Лондон в огне

Глава четырнадцатая, Герои разговаривают с глазами, сквернословят и удивляются

…Пальцы с длинными, покрытыми лаком ногтями, приподняли бессильное веко, исследовательница склонилась над мраморным столом и заглянула в глаз лежащего. Чуть слышно шипела яркая газовая лампа, пара черных и неестественно блестящих глаз всматривалась в единственное тусклое око мертвеца. Второй глаз у покойника отсутствовал — входное пулевое отверстие в глазнице казалось черной спекшейся кляксой.

Леди Ки выпрямилась, поправила элегантно выбивающийся из прически локон и вынесла вердикт:

— Джентльмены, это была случайность.

Морти злобно фыркнул:

— Вы в своем уме⁈ Коммандеру пустили пулю в лоб, мгновенно и эффективно. Охотились именно за ним, всё остальное проделывалось исключительно для отвода глаз.

— Мой милый Джеймс, — ласково проскрипела красавица-ведьма, — если вы видите и знаете больше меня, умоляю, не скрывайте и сообщите нам всем. Я всегда, с величайшей готовностью и неизменным вожделением, готова познать новое и неизведанное.

— Не подвергая сомнению ваш опыт, осмелюсь указать, что вчера погиб лишь Бо, — смягчая тон, заявил лорд Морти. — Его там ждали, и эта проклятая баба…

— Возможно, она и проклятая, но совершенно иная другая баба, — заверила ведьма. — Мелкая и глупая. О королевской гостье наш милый Бо думал, именно ее искал. Несомненно, на Гринфилд-стрит была именно она. Полагаю, если бы коммандер ее настиг, то вновь отделался бы сломанной или простреленной рукой, благо у него еще имелась неповрежденная верхняя конечность. Точно так же как его люди, столь неосмотрительно сунувшиеся в дом — лишь простреленные плечи, выводящие глупцов из строя, но не опасные для их жизни. Ваша гостья все еще надеется на переговоры и старается не совершать действий с необратимыми последствиями. На этом, кстати, уместно было бы сыграть. Если, конечно, у вас хватит ума обратить ее нерешительность на свою пользу.

— Но кто же тогда стрелял в лавке? — спросил один из джентльменов, сгрудившихся у двери и явно не испытывающих особого желания проходить вглубь ужасной лаборатории ведьмы.

— Откуда мне знать? — дрогнули в улыбке фарфоровые губы леди Ки. — Видимо, кто-то из подручных вашей гостьи. С ее стороны весьма логично нанять десяток-другой из местного отребья и использовать для мелких поручений. Ищите. Возможно, проходимцы смогут рассказать что-то полезное. Но я бы не рассчитывала на такую удачу. Наш милый Бо не возлагал на эту лавку особых надежд. Куда ценнее ему казался мальчишка. Тот определенно был знаком со столь неуловимой дамой и ее приближенными.

— Мы его найдем, — заверил один из высших полицейских чинов Британии, мечтавший поскорее убраться из ведьминского логова. — Но что за дьявол, прошу прощения, мелькнул на Гринфилд-стрит? Свидетели говорят…

— Коммандер полагает, что это существо той самой породы, которую ваши глуповатые шпионы именуют «дарками», — пожала плечами Алис. — Я бы назвала их иначе, но имеет ли это значение.

— Мы их найдем. Я немедленно прикажу выделить подкрепление, — пообещал чиновник. — Сейчас же…

Люди у дверей исчезли. Лишь один из гостей — весьма молодой и стройный джентльмен рискнул задержаться. Впрочем, лорд Некто, тоже остался сидеть в своем кресле. Разговор еще не был окончен.

— Я начинаю беспокоиться, — сообщил Морти, прогуливаясь вокруг лабораторного ложа для вскрытия, которое столь внезапно занял общий друг обитателей Лайт-хаус. — В происходящем отсутствует логика. Почему эта шлюха пошла на риск и не убила охранников коммандера, но не удосужилась предупредить своих подручных, и те без колебаний уложили нашего Бо? Не нахожу в их действиях никакой последовательности.

— Да, логики здесь нет, — согласилась ведьма. — Милый Бо тоже очень удивился. Пожалуй, он изумился даже чрезмерно — в последнем взгляде только это и застыло, остальное я рассмотрела с большим трудом. Кстати, пулю в него пустила именно шлюшка, да еще отставная. А вот даму с Гринфилд-стрит я бы так не называла.

