Лондон в огне

Глава девятая, Многие лондонцы начинают беспокоиться, а приезжие слегка успокаиваются

Инспектор Хантли с глубочайшим отвращением смотрел на пустырь. На этой полосе грязноватой земли, поросшей хилой травой и рассеченной отвратительной Гринфилдской канавой, не имелось абсолютно ничего достойного внимания. Кроме грядущих неприятностей, наверняка затаившихся среди здешних миазмов. Объяснить свое предчувствие инспектор не мог. Опыт и суеверие, черт бы их побрал.

Инспектор не выспался. Прошлые сутки выдались на редкость суетными: всю лондонскую полицию подняли на ноги. Случилось что-то важное, но указания сверху поступили настолько противоречивые, что бурная деятельность городских полицейских дивизионов едва ли могла дать результат. «Вычистить всё. Особое внимание уделять подозрительным иностранцам». Интересно, как в Столичном полицейском округе представляют себе не-подозрительных иностранцев? Поздно вечером поступило странное уточнение от Департамента уголовных расследований: «искать высокую крепкую женщину с иностранным акцентом и рыжим ребенком». Уставшие полицейские справедливо сочли, что в Скотланд-Ярде окончательно спятили. Нельзя сказать, что вся эта кутерьма оказалась абсолютно бесполезной: уголовный отдел схватил «на горячем» двух давно разыскиваемых воров, а парни из линейного отдела задержали крайне подозрительного юнца-поляка — в его карманах нашли три краденых ланцета. Сопляк вел себя нагло и улыбался так, что смотреть на его рожу противно. Пожалуй, такие безумцы куда опаснее «высоких баб с рыжими детьми».

К утру беготня стала стихать и тут выяснилось, что один из подчиненных Хантли констеблей получил на посту ранение. Не столь тяжелое, как малообъяснимое. Прибыв на место происшествия, инспектор попытался разобраться. Логика подсказывала, что констебль по какой-то причине покинул свой пост, сунулся за забор на частную территорию, где и получил травму посредством рухнувшего на него бруса. Самого констебля увезли в больницу — чувствовал бедняга себя неважно, языком ворочал с трудом, но бормотал о каком-то заблудившемся мальчишке. Насторожившийся инспектор уточнил — не рыжим ли был ночной бродяжка? Раненый не был уверен в цвете волос мальчишки. Оно и понятно: «бычий глаз»[31] констебль не открывал, в темноте рассмотреть ребенка было сложно, да и последующее сотрясение мозга порядком вышибло из памяти полицейского подробности происшествия.

Утром полицейские прочесывали Пламберс-роу и окрестные кварталы в поисках рыжих мальчишек. Инспектор Хантли справедливо счел, что ярковолосого ребенка найти проще, чем безликую, пусть и крупнотелую бабу.

Поиски рыжего сорванца успехами не увенчались. Не то, что подходящих под описание сорванцов было мало, скорее, наоборот. Но у мальчишек имелись родители и алиби, а главное, их матерей трудно было назвать «высокими и крупными». Или высокие, или крупные, черт бы их побрал.

Инспектор Хантли достоверно убедился, что на его территории рыжие сомнительные мальчики не скрываются. И все же на Пламберс-роу и пустыре явно творилось что-то подозрительное. Возможно, вполне обыденное и малоинтересное Второму департаменту, скорее всего связанное со здешней преступностью, но инспектор Хантли считал своим долгом разобраться до конца.

Выставить еще один пост на Пламберс-роу и засаду вот в тех кустах пустыря. На две, а лучше, на три ночи. Констебли не придут в восторг от подобной перспективы, но в любом случае, спокойного житья парням в ближайшие дни не видать — в Дивизионном отделе надолго устроились молчаливые джентльмены из Второго департамента и покою не будет. Такие безумные дни куда благоразумнее пересидеть в спокойной засаде.

Инспектор Хантли кивнул собственным мыслям и двинулся через пустырь — проходные дворы и лазейки он знал не хуже местных обитателей. Заглянуть домой, сменить костюм и вновь на службу… Хантли бдительно перешагнул через свежий сюрприз, оставленный невоспитанной собакой. Господи, местные скоро вновь разведут на этом выгоне коров и свиней…

Тема урока была далека от явных двусмысленностей и Вильям машинально записывал даты. Монотонная диктовка классного руководителя не мешала юному сыщику продолжать размышлять о неразгаданной тайне.

…— Далее сэр Пройд повел интригу заговора с истинно дьявольским коварством…

Что толку пережевывать подробности событий двухвековой давности? Замшелые загадки тех событий уже никого не волнуют, тела жертв истлели, преступники прожили долгую и беззаботную жизнь, дабы почить в полном покое, а их правнуки уже сами превратились в унылых пятидесятилетних стариков и старух. Если взглянуть с юридической стороны, история покажется крайне легкомысленной и снисходительной особой…

…—осталась безутешная дочь… — продолжал назидательным тоном мистер Кинг.

Проклятье, неужели необходимо намекать именно на такие детали⁈ Вильям зажмурился и сделал это совершенно напрасно — воображение немедленно нарисовало образ юной девушки, хрупкой, бледной, но гордо держащей изумительно изящную голову. Под траурной вуалью сверкают влажные от сдерживаемых слез глаза. Несомненно, она ждет утешения и забытья. Пусть самого безумного, плотского забытья…

О, боже! Вильям сгорбился над тетрадью.

…— впрочем, о дате смерти сэра Пройда историографы ведут дискуссию до сих пор, — равнодушно продолжал мистер Кинг. — Одни считают, что он умер в мае 1705 года, другие утверждают, что дата его смерти была умышлено искажена душеприказчиком и сэр-заговорщик испустил свой последний вздох в декабре вышеозначенного года. Возможно, в данном случае несколько месяцев сыграли роковую роль, поскольку фамильное состояние Пройдов перешло…

Вильям вздрогнул. Месяц! Именно месяц! Элементарно! Лежащая на поверхности разгадка!

— Мистер Вильям Холмс, что с вами?

Вильям осознал что стоит.

— Мистер Кинг! Прошу прощения, мне срочно нужно выйти.

— Так ступайте, сэр. И попытайтесь заранее договариваться со своим кишечником и мочевым пузырем.

Под хохотки одноклассников Вильям прошел к двери. К счастью, гениальная простота забрезжившей версии мгновенно утихомирила бунтующую плоть, и ровному шагу ничего не мешало.

