Лондон в огне

Глава семнадцатая Персонажи ведут себя безрассудно, а оборотень познает новое в охранительной магии

Мин малость не в себе. У мелких саботажников проблемы, наш рвется на помощь. Закончим с Капитаном, Мин сразу под землю рванет, — пояснила Катрин, подставляя шею ярму колье

— Так может, я с тобой прогуляюсь? — с готовностью предложило Оно. — Обожаю мелодраматические истории.

— Обойдешься. Тебе, в смысле мне, обязательно нужно в кофейне засветиться, а лучше в двух. Кушайте мороженое, ни в чем себе не отказывайте, — главная шпионка потерлась щекой о руку застегивающей украшения Фло.

— Мороженое вредно для желудка, — многозначительно заметило Оно. — За его специальное поедание полагается специальная премия. А вот на ваше свидание я бы и «за так» глянула. Страсть, порыв чувствов, насосные лобзания с потайной интригой…

— Заглохни, — посоветовала шпионка, отодвигаясь от зеркала. — У нас там общение пойдет скромно и по-деловому, нечего подзуживать. В Мине я уверена, в себе тоже. Справимся. А ты, до прогулки по кофейням собрала бы провизии, да отволокла на «маяк» — Мин на обратном пути прихватит. Мелкие без запасов остались, надо бы помочь.

— Что, опять я⁈ — возмутилась оборотень. — Я, между прочим, не в носильщики нанималась! Их там полно, тупоумных оборванцев, пусть сами за пайком приходят. Расплодились, нахлебники.

— А как насчет солидарности с угнетенными дарк-меньшинствами? Что Маркс по этому поводу говорил?

— Ничего он не говорил, — заверило Оно. — Мы теоретики, а мешки — это окончательная практика в момент перехода формы собственности. Нельзя к ней впопыхах приступаться…

— Ну, ты-то обстоятельно готовишься, тренируешься. Сейчас зайдешь на кухню и скажешь повару, что мы намерены заехать в приют и…

— Ах, а само я не догадаюсь что сбрехнуть⁈ Выгоняете, так можно и прямым намеком,

— проворчало Оно, идя к двери будуара.

— Что-то мне немного страшно, — прошептала Фло, поправляя складки шали, повязанной на голове подруги. — Я твою логику понимаю, но тем не менее… Хотя, подозреваю, что это вообще не логика.

— Скорее, это интуиция, — согласилась Катрин. — Андрей был прав — здесь «фата» сильна. Собственно, мы это и сами заметили. Но ты вспомни — Манька сразу предсказала. В мирах с сильной «фатой» интуиция на порядок обостряется, практика это подтверждала многократно. И у нас имеется преимущество: мы досконально знаем противника.

— Видимо, вы правы. Но прошу тебя помнить, что Капитан, абсолютно не та личность, которую мы знаем из первоисточника.

— Естественно. Как любой живой человек, он глубже, многограннее и непредсказуемее, — невнятно согласилась подкрашивающая губы шпионка. — Тот вообще, по-моему, не пытался целоваться. Я постараюсь учесть нюансы. Не волнуйся. Как выгляжу?

Флоранс оценила внешний вид покрутившейся посреди ковра подруги.

— Я бы сказала — безупречно. Но настроение слишком прохладное. Интерес утерян?

— Капитан мне окончательно разонравился, — призналась Катрин. — От этой его уверенности в Высшем Героическом Предназначении уже подташнивает. Впрочем, я справлюсь.

— Хорошо, — Флоранс вздохнула. — Хоть кто-то из нас остается уверенным. А я нервничаю и настолько отупела, что порываюсь попросить: «позвони, когда всё закончите».

— Теория о ядовитых миазмах урбанистической цивилизации не лишена здравого зерна,

— Катрин взяла подругу за обе руки. — Что-то еще, да?

— Всякие мелочи, — жалобно призналась Фло. — Прицепилась ерунда, будь она проклята. Я с тобой посоветуюсь, но это терпит, да и вообще сущая глупость.

— Интригуешь, — Катрин натянула длинные перчатки. — Не волнуйся, займись чем-нибудь насущным, потом прогуляйтесь. Понавязчивее, пусть вас запомнят. Только не позволяй Лоуд непрерывно жрать мороженое. Процесс выглядит жутко подозрительно и неестественно…

…— Неестественно и опрометчиво. Такой риск не разумен, — сэр Морти осознавал, что разубеждать Капитана бессмысленно, но все же предпочел высказаться. — Она не англичанка, ее вообще невозможно назвать цивилизованной женщиной. К чему рисковать? Она вероломна, способна преподнести самый мерзкий сюрприз. Таких особ сначала арестовывают, а уже потом с ними разговаривают. Полагаю, леди Ки вполне способна развязать язык кому угодно, даже этой долговязой дикарке.

— Пытки и допросы подождут. Шпионка уверена, что очаровала меня, ее жеманная игра примитивна и рассчитана на самые низменные инстинкты. Она намеревается подкупить меня и практически не скрывает этого. По сути, это поразительно испорченная, но наивная женщина, — Капитан холодно улыбнулся. — Смена ролей застанет ее врасплох. Да, такой поворот станет недурным сюрпризом.

— Что-то мне подсказывает, что сюрпризов будет несколько, — пожал плечами сэр Морти. — Я бы с такой ядовитой коброй и на минуту не остался наедине.

— К моему разочарованию, должен признать, что слухи об этой даме весьма и весьма преувеличены, — уверил Капитан. — Она достаточно миловидна, физически развита, недурно ездит верхом и способна поддерживать беседу. Пожалуй, это все. Ах, да — высокий рост ее не портит. В остальном — тривиальнейшая авантюристка. Причем, крепко выпивающая. Я отметил запах спиртного и провел простейший эксперимент. Она пьет, причем обычный крепкий ром. И это ранним утром!

— Гм, я наслышан о вашем радикальном эксперименте, — кивнул гость. — Отдаю должное вашему остроумию и находчивости, целовать кобру — это подвиг. И все же…

— Полагаете, я должен всерьез опасаться какой-то авантюристки? — вскинул волевой подбородок бесстрашный путешественник. — Я встречался лицом к лицу с бунтовщиками и каннибалами, с разбойниками и дикими татарами. В конце концов, я каждый день командую вашими безмозглыми био-х. И я упущу шанс сломить волю этой кокетки-шпионки? Психологически, разумеется, сломить. Уверяю вас, я и пальцем ее не трону, если она не вздумает меня провоцировать. Я человек слова, и в моем доме ей ничто не угрожает. После того как мы расстанемся… что ж, на этот период времени я не давал гарантий. Снаружи дом остается под надежным присмотром. Признаться, охота оказалась не слишком сложной.