— К чему мне знать, кто из этих проклятых баб разнузданнее⁈ — возмутился Морти. — Умоляю, избавьте меня от подробностей.

— К сожалению, подробностей мы пока не знаем, — подал голос из кресла Некто. — Леди Ки, напоминаю, что нам весьма нужна та высокая дама с Гринфилд-стрит. Живая или мертвая. Некоторых вещей Британия не может простить. Например, наглейших визитов к королеве. Мы можем рассчитывать на вашу помощь?

— Едва ли, — ведьма взглянула на сидящего. — Боюсь, она защищена от чар. Такое случается, хотя и крайне редко. У вас сильная противница. Я бы попыталась с ней вступить в переговоры. Возможно, на этот крючок она попадется. Дальше… дальше возможны вполне простые решения.

— Боюсь, мы ее уже вспугнули, — признал джентльмен в кресле. — И едва ли мы способны нацепить на крючок заманчивую приманку. С кем бы сейчас она хотела поговорить?

— Со мной, — внезапно откликнулся молодой человек, стоящий у двери. — Без сомнения ваша гостья уже многое знает о лагере «Нью-Крэйн» и готовящемся предприятии. Было бы странно, если бы она не пожелала встречи с человеком, возглавляющим экспедицию.

— Едва ли она знает что-то о вас, капитан, — заметил Морти. — Вы весьма таинственная фигура даже для нас. И, кстати… Вы не на шутку рискуете. В шайке оборотень, неизвестные науке чертообразные существа и красивые дамы. Что, если они изменят своему извращенному миролюбию и сделают серьезный ход?

— Сэр, я не верю в неуязвимость оборотней и у меня имеется надежный револьвер, — полным спокойствия голосом заверил Капитан. — Что касается «чертообразных существ», то я повидал предостаточно обезьян — судя по описанию, эта мелочь из их породы. Дамы… что ж, я достаточно невосприимчив к их чарам.

Краткий взгляд в сторону леди Алис был красноречив, но та лишь улыбнулась — редкие исключения, не желающие мгновенно падать в её постель, ведьму лишь развлекали. Живя столь длинную жизнь, как не ценить милые случайности…

Капитан откланялся, лорд Некто грузно встал из кресла:

— Наш капитан рискует, но это его выбор. Выход экспедиции откладывается, и желание заскучавшего джентльмена встряхнуться вполне понятно и объяснимо. Впрочем, полагаю, наша неуловимая гостья не клюнет. Не потому что добыча неаппетитна, скорее, потому что она неизвестна.

— Черт с ними, пусть ловят друг друга, — буркнул Морти. — Думаю, вам не составит труда найти нового командующего для флота вторжения. В Империи полным-полно преисполненных пафоса отчаянных авантюристов.

— Увы, их не так много, — вздохнул лорд Некто. — Но не будем беспокоиться раньше времени. Несомненно, Капитан получит надлежащую охрану. Кстати, леди Ки, осмелюсь вам напомнить, что тело коммандера Бо-Дж-Бо отправляется домой, где и будет захоронено с должными почестями. Родственники должны получить покойного в приличном виде.

— Несомненно. Никаких лишних следов, — заверила ведьма, с нежностью глядя на труп.

…— Мы оставили уйму следов, причем, практически ни на шаг не приблизившись к цели,

— проворчала Катрин, складывая газету. — «Секта американских дьяволопоклонников». Ужасная безвкусица. А о шайке Рыжей Мэри наплели еще и похуже. Понятно, что все это газетные «утки», поощряемые полицией, но Второй департамент, несомненно, уже роет землю.

— А чем версия с Рыжей Мери плоха? — спросило Оно. — Очень интересная история, по-моему. Особенно там, где про юного индейского любовника, которого она, коварная падлюка, принесла в жертву…

— Давайте не будем отвлекаться, — призвала Флоранс. — Отбытие с квартиры действительно выдалось излишне драматичным, но от случайностей никто не застрахован. Давайте решим, что делать со свидетелями. Не гуманно, когда страдают случайные люди.

