Легенда о Горном Льве (СИ)

Глава 24 Темные дела

— Я предупреждал, что могут быть осложнения, — проговорил врачеватель, седобородый мудрец Акке. Он сосредоточенно хмурился, осматривая слепой глаз князя в свете свечи. Зрачок никак не откликался на свет. Оставался неподвижным.

— Предупреждал? Впервые слышу! — выплюнул Зиг, сидящий перед врачевателем на кровати. — Ну, что там?

Я тревожно заламывала пальцы. Ходила позади врачевателя и не находила себе места. Мне было больно, будто это я ослепла. Не представляю, что чувствует Зиг. Наверное, ему очень, очень страшно.

— Пустота, князь. Слепец ты, хоть и наполовину. Да, я говорил княгине, — ответил Акке и уже занялся раной на голове князя. Одобрительно угукнул в бороду. Зиг зыркнул на меня так, что я замерла на месте. Будто копьём пригвоздил, а не взглядом. Слёзы опалили щёки. Я воскликнула:

— Но… но я думала, что всё обошлось! Неужели ничего нельзя сделать? Это навсегда?

— Боюсь, что да, госпожа, — вздохнул врачеватель. Он отошёл и стал собирать кожаную суму, с которой пришёл. — Голова сильно повреждена, но рана заживает хорошо. Шрам, конечно, останется, но беспокоить не будет. Тебе не привыкать, господин.

— А глаз⁈ — не могла вытерпеть его равнодушия.

— Внутреннее повреждение. Так случается. Благодари богов, госпожа, что сам князь выжил. А я уже бессилен.

Врачеватель вышел. Я стояла посреди покоев, потрясённая до глубины души. Мысли путались. Я не знала, куда кидаться и что теперь делать. Меня даже затрясло. Зиг молчал и хмурился. Врачеватель не наложил свежих повязок. Багровый шрам темнел на его левом виске над ухом, порванном в давнем бою. Левый глаз поперёк пересекал старый тонкий шрам. Глаз смотрел в пустоту. Блестел в свете свечи, стоящей на сундуке у постели.

— Мне очень жаль, Зиг, — вырвалось у меня жалкое. Я подошла и села на шкуры на полу. Прижалась к его ногам. Слёзы текли по щекам, я зарыдала.

Зиг провёл ладонью по моим волосам. Я вскинула голову, всхлипнула, но не смогла отвести взгляда с его пустого глаза. Князь глядел на меня, но будто сквозь. Думал о своём. Он продолжил гладить мою голову.

— Хватит рыдать, — меня обдало холодом от звука его мёртвого голоса. — Я не сдох, и хвала богам. Глаз не такая большая потеря. Я мог заплатить дороже. Не надо жалеть меня, будто я стал немощным, Катерина. Если я и умру, то только в бою и с мечом в руках. Не хорони меня раньше срока.

Мне было страшно думать о его смерти. Я не смогу пережить этого, да и точно отправлюсь с ним в курган, как верная жена и покорная раба. Буду с ним даже в чертогах Старой Матери.

— Ложись спать, Катерина.

Я кивнула и забралась в постель. Прижалась к нему, пряча зарёванное лицо на его груди, лишь он мог согреть меня. Хотела показать, как сильно нужен мне, как я люблю его. Зиг долго не засыпал и гладил мои волосы, будто заколдованный. Ничего не говорил, думал и хмурился. Я замечала, как он качает рукой у левого глаза. Не верит, что ослеп, — поняла я. Потом задремала, утомлённая ужасом.

Наутро застала Зига ещё спящим. Спал ли он вообще этой ночью, одним богам ведомо. Тихо выбралась из его объятий и стала собираться. Мне было лучше, чем вчера, но кашель, влажный и рычащий, ещё иногда вырывался из меня. Князь спал, лёжа на боку. Я укрыла его голую спину одеялом и ласково погладила по волосам. Он не проснулся. Пусть отдыхает, мой уставший лев. Я пошла на кухню распорядиться насчёт завтрака. Пока шла по коридору, услышала низкий голос ведьмы Валборг. Она что-то отрывисто говорила, но я не разобрала.

А может ли она вылечить моего князя колдовством? — вдруг подумала я. Зиг рассказывал, что Валборг умеет врачевать. Она ходила в город каждый день, пока гостила в нашей усадьбе, чтобы помогать людям с хворью, снимала проклятья и изгоняла злых духов из домов и людей. — Вдруг ей ведомо, как вернуть зрение?

Я поспешила по коридору, окрылённая этой мыслью. Почти дошла до двери, из-за которой доносился голос ведьмы, но подозрительные мысли закрались в голову. Я ещё не вполне осознала свои ощущения и не остановилась вовремя.

Ой, зря!

В коридоре было сумрачно. Днём свечи почти не жглись, да и в этой части дома жила лишь ведьма со своими слугами. Дверь в её покои оказалась приоткрыта. Я не решилась врываться, хотела сначала постучаться и спросить дозволения войти. Очень боялась впасть в немилость госпоже ведьме. Проклянёт ещё! Шагнула ближе и, ведомая любопытством, заглянула внутрь.