В уборную Вильям нагло не пошел — он на цыпочках сбежал по пустующей гулкой школьной лестнице и открыл тяжелую дверь библиотеки. Естественно, здесь было безлюдно. Быстрее! Газетные подшивки хранились в идеальном порядке и найти искомое не составило труда. Детектив пробежал таблицу уведомлений Королевского монетного двора, перечел медленнее еще раз. Так и есть — в этом году казначейство еще не чеканило соверены.

Да будь оно проклято — разгадка лежала на самой поверхности! Вернее, на аверсе. Ведь знал же — что-то здесь не так! А сколько времени убито в химической лаборатории! Но соверен казался отвратительно безупречным: 917-я проба, двадцать два карата чистого золота и карат безупречной английской меди. Чуть истертый, но идеально правильный, строгой чеканки соверен.

Вильям полез в свой потайной, лично изобретенный и кривовато пришитый карман и вытащил коварный соверен. Королевский профиль доброжелательно косился на исследователя. Реверс, аверс, гурт[32]… Все на месте. Дата… Однозначная, очевидная дата. Но такого никак не могло быть! В нынешнем году Британский королевский монетный двор еще не чеканил честные соверены. Подделка? Но какой смысл делать фальшивые золотые из настоящего золота? Но вот он, соверен, лежит на ладони. Кстати, он отнюдь не выглядит новым. Возможно, на монетном дворе отчеканили пробную партию и одна монета каким-то таинственным образом…

Немыслимо! Гринфилдская канава не то место, где может попасться столь уникальная монета. Вернее, как показывает практика, найти её вполне реально. Но случайна ли столь фантастическая находка? Или это намек, нетривиальный ход в какой-то чрезвычайно сложной игре?

Дело принимало слишком серьезный характер. Вечером Вильям приказал своему самомнению заткнуться и поговорил с братом. Майкрофт Холмс уже год служил при Министерстве иностранных дел и, не смотря на свою молодость, успел обзавестись серьезными знакомствами…

К сожалению, дурные предчувствия полностью оправдались. Тайна была нагло и бесповоротно украдена у исследователя. Таинственный соверен исчез где-то в глубинах новенького здания на улице Короля Карла, брат пожал Вильяму руку и отказался отвечать на любые вопросы о ходе расследования. Правда, младший болтливый брат-тупица оказался вознагражден тремя золотыми монетами — полноценными, добропорядочными и невыносимо скучными.

Вильям вынес тяжкий удар и сдержал свою ярость. Наоборот, порядком утомив брата пространными планами о покупке нового микроскопа, глупец спокойно удалился в свою комнату. Что ж, надлежит сделать вывод о необходимости держать язык за зубами. Что касается тайны монеты из будущего… Раз сам соверен окончательно онемел, разгадку подскажет Гринфилдский пустырь. О, в Лондоне отыщется упорный человек, способный вытрясти из пустыря всё!

В эту ночь Вильям Шерлок Скотт Холмс спал на редкость крепко. Ему не снились девушки, девки и девицы — все горячечные кошмары затмил манящий пустырь. Юный исследователь вновь и вновь шагал вдоль бурлящей канавы и разгадка пряталась именно здесь, в ночной непроглядной тьме и мутном потоке нечистот…

Вильям не знал, что в ту ночь пахучие воды Гринфилдской канавы оказались еще мутнее, чем обычно: в узком потоке шарили десятки багров, вздымая со дна ил и мусор, в этой грязи бродили неуклюжие водолазы, ощупью проверяя каждый дюйм дна. Собственно, и сам пустырь в ту ночь оказался на редкость оживлен. Среди кустов мелькали лучи фонарей, раздавались многочисленные голоса, потом на пустырь выехал инженерный автоматон и ослепил окрестности светом мощного газового прожектора…

Розыскная группа Второго департамента покинула место событий лишь на рассвете. У канавы было найдено шесть крысиных трупов, ветхий носовой платок, крайне подозрительная бутылка и половинка от ручных кандалов (судя по состоянию, этот последний и самый многообещающий трофей был утерян во времена короля Георга II). Все находки были забраны в лабораторию Департамента.

…— Что же это творится? — шептала Тиф. — Уже и спать не дают. Это чертово устройство с прожектором на колесах чуть мою выгребную яму не своротило. Проклятые псы с перепугу весь свой угол загадили…

— Эких бунтовщиков ты пригрела, — выдохнул, жмурясь Плейг.

— Я сейчас слезу, — пригрозила хозяйка «Редкостей». — И хватит чушь нести! Что мне теперь делать, будь они все прокляты!

Тиф, подобрав юбки, сидела верхом на коленях любовника. За последние дни и ночи удобных моментов для свиданий попросту не имелось — сумасшествие как началось с наглого щенячьего визита, так и продолжались каждую ночь. То беготня полиции, то вообще «безотлагательные инженерные работы», проводимые абсолютно непохожими на инженеров и землекопов людьми. Собственно, и днем было не лучше — визитеры и покупатели заявлялись один нелепее другого. Даже вечно дремлющий мистер Лайвли начал подозревать, что творится что-то неладное. Тиф жутко хотелось посоветоваться с кем-нибудь хоть отдаленно разумным. Оттого и решилась на дневной визит в каморку Плейга. Ужасно рискованный и неприличный поступок, но нужно хоть с кем-то словом перемолвиться…

Большие лапы любовника нежно скользили по подвязкам чулок — негодяй Плейг едва ли думал о делах.

— Молчишь? — угрюмо спросила Тиф. — И дела тебе нету до моих забот.

— Ты все делаешь правильно, — прохрипел, продолжая жмуриться, увалень. — Ты к этой суете отношения не имеешь. Совпадение. Убытки, конечно, несешь. Но кто ж в такую кашу с товаром сунется? Работай спокойно. За улицей я присмотрю…

— А за полицией? А за этими проклятыми щенками?

— Так что те мирмидоняне? Если просто так наведываются, значит, прицепиться им не к чему. Да и какие у них доказательства? Улыбайся констеблям и все будет в порядке.

— Щенкам мне тоже улыбаться? — усмехнулась Тиф.

— Что за забота те щенки? Жрут не так много, путаное объявление в газету ты уже дала. Да, похоже, тебе нравится с ними гулять.

— Так-то они забавные. Пока не гадят, — неохотно признала хозяйка «Редкостей». — Но мне беспокойно до полной дерьмовости.

— Неудивительно, — лапы Плейга нежили и согревали ягодицы любовницы. — Чересчур оживленно у нас стало. Дела странные. И доходы падают. Послушай, ты всегда можешь продать лавку и перебраться в место малость поспокойнее. Тот умник, что щенков приволок, не так уж глупо советовал.