— Так уж и случайные? — ядовито уточнила Катрин. — Кто их за хрен в это дело тянул? Девица еще и смертоубийство учинила. Мы к этому безобразию каким боком? Нет, кое-кто туда, в лавку, троянских щенков подсовывал, это конечно…

— Щенки тут при чем⁈ — запротестовала Лоуд. — Там пол-лавки ворованного добра, а зверьки вдруг самые виноватые. Нечего их с людьми путать, это человеки случайными бывают, а собачки всегда невинные.

— Давайте пока отвлечемся от кинологическо-философского аспекта произошедшего и перейдем к практическим вопросам, — предложила Флоранс, усаживаясь на диванчик с чудесной обивкой сдержанных брусничных тонов. — Делать-то что?

— Работать строго по плану, — напомнила Катрин. — Сегодня это проклятое вечернее мероприятие, нужно идти, раз уж решили. А свидетели… Чего они там? Сидят?

— Сидят, — подтвердило Лоуд. — Сытые, одетые, в утешительной темности и покое. Я так пробовала — очень умиротворительно. Енот им таскает жратву и намеки на скорое избавление. Но есть и проблемки. Щенкам там скучно и гулять они…

— Лоуд, ты все же и о людях иногда бы думала, — возмутилась Фло.

— Так, а я о чем? С собачками эти двое вообще не гуляют, да там и негде. А эта… как ее… Тиффани еще и кашляет. Она вообще болезненная. Возьмет и Пегого еще заразит…

— Это вряд ли, — хмуро сказала Катрин. — Болезни у них все же разные. А как девица вообще? Разумная?

— Раньше довольно толковая была. Сейчас малость свихнулась. Все ж полюбовник у нее невзначай перекинулся. Вроде чувство к этому увальню имелось, а его раз-раз и на пустом месте забабахали, — пояснила Лоуд. — Помрет дура, наверно. От кашля и безнадеги.

— Не сгущай, — предостерегла главная шпионка.

— Кэт, не одергивай. Если говорить прямо, мы заперли в катакомбах двух совершенно невиновных людей, — печально признала Флоранс.

— На цепи их там держат, что ли? Им идти некуда. Поскольку об их невиновности у полиции есть всяческие мнения. Всё равно придется сидеть бедолагам, если не под землей, так по камерам. Куда их девать? Есть предложения? — Катрин глянула на коллег по шпионству.

— Можно квартиру снять, — предложила Фло. — Они как между собой? Ладят?

— Разговоры разговаривают. До шм… до сексиса еще, вроде, дело не дошло, — поведало тактичное Оно.

— Тьфу, ну вот как ты о людях думаешь? — вздохнула Катрин.

— А чего? Там вообще делать нечего. Только болтать, кашлять, да это самое…

— Он все же джентльмен, — напомнила Фло. — Крайне дурно мы о нем подумали, хорошо, что все разъяснилось.

Катрин с интересом глянула на подругу.

— Весьма милый и мужественный молодой человек, — твердо сказала Флоранс. — Нужно им помочь. Кстати, как его по-настоящему зовут?

— Вильям Хаме… Не, Хармс… Не-не, — Холмс. Точно, Холмс! — определилась памятливая оборотень.

Подруги переглянулись:

— Совпадение, — заявила Катрин. — Достаточно распространенная фамилия. А может, и родственник. Такой же приставучий, зараза. Не дайте боги, нам бы тот самый попался, вообще бы все нервы вытрепал.

— Не суть важно. Вечером мы заняты, а утром давайте займемся переселением узников. Включая собак. Нельзя же их всех мучить, — настаивала Флоранс.

— Очень правильное решение! — одобрило Оно. — Беспокоит меня этот кашель. Кашляющая собака — это вообще ни в какие ворота!

…Капало сильнее. Если молчать и слушать, глухие удары тяжелых капель о каменный пол звучат как деревянный молоток. Наверное, наверху прошел дождь. В тупике, куда перевел беглецов грубиян-коротышка, было сухо, сидеть на набитых чем-то мягким мешках довольно удобно, но Тиф знала, что скоро сдохнет. И это будет правильно.

…Бух, бух, бух-бух… падали капли у прохода. Ну, точно как молотком в мастерской. Такой большой молоток, «киянкой» называется…

…— И все же нельзя опускать руки, — после паузы негромко продолжил упорный сосед.