Подбирая юбки и полы плаща, Катрин выгрузилась из кэба и огляделась. Вполне приличный дом, слегка запущенный. Окна на втором этаже закрыты ставнями, фасад давно не мыли — слой копоти как на грузовом автоматоне. Высокая ограда, за ней полуоблетевшие ветви деревьев. Надо думать, в этом саду маленький Капитан бегал с игрушечным ружьем и сочинял список своих будущих подвигов…

Катрин поправила капюшон плаща, так романтично затеняющий лик гулящей даме и двинулась к двери капитанского дома. Браться за молоток не пришлось — дверь распахнулась сама.

— Вы изумительно точны, моя дорогая, — Капитан коснулся губами запястья дамы, кинул взгляд, полный удвоенной проницательности в ее лицо. — Вы неизменно прекрасны. Всё забываю спросить — какими чудесными духами вы пользуетесь?

— Ах, достаточно банальный аромат в наших местах. Чаще эти духи называют «Зима в долине». Послушайте, Джон, мне кажется, я поступила опрометчиво. Этот визит откровенно необдуман…

— Пустые волнения, дорогая Стефания! Дом пуст, сейчас рабочие закончат с садом, и все здесь будет в вашем полном распоряжении. Позвольте помочь вам убедиться, что я держу слово…

— Ну что вы, Джон, достаточно слова джентльмена, — запротестовала Катрин, но ее уже вели по лестнице. С освещением в капитанском доме было так себе — на лестнице горел единственный газовый рожок, ступени едва угадывались, зато рука хозяина была тверда.

— Столовая вас вряд ли заинтересует, но рекомендую взглянуть на сад. Осенью он чуден, — настаивал гостеприимный Капитан.

Он распахнул истошно скрипнувшую дверь и Катрин оказалась на широком, выходящем в сад балконе. Осыпанный листвой мозаичный пол, довольно облезлая, но некогда изящная лепнина парапета. Сад, сверху выглядящий не таким уж просторным…

Капитан смотрел на нее в упор и шпионка осознала, зачем ее сюда затащили. Вовсе не сад показывал радушный домовладелец, а топчущихся у собранных корзин и инструментов людей…

Хвостачи. Пять особей, в характерных просторных портках и мешковатых куртках. Задрали головы, уловив движение вверху, уставились… Стоявший в стороне солдат в красном мундире тоже загляделся на внезапных визитеров…

— Это мои подчиненные, дорогая Стефания, — с многозначительной угрозой произнес Капитан. — Весьма старательные и исполнительные, если знать, как их держать в повиновении.

— Мило, — одобрила Катрин, глядя в смутные в густеющей темноте лица. — Ирландцы, видимо? И все садовники? Полагаю, у вас грандиозные планы по переустройству сада?

Капитан усмехнулся:

— Пока я лишь приказал снести детскую беседку, она совершенно обветшала. Стефания, я хотел, чтобы вы их увидели. Их шесть тысяч, вышколенных, вооруженных и свирепых. И они ждут лишь моего приказа.

— Бог ты мой, какая хлопотная у вас служба, — посочувствовала гостья. — Увы, я ничего не понимаю в дрессировке рабочих. А эти ваши садовники меня слегка пугают. Кажется, они не слишком воспитаны и смотрят недобро. Ах, Джон, отчего вы мне не показали старую беседку? Очарование старины.

Разрушитель беседок внезапно ухватил гостью за подбородок, повернув ее лицо к себе, заставил взглянуть в глаза:

— Мы всё еще продолжаем игру?

— Джон, черт вас возьми, вы меня пугаете, — томно оповестила Катрин.

Хозяин впился коротким поцелуем в ее губы и увлек обратно в дом. Садовые хвостачи и их надсмотрщик смотрели вслед и, наверное, думали много хорошего…

…Видимо, специфические долинные духи были излишни — похоже, афродизиак воздействовал на непоколебимого Капитана крайне интенсивно. Или на чем-то ином переклинило кавалера? Катрин неслась за ним на буксире — хозяин довольно больно стискивал запястье гостьи. Ай! — шпионку чуть не впечатало плечом в косяк двери, она оказалась прижата к стенной панели, слетел плащ, жесткие мужские пальцы ухватили за затылок, сдавили сквозь складки шарфа, заставляя вновь подставлять губы поцелую. Жесткие губы одарили все тем же сомнительно-ледяным лобзанием. К счастью, коротким.

— Ах, Джон, мы сходим с ума… — попыталась вернуть определенную куртуазность происходящему шпионка, но ее крепко клюнули новым поцелуем в шею и поволокли дальше.

Впереди замаячило нечто вроде громадной длинной спальни и Катрин догадалась, что предварительные заготовки планов «а», «6» и «с» отменяются ввиду очевидной целеустремленности противника. Высокие договаривающиеся стороны споткнулись о медвежью шкуру, едва не рухнули на штабель ящиков, с виду весьма смахивающих на снарядные. Обошлось. Кровать под кособоким балдахином оказалась в пределах досягаемости, но тут свершился новый поцелуй, а руки джентльмена-полярника окончательно одичали…

— Джон, позвольте мне хотя бы раздеться, — воззвала к остаткам капитанского рассудку гостья.

— Да, несомненно! — слегка отрезвел хозяин и ослабил объятия. — Я жажду увидеть вас истинно нагой. Дикой и распахнутой чувствам.

