Легенда о Горном Льве (СИ)

Глава 48 Гадание

О своих отказах я пожалела, когда Зиг объявил мне на очередном привале:

— Завтра мы пойдём грабить.

— Что⁈ Мы уже дошли до империи? — удивилась я. Подскочила с постели и подошла к нему. Зиг прошёл в шатёр широкими шагами и сел за стол. Он не ел и не раздевался, был в пыли и поту после дороги. Пахло от него дурно, лошадью и застарелым потом. Но мне стало так страшно, что всё равно я обняла его шею сзади и прижалась к его виску головой.

— Нет, киска, до империи ещё далеко, — Зиг разворачивал карту. Он зажёг свечу и придвинул тяжёлый кованый подсвечник ближе. Показал мне линию чёрным пальцем. — Видишь границу? Мы тут. Это земля оттов, про которых ты читала в той книжке. Отты союзники императора. Завтра мы придём к ним поздороваться и спросим, не хотят ли они перейти на нашу сторону.

— Предать императора? — шепнула я, положив подбородок на его плечо. Волосы рассыпались по моим плечам. Я задумчиво гладила доспех Зига. Рассог подарил ему новый, в знак дружбы: с железными чешуйками, какие принято носить в степях.

— Свиньи везде, драгоценность. Рассог сказал, что отты не особо любят императора. Его люди притесняют их и повышают налоги. А ещё там бунты из-за веры.

— Исак рассказывал, они верят в Господа, но не так, как император.

— Да, — кивнул Зиг. — И мы воспользуемся всем этим, чтобы склонить их на нашу сторону. Сможем подкрасться поближе к императору и… ударить!

Зиг хлопнул ладонью по карте. Я вздрогнула. Вздрогнул и подсвечник на столе. Князь усмехнулся, играл со мной, мой опасный лев. Он потрепал меня за ушком.

— Ты помолишься за меня, Китти? — хрипло шепнул Зиг. — Помолись, моя драгоценность, без тебя мне не справиться.

— Я буду молиться как никогда, любимый.

Ночью я мучилась. Боялась, что могу спать в его объятиях в последний раз. Боги ведают, чем закончится эта безумная заварушка с оттами. Если Зигу и удастся переманить их на свою сторону, то всё равно в городах есть люди императора. Боям быть. И нас уже будут ждать в Ёрстрарике, стране востока.

Зиг разбудил меня, чтобы я проводила его. Мы вышли в лагерь, в серые предрассветные сумерки. Утро было пасмурным, будто боги уже плакали по погибшим дождём. Кочевники прощались с подругами. Я увидела Маису. Она вынесла сына, чтобы проводить Рассога. Муж остановился передо мной. Я не плакала, была ошарашена происходящим. Меня потряхивало. Не верила, что война начинается так скоро. Зиг взял меня за подбородок и погладил мои губы большим пальцем.

— Я покажу тебе мою империю, — бросил он вместо сотни слов о любви. И поцеловал. Жадно, мокро, с языком. Я встала на носочки, цепляясь за его куртку. Не хотела, чтобы он уходил и оставлял меня одну. Зиг ухмыльнулся и ласково похлопал мою щёку. — Верь в меня, моя киска.

Он выпустил меня, запрыгнул в седло и пустил коня за остальными. Я и другие женщины остались провожать воинов глазами, сбившись кучкой. Нас было мало, но любовь наша была велика. Заплакал чей-то ребёнок. Я впервые видела эту женщину. Она присела на корточки и стала успокаивать сынишку. Потом воцарилась мёртвая тишина. Старая Мать кралась за воинами, готовая забрать их в свой чертог.

— Я знаю старое гадание, — сказала Маиса, когда мы прятались в её шатре от дождя.

Прошло много времени с той поры, как воины ушли. Лагерь стоял, словно мёртвый. Из мужчин были только рабы и небольшой отряд кочевников. Даже Исак уехал с моим мужем на случай переговоров.

