелу.

Впятером загнали в ствол тяжелющий снаряд, канониры вложили заряд. Щелкнул, закрываясь замок великолепного 11-дюймового. Вот же оружие…

— Сейчас, еще немного… — бормотал Сторр. — Почти… Давайте, чистотники. В корму уже не положим, но уж в надстройку-то…

— Давай, ты же артиллерист, — Си, ухмыляясь разбитым лицом, кивнул полукровке.

— Я, пожалуй, в пулеметчики переведусь, — пробормотал Мин. — Стрельни-ка, Зу.

— Так хоть разок им вложу! — девчонка схватилась за рычаг спуска. — За Чистую Ночь!

Орудие «Дэга» рыкнуло…

В ту же секунду канонерку накрыли крупнокалиберные ответные снаряды…

…Катрин понимала, что опоздала. Попросту не выпало в этом бою удачного момента. Так бывает даже не в очень коротком сражении. Мишень не появилась — в последние минуты с крана вообще ничего не виделось, кроме облака дыма и пара, кружащего между водяными фонтанами. И ничего живого в этом хаосе уже не разглядеть. Казалось, там уже и нет никого, но из дымовой завесы сверкал факел выстрела — и еще один снаряд с канонерки рвал поверженного «Инглэнда»…

По не желающей умирать канонерке било двенадцать полевых орудий и две только что отцепленных от автоматонов гаубицы. В общем-то, армейские канониры тоже лупили наугад в дым, но, судя по звукам, иногда попадали…

Среди завесы мелькнул осевший борт «Дэга»… Кажется, всё, тонут… Нет, вновь вспышка выстрела… О, боги, да как это вообще возможно⁈

Удар по корме канонерки гулко разнесся над горящим миром верфи — словно чудовищная кувалда рухнула на низкую палубу. Подпрыгнул нос корабля, почти вплотную с ним упал снаряд второй гаубицы. Высокий фонтан воды на мгновение сбил дымную пелену. Катрин увидела живых и вскинула винтовку…

…- Корму оторвало! — крикнул Си и захохотал. — А мы еще целы! А ну, еще раз!

Целы были не все: Сторр лежал с расколотым черепом, бесчувственного Лапра, наверное, вышвырнуло за борт. Но остальные еще шевелились. Мин, надрываясь, выталкивал из гнезда стеллажа снаряд, Васш-Бер помогала обваренными руками. Эх, не поднять такой вес к орудию…

— Живее, давайте! — над люком выпрямилась Зу и полукровка отчетливо увидел как в голову девушки попала пуля — так и вспорола гребень шлема. Храбрая гремлинша мгновенно исчезла, словно кегля, сшибленная за оборванные леера…

— А-аа! — завопил Мин, взметываясь по желобу.

— Спасай! — крикнул Таур, пытаясь встать…

Больше Мин ничего не видел, поскольку бухнулся в воду…

…Ах, шмондец какой-то, вообще забыл как плавать. Оружие, особенно сумка с тяжелыми пуле-шарами, тянула ко дну, но сейчас это было даже к месту. Где она? Где⁈ Не может быть, чтобы вот так…

Мину доводилось повидать много смертей. И все они казались для кого-то «только не вот так»… Но сейчас такая смерть была решительно невозможной!

…Какая смерть достойна Зу, артиллерист-ныряльщик думать не успевал. Он с трудом вынырнул и тут же вновь погрузился в гудящую мглу. Здесь она должна быть! Последним разрывом «Дэг» практически прожало к пирсу. Зу упала по носу, вот здесь… Мин донырнул до дна, стукнулся сапогом о скользкую сваю пирса, и уже поднимаясь задел что-то относительно мягкое. Мягкое лягнулось. Живое! Полукровка попытался ухватиться крепче — попались сразу две ноги. Безвольную ногу Зу в знакомом сапоге Мин узнал сразу, но вторая оказалась тощей и в непонятных штанах. И очень верткая…

…Выбросило в не слишком яркий мир. Мин хватанул ртом пополам и воды, и дыма.

— Ногу пусти! — орала в лицо жуткая рожа в ныряльных очках. — Туда давай, потаскун проклятый!

Мин машинально придержал над водой голову бесчувственной Зу — волосы девушки были багряны от крови. Подводное очкастое существо протиснулось в щель между сваями пирса. Подняли Зу, следом Мин взобрался на доску, висящую среди мокрого туннеля бесчисленных свай.

— Уползай! — скомандовало Оно, не особо почтительно волоча за ноги бесчувственное тело гремлинши.

— А она? — прокашлял Мин.

— Да дышит. Вроде бы. Убираемся отсюдова!

Ползли в сторону цеховой пристани. Зу, не открывая глаз, вяло брыкала ногой.

— А ты откуда здесь? — пропыхтел Мин. — И что с тобой?

Вид у оборотня действительно был странный: кальсоны и теплая фуфайка облепили тощее тело, на ногах подвязанные сапоги, голова плотно и многократно замотана, очки сдвинуты на лоб, из носа течет что-то зеленое.

— Не слышу. Если ты сквернословишь, то зазря, — сообщила Лоуд. — У меня такие берухи, которых никто не видал, и уже не увидит. О, еще умники лезут!

На сваи неуклюже взбирались чистотники — Васш-Бер была узнаваема по лишенному кожи лицу, а второго Мин узнать не успел, поскольку уже сам волок вперед беспомощную девушку. Оборотень, проорав «надо бы помочь, раз все равно лезут», вернулась к чистотникам…

…Таур сползал по ступеням орудийного погреба — раздробленные ноги не держали командира Крыла Чистой Ночи. Гремлин оглядел опустевшие зарядные стеллажи. Что ж, дело сделали. Чуть-чуть не успели — осталось три заряда. Всадить бы их чудищу по центральной трубе, ее не сильно-то повредило. Впрочем, им и так хватит.

Хватит ли нам с «Дэг»? Отличный был корабль. На таком отплыть в Ночь — истинное счастье.

Удары снарядов по броне звучали реже. Крупный калибр и вовсе стих. Думают, что умер корабль. Но это еще не так.

Бомба стояла под пустым стеллажом, иначе мешала бы зарядке. Но тут рассчитывали для нее место всем отрядом — для общей детонации должно хватить.

— Хватит. С чего это мы вдруг опозоримся напоследок? — прошептал Таур, деловито сплюнул кровью и попытался встать. Боль в ногах была такая, что даже удивительно.

Еще чуть-чуть… Развернет вдоль пирса — это строение тоже очень важный «объект», как говорила та Леди. Что за слово странное? Смешные все-таки эти переростки.

Стукнуло бортом… Где-то рядом шумела хлещущая в трюм вода, пахло горячим металлом, машинным маслом и новыми механизмами. Таур любил эти запахи и ненавидел их. Людям стоило оставить на земле место для холмов и ручьев. Но мир слишком тесен. Что ж, по крайней мере на Новой Восточной верфи людишки еще долго не смогут ничего толкового построить.

Таур вынул из петли на поясе любимый молоток, ухмыльнулся и с наслаждением стукнул по взрывателю бомбы…