— А я так и не поняла, что это за говорун наведался, — пробормотала Тиф.

— Уехать бы тебе. Замуж выйти. Детишки, муж — оно и для полиции понятнее, и в глаза не бросается, — осторожно пробубнил Плейг.

— Бросить все? Лавку? Дело? Чем жить буду? Да и какая из меня мамка? Запрут на «склад», передохнет весь выводок.

— Тебе в тюрьму нельзя, — решительно напомнил Плейг.

Тиф сделала знак, чтобы бухтел тише, хотя, вроде бы и так едва шептал. Сидела, опустив ресницы, думала. И совсем не кашляла сегодня. Красивая как куколка. И сзади согрелась.

Плейг знал, что она никогда не скажет «да провались оно всё пропадом, давай уедем». Она права. Разве глухой и полуграмотный пьянчужка нужен в жизни такой красавице? Высоко она взлететь может, очень высоко. И взлетит. Только бы вылечилась. Нельзя ей так кашлять…

Ангел. Вот такая, с опущенными ресницами, с закрытыми спокойными глазами — истинный ангел…

— Ты что делаешь, глухой кобель? — дрогнули губы ангела.

— Какая ты легкая, — выдохнул Плейг, приподнимая любовницу.

— Мне идти нужно, — прошептала Тиф, не открывая глаз. — Черт, делай быстро и тихо. Тебе еще за улицей смотреть, великий хранитель потаскух, воров и щенков…

Она помогла и Плейг блаженно простонал:

— Я присмотрю за вами…

— Смотрите внимательнее, сейчас он начнет, — призвал лорд Морти, берясь за подзорную трубу.

Радушному приглашению никто не последовал — предстоящее зрелище едва ли грозило стать чем-то незабываемым. По сути, армейские испытания достаточно рутинная и скучная процедура. Хотя, непредсказуемость био-х и вносит некоторое разнообразие в процесс.

Леди Ки вздохнула в своем кресле и поправила плед, укрывающий ноги. Бо-Джи-Бо, стараясь не прикасаться плечом к пыльной стене каземата, продолжил читать газету и морщить красивый загорелый лоб. Правая его рука, загипсованная, покоилась на элегантной перевязи черного шелка и управляться с «Дейли Пневма-Телеграф» красавцу офицеру было нелегко. Майор-начальник полигона, с завистью покосился на привилегированных коллег, сделал вид, что страшно заинтересован и подступил ближе к амбразуре…

Из каземата открывался отличный вид на переплетение рвов, валов, эскарпов, контрэскарпов и прочих малоэстетичных гласисов[33]. Полигон был тесноват, потому саперам пришлось основательно потрудиться. Испытание арм-коффов достаточно своеобразный процесс и строители пытались предусмотреть любые неожиданности.

Сейчас по дну широкого рва двигалась новейшая машина: густо пыхающая дымом, мощно лязгающая поршнями, вращающая двумя башенками со спаренными пулеметами. Центральные гусеницы чуда техники глубоко вспахивали рыхлую землю, головная колесная пара слегка виляла, огибая препятствия из достаточно крупных камней. Машину скомпоновали по так называемой «ганноверской» схеме. Откуда взялось это название мало кто знал, Бо-Дж-Бо как-то пытался объяснить коллегам, но запутался в каких-то ханомагах-ханимедах-ганимедах и признал, что детище здешних конструкторов все равно гораздо крупнее размером. Пока чудовище бодро ползло, сверкая свежими, кое-где уже чуть тронутыми ржавчиной заклепками на броневых листах бортов — тратить время и деньги на покраску машины позволительно лишь в случае, если испытания арм-коффа будут признаны успешными. Пока всё шло недурно. Кочегары еще не покинули боевую машину и сидели за невысокими бронебортами в центральной части корпуса.

— Дайте команду атаковать! — распорядился лорд Морти.

Майор приоткрыл дверь каземата и рявкнул на сигнальщиков. Солдаты немедленно отсемафорили боевой машине, указывая цель: указания флажков дублировались вспышками прожектора и работой зеркального гелиографа. Говоря откровенно, условноживая составляющая управления арм-коффов из своих капсул имела довольно ограниченный обзор. Лорд Морти полагал этот недостаток следствием очевидных недоработок конструкторов механической части, те возражали, упорно указывая на медлительность и невнимательность мозга машин.

Видимо и сейчас механизм не среагировал на сигналы. Было видно, как кочегары колотят по башне — для этого вспомогательным био-х экипажей выдавались специальные деревянные молотки. «Ганноверец», наконец, остановился и начал разворачиваться к цели. Кочегары поспешно спрыгнули со своего насеста и кинулись в укрытие. Машина, окутавшись густыми клубами пара, прибавила ходу. Башенки развернулись по боевому курсу, принялись нетерпеливо нащупывать стволами цель…

— Хорошо идет! — ободрил коллег лорд Морти.

Майор согласно кашлянул. У каземата уже никого не было: сигнальщики благоразумно нырнули в траншею, механики спрятались еще раньше — персонал полигона имел опыт…

Арм-кофф несся по дну рукотворного ущелья. Выходя напрямую при оптимальном давлении в котлах, тяжелый механизм развивал скорость, не уступающую скорости грузового армейского автоматона, что считалось более чем достаточным для ведения успешных наступательных действий. К сожалению, с маневренностью бронированного тяжеловеса дело обстояло куда хуже. Но все же атакующий арм-кофф завораживал своей мощью. Лорд Морти наблюдал за атакой, хорошо представляя как гремит листовая броня боевой машины, как неистово стучат шатуны и поршни, урчат раскаленные котлы, как содрогаются в своих, доверху наполненных питательным раствором, капсулах серые сгустки тренированного мозга машины. Их два: х-возчик и х-канонир. Создать единый органический центр управления, отвечающий за всю машину, пока не удалось. После удаления лишних органов и плоти мозг био-х почему-то утрачивал часть способности концентрироваться. В этом несоответствии точным расчетам имелся некий вызов науке, вопиющая нелогичность, столь раздражавшая лорда Морти. Рано или поздно препятствие, преградившее путь техническому прогрессу, будет преодолено, но пока приходилось упрощать и частично дублировать системы. Ничего страшного, пока леди Ки в избытке поставляет мыслительные устройства для капсул управления…

Канонир оказался точен — едва простейший механический дальномер указал, что цель в пределах досягаемости, мозг послал сигнал обеим установкам, клапана сработали безупречно и «ганноверец» с ходу открыл огонь. Машина окуталась узкими белыми лучами выбросов боевого пара, донесся стрекот пулеметных стволов. Первые очереди легли у подножья деревянных щитов, на которых были белилами намечены фигуры людей, канонир тут же поправил прицел и уже следующие пули разнесли цель. Брызнули щепки…

— Отлично! — восхитился лорд Морти, не отрываясь от подзорной трубы.

