Лондон в огне

Глава двадцать вторая, Рассказывается о револьверах, патронах и котлетах

— Так, раз все здесь, уже хорошо, — сказала Катрин, кладя револьверы на стол и поприличнее запахивая халат. — Мистер Холмс, полагаю, вам придется проведать вашу подругу и предупредить, что я вскоре ее навещу. Заодно можете дать совет мисс Лидл по тревожащему ее вопросу. Если у нее, конечно, не сложилось на сей счет четкое собственное мнение.

— Да, леди Грин, — юноша вышел.

— Ты, драгоценное Оно, вали в буфетную и подкрепись. Мы скоро уходим, — Катрин с отвращением глянула на цилиндр в руках оборотня. — Шляпку можешь приватизировать, она меня зверски утомила.

— Ну, не выбрасывать же такую вещь, — Лоуд потерла цилиндр рукавом. — Не умеешь ты, Светлоледя, качественные вещи носить. Вот весь уже попачканный. Кстати, насчет «скоро уходим». Сдается, я перерабатываю, а уж про выходные…

— Уймись и свали. Мы тут вопросы срочные обсудим, и… Есть в этом доме нормальные ножницы?

— Есть, — без выражения заверила Фло. — Что, всё определилось?

— Открылись новые обстоятельства. Кроме того… — Катрин прижала к себе подругу. — Видимо, к утру здесь будет полиция. Пока бумаги на арест оформят, экипаж вызовут, ну… Хорошо, что Мариэтта именно сегодня с проверкой заглянет. Как раз и проводит…

— Обнимайтесь, прощайтесь, я вообще не смотрю, — заверило тактичное Оно, наконец-то, убираясь в сторону буфетной.

— Значит, всё равно война, — прошептала Флоранс, утыкаясь носом в шею подруги.

— Мы попытались. Собственно, всё равно уже опаздывали. У дворца я… В общем, мы теперь определенно вне закона и в состоянии открытого конфликта. Зато полдела уже сделано. Подшлифуем и вернемся. Девчонку заберешь?

— Ну, не выбрасывать же ее, — процитировала Фло и отстранилась. — Сейчас принесу ножницы…

Ножницы оказались ничего себе, щелкали исправно, Катрин разглядывала локоны, падающие на паркет — рыжие волосы казались чужими. Нет, не идет эта рыжесть и вообще все фальшивое ужасно надоело. На склоненную шею капнуло теплым.

— Фло, я тебя очень прошу…

— Это случайно. Не волнуйся, я тебе ухо не отрежу.

— Вот за это я как раз совершенно не волнуюсь. Просто хочу сказать, что дел здесь осталось не так много. Быстренько закруглимся и вернемся.

— Естественно. Ты бы на себя взглянула: сплошные синяки и царапины. Ногти содраны. А что за пятна за ушами?

— Хм, видимо, не домыла. Это шампанское. Не волнуйся, пожалуйста. Все налажено, имеем свободу маневра…

В буфетной звякали блюда и тарелки — по-видимому, рачительная оборотень считала большим грехом оставлять съестное врагам. И вообще оставлять…

— Я буду ждать в Глоре, — сказала Фло, подравнивая на затылке.

— Угу. Там штаб операции, да и вообще тебе полезно подышать морским воздухом. Особенно, после этого окаянного Лондона.

— Здесь не все было так уж ужасно.

— Несомненно. Напрасно ты упустила момент.

— Не говори глупости. Я бы никогда не смогла. Для него я практически бабушка.

— Да? Со стороны все выглядело немного иначе.

— Наплевать на него! Как я буду сидеть в Глоре, зная…

— Я же говорю, Лондон на тебя дурно влияет. Обычно я плююсь, а ты намекаешь на мои дурные манеры. Неделя. Ориентировочно, конечно. Связь в любом случае будет, так что если будем задерживаться…

— Очень прошу — не задерживайтесь, — вздохнула Флоранс.

— Не станем. Хотя, должна признаться…

— А пудинг брать? — влез голос Оно из буфетной.

— Бери. И с вещами местность зачисть. Только дай нам поговорить.