— Да-да-да… — низко шептала ведьма.

Она лежала на груди своего русоволосого помощника со шрамом на подбородке, а другой, с чёрной короткой бородой и обритыми висками, держал её за бёдра, пристроившись сзади. Белое тело ведьмы покрывали множество чёрных знаков и рисунков. Валборг зажмурилась, запрокидывая голову, когда воин сзади потянул её за волосы. Он склонился и жадно поцеловал её алые губы.

— Да-а-а… — простонала она, хватая своего другого помощника за грудь. Длинные ногти оставили полосы на его смуглой коже. Он низко зарычал:

— Госпожа-а… — и задвигался яростнее.

Я отшатнулась. Ещё слышала глухие стоны ведьмы и мокрые шлепки. Затошнило. Кровь прилила к щекам, ушам. Бешено задрожало сердце, подгибались колени. Увиденное ещё стояло перед моими глазами. Не выходило из моей головы, как ни старалась стереть этот ужас из памяти.

Боги, она принимает в себя обоих? Одновременно⁈ — даже живот разболелся. Вездесущее любопытство шепнуло: — Интересно, а куда они…? Так, что за мысли⁈

Я обхватила горящее лицо похолодевшими ладошками и рванула прочь. Даже не подумала, что меня могут услышать или — того хуже! — увидеть. Нет, это точно какое-то колдовство! — решила я, иначе уважаемая госпожа ведьма становилась ужасной блудницей в моих глазах. Как я буду смотреть ей в лицо после такого? Жуть! Жуть! Жуть!

Не помню как, но вскоре я оказалась во дворе. Вылетела из дома, как стрела, и пересекла двор. Врезалась в раба, который неожиданно вышел навстречу из скотника. Мы столкнулись. Я взвизгнула и рухнула в снег.

— Прости, госпожа! Я так виноват! Не увидел тебя! — он протянул мне руки, чтобы помочь подняться.

— Ничего, я сама виновата. Спасибо!

Я приняла помощь. Не подумала даже, что его руки могут быть грязными после свиней. Выпрямилась, отряхнулась от снега, налипшего на подол, и подняла голову на лицо раба.

— А, Исак! — обрадовалась я. — Здравствуй! Всё ли у тебя хорошо?

Он, кажется, удивился, увидев искреннюю заинтересованность в моих глазах. Но я правда хотела помогать ему. Ох, совсем позабыла рассказать о нём Зигу! Всё время не выходит: то мы ругаемся, то миримся, то что-то случается. Я уже давно не ходила в хранилище. Как там мой дракон?..

— Не так, как хотелось бы, но могло быть хуже, — ответил Исак, улыбнувшись. — Ты куда-то спешишь? Что-то случилось?

Лицо залилось краской, когда я вспомнила, почему спешила.

— Нет-нет, просто задумалась! — смутилась я. Решила рассказать ему: — Исак, вот ты посоветовал мне попросить о помощи твоего Господа.

Он улыбнулся, щурясь от искрящегося снега.

— Господь не мой, госпожа, он Бог над всеми нами.

— Да-да, прости! Так я попросила! Он услышал меня, кажется. Ты сам видел, что князь почти здоров. Боги, я так счастлива, — искренне сказала я.

Раб хмыкнул и потёр тёмные волосы на затылке. Я заметила, что он ещё совсем молод. Должно быть, он был даже моложе моего мужа. Просто борода и немытые волосы с грязью сильно старили Исака.

— Я хотела бы, чтобы ты рассказал мне о своих странствиях, — призналась я вдруг.

— Но… госпожа, я должен работать. Иначе ваш управляющий всыплет мне плетей, — взгляд Исака потемнел, раб нахмурился. Тогда я сказала ему, уверенная в своей затее:

— Я думаю, что князю будет занятно послушать о твоих странствиях, как и мне. Может, ты слышал, что князь ценит знания? Я договорюсь с ним, — пообещала я. Зиг же обещал, что сделает всё, что ни попрошу. Исак недоумевающе глядел на меня.

— Спасибо, госпожа, — кивнул он, но пока не понимал, как верно отнестись к моим словам. Я улыбнулась на прощание и пошла на кухню.

В покои я возвращалась окольными путями, чтобы ни в коем случае снова не заглядывать в покои ведьмы. Боги ведают, что там может за срам твориться. Я взяла целый поднос еды и хотела позаботиться о муже. Должно быть, он уже проснулся. Хочу поднять ему настроение, разжалобить и рассказать про Исака.

Главное, опять не расплакаться.

Зиг уже не спал, когда я вошла. Он сидел на постели с мечом на коленях. И зачем достал оружие? Боги, вдруг зарезаться решил⁈

— Доброе утро, любимый! — я натянула самую милую улыбку, которую знала. Принесла ему поднос и поставила на кровать. — Я принесла тебе поесть. Ты выспался?

— Ага, выспался, — буркнул Зиг, бросив на меня мрачный взгляд из-под бровей. — Я теперь всю жизнь буду частично спать!

Улыбка сползла с моих губ.