Сам джентльмен в нетерпении практически рвал на себе одежду. Гостья, сбрасывая юбки и глядя как будущий герой-главнокомандующий скачет на одной ноге, сдирая брюки, подумала, что это не шпионство, а вообще черт знает, что такое. Тьфу, вот не вовремя коммандера шлепнули. В некотором отношении с ним было бы проще…

…Разоблачиться до состояния «истиной дикости» оказалось не судьба. Оставшись в одной сорочке, роковой искуситель глянул на полураздетую гостью и решил не медлить. Сжатая в нетерпеливых объятиях, Катрин завалилась на ложе, ахнула, встретив боком что-то весьма твердое…

Дальше пришлось ахать на автомате. С треском разодрался предмет дамского туалета, с такими трудом изысканный в местных магазинах и послуживший компромиссным решением между требованиями аутентичной моды и представлениями гостьи Лондона об удобном нижнем белье. Между прочим, в два фунта обошлось…

…Катрин ахала, обнимая одной рукой мускулистую спину, и раздумывала над тем, что «шпион» и «боец» — два совершенно разных признания и чудовищно глупо их смешивать. Нельзя сказать, что процесс шел так уж оскорбительно и безобразно. Просто действо изначально казалось глупым и ненужным. Вот блин, нужно было как-то иначе вопрос решать…

Имелись предчувствия, что шпионская повинность не особо затянется, но Капитан счел уместным даже опередить расписание. «Даешь пятилетку в три года» как провозглашали в совершенно иных местах и по куда более уместному поводу.

…Затихли хрипы великого мужского облегчения. Капитан скатился на сторону и блаженно раскинулся, не забыв, впрочем, прикрыться углом покрывала.

— Боже мой, Джон, вы хищник! — простонала Катрин, некстати воображая кролика: матерого, килограмм так под восемьдесят, с волевым проницательным прищуром и бледными ногами. — Такого со мной еще не бывало!

А, все равно не слышит. Шпионка, сдерживая кряхтение, пошевелилась и нашарила под правым боком жесткий предмет, порядком усугубивший ход оперативного мероприятия.

— Черт возьми, Джон! Это что такое⁈ Да вы меня на револьвере обесчестили? Что за извращения? А если бы он выстрелил⁈

Спринтер приоткрыл мужественный глаз:

— Не преувеличивайте. Это очень надежное оружие. Положите его вон туда…

Катрин зашвырнула револьвер на подушки в угол ложа:

— Я боюсь таких штук! И мы договаривались, что мне ничего не будет угрожать.

— Здесь вам абсолютно ничего не угрожает, — заверил любовник.

Хм, грызун полярный, на «здесь» он демонстративно сделал ударение. И крупнокалиберный РИК[43] чрезвычайно остроумно подложил — тут же круглая дура в гости заявилась, разве углядит, что гнезда барабана пусты.

— Так что вы мне собирались предложить? — улыбнулся непомерно коварный хозяин.

— Прежде всего, мне необходима минута, чтобы привести себя в порядок. Есть здесь что-то вроде ванной комнаты?

— Я провожу, — без особого воодушевления пообещал хозяин. — Можете взять мой халат.

— Воздержусь. У вас там, в складках, какой-нибудь палаш или томагавк припрятан, еще порежусь. Кроме того, мои ноги еще никого не пугали…

Пол был холодным, камин не топленным, да еще пришлось ждать, пока хозяин натянет брюки. Шел сзади, поглядывал, но с ленцой. Ну, да, сытый джентльмен, куда джентльментнее голодного.

Ванная комната была жуткая. Андромеду бы сюда. Вода, естественно, холодная. Катрин сплюнула в бронзовую ванную, провела необходимые процедуры, одновременно оглядывая ванный плацдарм. Нормально. Если на кого и можно надеяться, так на отлаженную совместную работу родов войск.

Снаружи конвоир-хозяин попыхивал сигарой. Тоже, оказывается, балуется.

— Я готова к конструктивной беседе, — объявила Катрин.

— Одеваться считаете излишним? — иронично поинтересовался Капитан.

— Во-первых, моя одежда несколько пострадала, во-вторых, я нуждаюсь в отдыхе. Как любовник вы на редкость неистовы. Уступите мне край постели или побеседуем стоя? — уточнила шпионка, поправляя корсаж.

К чести хозяина, он слегка смутился…

Постель пахла чужим телом, сыромятной кожей и еще чем-то вроде лыжной мази. Ну да ладно. Катрин села на подушку, подтянула чулки — без подвязок темный шелк сползал после десятка шагов.

— Послушайте, я так не могу. Я все же цивилизован, — занервничал хозяин. — Накиньте одеяло.

— Как угодно, — шпионка набросила на колени неприятное покрывало. — Пора бы перейти к сути вопроса.

— Я весь внимание, — вернулся к свойственной ему тончайшей иронии Капитан.

— Вводную часть сокращаем. Предлагаю вам отказаться от идеи возглавить экспедицию, убедить инициаторов данного предприятия в изначальной бессмысленности затеи и заняться своими собственными делами. Открывать полюса, материки, острова и отмели, вздымать гордый «Юнион Джек» там и сям, выступать с докладами в Географическом обществе. Весьма достойные и увлекательные занятия.

— И всё? — прищурился хозяин. — Договаривайте, моя дорогая. Я изнываю от любопытства.

— Да? Боюсь вас разочаровать, но, в общем-то, всё. Могу добавить, что занимаясь мирными делами, вы сохраните жизнь, здоровье и надежды на счастливую старость. Но, как я понимаю, вас эти ценности не слишком привлекают?

— Это слишком банально, — поморщился собеседник. — Вы прекрасно знаете, что на полюсах нет ничего ценного и что все материки уже открыты. Британия ждет от нас иного. Она должна остаться великой империей, и я, как сын своей страны…

— Понятно, вас ждет ответственная миссия и вы твердо уверены что пройдете свой путь до конца. От меня-то вы каких интересных предложений ждали?

— Я ждал подкупа, — улыбнулся Капитан. — Разве вы не желали привлечь меня на свою сторону? Пообещать земли, титулы, возможно корону? Себя, в конце концов.

— Коронами меня разбрасываться не уполномочивали. Земли… ну, я не уверена что у вас есть склонности к земледелию или скотоводству. Иной у вас темперамент. А капитанов у нас своих хватает. Что касается лично меня… — Катрин поправила колье. — Увы, оказалось, мы с вами не попадаем в тон. Впрочем, о разнице темпераментов я уже упоминала. Довольно часто люди оказываются в одной постели по случайному недоразумению. Боюсь, сейчас как раз тот случай. Лучше забудем об этом и попробуем остаться друзьями. Джон, давайте отменим вторжение?