— А то я мешаю, — удивилась оборотень. — Я только насчет пудинга…

— Уймись!

Оно унялось, начав чем-то чавкать.

— Прямо в этом платье уходи, оно памятное, — прошептала Катрин, обнимая своего прекрасного парикмахера. — И не волнуйся, инициатива в наших руках. Мы их поставим на уши, козлов британских.

— Лучше обойдитесь без геноцидов, — попросила Фло, гладя коротко постриженную голову.

— Я же говорю, «на уши», а не «трахнем, сожжем и кастрируем». Возможно, сейчас и со стороны «патнеров» начнут задавать серьезные вопросы ответственным лицам. У меня сегодня случилась краткая и не совсем удачная беседа. Профукала я возможность выйти напрямую на самый верх.

— Не совсем поняла. С кем ты говорила?

— С принцессой, — отчего-то неловко призналась Катрин. — Я тебе рассказывала. Во дворце случайно столкнулись. Но она слишком… В общем, я не смогла на нее надавить.

— Она действительно такая милая? О боги, и когда ты все успеваешь, — вздохнула Флоранс.

— Быстро бегаю, — пробормотала главная шпионка.

— Это что, та принцевская принцесска, что на нас пялилась? — уточнили из буфетной. — Не, я не вмешиваюсь, просто чайник уже вскипел. Может, попьем сообща? А то съестного много набралось, а мне еще и зверька нести.

— Я тебя когда-нибудь так пристукну, за зверьков и вообще… — посулила Катрин.

— Наемного работника каждый норовит оскорбить, — с осуждением сообщила буфетная. — Эксплуататорский вы класс…

…Катрин коротко постучала и толкнула дверь… Здесь все оставалось по прежнему: сидела девчонка на диване, пахло микстурами и унынием. Вот Холмс на своем стуле выглядел малость обновленным — помятый боевой вид, воротничок отодран, галстук прожжен. Вырисовываются приметы будущего сыщика-джентльмена.

— Как себя чувствуете, Тиффани? — Катрин качнула раскрытой ладонью — на ней лежал короткоствольный «бульдог». — Пора решаться. Со мной будете беседовать или с железкой?

Холмс подскочил:

— Миссис Грин, при всем моем уважении, я не собираюсь позволять…

Он глянул в лицо, вернее на голову жестокой бабе и осекся…

— Армейская привычка, мистер Холмс, — усмехнулась Катрин, проводя по своему полегчавшему и приятно прохладному затылку. — Нижняя граница волос на два пальца от воротника. И в этом заключен глубокий сакральный смысл. Впрочем, вы оба явно не планируете начинать военную карьеру. Вильям, выйдите-ка на минуту.

— Но я не могу позволить… — упорствовал мальчик.

— Сама. Она все решит сама. Это справедливо, — мягко напомнила Катрин. — Выйди.

— Тиф, я очень тебя прошу, — обратился Холмс к девушке. — Не совершай глупостей…

— Выйдите, пожалуйста, Вильям, — Тиффани смотрела на носы своих порядком разбитых туфель.

Дверь закрылась.

Катрин прошлась по комнате, уронила револьвер на плед и села ближе к подушке. Вместе с девчонкой смотрели на ядовитую железку.

— Он дорогой, — пробормотала Тиффани. — У меня такой пистолет как-то ушел за три фунта два шиллинга.

— Надежность стоит денег. Полагаю, разрешением на продажу ты не озадачивалась.

— Это была разовая случайная сделка, — признала девчонка. — Миссис Грин, предложение выбора еще в силе?

— Полагаешь, я непременно мечтаю полюбоваться твоими мозгами, расплесканными по подушке?

— Вряд ли, мертвецов вы, наверняка, часто видите, — прошептала разумная мисс Лидл.

— Я была бы счастлива, покинуть этот проклятый город. Мне все равно куда. Но я обязана предупредить — от меня сейчас мало проку, и я…

— Разберемся на месте. Короче, револьвер я забираю, — улыбнулась Катрин. — И это правильно. Сегодня уйдете. Слушайся инструкций, тебе все объяснят. Видимо, у тебя будет время поразмыслить. Назовем этот период «карантином». С голода-холода определенно не загнешься. Остальное зависит от тебя.