Холодок прошёлся по спине. Я боялась колдовства. Вспомнила, как прорицала ведьма Валборг. Неужели Маиса тоже ведьма? Беатрис и Лейла поёжились. С нами в палатке были ещё две девушки, Вакхида и Диана. Они были подругами Маисы, угнаны из того же городка, что и она. Обе были в бремени, и я понимала, что помощь Беатрис ещё пригодиться. Маиса улыбнулась, видя, что завладела нашим вниманием, и поднялась. Она прошла к ящику, где хранились её платья. Достала оттуда коробочку и вернулась к нам. Потом распустила косы. Я вспомнила, что Валборг тоже ворожила с распущенными волосами.

— А это не опасно? — заволновалась я. Взглянула на спящего Заидара. Малыш сопел в подвесной люльке. Верёвки тянулись к деревянному основанию шатра и надёжно держали кроватку на весу.

— Нет. Мы спросим Богиню, ждёт ли успех наших мужей, и всё. Это не колдовство, не бойся, Катерина.

— Я не боюсь, — пробормотала я и села ближе.

Другие девушки сгрудились вокруг Маисы. Она потрясла коробочку и открыла. Внутри были косточки животных: разной формы и размера. Она стала высыпать их на шкуру, где мы сидели. Волосы на голове зашевелились. Словно нечто потустороннее вошло в шатёр и скользило по воздуху за нашими спинами.

Заплакал Заидар. Беатрис тут же поднялась и пошла к кроватке, взяла ребёнка на руки и стала качать. Маиса нахмурила бровки и потеребила нижнюю губу пальчиками.

— Ну что? Что ты видишь? — нетерпеливо шепнула Вакхида, девушка с длинными, чёрными волосами. Она была очень красивой, молодой и гибкой, словно львица.

— Богиня говорит, что дело сложное. Не могу понять её, — призналась Маиса. — Наверное, трудные бои. Задержатся ещё…

Лейла фыркнула, отвалившись на подушки. Она закинула ногу на ногу. С недавних пор она носила штаны, как принято у кочевников, хотя и надевала поверх платье.

— Ерунда полная ваши гадания. Надо просто ждать, — сказала подруга, заложив руки за голову. — Не могут же они все там слечь? Вернутся, и спросим, кто победил. А пока уймитесь и ложитесь спать, болтушки!

Мы хмуро взглянули на неё. Не понять ей, что значит бояться за любимого. Ох, и давно у неё такое чёрствое сердце?

— Дай его мне, голодный, наверное, — попросила Маиса. Беатрис дала ей сына. Кочевница обнажила грудь и приложила ребёнка. Оглядела нас. — Всё равно страшно, девочки. Меня же убьют тут, если он не вернётся!

Маиса стала плакать, а мы кинулись успокаивать. Я уже стала думать, как повезу всех желающих в Бергсланд, если вдруг что-то случится с их мужьями и станет неспокойно в стойбище кочевников. Потом представила, что мне принесут Зига на щите, и придётся хоронить его в степи. Сама чуть не заревела. Потом заставила себя успокоиться.

Я княгиня. Я позабочусь обо всех нуждающихся, назначу наследника и только потом лягу в курган со спокойной душой. Но в курган не хотелось! Я ещё так мало пожила. Боги, верните его живым!

Ночью я жарко молилась. Ночевали мы в одном шатре, так было спокойнее. Девочки сбились кучкой на одеяле и тихонько болтали, а я всё не могла успокоиться. Помолилась Праотцу и Старой Матери, потом вспомнила о Господе, которого советовал просить о помощи Исак. Помолилась и ему. Тогда, наконец-то, ощутила что-то вроде чувства выполненного долга и пошла к девочкам. Легла на краю около Беатрис и Маисы. Они укрыли меня меховым одеялом. Все молчали, но никто не спал, я слышала по дыханию.

— Что-то не спится, девочки, — заговорила Маиса. — Может, поболтаем?

— О чём? — лениво спросила Вакхида с другого конца ложа.

