Легенда о Горном Льве (СИ)

Глава 1 Свадьба

День моей свадьбы был пасмурным и морозным. С неба, тяжёлого и низкого, сыпалась мелкая снежная крошка. Солнце так и не поднялось над лагерем, потому казалось, что настал вечный вечер.

Вечные сумерки были у меня на душе.

Служанки собирали мой наряд. В повозке, где мы провели несколько дней пути, было довольно тепло. Втроём мы нагрели деревянные стенки дыханием. Темноволосая Лейла крепила белый, кружевной полог к моим волосам. Беатрис расправляла складки свадебного платья.

Мы хранили скорбное молчание. Я не хотела этого брака. Девочки искренне мне сочувствовали, но все слёзы были пролиты ещё дома, в крепости Рагард. Никто из нас не представлял, какая жизнь нас ждёт в княжестве моего жениха.

— Говорят, что Зигрид Рыжий сын Смерти. Он убивает любого, кто только громко вздохнёт в его присутствии, — вдруг заговорила я, напуганная слухами. — За свирепость его прозвали Горным Львом…

— Говорят, он убил своего дядю и всех братьев, а потом бросил тела волкодавам и сел пировать на костях, — добавила Лейла. — А ещё, я слышала, его воины настолько свирепы, что враги бросаются в бегство от одного блеска их шлемов…

— Так, девочки! Ну-ка хватит пугать себя! — охнула Беатрис, сделав круглые глаза. — Князь будет самым хорошим мужем, полюбит госпожу, и они будут жить долго и счастливо!

Беатрис улыбнулась.

Мы с Лейлой одарили её недоверчивыми взглядами. Я, конечно, всегда любила сказки, но никогда в них не верила.

— Всё готово, госпожа, — поклонилась Лейла, закончив с моим нарядом. — Ты такая красивая! Все только на тебя и будут глазеть!

— Спасибо, девочки. Я счастлива, что вы со мной.

Служанки оглядели меня с тревогой. Вчера я рухнула в обморок, когда мне сообщили, что сам Зигрид Рыжий хочет меня видеть сразу по приезде. До вечера провалялась в беспамятстве и, должно быть, сегодня выглядела бледнее, чем обычно. Вот бы и сейчас упасть, чтобы избавить себя от грядущего ужаса.

— Так, идёмте, — распорядилась я, пытаясь бодриться, и даже выдавила улыбку.

Беатрис и Лейла вышли из повозки первыми и помогли спуститься. Длинный подол зацепился за порожек у дверцы. Я охнула. Беатрис тут же склонилась, чтобы помочь. Не хватало ещё юбку порвать. Ледяной ветер чуть не сбил с ног. В тонком платье сразу сделалось невероятно холодно, не спасала даже шубка из волчьего меха — подарок жениха.

Мы поспешили в дом Зигрида Рыжего, где нас уже ждали.

Боги, надеюсь, там будет тепло!

Я подняла подол, чтобы не запачкаться о жухлую, позднюю траву. Никакой дороги не было, лишь едва видимая подмёрзлая тропа. Вокруг стояли палатки, где жили воины князя и рабы, взятые в плен.

Сейчас снаружи никого не было, кроме, разве что, дозорных, стерегущих покой в лагере. Может, отец и прислал меня в подарок, но они-то не могли знать, что нападения не будет. Отец привык держать слово. Но сейчас я мечтала, чтобы он его нарушил. Боги, вот бы отец со своими воинами ворвался в лагерь и забрал меня домой!

Но этого не случилось.

Хрипло каркнул ворон и скрылся, хлопая крыльями, в окне высокого дома. Оттуда слышался гул голосов, смех, звучание незнакомых инструментов. Уже шёл пир. Без меня. Впрочем, я не сильно расстроилась. Меня уже колотило от страха.

— Ну, наконец-то! — воскликнул высокий небритый воин с чёрными глазами, встретивший нас у дверей. Мы шагнули в мрачное помещение, забитое людьми по самый потолок, и освещённое факелами. Пахло людским потом, хмелём и жареным мясом. — Князь не любит ждать, поспешим.

Боги, он что, накажет меня за опоздание? — сначала я усмехнулась, но потом улыбка сползла с губ, когда я увидела в углу залы дымчатых волкодавов. Они грызли кости. Почему-то я решила, что кости непременно человеческие, и затряслась от ужаса. — Он отдал тела дяди и братьев псам… боги! Хочу домой!

Я успела рвануться к дверям, но воин-провожатый перехватил за локти.

— Э, нет, красавица, поздно! Цена уплачена!

— Госпожа! — заволновались служанки, но их оттеснили подальше, и вскоре я потеряла их из виду.

Воин потащил меня куда-то в конец дома, откуда доносилось больше всего шума.

Я забила ногами, вдруг потеряв всякое чувство достоинства, и зарыдала, как дитя. Мне было страшно. Так страшно, что только слёзы могли выразить творящееся в моей душе. Гости смолкли. Музыка стихла. Все смотрели на меня, повиснувшую на руках незнакомого воина, и красную от рыданий.

Это был позор, но тогда я об этом не думала.

В конце зала был сооружён высокий помост, на котором стоял трон. Широкое кресло, простое, почти как обычное, только размером больше. Рядом с этим троном стояло кресло поменьше, более изящное, с сиденьем, укрытым мехом.

Моё, — почему-то решила я.

Зигрид Рыжий как раз сидел на большом троне с рогом в руке. Он отдал рог рослому парню-отроку и поднялся. На нём была чёрная рубашка простого кроя, широкий пояс с ножнами и штаны, заправленные в высокие сапоги из кожи. За год, что я не встречалась с ним, он ничуть не переменился. Разве что на левом глазу, поперёк, появилась белая отметина-шрам.