— Благодарю. Не сомневайтесь, я всегда отдаю долги, — девушка глянула на голову шпионки. — А вам идет. Такие прически в ваших местах не осуждаются обществом?

— Ну, не все в восторге, но мазать меня дегтем или штрафовать определенно не придет никому в голову, — Катрин встала. — Пошли, выпьем чаю. Нам с мистером Гише пора отправляться по делам…

— Мистер Гише весьма странный господин, — улыбнулась Тиф. — Впрочем, мистер Холмс еще страннее. Назвал себя моим другом. Удивительной храбрости молодой человек.

Чай был выпит наскоро, принялись одеваться. Лоуд, уже в пальто, привела щенков и сумрачно объявило:

— Это было нелегкое решение, практически разорвавшее мне сердце. И селезенку. Но как верно говорит миссис Грин: кому щас легко? Холмс, бедняга, ты остаешься в одиночестве. Эти дни были полны важных разговоров, красноречивых взглядов и чудесных открытий. Мы все будем скучать, особенно некоторые. Вот тебе память о нас, корми, пои, выгуливай — очень хороший зверек, — оборотень вручила поводок светлого щенка растерявшемуся юноше. — Надеюсь, прокормишь. Я наводил справки — семейка у вас зажиточная и не особо скаредная.

— Благодарю, это несколько неожиданно, — Холмс погладил щенка, тот радостно вывалил длинный язык.

— Рекомендую назвать пса — Ватс… — Катрин поперхнулась, получив тычок от ненаглядной подруги.

— Шерлок у нас человек образованный, назовет по-научному и красиво, — Л-Гише пожал руку юноше. — Счастливо оставаться, мой друг. Помните что немного наглости даже очень ученому человеку не повредит. А я про вас потом почитаю. В списочек занес, не сомневайтесь.

— В каком смысле? — не совсем понял Холмс, но его хлопнули по плечу и Л-Гише принялся прощаться с остальными. Тиффани было обещано дать очень нужные советы о «тамошних местных мужчинах», Фло велено не волноваться за остающихся — «дела-то пустяковые, за пару деньков можно управиться, но благопристойность требует без спешки все уладить». Далее Лоуд вытолкала молодежь для лекции по уходу за щенками, а подруги смогли попрощаться…

…— Эх, я бы двоих взяло, — вздыхало Оно, когда тяжко нагруженные шпионы шли по темной улице. — Но надо же и парня как-то утешить. Девчонка уходит, твоя вот тоже отчаливает без всякого утешенья…

— Слушай, вот обязательно нужно нарываться? — поинтересовалась Катрин. — Чего ты вообще в узел напихала?

— Только жратва. Остальное попрятано. Под землей с перекусом будет туго. Что миновы бездельники, что твои хвостатые — все без всякого ума и пайка. А нарываться я и не думаю. С Фло было интересно шпионить. Да и вообще… Вот обычно люди скучноваты, а у вас с ней все навыворот. Уважаю. Есть мысль, что вы на голову и прочие места очень сильно больные. Или все ж даркова в вас кровь?

Кривоного семенящий впереди бульдожек, обернулся и чихнул.

— Вот! Тоже к крови принюхивается! — обрадовалась Лоуд. — Ничего, мы Фло огорчать не станем. Спалим этот поганый Лондон, да и побыстрей домой.

— Может, не придется весь город палить, — уныло проворчала Катрин. — Он, сука, здоровенный. Мегаполис…

— Да, есть такое древне-античное красивое слово. Но у нас же имеется и солидный опыт…

…— Ваша охрана неопытна и беспомощна! — неистовствовал сэр Морти. — Обнаглевшая тварь прогуливалась между хвалеными вояками как ни в чем не бывало. Я видел эту девку собственными глазами! О, если бы у нас на борту имелось приличное пневмо-ружье или хотя бы обычный штуцер! Вы ее упустили! Всё потеряно! Все машины, офицеры штаба роты…

— Ах, Джеймс, стоит ли так кричать? — призвала к выдержке разочарованного коллегу леди Ки. — Вы нас оглушите.