— Не знаю, посплетничаем? Давайте каждая расскажет, в каком самом необычном месте занималась любовью?

У меня лицо загорелось. Я услышала, как охнула Беатрис около меня.

— Боги, что за вопросы такие? — буркнула я, смущённая. Никогда не решилась бы задавать подобные вопросы, но Маиса… такая невинность с виду, а на деле та ещё штучка.

Понятно, почему Рассог не дал ей сбежать.

— А что за вопросы? Интересно же! — невинно пискнула Маиса. — Будет весело, обещаю!

— Тогда сама и начинай, — хмыкнула Вакхида.

Маиса немного помолчала. Я слышала, как она дышит около моего уха, чувствовала её тёплый бочок рядом. Было темно, только угли тлели в чанах, создавая тепло.

— Это было на лошади, — заговорила Маиса. Я услышала, что она улыбается. Мне стало жарко. Даже уши начали гореть, потому что она начала рассказывать подробности: — Мы ехали впереди всех, оторвались, а он ласкал меня пальцами. Я думала, что этим всё и кончится, но нет.

— Боги, бедная лошадь! — хохотнула Лейла. Мы тоже засмеялись.

— Было так страшно, что кто-то увидит, — призналась Маиса. — Всё-таки мы уехали не так уж далеко. Но так будоражило это чувство!..

— Что поймают? — подала голос я.

— Ага, так возбуждает. Я никогда не испытывала такого удовольствия, как в тот раз. Давай ты теперь, Катерина, — сказала Маиса.

Ох, я даже не знала, что можно говорить вслух такие вещи. Зиг бы убил меня, если бы знал. Он там воюет, рискует жизнью, пока я распускаю слухи, сплетница. Но раз уж начали… Я почесала лоб, стесняясь рассказывать настолько непристойные дела. Темнота давала смелости, поэтому я всё же заговорила:

— На столе достаточно необычно?

— Вполне. И как? — заинтересовалась Маиса, толкнув меня в бок. — У нас нет столов, но я всегда хотела попробовать.

— Не очень удобно, если честно. Я лежала на животе, а он был сзади. А ещё отшлёпал меня, — вспомнила я. Неожиданно внизу живота защекоталось. Тело помнило тот раз, и я вдруг дико захотела повторить. — На кровати мне больше нравится, со стола я потом упала. А ещё больно груди, жёстко.

Девочки помолчали. Я вдруг поняла, что увлеклась, и мне стало жутко стыдно. Но потом Вакхида сказала:

— Спасибо, что предупредила. Теперь я рада, что столов у нас нету и не появятся! — Мы снова посмеялись. Углы сгладились. Потом снова заговорила Вакхида. — У меня было в лесу. Комары искусали, жуть! Весь зад загрызли, а ещё даже там внутри!

Вакхида с чувством выругалась. Все начали хохотать, а она всё жаловалась, как было жутко неудобно, холодно и противно, и как она разругалась из-за этого со своим. Я порадовалась, что меня боги уберегли. Теперь буду знать, что лес — не лучшая затея.

— Диана, давай ты! Что молчишь? — подначивала подругу Маиса.

— Ну-у… у меня не было чего-то прям интересного, — призналась Диана, совсем молоденькая, миловидная девочка с короткими, до плеч, светлыми волосами и невинными серыми глазами. — Даже не знаю, что рассказать.

— Скромничаешь! — фыркнула Вакхида. — Только не говори, что спишь со своим Савроматом в темноте и под одеялом! Ни в жизнь не поверю, он та-а-акой горячий!

Я не знала Савромата, потому спросила:

— Правда? Что же в нём такого?

— Давай, Ди! Девочкам интересно.

— Ох, мне правда стыдно… — пробормотала скромная Диана. Потом она зашептала громким шёпотом: — У него такие плечи широкие. А ещё руки!.. Жёсткие, особенно когда напряжён. Огромные мускулы, и жилы все видно, синие. Я когда впервые увидела, так испугалась, как тигр! Убить одним ударом может, я знаю. Шею свернуть или челюсть. А он такой хороший со мной. Никогда не кричит на меня, даже если ругаемся. Ни то, что ударить! Не жалею, что сбежала с ним.