Арм-кофф, продолжая пальбу, несся на цель. Это внушало беспокойство.

— Боюсь, он не остановится, — предрек Бо-Дж-Бо, наконец-то отложивший скомканную газету.

— Не каркайте, дорогой коммандер. Вдруг случится чудо, нужно верить и молиться, — обворожительно улыбнулась ядовитая леди Ки…

Проклятый механизм не остановился. На полном ходу он взлетел на невысокую насыпь, смял остатки крайней мишени, разбрасывая измочаленные доски пролетел еще несколько ярдов и врезался в стену рва. Донесся резкий свист — сработали аварийные клапаны котла, над взрытым откосом поднялось облако пара, из-под листов лопнувшего тендерного отделения посыпался уголь…

— Боюсь, колесная пара серьезно повреждена, — тактично предположил майор, опуская подзорную трубу.

Было очевидно, что проклятые био-мозги вновь вдребезги разнесли дорогостоящий передний мост, и установленный мощный бампер делу не помог. Но, оказалось, это еще не конец неприятностям.

Броневое чудище издало сигнальный свисток — длинный и яростный, абсолютно не укладывающийся в рамки специально разработанных кодовых сигналов. Под этот свист пулеметные башенки завертелись и арм-кофф принялся лихорадочно опустошать пулевые бункеры…

— Прошу прощения за бестактность, но я бы на вашем месте отсыпала бы машине поменьше пулек, — заметила Алис, с удобством полулежащая в кресле. Остальным наблюдателям пришлось срочно пригнуться — амбразуры каземата были сделаны необдуманно широкими. Получать в глаз стальную пулю, пусть и на излете — глубоко необдуманный поступок.

— Что ж, дамы и джентльмены, нам еще предстоит немало поработать, — заметил Бо-Дж-Бо, доставая сигару.

— Одна из четырех новых машин вполне работоспособна и стабильна, — поддержал дух британского оптимизма майор. — Эту коробку мы восстановим за несколько дней. Если не будет проблем с управлением, разумеется.

«Ганноверец» издал прощальный свист и умер. Лорд Морти знал, что бракованное содержимое капсулы управления проще утилизировать, чем пытаться вразумить. Армии нужны исключительно точные и надежные механизмы. В принципе, военных можно понять. Жаль, канонир машине был вживлен отличный. Кочегаров тоже уберут — организм с болтливым языком создает уйму проблем. Био-х отправятся в «артиллерийский дивизион», откуда не возвращаются. Все же качество хвостатого материала вызывает большие нарекания. Неужели невозможно найти среди добровольцев разумный и толковый английский мозг? Хорошо, пусть не из добровольцев, хотя бы из заключенных. Или еще где-нибудь. Наука требует жертв…

— Нет, а почему это я вдруг жертва? — удивлялась Лоуд. — И как это вообще понимать: «жертва врожденной потомственной клептомании»?

— Фигура речи, — пояснила Флоранс. — Некое преувеличение, гипербола. Катрин иногда склонна к использованию тропов.

— Что-то многовато тут фигур. Я, между прочим, знаю, что такое тропы[34], гиперболы и клептомания.

— Не сомневаюсь. С античной точки зрения ты потрясающе образована.

— Вот и я говорю. Никакая я не жертва. Умение собирать памятки у нас традиция. Да, наследственная! Не вижу причин не гордиться таким незаурядным талантом. Кстати, «талант» тоже древнее антическое слово. Но отчего же «клептомания»? Что я, воровка какая-то рыночная? Лично я собираю памятки путем честного и открытого отбора. Такой способ называется «грабеж» и проходит по иной статье закона. И у нас, и в здешней Британии. Я уточняла.

— Знаешь, давай оставим эту юридическую тему. Я немного волнуюсь, — призналась Флоранс.

— Не мудрено. В первый раз всегда чуть-чуть стрёмно, — согласилась Лоуд.

— Думаю, это у меня не в первый раз, но в практике зияют длительные паузы. Отвыкла…

Сообщники под руку неспешно двигались по Риджент-стрит. Акция (как обзывала такие делишки Светлоледя) предстояла краткая, но интересная…

Шпионство взяло новый стратегический курс на следующий же день по прибытию Флоранс. Той ночью напарницы объяснили гостье как обстоят дела «на текущий момент». Гостья задала несколько уточняющих вопросов и сказала, что ей нужно осмыслить. Кстати, очень полезная привычка: не орать сходу и сверкать глазами, а «осмыслить»!

Совет продолжили утром, чисто по-ледски — за чаем.

…— Прошу прощения за прямоту, но шансом извлечь хоть какую-то реальную пользу из королевской аудиенции вы не воспользовались. Скорее, наоборот, — начала Флоранс, ставя на место крошечный молочник.

— Да, есть такое ощущение, — согласилась Светлоледя. — Но нужно же было попробовать.

— Непременно столь идиотским способом? Пусть так, переиграть этот кошмар нам вряд ли удастся. Можем смело сделать два вывода: королева в ярости, и полиция на вас рано или поздно, но непременно выйдет.

— Ну, вычислить нас не так просто. Время еще есть, — не слишком уверенно заметила Катрин.

— Время у нас есть для того, чтобы найти другую квартиру и провести ряд иных действий по опережению полиции.

— По опережению — это правильно, — сочла возможным вставить пару слов Лоуд, пытающаяся намазюкать ломтик хлеба достойным слоем масла. — Удары должны быть мгновенными, разящими и парализящими.

— Гм, возможно. Но прежде всего, позвольте уточнить, — как лучше к вам, уважаемая коки-тэно, обращаться, когда вы не в роли «дорогого квебекского кузена»? — осведомилась воспитанная гостья.

— Для краткости можно по титулу — «Оно» или просто по имени «Лоуд», — великодушно разрешила уважаемый оборотень.

— Боюсь, к «Оно» мне будет нелегко привыкнуть, — призналась щепетильная красавица.

— Значит, дорогая Лоуд, пока мы видим очевидную проблему: прежде чем «разить и парализовать», нужно определить с кем именно так поступать. Нужна четкая цель. Сходиться в бою со всей британской армией и полицией именно сейчас будет слегка неблагоразумно.

— Это точно, — признала Лоуд. — Хлопотное дело.