— Вы молоды, мисс Лидл, имеете опыт и вполне способны начать всё сначала. Стоит справиться с апатией…

В общем-то, он неплохой парень. Доброжелательный, образованный и жутко стеснительный. Такие джентльмены становятся очень хорошими постоянными клиентами. Они всегда благодарны догадливой и активной проститутке. Милый парнишка. Никакого опыта с женщинами, никакого опыта с жизнью. Непроходимый дурак. Что он знает об опыте и апатии?

— Мистер Холмс, именно опыт подсказывает мне, что лучше держать руки опущенными. Так они гораздо меньше устают… — говорить Тиф не хотелось, но когда заговорила, капли-молотки отдалились. Когда говоришь сама, можно не слушать — и Тиффани продолжила: — Умелой девушке очень нужны ловкие и здоровые руки. За них хорошо платят. Лампу мы предусмотрительно погасили, полагаю, я могу не краснея вам кое-что объяснить. О, я без сомнений осознаю, что и как должна делать, дабы все начать сначала. Имеет смысл найти компаньонку и снять на двоих удобную комнату. Сейчас недурную прибыль приносит работа на Риджент-стрит…

…Она говорила, а дурачку Вилли хватало ума помалкивать и не прерывать. Тиф была безжалостна: о расценках на ласки, о хитростях подмывания и искусстве одурачивания в завлекательных разговорах, она говорила ровно и спокойно. О признаках брандерского груза[41], о любителях запихивать шиллинги в анал, о скандалах с соседями и взятках «мистер-кварталу». Когда кашляла, Холмс подавал пойло — что там намешал чертов коротышка, угадать было сложно, но кашлялось легче.

…— Тяжелое ремесло, — странным тоном заметил Вильям. — Боюсь, мне будет трудно осознать насколько оно тяжелое.

— Зачем тебе-то осознавать? — сплюнула Тиф, смутно догадываясь, что говорила с час, а то и больше. — Женское дело, вам до него нет заботы. Разве что когда женитесь, сможете догадаться, что у жены не всегда по пятницам голова болит.

— Брак пока не входит в мои планы, — сообщил сопляк. — Если вам будет легче, мисс Лидл, постарайтесь выговориться до конца.

— Едва ли в этом есть какой-то смысл. Я вас и так утомила этой помойной грязью. Просто самой хотелось вспомнить, сколь многое мне предстоит сделать, чтобы вновь попробовать заиметь лавку. Пожалуй, мне стоит подумать о мясной лавке. Меня всегда очаровывали остро заточенные крючья на цепях под потолком.

— Ну-ну, мисс Лидл, не стоит так пессимистично смотреть в будущее. Нужно надеяться на лучшее и преодолевать испытания. «Ибо кого любит Господь, того и наказывает» — процитировал мистер Холмс.

— Это уж точно. Меня ваш бог никогда не забывал. Просто удивительно, сколько всякого разного у него для меня припасено. Жду не дождусь, когда смогу взглянуть в его лучезарное бородатое рыло и спросить: за что?

Парнишка вздохнул, а потом пробормотал:

— Увы, едва ли нам стоит винить кого-то одного, пусть даже всевидящего и всемогущего. Мы существуем среди людей. Пусть несовершенных, но очень разных. У вас был друг, мисс Лидл. Насколько я понимаю, друг искренний и бесстрашный.

— Да, мне здорово повезло, — согласилась Тиффани, плотнее закутываясь в плащ.

Она ждала, что Вилли заговорит о достойной памяти, о вере в лучшее будущее и прочем дерьме. Может, еще и о смирении что-нибудь ляпнет. Мальчишка удержал язык за зубами. И то счастье…

Она делала вид, что дремлет, слушала удары капели и тихую возню соседа по несчастью — Вилли занимался хозяйством. Разогрел ужин — Тиф сжевала горячий хлеб с яичницей и дурно поджаренными ломтиками грудинки. Готовить мистер Холмс не умел, только переводил хорошие продукты. Интересно, где их крадет здешний коротышка?

