Легенда о Горном Льве (СИ)

Глава 30 Все не сладко

Гуди был колючий. Щетина покрывала его лицо. Губы у него оказались горячие и напористые. Он прижал меня к стене. Широкие ладони оказались на моей талии и жадно обхватили.

Я настолько оторопела, что потерялась под его настойчивостью. Широко распахнула глаза. Услышала, как сердце колотится в моих ушах. Через пару мгновений, когда руки Гуди стали блуждать по моей спине, до меня начало доходить, что происходит. Кровь хлынула к щекам.

Это измена⁈

— М-мх… — я уперлась руками в широкую грудь Гуди. Он не сразу прекратил целовать меня. Я вся взмокла в ужасе. — Гуди…

Смогла выдавить лишь его имя. Стыд, страх, недоумение. Всё смешалось во мне. Язык путался. Единственное, что могла, так это хлопать ресницами и глазеть на него.

— Хочу тебя, госпожа, — выдохнул Гуди мне в губы. Он склонился и не выпускал. Поставил руку над моей макушкой. От него было жарко. — Ты такая красивая, я люблю тебя. Хочу… хочу сотню раз за эту ночь.

— Ты с ума сошёл, — прошептала я.

Что ответить на подобное? Наверное, мне надо было отвесить ему пощёчину и накричать. Позвать Оддманда и приказать казнить его. Это было покушение на честь княгини. Но обо всём этом я подумала уже много позже.

Тогда же просто оцепенела. Мысли будто застыли в голове. Разум покинул меня. Хотела ли я его? Боги, конечно, нет! Я хотела и любила лишь одного мужчину, моего князя. Лучше него никого нет! Да и не так уж я хотела других пробовать, каково с ними. Моё тело знало лишь Зига, и мне этого было достаточно для счастья. Я была ошарашена действиями и словами Гуди. Совсем не знала, что делать и как себя верно повести.

— Да, я спятил, госпожа, — признался Гуди. Его почерневшие глаза не отпускали моего лица. — Ты сводишь меня с ума, ещё с того дня, как я дрался с Лейфом. Как увидел тебя впервые в этом доме.

— Боги, что ты говоришь…

— Я напугал тебя?

Я закивала. Слёзы были готовы хлынуть из глаз. Губы затряслись. Я ужасно хотела, чтобы пришёл Зиг и защитил меня. Но он был далеко. Сражался, мой великий князь, пока я, как какая-то блудница, целовалась с другим.

— Уходи, Гуди, — взмолилась я. Удерживалась от рыданий из последних сил. Опустила глаза и глядела на его ремень, где блестела во мраке латунная бляшка. — Прошу, уходи.

Гуди тяжело вздохнул. Волосы на моей макушке зашевелились от того горячего вздоха.

— Прости, я дурак.

Он отпрянул от стены и от меня, развернулся на пятках, и вскоре я осталась в одиночестве. Затряслась. Сползла по стене. Осела на пол подле брошенных игрушек. Обхватила колени и всхлипнула. Правильно же делал Зиг, что ревновал меня. Я позволяю мужчинам слишком многое. Но сегодняшний случай совершенно из ряда вон. Мне стало страшно, что Гуди вернётся и сделает мне что-то в темноте, пока я совсем одна, а я даже не смогу и слова против выдавить.

Я поднялась на дрожащие ноги и пошла к Беатрис. Только она могла меня утешить в этот миг, моя дорогая подруга. Она очень удивилась, увидев меня на пороге своих покоев. Заметила мои мокрые щёки.

— Боги, госпожа, что с тобой случилось? Что-то с мальчиками? — Беатрис взяла меня за руки. Она, похоже, уже спала, пока я не поскреблась в её дверь. Усадила меня на кровать. Я зарыдала. Слов не было, чтобы описать мои потерянные чувства.

— Когда вернётся Зиг? — всхлипнула я в плечо Беатрис. Она обнимала меня и гладила по спине.

— Не знаю, госпожа. Йорген сказал, что седмицы две их не будет, не меньше. Что случилось, кто-то обидел тебя?

Беатрис была проницательна, как и всегда. Я рассказала ей про Гуди и наш поцелуй. Подруга охнула. Голубые глаза её испуганно расширились. Она налила мне немного эля, вынув флягу Йоргена, припрятанную среди вещей в большом сундуке. Была недовольна поступком Гуди, как и я.

— Надо сказать Оддманду, — подумав, заметила она. Я покачала головой и всхлипнула.

— Зиг казнит его, если узнает. Я не хочу, чтобы Гуди погиб. Мне жалко.

— Но и целовать тебя не дело.

— Знаю, но понимаешь… я так оцепенела! А вдруг он бы решился пойти дальше? — вот, чего я боялась на самом деле. — Я бы даже не пискнула, никто бы не узнал. Зиг бы убил меня. Я предательница! — подытожила я и снова заревела.

— Ты не предательница, госпожа! — Беатрис обняла меня, снова начав успокаивать. — Ты просто растерялась.

Помолчав немного, она сказала:

— Хочешь, расскажу кое-что?

Я поняла, что это какая-то важная тайна. Взглянула подруге в лицо. Тайны у нас всегда были общими на троих. Каждая знала, что тревожит другую, кто в кого влюблён, кого ненавидит. Так было с детства. И мы хранили тайны друг друга годами. Вспомнилось, как я рассказала девочкам про Зигрида Рыжего впервые, что должна стать его женой. Они очень поддержали меня тогда, вызвались ехать со мной, чтобы я не погибла одна в этом кошмаре. Я всегда буду благодарна, что они были рядом в самые важные для меня дни. Сделаю всё, чтобы помочь им. И теперь я кивнула.