— Следовательно, имеет смысл уточнить наши задачи. Предлагаю такую последовательность: обеспечение собственной безопасности, затем непосредственный выход на конкретные и доступные цели.

— Выглядит логичным, — заметила Катрин, задумчиво ковыряя кекс. — Какими путями предлагаешь воплощать этот самый «конкретный выход»?

— Меняем тактику. Слежка, гонки на спортивных авто, удары подносами уже применялись и положительного результата не принесли — намекнула нежноголосая, но чрезвычайно ехидная гостья. — Отчего бы просто не побеседовать со знающими людьми?

— Как ты себе это представляешь? — явно заподозрила что-то нехорошее Светлоледя.

— Пора вам поменять статус. Болтливый простофиля и угрюмая вдова — не совсем то, что принесет успех в данной ситуации. Эти роли не раскрывают ваш потенциал.

— Выход в свет мы не потянем, — поспешно заявила трусливая главная шпионка. — Акцент, манеры, отсутствие рекомендаций…

— Наши недостатки продолжение наших достоинств, — отрезала Флоранс. — Хватит дурить. Нужно выходить в свет, выходить спокойно, без фокусов и всяких спецэффектов. Иначе подстрелят вас как банальных диверсантов и отволокут на вскрытие в какую-то лабораторию.

— Не-не, о чучелках мы как-то уже вспоминали, — встревожилась Лоуд. — То подождет. Лучше между лордов пошмыгаем. Но выгорит ли дело? Тут такая аристократия заумная, прямо зла на них не хватает…

— Я не смогу шмыгать между аристократами, — буркнула Катрин. — У меня не получится.

— Вполне получится, — мягко заверила Флоранс. — Ты истинная леди и умеешь ставить насущную необходимость выше предрассудков.

— Не нравится мне такой пошлый путь, — упиралась Светлоледи.

— Если потребуется под какого министра или графа подлечь, я подменю. Мне вообще не сложно, — милосердно пообещалась Лоуд.

Катрин повела бровью с крошечным шрамиком, но на самоотверженного оборотня даже не глянула…

Ага, это у них уже не первый разговор, любят этаким манером поспорить. Лоуд принялась размышлять, отчего у людей все так сложно? Может, они для интереса? Вон как друг на друга смотрят. А ведь пока еще и нет нужды перед каким-нибудь лордиком на колени плюхаться и ртом ублажать. Красивые неглупые бабы, чего им убудет от пустяковой услуги полезному самцу? Хотя, тут, конечно, на хренах всякие болячки водятся. Не, ужасный город. Вон и масла к завтраку подают — мажешь, мажешь, а все голый хлеб. Впрочем, у этих двоих мысли посложнее — не в самцах и ревности дело. Интересные тетки попались, хотя разобраться в них черттовски трудно…

— У нас войны с Британией пока нет, — очень тихо напомнила Флоранс. — Войны пока вообще нет. Следовательно…

— Война была. Там у Кроличьей, — возразила главная шпионка. — Вполне натуральная такая война.

— Там закончено. Пауза, пусть временная, — настаивала гостья. — Следовательно, я здесь на своем законном месте.

— Да. Ты на своем месте, — Катрин сумрачно заглянула в пустую чашку. — Излагай…

Ага, договор между ними имеется, — догадалась Лоуд. Разумно придумано. Нужно будет Уксу с Гру разъяснить. А то вечно в ненужный момент начинаются какие-то споры-разговоры. А так: один за одно отвечает, другой за другое — очень удобно.

Флоранс действительно оказалась очень разумной женщиной. План у нее имелся, и основательно продуманный. И когда успела? Но как в любом плане, имелись в этих придумках течи. Как не смешно звучит, на этакий блистательный план попросту не хватало денег. Нет, на жизнь в компании милейшего сквайра Ивеи, чашечку кофе с пирожным и даже на каждодневное мороженое денежек имелось с лихвой. Но правильная шпионская жизнь в представлении Флоранс требовала совершенно иного уровня расходов. Предусмотрительная подруга главной шпионки прихватила с собой солидную сумму британским золотом (в этом вопросе Манька с мужем оказали должное содействие, это они по части штанов чрезвычайно прижимистые). Денег должно вполне хватить на аренду достойного жилища, модные туалеты, прислугу и наемные автоматоны. Но для выхода в свет требовалось кое-что еще…

…— Да к черту это буржуинское непотребство! — бунтовала Светлоледи. — Мы приезжие, можем позволить себе стильную, лаконичную сдержанность.

— Нищие приезжие шпионят в иных слоях общества. Оставим несвоевременные и спорные марксистские тезисы. Даже Золушка при агентурном внедрении во дворец воспользовалась услугами знающей феи, — утверждала Флоранс.

— Что за Золушка? Тоже марксистка? — заинтересовалась Лоуд.

— Сказочная аполитичная брачная аферистка, — злобно проинформировала Светлоледя. — Ты, такое опытное Оно, неужели не можешь изобразить нам горсть побрякушек?

«Изобразить»! Лоуд конечно могла, и изобразить, и создать иллюзию. И горсточку, и кучку, и мешок, и даже себя сплошь обвесить достойными украшениями. Но одно дело удерживать иллюзию на себе, и совершенно иная трудность украшать сообщниц всяческой сложной мелочью. Тут непременно или камешки цвет изменят, или какое кольцо на другой палец переползет. Суетное дело, это ювелирство.

Увешивать себя оборотню точно не придется — в шпионской шайке образовался дефицит кавалеров, потому Лоуд предстояло играть роль сурового самца — тут золотыми часами и одиноким перстнем вполне обойдешься. Вот вечно трудолюбивых коки-тэно обделяют. Ну, как говориться «хренсним». Имелась в шпионском распоряжении пара комплектов драгоценностей, весьма недурных, прихваченных Фло из дома. Но украшения были, мягко говоря, весьма экзотическими, в смысле, вопиюще не модными. Да и не может позволить себе дама «из света» дважды подряд появляться в одном и том же ожерелье. Совершенно права тут Светлоледя — зажралась эта поганая британская аристократия. И не британская, кстати, тоже зажралась.

…Уточняли детали «легенды», Флоранс подбирала достойные запасные апартаменты (красивое французское слово, да). С драгоценностями вопрос не решался. Лично Лоуд было вполне ясно, как следует поступить в таком случае, но тут предложишь — немедля так разорутся, что…

Кто сказал слово «э-к-с-п-р-о-п-р-и-ация» осталось загадкой. У Лоуд имелось алиби — хотя слово она уже слышала, но выговорить его самостоятельно пока не могла. Слово промелькнуло и было сурово пресечено Катрин (которая, вполне возможно его и ляпнула).