Нет, не интересно. Плевать, откуда все это берется, и кто вздумал подкармливать беглецов. Смысл кончился. Еще там, в «Редкостях». Мысли о недочищенной плите и том солидном покупателе на пару дорогих китайских ваз окончательно покинули голову Тиф. Осталась пустота. Всего три дня назад все можно было исправить. Было же предчувствие. Надо было бежать. Запереть лавку, забрать деньги и… Потом можно было вернуться. Лишь бы не остаться одной…

Мальчишка неспешно допил чай, покормил собак и улегся. Его ровное дыхание угадывалось сквозь неровный грохот капель. Спят псы, спит мистер Холмс.

Тиф осторожно подобрала юбки и села. Пора. Черный щенок обрадовался, завозился, надеясь на прогулку. Тиффани наугад пнула его ногой — сиди, несчастная тварь…

…Она шла на ощупь, слепо выставив впереди себя одну руку. Запах масла лампы остался позади, поворот сменялся поворотом, и Тиф знала, что возврата нет. Пальцы нащупывали влажную поверхность стен, девушка вновь сворачивала… Шаг за шагом она погружалась в бездонную тьму. На ровных участках ноги, казалось, ступают на одном месте, но рука вновь натыкалась на тупик стены и Тиф нашаривала новый проход. Дальше, дальше… Тьма уже не пугала, неясные звуки, эхо звона лошадиных подков, попискивание крыс, смутные голоса — лишь призраки прошлого. Тьма стала привычной и уже не пугала. Былая хозяйка «Редкостей» неспешно переставляла ноги, зная, что каждый шаг приближает ее к Излингтонскому кладбищу. Что ж, во тьме и то адово место покажется нестрашным…

Тупик… Тиф вновь ощупала стены, смутно догадываясь, что идет по кругу уже в четвертый раз. Перед этим где-то нагибалась, потом пришлось присесть… Или привстать? Нет, кажется, это в предыдущей комнате пришлось перебираться через полуразрушенную стену. Комнаты ли это? Склепы? Древние погребенья, где все истлело и рассыпалось прахом. Девушка пошарила ногой и невольно вздрогнула, споткнувшись о нечто длинное. Решиться ощупать было немыслимо, но все же, это был не гроб, а нечто схожее со стопой досок — трухлявых, но сухих. Тем лучше. Тиф завернулась в плащ и легла. Саван вышел неплохим, но ткань мешала дышать. Девушка отвернула край ткани, откашлялась и принялась слушать темноту. Чуть слышно осыпалась труха досок — нужно дышать ровнее. А лучше не дышать. Рассыпаться тленом как все вокруг…

Где-то далеко упала капля-киянка. Тиффани постаралась оглохнуть и начала умирать…

…— Вы, мистер Холмс, вообще какой-то балбес! — бушевал коротышка. — «Задремал на миг» он, понимаете ли! Оставили его с больной девушкой, так сразу дрыхнуть вознамерился? И это в полевой, можно сказать, боевой обстановке⁈ А еще книжки про таких хладнокровных раздолбаев пишут!

— Что, простите? — не понял предпоследнего слова да и вообще смысла тирады Вильям.

— Ничего. Потом объясню. Доходчиво, — коротышка прислушался. — Не могла она без света далеко уйти…

…С обитателем подземелий, шедшим проведать узников, Вильям столкнулся уже в одном из коридоров. Описать, что ощутил молодой человек, проснувшись практически в одиночестве и обнаружив, что мисс Лидл рядом нет, можно одним словом — ужас! Щенки смотрели в смущении, рассказать ничего не могли, лишь светлый тыкался носом, пытаясь утешить. Прекратив звать соседку и подавив панику, Вильям зажег фонарь — постель девушки была пуста, исчез плащ, но всё остальное, включая воду и съестное, оставалось на месте. Двигаясь осторожно, стараясь не раскачивать фонарь — масла оставалось на донышке и каждая его капля имела ценность, юноша двинулся на поиски. Щенки пытались следовать за человеком, но были отогнаны назад. Вильям взял себя в руки и теперь рассуждал строго последовательно. След мисс Лидл обнаружился на втором повороте — девушка ступила в грязь, а рисунок подметки ее башмачка Вильям помнил твердо. Дальше пошло хуже: пол галереи тянулся неровным горбом выщербленного кирпича, следов на нем не было. Фонарь неумолимо угасал. Пригибаясь, едва ли не на четвереньках, юноша обследовал повороты. Из ниши непонятного назначения на него сердито запищала крыса, за макушку сыщика цеплялись лохмотья пыльной паутины. Вильям убеждался, что пропавшая особа здесь не проходила, возвращался назад…

…Шаги местного обитателя юноша услышал в последний момент и лишь успел вскинуть обломок весьма неудобного, подобранного в качестве инструмента, бруса.