— Действительно, сэр, перестаньте орать, — лорд Некто плеснул себе виски и даже не стал закрывать графин — джентльмен выглядел необычайно расстроенным. — Пока вы кружились на дирижабле и мечтали о штуцере, ваши машины сокрушили Хрустальный дворец. Для этого ли создавались арм-коффы? На что мы потратили столь огромные суммы? Во дворце погибли истинные британцы, и отнюдь не только служащие и музыканты Хрустального. Это обстоятельство весьма отяготит ваше будущее.

— Но при чем здесь арм-коффы? Необходим был строгий контроль за био-х. Это ведь они вырвались из лагеря. Кстати, я не понимаю, почему не сработал стадный запрет, мы уделяли его формированию столько внимания…

— Заткнитесь, Морти. Начнется расследование и у вас еще будет время оправдаться. Не сомневаюсь, комиссия уделит вам особое внимание. А пока подумайте, что можно сделать с лабораторией. Боюсь, в нынешнем виде она может смутить впечатлительные умы палаты лордов.

— Отчего бы нам не поменять пристанище? — оживилась леди Ки. — Я бы предпочла морское побережье. Здоровый воздух, отсутствие лишних глаз, морские глубины, охотно принимающие биологические отходы…

— Решим в ближайшее время, — лорд Некто взял трость и шляпу. — А пока вам не стоит покидать пределы Лайт-Хауса. Для вашей же безопасности.

Всесильный лорд вышел, а Морти брезгливо обронил:

— Мы под арестом. Полагаю, виновные в глупейшем недоразумении с дворцом уже назначены. И мне это чертовски не нравится.

— О, вы собираетесь пуститься в бега? Бросьте, Джеймс, мы слишком ценны Ее Величеству и лично нашему дорогому лорду. Нас простят, наберитесь немного терпения. И идите же сюда, я вас успокою…

— Я не… — сэр Морти хотел сказать, что не желает быть пищей и игрушкой древнего и похотливого создания, но сухие, унизанные перстнями пальцы манили так неудержимо… Развязывая галстук, он шагнул к тахте… потом страстно и самозабвенно обнимал складки роскошного платья и то, что вроде бы было под ним. Потом наслаждение и страсть отхлынули так же мгновенно как и налетели, и сэра Морти долго и болезненно тошнило в сортире…

Дом опустел, накатывала привычная тоска и с ней непременно нужно было совладать. Флоранс проверила запоры на дверях — если нагрянет полиция, или кто там явится арестовывать шпионов, лишняя минута не помешает. Уходить без проводника страшновато, и лучше об этом пока не думать.

Думать вообще было не о чем. Саквояж с вещами собран, собственно, вполне можно было обойтись и без всей этой бытовой ерунды. Разве что для Тиф окажутся полезны знакомые мелочи. Да, девочка оставляет в этом мире лишь мертвых, и ей не о чем волноваться…

Фу, глупости какие. Конечно, Тиффани страшно переживает. Но она свободна…

…Какое дерьмо это война. Лапа смерти тянется за Кэт всегда и везде. Это и есть ее жизнь. Когда-нибудь эти стальные когти зацепят коротко стриженый затылок и… Нет, Леди Медвежьей успеет повернуться лицом к врагу. Она неизменно успевает, так будет и впредь…

Флоранс обнаружила, что стоит в буфетной. Кругом царил откровенный разгром, но бутылки с напитками остались на месте. Брезгует Оно алкоголем и, несомненно, правильно делает. Интересно, что случится, если Прыгать «под мухой»? Очень странное выражение, почему именно под мухой, а не иным насекомым…

Флоранс потянулась за ликером и вздрогнула: по паркету клацали когти. Белый щенок встал в дверях, дружелюбно виляя хвостом.

— А, Мистер Ватсон, — прошептала недолгая хозяйка Гров-Хауз. — Вас чем-нибудь угостить? Боюсь, выбор невелик. Здесь пронеслась ваша суровая воспитательница и у нее имелись бездонные мешки.