К теме вернулись через день. План акции сложился сам собой и даже Светлоледя признала, что проще один раз рискнуть, чем спорить и топтаться на месте…

…Теперь Катрин, которой никак нельзя было «светиться», осталась в группе тылового прикрытия, а красивая дама Флоранс под руку с немолодым (но обаятельным!) джентльменом прогуливалась по многолюдной Риджент-стрит.

— Пожалуй, пора мне поближе взглянуть на этот хваленый магазинчик, — промолвил, разглаживая седые усы джентльмен, только вчера дважды побывавший в упомянутом «гнезде презренного злата и бриллиантов», правда, пока исключительно в женском облике.

— Будьте добры, дорогой, не слишком там задерживаться. Иначе я вновь начну волноваться, — напомнила Флоранс.

— Ну, еще бы, дорогая, — спутник красивой дамы, слегка прихрамывая, но молодцевато опираясь на здоровенный зонтик-трость, направился к двери — ювелирный был не из числа самых модных лондонских магазинов, но вполне приличный, а главное, небольшой…

Флоранс неспешным шагом двигалась по тротуару. После того как дело началось, неуместное волнение сразу отступило. Хм, мадам Морель идет «на дело», с ума сойти, самой не верится…

…— Удивительно неуместная и несвойственная тебе идея, — сказала тогда Катрин. — Как ни крути, акция выглядит банальным ограблением. Зачем тебе это нужно?

— Должна же и я совершить что-то откровенно глупое? Вы тут так славно развлекались…

— Насчет нашей глупости вопрос спорный, но судя по результату, мы действительно не слишком преуспели. Стоит ли усугублять? — иронично поинтересовалась Кэт. — Если ты полагаешь, что должна пройти тест, то это лишнее. Наше Оно и так относится к тебе с должным уважением.

— Несомненно, кольчуга твоего авторитета прикроет и меня. Но ситуация нестандартная, вполне вероятно именно мне с Лоуд придется работать в паре, а тебе надзирать за тылами. Издали. Следовательно, оборотень должна быть во мне уверена. И наоборот. Вполне логично начать сотрудничество с небольшого совместного грабежа.

— Даже не знаю, что и сказать. Оказывается, лондонское безумие весьма заразно. Поганый город. Даже Оно и то морду воротит.

— Да, этот Лондон весьма отличается от знакомого мне города, — согласилась Флоранс.

— Но это, скорее, особенности нашего восприятия, а не миазмы здешних концентрированных пороков. Я освоюсь. И все же будь любезна не называть оборотня — «Оно». Звучит жутко ксенофобски.

— Ей нравится, — усмехнулась Кэт. — В принципе, как титул вполне себе звучит.

— Знаешь, я порядком понервничала, узнавая о глорских событиях и твоем самоуверенном решении отправиться в неподготовленную турпоездку. Заметь, узнавала я это из третьих рук, практически случайно. Мне кажется, это не совсем правильно.

— Мы это уже обсуждали, — пробурчала возлюбленная половина. — Я признала, что была неправа. Извини. На Кроличьей палили пулеметы, активная фаза, ну и…

— И вас понесло течением. Действительно, мы уже обсуждали. Я просто брюзжу. Возраст. Так что будь любезна учитывать это обстоятельство, не называть Оно малограмотным «Оном» и вообще давай побыстрее перебираться в нормальную спальню. Чуткий слух твоей новой соратницы меня немного смущает и…

Нужно признать, целоваться Кэт не разучилась…

…Войдя во вращающуюся дверь (чрезвычайно хорошие стекла, да еще с этакой подзеркальностью — так и хочется расколотить на пробу), Лоуд ощутила нарастающее политически оправданное негодование. Золотишком и камешками они тут своих баб балуют, в то время как ирландские каменщики и островные лодочники выживают как попало, на одного туповатого Логоса и надеясь! Впрочем, опытная оборотень тут же взяла себя в руки.

Добропорядочный джентльмен уже исчез — в коротком внутреннем проходе магазина стоял здоровенный громила: длинноусый, в засаленном несвежем камзоле и красной круглой шапочке (головной убор именующийся «феска» был высмотрен наблюдательным налетчиком в порту, правда, сейчас кисточка увеличилась в размере для пущей убедительности). Л-разбойник тронул приготовленным оружием хитроумную решетку, складную и сейчас сдвинутую к стене, — вот же запираются, этакие траты несут, а что толку? Взглянув еще раз на свое вооружение — Светлоледя требовала уделить «стволу» особое внимание, ибо то очень важно — злоумышленник убедился, что все в порядке, кивнул интересному витражу и бестрепетно толкнул внутреннюю дверь…

— Джентльмены, это налет! — гаркнул громила, вваливаясь в ярко освещенный магазин, немедленно хватая трущегося у дверей господина за ворот сюртука и разворачивая носом в стену. Наемный сыщик-охранник был застигнут врасплох и сопротивления оказать не рискнул. Напрасно на него осторожные ювелиры тратились, тут к вам не воришки пожаловали, а серьезные экс-пра… пру… тьфу!.. про-приаторы.

…Продавцы, приказчики, покупатели и их дамы замерли не веря своим глазам — жуткий гость-великан смотрелся убедительно. Ну, с его-то солидным опытом…

Светлоледя требовала, чтобы грабитель выглядел чуждым Лондону, ни на кого не похожим (особенно на хвостачей), но непременно вызывающим подозрения своей подчеркнутой непохожестью. Панталоны в обтяжку, порванные штрипки, дырявые сапоги, солидное пузо и нафабренные усы — Лоуд сочла комплект вполне подходящими. Ну и мудреный акцент в придачу. Правда, на исковерканный язык налетчика жертвы внимание пока вряд ли обратили. Как уставились на вооружение, так и оцепенели.

Револьвер был хорош: с длинным толстым стволом и прикрученной сверху оптической трубой: черной-лакированной, в сияющих латунных кольцах — всё как вытребовалось шпионским начальством. От себя Лоуд добавила чуток позолоты, чеканочки и завитушек как на кранах в сортире универмага Хьюррорд — (роскошнейшее место!). В общем-то, отличная пушка, хотя и не паровая. Хорошо, что в основном иллюзорная — этакую в настоящей тяжести и в руках не удержишь. А так под иллюзией простенький шпилечный «бельгиец», но сколько впечатлений у зрителя!