— Отпусти, — коротко приказал он воину, державшему меня. Тот сразу убрал руки, и я рухнула на колени перед помостом. Вскинула голову, всхлипывая, и оперлась руками на земляной пол. Зигрид оглядел меня сверху. — Вставай.

Я не смогла. Была настолько слабой тем днём от чувств, тягости дороги, жалости к себе, что просто не смогла подняться. Тогда Зигрид Рыжий спустился в тягучей тишине. Только его псы скулили где-то в зале.

Он подхватил меня на руки и вернулся к трону, чтобы сесть и усадить меня себе на колени. Взмахнул рукой.

— Сегодня великий день для Бергсланда! Я хочу, чтобы вы выпили за здоровье моей невесты и веселились до рассвета! — он поднял рог.

— За Зигрида Рыжего! Слава Зигриду!

— Здоровья невесте!

— Счастья молодым! У-у!

Зал взорвался рёвом его воинов, и князь выпил. Мёд потёк по его усам, он пил до дна.

Я оцепенела в его руках, ощущая жёсткое мужское бедро под собой. Было страшно, непривычно, волнительно. Я не понимала, что следует делать. Сидеть на его коленях было особенно неловко — это было нарушением всех приличий! Но встать и убежать я не могла.

Зигрид допил хмельной мёд, хмыкнул и вытер рыжие усы. Я поймала себя на том, что откровенно разглядываю его резкое лицо, смутилась и уронила взгляд, когда он обернулся.

— Посмотри на меня, — попросил князь. Он вдруг щёкнул меня по носу, слегка и как-то по-детски. Я удивлённо подняла брови и посмотрела на него. Зигрид оглядел моё лицо. — Ты красивая, знаешь? Точно не с небес спустилась, где живут боги, а?

Я раскраснелась. Зигрид вдруг хохотнул. Он обхватил меня за талию и положил руку на бедро. Стало тепло, даже жарко от его руки. Я ужасно смутилась, но не решилась ничего сказать. Даже прикоснуться!

— Эй, Бьёрн, принесли княгине поесть и выпить, — приказал он высокому отроку-прислужнику. Обернулся ко мне. — Что хочешь? Птицу или дичь? Или сладкое?

Я растерялась. Отец никогда не давал выбирать блюда, слуги наполняли тарелки для меня по его указке. Он хотел, чтобы я хорошо питалась, была здоровой и стройной. И уж тем более начинать со сладкого мне не позволяли никогда. Поэтому я пожала плечами и буркнула:

— Сладкое.

— Слышал? — обратился Зигрид к отроку. — Выполняй.

Бьёрн кивнул и легко сбежал по ступенькам помоста в зал. Там он скрылся в толпе. Люди танцевали, пили пиво и хохотали. Было жарко и непривычно шумно. Я глядела на эту дикую пирушку, чувствуя себя совершенно лишней здесь, и стыдилась оборачиваться к мужу.

Мужу… боги, неужели это свершилось⁈

— Катерина, верно? — заговорил Зигрид снова. — Как тебя звали дома?

— Так и звали… — пробормотала я, не понимая, что ему надо.

— Даже мать?

— Матери у меня нет. Она… она погибла, когда я родилась, — рассказала я, чувствуя лёгкую грусть. Зигрид потёр моё плечо широкой ладонью.

— Раз ласкового имени нет, то я сам его выдумаю, — решил он.

Вернулся Бьёрн и подал целый поднос сладостей: плюшек, творожных сочников, пирогов с ягодами, медовых пряников, яблок. Рот наполнился слюной. В последние дни из-за волнений я ела очень мало. Глаза разбегались от количества угощений. Пока я выбирала, отрок не разгибал спины, стоя в поясном поклоне.

— Нужно выбрать что-то одно? — заволновалась я, не в силах решить, чего хочу больше — сочник или пряник.

— Нет, почему? Это всё тебе. Не нравится?

Я удивлённо обернулась к князю. Тот поднял брови в ответ. Не верилось, что это правда. Прошли несколько долгих мгновений, прежде чем Зигрид приказал отроку Бьёрну:

— Оставь и проваливай.

Поставить было некуда. Я увидела, как заволновался мальчишка, и забрала у него поднос, разместив на коленях. Отрок облегчённо выдохнул и поспешил удалиться. Мы снова остались наедине. Я взяла пряник и надкусила. Сладкий вкус доставил небывалое удовольствие. Я ела пряники нечасто, а лишь когда позволял отец. Кажется, в это мгновение я впервые за долгие месяцы ощутила счастье.

Зигрид не задавал пока вопросов и смотрел на своих людей, поглаживая мою ногу. Мне было неловко от этого, но могла ли я противиться? Увы, нет. Кажется, такие порядки были здесь обыденными и смущали лишь меня.

— Боги, когда мы уже останемся одни!.. — вдруг вздохнул Зигрид мне в ухо.

Я вздрогнула и прекратила есть. Он прижался носом к моей шее и шумно вдохнул запах. Это было дико. Я испугалась и ощутила колючие слёзы в уголках глаз. Поджала губы, чтобы не заплакать.

— Десять лет мира того стоят, проклятье. Ты угощайся, это и твой пир тоже, княгиня.

Мне уже кусок в горло не лез, когда представила, что придётся остаться с ним наедине. Совсем наедине! Боги, я должна буду рождать ему сыновей! Учитывая все слухи вокруг него, меня ждёт жизнь с настоящим чудовищем. Будет ли он ждать, пока я полюблю его? Конечно, нет!

Стало ещё тоскливее, и я не удержалась и заплакала.