— Никогда! — твердо промолвил несгибаемый Капитан. — Мои дивизионы пройдут ваш дикарский мир от края до края. Мы знаем о вас практически всё. Гораздо благоразумнее не оказывать сопротивление и добровольно принять власть и блага цивилизации. Обещаю, что британский губернатор отнесется лично к вам и вашей семье благосклонно. Вы ведь разумная женщина, не такли? Икатерина, если я не ошибаюсь?

— Ошибаетесь. И в имени, и в остальном. Никуда вы не пройдете своими жалкими хвостатыми дивизионами. А лично вас, я полагаю, очень и очень скоро отстранят от дел. Впрочем, не суть важно. Значит, война?

— Предначертанная победа великой цивилизации и приход европейской культуры, — поправил, высокомерно улыбаясь, будущий конкистадор. — Через год над Глором и всем материком будет развеваться знамя Её Величества.

— «Приход» у них, — проворчала Катрин, отбрасывая одеяло. — Война так война. Пойду я тогда. Саблю точить. Привет королеве передавайте

— Полагаю, Ее Величество пожелает лично на вас взглянуть, — заявил Капитан, вставая с края ложа. — Я держу слово и в этом доме вам ничего не угрожает. Но предупреждаю — выйдя отсюда, вы будете арестованы.

— Откуда эта навязчивая идея вечно меня арестовывать? — с печалью поинтересовалась шпионка. — Я полагала, вы меня нежно обнимите, прижмете к себе и пальнете в ухо из револьвера, дабы несчастная падшая особа избежала позора судебного разбирательства. Нет? А вы жестокий. Камеры, пытки, допросы. И за что? За упорные попытки избежать войны? фу, а еще герой-путешественник.

— А вы вообще стриженная! — обвиняюще указал задетый за живое хозяин.

Катрин выудила из складок покрывала шаль, сорванную в порыве скоротечной капитанской страсти, поправила растрепанные рыжие волосы.

— Грубо. Не по-джентльменски. Дама не виновата, что у нее грива не растет. Могу я одеться? Или к чему возиться, в тюрьме все равно переоденут?

— Нет-нет! Несомненно, вы можете одеться, — поспешно заверил Капитан. — Полагаю, с вами будут обращаться как с благородной дамой, хотя ваш титул едва ли можно назвать законным.

— Что ж, хоть что-то утешительное, — Катрин встала с постели.

Духи и оголенные шпионские ляжки все же действовали — ледяной британец косился.

Шпионка без спешки поправила бархатный корсаж — его содержимое упруго вздрогнуло.

— Прекратите меня искушать! — немедленно предостерег хозяин. — Это бесполезно! Вы совершенно не в моем вкусе и только долг…

— У вас долг, у меня долг. Расслабиться невозможно, — вздохнула Катрин. — Не пытаюсь я вас искушать. Слушайте, у вас в постели полно крошек. Чипсы там едите, что ли? Везде забилось.

— Прекратите, немедленно! — приказал капитан, стараясь не смотреть на то, как дамские пальчики ныряют под корсаж. — Вы падшая женщина, и ваш самозваный титул не дает права…

— Всё, — шпионка развела оголенные руки, вызывающе сверкнув овалом искусной татуировки на плече. — Уже не колется. Джон, перестаньте так нервничать. У меня нет ни оружия, ни желания его применять. Разговор мы закончили, осталось расстаться без глупой сцены.

— Не стану возражать, — Капитан сдвинулся к секретеру, где явно таилось нечто способное пресекать скандалы и сцены старым добрым огнестрельным способом. — Послушайте, могу я задать безобидный вопрос? У вас там все женщины так., оскверняют себя обрезанием волос, испорченной кожей и иным вызывающим бесстыдством?

— Не пугайтесь, мой друг, — Катрин держась лицом к хозяину, нагнулась, подняла пару предметов одежды и, наконец, изволила небрежно прикрыть бедра. — Женщины у нас разные, хватает длинноволосых и стыдливых — не всем везет с фигурой, да и воспитание разное. Мое поведение не слишком характерно для тамошних славных земель.

— О, охотно верю, — Капитан пытался отвести взгляд. — Вы весьма редкостное существо. Кстати, как вы проделываете этот фокус с цветом глаз? Мне рассказывали об искусственных линзах, но ваши глаза кажутся абсолютно естественными.

— Благодарю, — Катрин отступала к креслу у стола. — С глазами повезло. Недурны, не правда ли? фокус элементарен — каждую ночь в Лондоне пропадают женщины. У некоторых из них очаровательные глаза. Мертвым они не нужны.

— Что за жуткий бред вы несете? — даже сквозь загар было видно как побледнело капитанское лицо.

— Отчего же бред? Разве нет у вас некой знакомой, занимающейся той же самой биологической тасовкой? Увы, брать органы у живых я не умею, но с мертвыми все значительно проще.

— Какая гадость! Слышать такие шуточки от женщины… — хозяина передернуло в приступе невыносимого омерзения.

— Я не женщина и вы это прекрасно чувствовали, отдавая мне свое семя. — Катрин неспешно повернулась к столу, заваленному книгами и письменными приборами, слегка прогнувшись, оперлась о крышку, и принялась поправлять причёску. Оставалось надеяться, что все сработало, поскольку ощущения были смутные…

будьте уверены, я выношу щенков очень быстро, — продолжила фокусница. — Полнолуние и шесть дней. И я верну вам наших наследников, мой дорогой возлюбленный…

Зеркало над столом было пыльным и Катрин едва видела физиономию потрясенного любовника. Донесся сдавленный звук и стало очевидно, что все сработало…

…Капитан в ужасе смотрел в спину гостьи, вернее, на ее нижнюю часть. Хвост, глянцевитый, толстый отвратительный, жеманно обвивал длинную ногу в темном чулке, поглаживал-почесывал точеную щиколотку, непристойно покачивал раздвоенным «жалом» на конце

вы стали отцом северных демонов, мой милый. Это нас свяжет куда крепче любых клятв… — закончить Катрин не успела.

Капитан рванул ящик секретера, но выхваченный револьвер вылетел из трясущихся рук. Сраженный внезапностью предполагаемого отцовства хозяин рухнул на колени, лихорадочно нашаривая оружие. Настроен он был серьезно и Катрин, предпочла не испытывать судьбу и метнулась к двери.