Л-налетчик ткнул стволом в затылок обмершего сыщика и приглашающе взмахнул холщевым мешком в другой руке:

— Злато, деньги, камни! Ссыпать!

Приказчики торчали за прилавком окаменевшими медузами…

Л-налетчик взвел курок револьвера — пружина истошно и устрашающе заскрипела — и навел ствол в лоб ближайшему покупателю.

— Часы отдать!

Взмокший от волнения джентльмен заскреб по своему жилету, пытаясь справиться с цепочкой. Лоуд выхватило часы, щелкнуло крышкой и подняло прибор для счета времени над головой.

— Даю один минут! Или мне золото или вам ужас! Начинать буду с непотребствов, — Л-налетчик уставился на дамочку попухлее и хищно пошевелил длинными усами.

Леди немедленно обмякла в обмороке и правильно сделала. Дамское упадение без чувств неизбежно бодрит самцов. А то торчат сваями замшелыми, а вдруг зайди кто случайно?

Приказчики зашевелились, поспешно отпирая витрины и складывая цацки в большую картонную коробку. Л-грабитель не давал дыхнуть, требуя отпирать сейфы, «дрянность не класть», о деньгах не забывать, на обморочную дамочку плюнуть водой и дать бедняжке что-нибудь нюхнуть. Сыщик-охранник, пытавшийся взглянуть на злодея, схлопотал законный карающий пинок, а в слишком вяловато суетящегося продавца было швырнуто цилиндром, позаимствованным с головы одного из покупателей. Лоуд прохаживалась по магазину, демонстрировала великолепный револьвер, подгоняла и шевелила… В общем, экс-про-при-ир-ование оказалось делом знакомым, пусть ранее и именовавшимся куда попривычнее. Специалистка была уверена, что приказчики уже изловчились и отправили в полицию пневмопочтой тревожную весточку — оттого так и приободрились. Ну и ладно. Логос свидетель, особых неприятностей труженикам торгового пролетариата никто не желал. Хотя редкостно откормленные здесь мордосы собрались, смотреть противно…

— Ссыпать! — рявкнул громила, подставляя мешок. Приказчик с некоторым удивлением глянул на странноватую тару, но грабитель вновь гаркнул и дождь собранных украшений и монет потек в недра мешка. Звенело разнообразно и довольно приятно, местный ювелирный умелец морщился — видать, оскорблялся дикостью злодея. Лоуд и сама обеспокоилась — что-то многовато выходит, мешок-то того…

— Стой! Хватает! Остальное красавице за беспокойств! — великодушный грабитель указал на лежащую под прилавком обморочную леди, возле которой присела сердобольная дамочка, пытающаяся обмахиванием платочком и массажем висков привести несчастную в сознание.

— Возмещай! — подбодрил Л-налетчик, заколебавшегося приказчика.

Тот начал осторожно вытряхивать драгоценную смесь у ног жертвы, кольца и монеты весело зазвенели, спутавшееся колье жирным угрем шмякнулось на туфлю несчастной, леди конвульсивно лягнулась, отдергивая ногу и обе дамочки негодующе завизжали.

— Умолкнуть! — указал громила, демонстрируя извлеченное из-за пазухи жуткое устройство: темный чугунный шар, опутанный проводами и украшенный двумя стеклянными пробирками — в одной, как положено, колыхалась ярко синяя жидкость, в другой восхитительно красная. — Бомба снаружности! Полиций не звать, сама не выходить! Молчаливость!

С опаской подняв мешок «ой, вообще перегрузили, бестолковые», Л-налетчик шагнул в двери. В спину смотрели, еще не веря, что всё обойдется…

Дверь за налетчиком закрылось, и тут же в магазине поднялся ор. Возмущались сообща, но бабы, конечно, всех перекрикивали. Лоуд, пряча за пазуху апельсин, послуживший основой бомбовой иллюзии, покачала головой: вот везде народец одинаков в своей бестолковости…

…Когда дверь почти сразу вновь распахнулась и внутрь сунулась ужасная усатая рожа, гомон мигом стих. Пискнул приказчик, не сразу увидевший возвращение налетчика, осекся…

— В молчание я призываю, — укоризненно напомнило Л-грабитель и прицелилось в пискуна из чуда оружейной мысли. Приказчик упал на карачки и пополз за прилавок.

Ну, злодействовать было приказано вполсилы, потом Лоуд подняла ствол повыше. Момент был волнительный — вот не имелось у консервативно воспитанного коки-тэно особого доверия к мудреным громбабахам. Но надо, так надо. Лоуд невольно зажмурилась, но не забыла как учили напрячь кисть. Крюк-спуск поддался пальцу, бабахнуло… Приоткрыв левый глаз оборотень с удовлетворением увидела выбоину на потолке и облако оседающей штукатурки. С пулей Светлоледя что-то особое выколдовывала, но, слава богам, не переколдовала. Вон как все присели…

— Умолкли тут! — напомнила Лоуд и окончательно покинула гостеприимный магазинчик…

…Непредусмотренных столкновений со встречными посетителями не случилось и на улицу вышел весьма пожилой джентльмен, отдаленно похожий на давешнего, правда, сейчас старикан шел куда тяжелее и на зонтик опирался иначе. Зонтик-то был отнюдь не иллюзорный, только распухший от добычи словно торббука на нересте. Э, как бы не лопнул…

Риджент-стрит была спокойна и бурлива: гуляли бездельники-горожане, клацали подковы, катили зкипажи, посвистывали автоматоны. Да, улицу выбрали правильно, и на тротуарах тесно, и на проезжей части весело. Престарелый джентльмен догнал красивую даму у кофейни, совершенно случайно остановились рядом, вместе неодобрительно глянули на грузовой автоматон, пыхтящий дымом и с трудом пробивающийся меж кэбов и иных экипажей.

— Порядка, порядка движению не хватает! — посетовал джентльмен, ненавязчиво передавая свой зонтик случайной соседке. Зонтик вновь чуть изменил свой цвет и форму — иллюзия окончательно пропала, ткань стала светлее и элегантнее. М-да, пухловат зонт.

— Поосторожнее, — шепнула Лоуд. — Тяжеленький.

Кажется, Флоранс выругалась, ощутив вес. Ну, выругалась она едва слышно, да и позволено приличным дамам ругаться, они-то ведь никаких дурацких споров не заключали.