— У меня лучше, — коротышка показал топорик, изящного, явно заказного изготовления.

— А что вы, мистер Холмс, здесь шляетесь?

Потом на Вильяма кратко, но энергично наорали. Браниться безносый абориген бесспорно умел — отдельные оскорбления юноша попросту не понял.

— Где-то рядом она должна быть, — коротышка принюхался. — Эх, жаль псы ваши мелкие и неученые. Здесь проходила, но развилка как нарочно мудреная. Фонарь поставьте, мистер Холмс. Масло я принес, но заправляться некогда. Потом вернемся.

В руке аборигена катакомб вспыхнул ослепительно яркий и узкий луч света, Вильям невольно прищурился. Свет, несомненно, был электрическим по своей природе, но ничего подобного данному осветительному устройству юноше видеть не приходилось. С тех пор, как в 1830 году при катастрофе в лабораториях Королевского института, спровоцированной кошмарной электроустановкой Деви-Фарадея, погибли оба авантюриста-изобретателя и вместе с ними почти сотня невинных любителей поглазеть на эксперименты с электричеством, новомодные теории были осуждены прогрессивным ученым миром… Впрочем, к черту историю научных заблуждений! Уильям поспешил за следопытом-проводником…

…Яркий луч метался по низким сводам, тени убегали далеко вперед, дабы подстеречь и наброситься на живых людей…

— Вроде разумная девица, и на тебе… такая недисциплинированность, — ворчал коротышка, спеша по коридору. — Кружила, кружила… Вот что за нужда такая? Слушай, Вильям, а вы там случайно не поссорились?

— Что вы, мистер Минимум, я бы никогда не позволил себе…

— Вот я думаю. Тьфу, маму их, а тут-то куда? — гнусавый следопыт раздраженно засопел, в нерешительности топчась на очередной развилке. — Ослаб запах. Видать, нехорошо нашей лавочнице.

— Неужели эмоциональное состояние и недомогание так сказываются на интенсивности выделения потовых желез⁈ — поразился юноша.

— Ну, как сказать… запахность, она ведь разной природы, — туманно пояснил коротышка. — Надеюсь, вы крыс не очень боитесь?

— Я? Нет, не особенно.

Проводник сунул руку под куртку — на миг блеснуло подвешенное оружие, кроме топорика на аборигене имелся немалый арсенал — и вынул крысу. Грызун был пятнист и, видимо, преспокойно дремал в тепле за пазухой хозяина, не обращая ни малейшего внимания на беготню.

— Вот, тоже дрыхнет, — возмутился коротышка. — Прямо курорт какой-то развели. Давай, Чернонос, хорош дедовать, разомни лапы.

Крыс встопорщил усы и бодро плюхнулся на пол.

— Взял след, взял, — прошептал коротышка. — Значит, она все же в дыру полезла. Я думал — не рискнет. Все ж этих штатских женщин вообще не поймешь…

Никаких дыр Вильям не видел — отверстие в заложенной поперечной стене обнаружилось лишь через несколько десятков шагов. Пришлось протискиваться сквозь шаткую щель, кирпичи угрожающе колебались. Нет, без света девушка здесь пройти никак не могла…

Еще поворот, стена… Да, так или иначе, мисс Лидл проникла в эту скрытую комнату. Юноша втянув живот, следом за проводником протиснулся в узость и увидел неподвижное тело, вытянувшееся на дряхлых козлах, видимо, оставшихся от строителей, давным-давно покинувших этот забытый подземными богами тупик.

— Какая ужасная, безнадежная смерть, — прошептал Вильям, изо всех сил прислушиваясь — нет, даже тень дыхания не тревожила мертвую тишину случайного склепа. Единственным живым существом здесь был крыс, успевший по складкам савана взобраться на покойницу и оттуда глядящий на спутников бусинками блестящих глаз.

— Вот прямо щас смерть! — процедил безжалостный коротышка, шагая к ложу скорби. — А ну, подъем!