— Бах-бах-бах! — затрещали выстрелы. Что-то со звоном слетело со стены…

Возможно, стрелок целил по задранному хвосту, или просто утерял хладнокровие, но двери лживая шпионка достигла невредимой. Опыт — великая вещь!

— К чему эта суета, мой дорогой? — ласково вопросила Катрин, выглядывая уже из-за двери. — Дело сделано. Ты наш…

— Бах-бах-бах! — категорически возразил капитанский револьвер. Потом курок защелкал вхолостую…

Шпионка оценила занозистую дыру в филенке и заглянула в спальню вновь — безутешный возлюбленный спешно набивал барабан, непослушные патроны распрыгивались по паркету.

— Ты привыкнешь, — пообещала Катрин, широко улыбаясь и давая рассмотреть себя. — Ты будешь нашим…

Капитан на мгновение замерев, смотрел в ее чудовищно преобразившееся лицо: на общем-то вполне аккуратном и даже вполне классическом шпионском носу отныне красовался безобразный нарост, весьма похожий на второй нос, чуть поменьше размером. По отдельности оба органа обоняния отвращения не вызывали, но взгромоздившись друг на друга…

Капитан мученически застонал и метнул в исчадие ада пустой револьвер. Бесполезный снаряд ударил в стену, а Катрин надула губы:

— Ты их полюбишь. Не упрямься. У меня много детей, мужей и рабов. Если ты не будешь упрямиться…

Вот не понимают некоторые своего счастья. Капитан распахнул шкаф и нервически заряжал двустволку.

— Одумайся, идиот! Я все прощу, — призвала шпионка, пригибаясь.

— Бу-бух!

Дверь была окончательно испорчена.

— Ты поймешь, — крикнула Катрин в дыру, предусмотрительно прячась за простенок. — Сейчас я ухожу, но буду рядом, ты нам нужен, дорогой.

— Бу-бух! — выдало ружье вторым стволом.

Во входную дверь уже с криками ломились. Катрин швырнула горшок с давным-давно засохшим цветком вверх по лестнице.

— Наверху! Следите за окнами! — немедленно скомандовали за дверью.

Так, стража при деле. А что хозяин?

Из-за двери доносились мученические стоны и лязг чего-то боевого. Да, оружия у него там порядком, хорошо, что в шкафы позапирал, подальше от коварной гостьи…

Ага, вот — донеслись шаги бегущего Капитана, одновременно внизу распахнулась входная дверь.

— Нет! Нет! — взревел хозяин, распахивая изуродованную дверь спальни — в разодранной сорочке и с ружьем наперевес, со вторым за плечами, он был огромен и почти величественен. — Я уничтожу ее сам! Ждите на улице!

— Но, сэр… — неуверенно возразил тощий тип с револьвером в руке.

— Не дайте твари уйти через сад! — заскрипел зубами капитан. — И заприте дверь! Немедленно! Я знаю, она уйдет на север.

Благоразумие шпиков одержало верх — возражать облаченному властью безумцу с ружьем в руках никто из них не пытался.

Входная дверь захлопнулась.

— Она там. Наверху. Во тьме, — прошептал Капитан, снимая со стены фонарь.

Чиркнула спичка. Стоящей за вешалкой и прикрытой лишь висящим капитанским пальто Катрин стало не по себе.

По полу поплыли пятна желтого неверного света, к счастью, шелковые чулки не отсвечивали.

Щелкнули взводимые курки двустволки.

— Я уничтожу северную тварь, — прошептал Капитан. — Она не посмеет…

Тихие шаги по покрытым ковром ступеням удалились — охотник поднимался на второй этаж.

Катрин обнаружила, что не дышит. Однако, похоже, он крепко умом подвинулся. Как-то даже стыдно такое учинять.

Стыдиться будем позже. Шпионка неслышно пронеслась в кабинет — хорошо, что все рядом. Аппарат пневмопочты — дорогой, в резном деревянном корпусе, подключенный к баллонам и почтовой трубе стоял у огромного стола. Вот рулоны свинцовых полос для адресов, вот адресная машинка… Катрин схватила первый попавшийся лист бумаги, подсунула в машинку и начала крутить ручку. Было темновато, но судя по всему, полосы цифр и букв отпечатывались на листе. Да сколько же здесь адресов на печатном валике⁈

На улице кричали, тревожно засвистел подкативший автоматон. Это у них оперативность такая или случайность?

— Бу-бух! — глуховато донеслось сверху.

Рукоять адресной машинки шпионка не выпустила, лишь вспомнила нехорошее слово — не-вслух не считается. Интересно, призраки наверху водятся или это Капитан для острастки палит?

Машинка, похожая на гибрид мини-пресса с некогда знакомым шпионке арифмометром, забастовала — щелкнуло крайнее окошечко, кончилась адресная книга.

Запихивая лист за корсаж, Катрин пронеслась в спальню, подхватила свои туфли, свернула в ком одежду. Теперь ходу… На обратном пути зачем-то схватила со стола бинокль и коробку сигар. Тьфу, что за инстинкты появились?

В ванной комнате было абсолютно темно. Катрин сходу чуть не врезалась в умывальный стул. В углу вспыхнул прикрытый фонарь и гнусаво сообщили:

— Я крышку люка вскрыл. Как только вы там палить начали. Полагаю, это условия не нарушает?

— Ничуть, — заверила главная шпионка, ощупью завязывая шнурки. — Слушай, а я там точно пролезу?

— Я шнурком мерил — в целом проходишь, хотя местами трудно сказать, — объяснил артиллерист-лазутчик, сидящий на корточках у открытого квадратного колодца. — Если что, револьверы я не потерял, прорвемся.

— Бу-бух! — предупредил дробовик где-то вверху.

— Лучше бы без пальбы. Хозяин и сам вполне управляется, — пробурчала Катрин, примериваясь.

— Слушай, а что у тебя с носом? Сломали? — обеспокоился коротышка.

— фонарь отверни. Нормально с носом. Полезли. Крышку сзади попробуй прикрыть…

Через десять минут измученная шпионка упала на дно канализационного коллектора. Смердело здесь крепко, но облегчение было велико. Эти десять минут оказались жутковатыми. Дважды шпионка намертво застревала и если бы не помощь ползущего следом артиллериста…

— Для мужчин коммуникация строилась, — заметил, спрыгивая в галерею Мин. — А ты, как известно, не совсем они. Особенности телосложения.