— Расскажи, — всхлипнула я.

Беатрис вздохнула. Она неловко усмехнулась.

— Стыдно немного, госпожа, — призналась подруга. Я погладила её плечо.

— Не хочешь сказать, я пойму, — честно сказала я. Беатрис покачала головой.

— Нет, я хочу, чтобы ты знала. Никому не рассказывала ещё, а мне до сих пор на сердце тяжело.

Что же там за тайна такая? Мурашки побежала по моей коже. Беатрис сидела напротив на краю кровати, сложив белые тонкие руки на коленях. Она опустила глаза.

— В день твоей свадьбы нас с Лейлой выгнали, как ты ушла с отроком князя. Йорген пришёл и сказал, что воины выпили и могут что-то нам сделать. Мы, ясное дело, забоялись. Пошли в повозку. Уже на дворе Йорген окликнул меня, — Беатрис улыбнулась. — Знаешь как сказал? Как вчера было, помню: «рыженькая». Мило, правда?

Я пожала плечами. Чуть улыбнулась, видя улыбку подруги. Потом она помрачнела.

— Отозвал меня в сторону, мол, поговорить. Я, глупая, велела Лейле идти в повозку, скоро догоню. Глупая! — снова пшикнула Беатрис и взялась за голову. Взъерошила рыжие волосы. Она поставила локти на колени и скорчилась. Мне стало так страшно, потому что я поняла, к чему она ведёт. Не смогла пошевелиться, даже чтобы погладить её спину. Беатрис продолжила со слезами в голосе: — Йорген… он отвёл меня обратно в дом, там было темно, какой-то закуток, подхватил на руки, к стене придавил и… Я настолько не верила, что со мной такое происходит, что забыла, как кричать. Даже не заплакала, представляешь? Мне было так страшно, что я думала, с ума сойду.

— Боги… — вырвалось у меня. Взглянула на подругу совсем иначе. Я-то думала, она счастлива и влюблена, и ребёнок её от большой любви. — Боги, Беатриси… мне так жаль…

Глупые слова, но я не знала, что сказать. Беатрис не подняла головы. Я увидела, как слёзы текут по её носику, усыпанному веснушками. Капают на подол нижней рубашки. Она продолжила:

— Было больно. А ещё он был выпивший, от его рук пахло кровью. Помнишь, тогда предателей казнили. Он очень сильный, мне было не вырваться. Я перетерпела. Он поставил меня на пол и дал денег, как какой-то шлюхе, представляешь? Пара золотых, не помню, — Беатрис уже всхлипывала. — Вот тогда я заплакала. У меня кровь текла, оттуда. Не могла найти исподние штаны в темноте.

— А что Йорген? Он ушёл? — мне было искренне обидно за мою добрую, доверчивую подругу. Придушила бы этого зверя голыми руками.

Беатрис покачала головой и чуть улыбнулась.

— Наверное, ему было стыдно, не знаю. Йорген очень удивился. «Ты девка ещё, что ли?» — спросил он тогда и дал мне ещё золотых, целую горсть. Извинился и проводил до повозки. Хотел, чтобы я пошла к нему в шатёр, но я так боялась его, что отказала. А утром вышла, он ждёт меня, как пёс побитый. Принёс ещё деньги. Опять извинялся и просто прохода мне не давал.

— Понравилась.

— Да. Говорит, что сразу влюбился.

— А ты? Ты-то любишь его⁈ — теперь я уже не знала, что и думать. Воистину, не одна я настрадалась в первую ночь после свадьбы. — Или ты из-за ребёнка с ним? Боги, а мы с Лейлой глупые! Давили на тебя! Прости!

— Ничего, вы хотели меня устроить. Я его люблю. Йорген хороший, просто немного грубый и порой с ним тяжеловато. Но для меня всё сделает. И для нашего ребёнка. Я уже не боюсь его, просто страшно вспоминать о том дне, — призналась Беатрис. — Мы редко о том говорим, ему стыдно вспоминать. Если, упаси боги, и заговорит, то всё. На коленях передо мной ползает и суёт золото. Вспоминает, если выпил.

— М-да… а я-то думала, мне одной тут достаётся, — постаралась сгладить разговор шуткой.

Мы усмехнулись. Я вернула флягу Йоргена. Беатрис будто посветлела, выговорившись. Я и не думала, что она тоже пережила этот ужас. Корила себя, что узнаю лишь сейчас. Представляю, как плохо ей было в те жуткие дни, но тогда я и сама была измучена страхами. Плохая я подруга.

Было холодно. Мы обнялись и лежали в темноте на кровати в тишине и спокойствии. После рыданий тянуло в сон. Беатрис положила мою руку себе на живот.

— Чувствуешь, раздулся? — спросила она шёпотом. Я восторженно закивала. Мне было удивительно, что внутри неё новая жизнь. Я осторожно погладила её. — Жду, когда толкаться будет. Интересно, как оно? Боязно немножко, рожать-то больно. Йорген обещал, что со мной будет, когда срок придёт. Даже на восток с ним поеду.

— Рада за тебя. Я тоже поеду, Зиг сказал, что возьмёт меня. Выучу языки и буду ему помогать… Исак учит меня говорить на восточных, представляешь? Говорит, я способная.

— Исак? Это новых хранитель? Он милый, и глаза у него добрые.

— А ещё он такой умный! — вздохнула я. Потом вспомнила про Гуди. — Не знаю, что теперь делать.

— С Гуди? А ничего. Просто не говори и не встречайся с ним, всё станет понятно. Ты жена князя. Он это знал, нечего волочиться за тобой. А если снова полезет, пригрози, что Зиг его повесит. Мигом уберётся.

Так и порешили сделать. Но на сердце было тревожно.