Прекрасная гостья Лондона двинулась прочь — зонтик ей пришлось взять под мышку, но Фло сделала это вполне естественно и даже изящно. Умеет, этого не отнять. Л-джентльмен пригладил усы и двинулся в другую сторону — начиналось самое интересное — к магазину уже пробивался полицейский экипаж, констебли на подножках кареты крутили сигнальные трещотки и неистово дули в свистки. Посмотрим-посмотрим…

— Ничего особо интересного не разглядела, разве что толпищу собрали — не продохнешь. А у меня, между прочим, мозоли, — докладывала Лоуд. — Понаехало начальство, но нужных мордосов я не углядела. Были важные чины, но кто такие, не особо понятно.

— У нас в Глоре один знакомый, истинный маг по этим проблемам, — заметила занятая разбором трофеев Флоранс.

— Нужные мордосы на расстоянии различает? — удивилась оборотень.

— Нет, тот маг мозоли талантливо ликвидирует, — проворчала Катрин, глядя на россыпи драгоценностей. — Что-то докатились мы. Скоро караваны грабить примемся.

— С караванами хлопотно, — заметила Лоуд. — Там со сбытом всегда сложно, за бесценок отдаешь, сердце кровью обливается…

— Я в курсе. Это так, к слову, — вздохнула главная шпионка. — Что ж ты, меркантильное Оно, так пожадничало? Лопнул зонтик, хорошо, что уже в кэбе, по сумкам бронзулетки мы распихали.

— Так, а я чего? Они сыплют и сыплют, что ж мне их перестрелять за щедрость, что ли? Вышло бы подозрительно, — оправдалась Лоуд. — Не могла же я сказать: мне вот с тех витринок, а остальное и даром не надо.

— Если взяли с избытком, так найдем куда применить, — заверила шпионская гостья, любуясь изумрудными серьгами.

Бывалые грабительницы переглянулись.

— В первые разы всегда так — что не схватишь, всё в радость, — вздохнула Лоуд.

— Было б что полезное, — согласилась Светлоледя.

Польза от глупой акции, конечно, имелась: три-четыре комплекта побрякушек для выхода в свет шпионки получили, хотя с ними надлежало еще поработать. Катрин считала светский способ легализации глубоко абсурдным, но здешний Лондон диктовал собственную стратегию поведения и, возможно, Фло была права. Оставалось доверить подруге подготовку внедрения «высшего уровня» и дорабатывать свои, убогонькие и приземленные, тактические ходы. Впрочем, опять же с подсказки Фло.

Справочник адресов пневмопочты был толст, аж в трех томах. И группы адресатов просто ужасно скомпонованы. Хитроумное Оно, отбрехавшись от работы на основании заведомой «островной малограмотности» слонялось по гостиной, пило чай и периодически разглядывало пустырь в карманную подзорную трубу.

— Уймись, — потребовала Катрин. — Выведут твоих барбосов погулять, никуда не денутся. Кому нужны обоссаные углы в квартире?

— Им побольше гулять нужно, они растущие. Ленится та девица, лишний раз на воздух выйти ей некогда. И это за такую королевскую плату⁈ Что за люди⁈ Как блудить, так завсегда у них время имеется, а как за несчастным животным приглядеть…

Вообще-то щенки несчастными не выглядели: вылетали на пустырь и носились между кустов энергично, слава богам, не особо гавкая. Временная хозяйка мелких волкодавов выглядела куда горемычнее — торчала у задней двери с похоронным видом, дожидаясь, когда щенки доделают свои дела. Похоже, весьма меланхоличная особа эта лавочница. Впрочем, Катрин было некогда присматриваться.

— Опять этот сопляк у нашей канавы бродит, — бубнила Лоуд, разглядывая просторы неисчерпаемого пустыря. — Трется и трется, вот что такому навязчивому надо? Полицейские днем уходят, так этот паскудник притаскивается

— Отстань от юнца, — Катрин перелистнула очередную страницу справочника. — Мешает тебе мальчишка, что ли?

— А вдруг он из собачьих воров? Вот в таких приличных, под джентльменов косящих, самые вороватые и рядятся.

Катрин лишь хмыкнула.

Соратница налила себе еще чаю и поинтересовалась:

— Кстати, «барбос» это ругательство или просто собачье оскорбление?

— Комплимент. От Фридриха Барбароссы словцо пошло — был такой знаменитый воинственный король. Имел привычку на всю Европу гавкать. Кстати, тоже не особо хорошо умел плавать. Утоп в горной речушке.

— Как же он так⁈ — огорчилось Оно. — Такой человек и на тебе.

— Угу, оплошал. Но конкретно этот Фридрих был крайне далек от идей марксизма, так что не особо переживай. Кстати, как тебе навскидку некий Дж. Льюсом? Интересное имя или так себе?

— Средненькое. А что, имеет смысл познакомиться?

— Сложно сказать. Хирург, но временно не практикует. Проживает в знакомой нам деревушке по Олд-Кейт-роуд.

— Наверное, это полезный Льюсом, — согласилась живо ухватывающее суть Оно. — Многообещающий человечек. Вообще-то, давненько я у хирургов не бывала. Но надо справки навести. Мы не какие-нибудь бездельники, а приличные квебекцы, не пристало нам к первым попавшимся проходимцам в гости лезть.

Вернулась Фло, обсудили кандидатуру Дж. Льюсома и хирург был признан годным к оперативной разработке.

Вы будьте осторожны, — шептала Фло. — И вообще пора бы нам переехать. Здесь как-то неспокойно. Тебя определенно ищут, а с Гров-Хауз нам будет куда удобнее работать. Там и гардеробные, и удобный второй выход…

— … и ванная нормальная, и спальня, — согласилась Катрин, теснее обнимая подругу. — А еще штат прислуги. Ну, служанок мы можем игнорировать, не проблема. Вот наше внезапный отъезд с Гринфилд-стрит может привлечь внимание.

— Вопиюще непродуманно вы тут всё начали, — промурлыкала Фло. — К чему понадобилась такая спешка…

Сейчас не было спешки, зато были нежные прикосновения, жуткая скрипучая кровать, запах духов и погашенных газовых светильников. Доносился из гостиной приглушенный шорох страниц и возмущенное кряхтение Оно — устроившаяся с энциклопедией у камина Лоуд изучало судьбу Барбароссы и Третьего крестового похода. Это ж сколько ошибок эти шм… шалые рыцари наделали⁈ Не, врет книжка, всё не так было!

…Ничего не мешало. Теснота, дурная мебель, духота. Фло была рядом, тревога за нее, уверенность, что всё будет хорошо, блаженство, — всё сплелось в тот самый нерушимый миропорядок, что являлся смыслом личной жизни одной неоднозначной персоны в шпионские, до-шпионские, не-шпионские и всякие иные времена… Всё остальное подождет до утра…