— Я думала, ты про «места» колодца говоришь, а не про мои, — призналась, отдуваясь Катрин.

— Так я вообще места имел в виду, — пояснил тактичный полукровка. — И пожалуйста, убери хвост. За ним ползти невозможно, хоть и иллюзорный, но дьявольски отвлекает. И с лицом тоже.

— Сейчас. Я с этими пультами путаюсь, — Катрин полезла в корсаж за активаторами иллюзий.

С отключением иллюзий совладали. Мин уже без ужаса смотрел в лицо начальницы.

— Пошли, что ли? — предложил разведчик, прислушиваясь.

— Баух-баух… — едва слышно донеслось из колодца, сливные и водопроводные трубы, отозвались легкой вибрацией.

— Винтовка, что ли? — предположил Мин

— Кажется, там еще штуцер имелся, — припомнила Катрин.

Наверху Капитан вернулся на первый этаж и прочесывал комнаты дома, не жалея боеприпасов…

Опергруппа остановилась у второй развилки.

— Прямо шагов пятьсот, а там лестница идет коленом влево. Я мелом пометил, замок открыл. Дойдешь? — спросил коротышка.

— Да уж как-нибудь. Что, худо у вас?

— Отвратительные дни, — мрачно признался Мин.

— Иди. Если что, помощь окажем. Лоуд там провизию подогнала, не забудь.

— Спасибо. Бинокль вот возьми и папироски.

— Тьфу, чуть не забыла, — Катрин забрала измазанный оптический прибор и коробку с куревом. — И чего я жадничала? Нужно оно сильно.

— Это город такой. В нем насквозь одна зараза, вон, спятить проще простого, — Мин ткнул пальцем назад. — А с виду казался приличным и крепким мужиком.

— Бывает. Мне его тоже жалко. Немножко, — пробурчала Катрин.

— Ладно, я побежал…

Минимум действительно убежал, видно, крепко его зацепила девица-подпольщица. Интересно, какая она с виду?

Катрин осторожно шла по галерее, стараясь сосредоточиться на отсчете шагов. Проход был отвратительно низким, луч фонаря метался по сырой кладке, а в голову лезли всякие недобрые мысли. И сырость донимала. Изуродованную одежду оказалось проще утопить в подземном потоке, чем нацепить на себя — порядком пострадали застежки и крючки. Шаль, повязанная вокруг бедер, заменой брюк и даже юбки никак послужить не могла, чулки сползали, а кобуры револьверов норовили собрать всю грязь и паутину со стен. Отвратительная работа эта шпионство…

После мороженого с кофе отчаянно хотелось курить. Вроде бы и из кофейни ушли давно, дома чаю успела напиться, а вон как подпирает. Трубку с собой Лоуд принципиально не взяла, и теперь сидеть в сырых кустах было скучно. Табак вреден, не нэк, конечно, но тоже отрава. Оборотень твердо решила курить через день, но, видимо, с начальным днем не угадала. Может, переначать? С четного дня нужно начинать завязывать, с нечетного кто же начинает?

Лоуд поерзала на подстилке — свернутое пальто оказалось не так удобно как подумалось вначале, да и вообще Светлоледя где-то крепко запропала. Что-то длинная у них случка с этим морячком выходит. Может и вообще всё сладилось и вернется свеженькая и довольная? Хотя вряд ли. Не та она заноза, чтобы в удовольствие с самцами поваляться. Вообще ненормальная. Но есть в ней и достоинства. С ней нескучно и не жадная. К примеру заклинание дала очень даже недурное.

Заклинание Лоуд проверила еще днем, когда мешок с харчем таскала. Доперла груз, спрятала, только выходить из трубы, как зашевелились проклятые птицы, принялись на виадук слетаться. «Кар-кар!» вот же твари. Оборотень вытащила из кармана камзола бумажку, развернула. С чужими заклинаниями что главное? Главное — правильное выражение сохранить. Лоуд утерла рот, сосредоточилась и, обращаясь к виадуку, грозно продекламировала на неизвестном языке:

Виадук молчал, только где-то за ним истошно свистнул автоматон, подкативший к угольному складу. Лоуд натянула котелок на голову понадежнее и вышла на тропинку. Хоть бы одна птица каркнула! Смотрели изумленно, но молчали. Нет, отличное заклинание!

Надо бы переписать в запас, — озабоченно напомнила себе оборотень, глядя на темную дорогу и одинокий фонарь вдали. — Бумажка и потеряться может, а язык сложный, враз не запомнишь.

Скрипнуло, из низкой дверцы в массивной стене выбралась фигура. Ага, заявилась Светлоледя…

— Э, что-то ты вообще подранная, — сообщила Лоуд, подходя к начальнице. — Это в спаленке так умудрились или в катакомбной прогулке?

— И там, и там, но больше в кишке между ними, — пояснила хмурая Катрин. — У вас что?

— Нормально. Прогулялись, перекусили. Потом официант на тебя кофе пролил, а ты скандал закатила. Удивительно вздорная ты посетительница. Но ничего, извинились, дали еще по порции мороженого. Пальто будешь брать или ляжками посияешь?

— Ты его где несла? — поинтересовалась Светлоледя, накидывая капельку помятое пальто.

— Разгладится, — заверила Лоуд. — Так даже естественнее. Поскольку туфельки у тебя того… грязноваты. Ничего, сейчас мимо складов пройдем, там кэб поймаем.

Ночь, видимо, подходила к концу. Флоранс взглянула на часы — нет же, едва за полночь. Минуты, часы, дни… к ожиданию не привыкнешь. А вот когда она рядом и привыкать нет нужды. Абсолютно естественное существование.

В последние дни напоминало о себе сердце. Старые проблемы, вроде бы навсегда оставленные в покинутом мире. Мир другой, но… Впрочем, пока ничего серьезного, и знать о напоминаниях столь чуткого органа еще кому-то, вовсе не обязательно.