Шаги… Флоранс улыбнулась — сколько смелости. Еще два дня назад он ни за чтобы не решился.

— Прошу прощения, миссис Гише. «Зверек» еще не совсем меня слушает, боюсь, я крайне поверхностно знаком с основами дрессировки, — с трудом выговорил юноша.

Какой он все-таки рослый. Через пару лет эта нескладная костистость исчезнет и он станет… Нет, не красавцем, но очень привлекательным мужчиной.

— Рюмку ликера, Шерлок?

— Если вас не затруднит…

Сделал еще шаг… Все равно панически боится.

— Должен признать, — юноша совладал со своим голосом… — да, должен признать, это был удивительный день, вечер и ночь. К сожалению, слишком короткие. Скоро вы исчезнете, а я…

— Я не исчезну, Шерлок. Я вернусь домой. К детям, дому и привычным заботам. И буду вас часто вспоминать. Да ну его к черту, этот ликер. Ночь ведь еще не кончилась, — Флоранс взяла юношу за отворот сорочки…

О боги, это совершенно в стиле Кэт — бесцеремонная прямота, чуть припудренная вкрадчивостью…

— Ах! — промолвил психологически оглушенный, но, несомненно пребывающий в полнейшей физической готовности мистер Холмс.

Губы у него были горячие, нежные, а неопытность пьянила куда сильнее любого ликера.

— Прости, времени осталось так мало, — прошептала Флоранс, продолжая ласкать. — Я позволю себе быть наглой.

Шерлок согласился…

Спальня была рядом, деятельное Оно ее не сокрушило, поскольку ничего ценного для войны там не хранилось. Зато имелось всё, чтобы забыть о войне хоть ненадолго…

…— Боже, как это чудесно, — парень, раскинув длинные руки, пытался утихомирить загнанное дыхание. — Я даже не знаю, что сказать.

— Скажи, что для своего возраста я чудесна, — улыбнулась Флоранс, опираясь о подушку.

— О твоем возрасте я вообще не думал! Ты прекрасна. И это самая точная формулировка, пусть и возмутительно короткая, — юноша глянул на щенка, устроившегося в кресле. — Полагаю, он никому не расскажет.

— Вряд ли, — засмеялась Флоранс, гладя худощавую руку любовника. — Но вы с ним всегда сможете обсудить детали.

— Вы ведь тоже обсудите меня? — Шерлок поцеловал пальцы дамы. — Мне от этого немного не по себе.

— Кэт будет знать. Она моя половина. Но уж собственно детали мы вряд ли станем обсуждать. Разве они важны? Кэт просто будет знать, что я была в восторге, и порадуется за меня.

— Она действительно твоя половина?

— Да. Лучшая.

— Я попробую это осознать. Иногда мне бывало страшно находиться рядом с леди Грин,

— признался Шерлок. — Кстати, она забыла свое оружие.

Флоранс глянула на короткоствольный револьвер, лежащий на столике:

— Вряд ли. Кэт — солдат, и таким карманным штуковинам не слишком доверяет. Сугубо гражданское оружие. Возьми себе. На память о нас.

— Благодарю, — Шерлок дотянулся до револьвера. — Это будет двойная память. Мисс Тиффани стала моим другом, как это ни странно звучит в отношении девушки. И когда миссис Грин вошла к ней с оружием… Они меня выставили. Это были ужасные минуты. Полагаю, револьвер не был заряжен?

— Вряд ли. Кэт предпочитает готовое к бою оружие.

Мальчик отодвинул шторку на барабане:

— Боже, один патрон на месте. У тебя очень суровая половина. Значит, Тиф действительно сама решила свою судьбу?

— Разве это не справедливо? Другое дело, что судьба-патрон всегда может дать осечку.

— О! — пытливый аналитик немедля принялся выковыривать патрон из барабана.

Нет, тайне «Дела о патроне» не суждено было раскрыться в тот же час. Белый щенок, навострив уши, соскочил с кресла и кинулся к двери, а в глубинах дома что-то отчетливо звякнуло и выругалось.