Ох уж эти его злые шутки… Я опустилась перед ним на колени и погладила его ноги через штаны. Прижалась щекой к его острому колену. Зиг не улыбнулся, но наблюдал за мной. Чёрная тень лежала на его резком лице. Холод блуждал в единственном зрячем глазу.

— Любимый, ты должен поесть, — тихо попросила я. — Я не знаю, что ты любишь обычно завтракать, поэтому попросила Агот приготовить блинчиков. Как на ярмарке, помнишь? Мне показалось, тебе понравилось…

Зиг погладил меня по щеке.

— Моя весна, — грустно улыбнулся он.

Я просияла. Он не злится на меня, уже хорошо! Может, разговоры про странствия отвлекут его от тоски? Но пока я ждала, чтобы поел и стал добрее. Всем известно, голодный мужчина — плохой собеседник. Вот поест, сытость наполнит его живот, и можно решать дела. Пока что я стала прибираться в комнате и заправлять постель.

— Меня не ищи сегодня. Буду на дружинном дворе с Йоргеном, — сам заговорил Зиг, пока ел. Он сидел за столом в своём большом кресле. — Я нихрена не вижу, надо научиться жить без левого глаза. В бою любой сукин сын будет этим пользоваться.

— Уверена, ты справишься, любимый, — не раздумывая, сказала я.

— Не льсти мне.

— Что? Я говорю правду! — возмутилась я. Обернулась и поставила руки на пояс. — Ты самый великий воин, которого я встречала! Ты столько всего придумал для меня, неужели не можешь придумать, как тебе складнее сражаться?

Зиг недоверчиво повёл бровью. Злым уже не выглядел. Блинчики всё-таки размягчили его.

— Сюда иди, — позвал он, похлопав по бедру. Я подошла и покорно села ему на колени. Заглянула в лицо. Зиг убрал мои волосы за уши. — Знаешь, что мне нравится в тебе, Китти?

Ого, какие разговоры! Я улыбнулась, краснея, но покачала головой.

— Что, мой лев?

— Ты всегда честна со мной. Боишься, злишься, ненавидишь — неважно. Ты всегда говоришь мне, что думаешь, — он постучал пальцем по моему виску. — И мне это нравится. Ненавижу враньё.

— Я тоже, — призналась я. Опустила глаза, сжимая подол на бёдрах. — Ты же… ты искренен со мной, Зиг?

— С тобой — всегда, моя весна.

Он поцеловал в лоб и погладил мою спину. Я прикрыла глаза, размякшая от ласки. Хотела верить ему. Мечтала, чтобы он всегда был со мной таким ласковым, и чтобы этот миг сладкого уединения не прекращался. Но тут я вспомнила, зачем пришла к нему.

— Слушай, Зиг, у нас в усадьбе есть раб, — начала я.

— Боги, Катерина, что за друзья у тебя?

Я закатила глаза. Уколола в ответ:

— Ещё скажи, что ревнуешь.

— Пока нет, но если услышу хоть одно слово о тебе и этом ублюдке, то вздёрну твоего раба на дыбе.

Я потрясённо уставилась на него. Зиг делал строгое лицо ещё пару мгновений, но потом захохотал. Потрепал меня по щеке.

— Да ладно, Китти, я шучу, — фыркнул он, — я князь. Ревновать тебя к рабу — себя не уважать. Ты только моя.

— Ну и хвала богам, — проворчала я, совсем измучившись с ним. Разве можно так жестоко шутить⁈ Моё сердце когда-нибудь не вытерпит этого и замрёт навсегда. — Так вот, я хотела сказать, что этот раб большой странник! Он видел много вещей и готов рассказать тебе. Про мир, Зиг, как ты и хотел. Вдруг он слышал про империю? Даже если и нет, то в любом случае тебе будет полезно поговорить с ним.

— Проклятье, Катерина, ещё не хватало разговаривать с рабами. Что ты выдумываешь?

— Мне казалось, ты хочешь узнать, как победить своих врагов, — невинно хлопнула ресницами я.

Ловушка закрылась. Я ударила по всем больным местам своего князя. Кажется, начала понимать, как управлять им. Это полезное умение, особенно, если учесть то, что я хочу спасти жизни невинных людей. Не знаю как, но я сделаю это. Теперь, когда я перестала трястись от одного присутствия жестокого мужа около меня, он уже не казался таким уж неуправляемым и безбашенным. Нужно просто уметь сказать правильные слова. И вовремя прикусить язык. А ещё невинно хлопать глазками, улыбаться и быть ласковой.

Кажется, я начинаю справляться. Может, не зря отец выбрал меня для спасения мира?

Зиг задумчиво поглядел на меня. Он ухмыльнулся. Я радовалась, что смогла отвлечь его от горя после потери глаза. Улыбнулась ему и погладила рыжую бороду.

— Что ты там хочешь? Быть моей советницей? — спросил Зиг. Я кивнула. Сердце часто забилось. Он помнит! Князь хмыкнул, качая головой. — Да-а… Йорген будет в восторге, когда узнает, что его сместили.