Флоранс бессмысленно смотрела на стол: какой он просторный, канделябр, письменный прибор, несколько листов бумаги со списком хозяйственных дел не в счет. В «Двух Лапах» рабочее место поскромнее размером и, несмотря на ежедневные попытки навести порядок, постоянно пребывает в состоянии именуемом «завал». Надо как-то организовывать свой труд, дети берут пример, и…

Мысли свернули на то малоуправляемое направление, что в последние дни слегка шокировало беспринципную Флоранс Морель, она же Лилиан Гише, она же… Господи, что значит этот дух шпионского авантюризма — абсолютно рамки приличий размываются…

Нужно отрезветь и успокоиться, а для этого уместнее, как ни парадоксально, выпить чаю, и непременно с ликером. Пока Кэт не вернется, уснуть все равно не получится, да и когда вернется… Спровоцированная и подстегнутая интрига имеет обыкновение ускорять свой ход, и чем бы там ни закончилось в доме у капитана… В любом случае, пусть обстоятельства побыстрее определятся

Обе служанки и горничная спали во флигеле, садовник уходил ночевать к себе домой — о таком порядке Флоранс позаботилась еще в момент подписания договора аренды. Дом почти пуст, если не считать случайных обитателей, без которых дело никогда не обходится. Видимо, это неслучайные случайности.

В кухне Флоранс достала из буфета бутылку французского ликера. Рюмка блистала чистотой — что ж, прислуга обходится дорого, но стоит своих денег. Глоток на пробу… Яркий цитрусовый аромат порадовал и отвлек. Флоранс поставила на спиртовку маленький чайник. Мерцал цветной огонек, сверкал начищенный бок почти игрушечного сосуда. И чудилось в этом нарядном блеске что-то зловещее. Пришлось подавить в себе желание налить еще рюмку. Только с чаем. Не уместно уподобляться глубоко несчастным и больным девушкам. Какая эта Тиффани все-таки хорошенькая, несмотря на нездоровье. И можно догадаться, что еще недавно была просто дивно прелестной девушкой…

Тихие шаги… Флоранс вздрогнула и сунула руку в карман юбки — револьверчик выглядел ужасно несуразным, но Кэт уверяла, что он вполне действенен. Чуть побольше уверенности…

Шаги замерли за дверью кухни, едва слышно звякнуло.

Флоранс стало скорее смешно и стыдно, чем страшно.

— Входите же, мистер Холмс. Полагаю, наши цели совпадают. Я уже поставила чайник.

Тишина. Господи, до чего же мальчика комплексы извели.

Флоранс распахнула дверь: стоял бледный как мел, рука судорожно сжимала перекосившийся чайник, из носика капали на пол остатки воды.

— Мистер Холмс, я же вижу вы по делу, а не от скуки решили прогуляться. Отомрите. Кашляет девочка?

— А., авг… Да. Ов… нет.

Сейчас рухнет подкошенной известняковой статуей. Бедняга.

— В том смысле, что мисс Лидл кашляет, но не сейчас? — расшифровала Флоранс.

— Э… она по утрам. Да, мадам Гише, — поистине чудовищным усилием воли выдавил юноша.

— Понятно, мистер Холмс. Так наберите воды, в этом нет ничего дурного, — Флоранс ухватила мальчика за рукав — тот судорожно вздрогнул. — Входите-входите, я не кусаюсь.

Просто ужас, у него даже ноги заплетаются.

— Садитесь, — приказала Флоранс и пошла набирать воду.

Журчала вода, а его взгляды — короткие, тайные, — обжигали спину. Ух, почти забытое ощущение. Он как бомба. Или мина? Кэт как-то объясняла принципиальную разницу, но не слишком преуспела…

Флоранс почувствовала, как горят щеки. Что за мысли, мадам Гише? Ужас-ужас!

— Мистер Холмс, полагаю, нам нужно выпить чаю. Приличия допускают, как вы считаете? Мой супруг и кузина отбыли по делам и задерживаются. Не скрою, я немного волнуюсь. Улицы ночного Лондона не слишком безопасное место.

— О, да! Но мистер Гише, без сомнения, способен за себя постоять. Да и миссис Грин, она пс… — в горле юноши что-то пискнула и он намертво умолк.

— Да, Стефания способна за себя постоять, — согласилась Флоранс. — И все же… Послушайте, мистер Холмс, вам не обязательно быть красноречивым. Это мой дорогой мистер Гише обожает поговорить, и даже с избытком. Просто возьмите бутылку и рюмки, пойдемте в гостиную.

У огромного стола юноша одновременно попытался поставить посуду и пододвинуть хозяйке стул. Справиться ни с тем, ни с другим толком не вышло. Бутылка, правда, со стола не упала.

— Стоп, мистер Холмс, — сказала Флоранс. — Утвердите на ножках стул и взгляните на меня прямо. Полагаю, вы видите меня не в первый раз и твердо знаете, что я не кусаюсь. То, что я вам интересна как дама, не должно нас шокировать. Я твердо уверена, что иногда нравлюсь мужчинам. Что здесь такого жуткого?

— Не знаю, — пробормотал несчастный. — Я…

Очередной ступор. Ничего, такого ужаса в глазах уже нет. Может, оттого что в стул надежно вцепился.

— Присаживайтесь, — призвала Флоранс и улыбнулась. — Знаете, Вильям, вы мне очень симпатичны. У меня старший сын уже женат и… Впрочем, неважно. Говоря откровенно, а сейчас и здесь говорить иначе попросту смешно, внимание юноши всегда льстит женщине. Особенно, гм, весьма взрослой женщине, закат которой уже не за горами…

— О, нет! — отчаянно вымолвил мальчик.

— Ах, вы это произнесли с очень правильным выражением. Спасибо! — Флоранс вновь улыбнулась. — Вы чрезвычайно воспитанный и умный молодой человек. И истинный джентльмен.

— Тогда я дал слово и никогда бы не позволил себе… — промямлил юный джентльмен.

— Несомненно. Но сейчас я о другом. Вы ухаживаете за нездоровой Тиффани, а столь толковое, отнюдь не сопливое милосердие встречается куда реже безукоризненной вежливости и иных записных достоинств воспитанного джентльмена.

— Мы с мисс Лидл в определенной степени товарищи по несчастью, и я просто обязан…

— Обязанность — это одно, умная и тактичная помощь — другое. Мне кажется, вы, Вильям, обладаете самыми разнообразными талантами, которые непременно разовьете в будущем.

— Вы полагаете? — пролепетал мученик.

Теперь запунцевел. Осторожнее нужно формулировать — у мальчика восприятие несколько одностороннее.