— Я их задержу! — прошептал Холмс, вскакивая и хватая тяжелый подсвечник…

Никого задерживать не пришлось. В темной гостиной стояла смущенная Мариэтта:

— Извините, мешать не хотела. Решила лампу глянуть — уж очень абажур крутой. Да как поскользнусь! У вас почему-то котлеты по полу разбросаны, прямо абзац какой-то…

— Последствия тотальной мобилизации съестных припасов, — объяснила Флоранс. — Лампу забирай, пойдет в счет переплаченной нами арендной платы. И собираемся…

Собрались: Маня с лампой, Флоранс с саквояжем, эмигрантка с маленьким узелком.

— Польщена знакомством, — сообщила Мариэтта, по-мужски пожимая руку будущему сыщику. — Попозже при случае загляну, может, книжку мне подпишете.

— Простите, кажется, вы все обо мне что-то знаете? — спросил смущенный Холмс.

— Конечно. Вы джентльмен и отличный парень, — заверила Тиффани. — Я бы вас поцеловала, но, боюсь, я заразна. Мне тут кое-что объяснили о моем жалком здоровье. Но со мной будет все в порядке.

— Совершенно в этом уверен, — Шерлок попытался взглянуть на мадам Гише и как водится не слишком преуспел.

— Сейчас целовать Тиф действительно не разумно, ей нужно окончательно выздоравливать, — заметила Флоранс. — Мы за ней присмотрим. Спасибо, мистер Холмс. Это были чудесные дни. И Лондон не такой уж гадкий город.

Флоранс обняла парня за шею и по-настоящему поцеловала. Девицы сдержано улыбались, щенок тявкнул, а мальчик печально сказал:

— Прощайте…

Полиция спасла Вильяма Шерлока Скотта Холмса на рассвете. Заметая следы, преступники задумали затопить запертый подвал, но смелый юноша чудом сумел развязать веревки на ногах и спастись, забравшись на массивный шкаф, где и просидел четыре часа, читая библию. (О четырех часах полицейские несколько преувеличивали — ровно час двадцать две минуты. Рассчитать скорость затопления, зная давление воды, подаваемой водопроводной станцией в предутренние часы, сечение трубы и объем подвала, не так уж сложно. Насчет книги констебли тоже ошибались — это была не библия, а брошюра советов по овцеводству. К сожалению, никакой иной литературы, относящейся к воспитанию домашних животных, в Гроув-Хауз не нашлось. Здоровьем щенка Вильям рисковать не посчитал возможным — в момент трагических подвальных событий песик спокойно спал в каретном сарае).

Следующие двое суток Холмс провел в полиции. Это были нелегкие часы виртуозного противостояния профессиональным допросам, но Вильям был к ним готов. Подробно пересказывать тактику защиты и выстраивания алиби едва ли целесообразно, но в версии подозреваемого фигурировал неизвестный наркотик, люди в масках и с чудовищным иностранным акцентом, пытки жаждой и легкое расстройство психики похищенного. Через два дня Вильям был передан на руки страшно волнующимся родственникам. Легализация щенка с безупречно продуманной легендой прошла не без трудностей, но юный Холмс, несомненно, справился и с этим делом.

Сложнее было справиться с иным. Ночами Вильям по-прежнему страдал. То были иные страдания, без ужасов сумасшествия, без бреда и желания оборвать разом все. Подаренный револьвер лежал в тайнике, на этот раз с полностью снаряженным барабаном, но юноша знал, что никогда не воспользуется оружием для столь трусливой и недостойной цели. Он был взрослым, умным мужчиной и сознавал это. К сожалению, даже многие знания не спасают от тоски. Хотелось писать стихи и мечтать о немыслимом. Вильям сдерживался, разглядывал Тот Самый Патрон и решал чем заняться в длинной жизни, где всё лучшее уже осталось позади.

Имя младшего Холмса мелькнуло в газетах, но и пресса, и читатели были поглощены иными, куда более трагическими и яркими событиями. Город балансировал на грани паники, трагическая гибель Хрустального дворца оказалась лишь первым знамением той знаменитой Жуткой лондонской осени…