Грубый призыв не подействовал — тело осталось неподвижным. Проводник принялся возиться с плащом покойной:

— Фоме, фто фтал? Фяти, дафай!

Вильям вынул слегка слюнявый легкий фонарик из пасти коротышки — озабоченный абориген весьма профессионально приоткрыл веко мисс Лидл, склонился над бледным безжизненным лицом.

— Сомлела. Оно и понятно, волнение, переутомление, тьмища. Я тут и сам-то ходить в одиночку с большим трудом привык. У тебя нюхательных солей или нашатыря, случайно, нет?

— Увы, я проявил глупейшую непредусмотрительность, — признал юноша, с величайшим облегчением находя слабые признаки жизни на меловом лице мисс Лидл.

Как все-таки она красива, эта хрупкая жертва безжалостного лондонского дна. Её признания, эта ядовитая смесь грязи, отчаянного покаяния и гнева…

— Не стой, говорю! Сюда свети!

Коротышка угостил умирающую полудюжиной довольно крепких пощечин, потом принялся массировать и сдавливать ногтями уши жертвы.

— Вечно эти волосы… Разведут густоты, не пропутаешься. Э, упорствует девица. Так, а если этак… — проводник запустил руку под куртку и извлек плоскую фляжку. Крышка была мгновенно свинчена, горлышко сунуто под нос умирающей. Несмотря на трагизм ситуации, Холмс не мог не отметить вопиющую странность — у проводника имелось лишь по четыре пальца на каждой руке. Врожденное уродство или последствие некого жуткого и загадочного ритуала? Впрочем, следов жертвенной ампутации на кистях не имелось…

Тонкие ноздри мисс Лидл чуть заметно дрогнули.

— Ага! Будет жить, — восторжествовал мелкий мучитель.

Длинные ресницы девушки шевельнулись, она отсутствующе глянула в лицо карлика и вновь вздрогнула.

— Да, не принц златокудрый, — хладнокровно согласился коротышка. — Но нос у меня такой не от вашего люэса, а от рождения. Разведчику простительно. С лица воду и виски не пить. Кстати, глотнешь?

Мисс Лидл послушно припала к горлышку фляги, запрокинула голову — в сосуде забулькало.

— Стоп! — разведчик-проводник отнял флягу. — Алкоголизм не разводить! Небось, еще не ваду.

— Я поняла, — девушка облизала губы и кашлянула. — Прошу прощения, джентльмены, я слегка не в себе.

— Это тоже понятно, — карлик спрятал остатки эликсира. — Каждый может слабину дать. Но от тебя, Тиффани, я честно говоря, не ожидал. Стойкая ведь девица, и с рекомендациями. Ладно, возвращаемся к опорному лагерю. Мистер Холмс тебе поможет. И не кочевряжься. Парень в кости крепок, а физические упражнения ему, раззяве, очень полезны…

…Вильям нес спасенную девушку на плече и пытался проанализировать свои чувства. Во-первых, мисс Лидл оказалась весьма увесиста для своего чрезвычайно изящного телосложения, во-вторых носильщик в данный момент не испытывал ничего, даже отдаленно схожего с чувством неуправляемого полового возбуждения. Хотя девушку приходилось придерживать за… э-э… нижнюю часть спины. Видимо, нагрузка на мышечную систему и необычайные обстоятельства полностью нейтрализовали позорный юношеский недуг. Хотя Вильям мог бы поклясться, что никогда не забудет чувства прикосновения своей ладони к этой, э-э… познавшей многое плоти…

— Мистер Холмс, прошу меня простить. Сегодня я крайне обременительная, бесстыдная и никуда не годная особа, — прошептала девушка.

— Ничего страшного, мисс Лидл. У каждого случаются дурные дни. Берегите голову, когда я нагибаюсь. Здесь чертовски низкие своды.

— Вы потом любезничать будете, — сумрачно заявил идущий впереди проводник. — Оставить вас одних невозможно, весь график мне сбили. Взрослые, вроде бы, люди…

…Галерея сужалась и расширялась, Вильям нес свой грешный груз и чувствовал что несчастная девушка плачет. Плачет неслышно, изо всех сил сдерживая кашель. Несчастное, обреченное создание. Как несправедлива жизнь…