— Конечно. У вас пытливый, незаурядный ум. Вы умеете молчать и не доставлять лишних неприятностей. Редкое мужское качество. Прошу принять мою личную признательность. К сожалению, в настоящий момент мы не можем вас посвятить в детали всего происходящего, но, поверьте, мы не желаем Британии зла. Скорее, напротив. Я убеждена, что сохранение мира является неизменным благом.

— Понимаю, — юноша вновь рискнул взглянуть в лицо собеседницы. — У меня есть кое-какие версии.

— Благоразумнее оставить их при себе. Гораздо уместнее поговорить о насущных проблемах. Вы наверняка волнуетесь о своей семье.

— Да, думаю, моя мама… Она очень волнуется.

— Надеюсь, что не слишком, — сказала Флоранс. — Мы отправили записку, что с вами все в порядке, но боюсь, слишком лаконичную. Будет лучше, если вы напишите что-то своей рукой.

— Благодарю, — мальчик, наконец, улыбнулся. — Для меня это крайне важно. В записке я воздержусь от подробностей.

— Не сомневаюсь. Увы, вас упорно ищут, и, боюсь, с не самыми добрыми намерениями. Какое-то время придется выжидать в безопасности. Успокойте маму.

Первую записку переправляла Лоуд, нацарапавшая, что-то вроде: «Я в безопасности. Но хотят убить. Отсижусь. Целую всех». Едва ли формулировка полностью успокоила миссис Холмс и прочих родственников.

— Благодарю вас, — прошептал Вильям. — Вы очень добры. Я…

Опять паралич… Какой запущенный мальчик.

— Простите, мистер Холмс. Могу я спросить, почему вы используете только первое имя? Ведь Шерлок Холмс звучит не менее изящно.

— Ах, мадам Гише! Если вам будет угодно…

— Вот и прекрасно. Наполните рюмки, мой дорогой Шерлок, по одной нам явно не повредит. Давайте за то, чтобы у нас все было и нам ничего за это не было.

— Какой необычный, но логичный тост, — заметил юноша.

С руками он совладал, рюмки были наполнены почти без потерь.

— Древняя поговорка. Уверяю вас, и за пределами Англии существуют определенные традиции. Возможно, не менее древние, — произнесла Флоранс…

Почти успокоился мальчик. Все же он чрезвычайно милый. И отчего его в будущем станут изображать этаким рассудочным сухарем?

— Мадам Гише, могу ли я… — мужественно начал будущий гений сыска.

— Иногда можно и просто — Лилиан, — Флоранс не замедлила усложнить герою задачу.

— Этикет наших диких мест вполне позволяет такую вольность в узком кругу.

Юноша запнулся и потом признался:

— Простите, мне нужно привыкнуть. Собственно, я хотел спросить — способен ли я чем-то помочь? Полагаю, ситуация, когда такая женщина как вы, вынуждена носить при себе револьвер, недопустима. Без сомнения, я британец и никогда не позволю себе выступить против интересов своей страны и королевы, но если дело касается вашей личной безопасности…

— Благодарю. Полагаю, я под надежной охраной своей семьи. Револьвер… Владение этой штуковиной повышает мою самооценку.

Мальчик улыбнулся:

— Прекрасная формулировка. Но ваша семья не так уж многочисленна и, боюсь, она взялась за невыполнимую задачу. Я подразумеваю общую ситуацию…

— Дорогой Шерлок, наша семья куда многочисленнее, чем кажется. И мы защищаем свою землю и ту часть своей семьи, которой еще не по силам взяться за револьверы. Полагаю, вы уже знаете что мы здесь с ответным визитом.

— Да, я понял. И все же…

— Давайте сменим тему. Иначе мы рискуем поставить себя в неловкое положение. Мне бы такого очень не хотелось, — улыбнулась Флоранс.

— О, без сомнения! Всего лишь хотел сказать, что в определенном смысле я мог бы служить посредником…

Бухнула дверь и в гостиную ввалился драгоценный мистер Л-Гише, ловко зашвырнул котелок на оленьи рога на стене, и восхитился:

— Ага! Да тут бухают!

— Откуда это словечко, дорогой⁈ — изумилась Флоранс.

— Что, тоже ругательство? — понизил голос Л-супруг. — Виноват, не предупредили. В общем, мы вернулись!

— Это уж точно, — подтвердила Катрин, вваливаясь следом.

Вид у Стефании Грин был уличный: рыжие волосы слиплись, лицо выглядело пятнистосерым от пыли и копоти, на этой жутковатой маске сверкали неестественно светлые глаза. Подруга на ходу опрометчиво расстегивала зверски измятое пальто, под которым… Из достойных упоминания предметов одежды там угадывались корсаж и патронташ с револьверами. Еще имелись перекрутившаяся шаль и остатки разорванных на коленях чулок, но одеждой их назвать язык не поворачивался. Но какие же у нее чертовски длинные и стройные ноги…

— Пардон, — сказала Катрин, запахивая испорченное пальто.

Все смотрели на мальчика, парализованного лицезрением промелькнувшего под пальто, вызывающе замурзанного шика. Флоранс стало его пронзительно жалко — иной раз раскрепощенность манер главной шпионки ослепляла и куда более искушенные натуры.

— Дружище, приди в себя, — Л-Гише бухнул лапой по плечу юноши. — У меня была точно такая физиономия, когда я увидел нашу пострадавшую. Кузина у нас вечно норовит влипнуть в сомнительную историю. К этому обстоятельству нужно привыкнуть. Что там у нас с чаем? Да и бутерброды бы не повредили…

Оборотень уволокла оглушенного мальчика на кухню, а Флоранс подошла к подруге.

— Пойдем, помогу переодеться.

— Спасибо. А это вообще-то как понимать? — ехидно поинтересовалось прекрасное чучело.

— Ночное чаепитие, — объяснила Флоранс, обнимая сразу всё: и пальто, и запах канализации, и навешенное оружие, и любимого, все понимающего человека. — Наш гость — удивительно милый мальчик. А кое-кто изнурительно долго гуляет ночами

— Ой-ой, ушам своим не верю. Неужели?

— Ничего подобного. Я все та же унылая и нерешительная тетка. Но он действительно симпатичен. Пойдем, скинешь эту грязищу. По-моему, ты и блох нахваталась…