Диана рассказала, что отец запер её в доме, когда кочевники напали на её родную заставу. Хотел защитить, но дом загорелся. Она задыхалась, кричала. На помощь пришёл вовсе не отец, а чужой воин, кочевник Савромат — плечистый, загорелый, в шлеме с конским хвостом. Вышиб дверь плечом, отыскал беднягу в огне и вынес на руках из пожара.

— Прям как герой сказки, — заметила я. Меня очень тронула история Дианы, и я даже немного завидовала. Её любовь началась не с насилия, а с подвига. Вспомнила, что Зиг тоже спасал меня из огня. Вот если бы мы начали с этого, глядишь, и жизнь сложилась бы иначе…

Но он был моим врагом, и я начинала с борьбы.

— Я сразу влюбилась, девочки! Бросила всё, и дом, и отца. Отец всегда говорил, что я бестолковая и никто меня замуж не возьмёт. Что я готовлю ужасно, только собак травить моей стряпнёй, — Диана всхлипнула. Я ощущала искреннее сочувствие к ней. У нас словно один отец. — А Савромат ест, что готовлю, и говорит, что очень вкусно! Всегда меня похвалит, поддержит. Тогда он плечо вывихнул, когда дверь ломал, я его сама выхаживала. Не знала, как и благодарить. Он мне жизнь спас.

— Достойно уважения, — заметила я. — Береги его, подруга.

— Я жизнь за него отдам, если понадобится! Никогда его не оставлю.

Выходит, есть и у войны добрые стороны? Война свела двух людей. Я очень хотела, чтобы с Савроматом, которого я не знала, всё было хорошо. Буду и за него молиться в следующий раз!

— А у кого-то было с двумя сразу? — вдруг спросила Лейла, когда мы прекратили восхвалять Савромата.

Девочки молчали, ошарашенные её откровением. Даже Маиса, которая затеяла всё это, молчала, словно рыба. Лейла, единственная из нас, до сих пор была одинокой, но, кажется, ничуть не жалела об этом. Словно простые женские мечты ей были чужды.

— Ты что, шлюха? — негромко спросила Вакхида. У меня душа ушла в пятки. Я испугалась, что девочки перессорятся.

— В прошлом. Это страшная дорожка, девочки. Никто вас не защитит, если что-то случится. Потому не будьте глупыми. У вас есть власть и богатства. Надо пользоваться, пока можете, — на удивление спокойно ответила моя подруга. — Ну ладно, забыли. Давай, Беатрис, одна ты осталась!

Я стала ждать ответа подруги. Она лежала, напряжённая, с другого бока от меня. Я знала, что для неё разговор может быть болезненным. Вдруг станет вспоминать про первый раз? Заплачет ещё. Но Беатрис сказала:

— Необычного места у меня не было, но я столько перепробовала способов!..

Она начала рассказывать такие вещи, что у меня кровь прилила к лицу и стало так жарко, что воздуха не хватало. Беатрис не стеснялась говорить подробности, куда поставить ногу и как лучше выгнуться, чтобы было приятнее. Я и представить не могла, что моя тихая подруга настолько… искусна в ублажении мужчины.

— Это Йорген тебя научил⁈ — этот вопрос беспокоил меня больше всего.

— Ну а кто ж? — хмыкнула Беатрис. — Я совсем ничего не знала до него. Не знала даже, что можно получить удовольствие от близости.

— Повезло же тебе, подруга, — завистливо присвистнула Вакхида.

Потом, уже засыпая в обнимку с Беатрис, поняла, что главная цель была достигнута: мы забылись. Перестали плакать и бояться, даже посмеялись. Смогли расслабиться и заснуть, чтобы утром узнать вести с войны.