Легенда о Горном Льве (СИ)

Глава 40 Великий герой

Дома мы были уже к ночи. Зиг нашёл нас в лесу и привёл лошадей. Рассказал по пути, что огонь удалось победить. Князь был весь чёрный, лишь глаза горели. Я благодарила всех богов, что сохранили его жизнь. В усадьбу ехали верхом. Дорога казалась невыносимо долгой и тяжёлой. Лошади вязли в сугробах, храпели, надышавшись дыма. Конь Йоргена бесился. Но Ульв шёл спокойно, я даже почти заснула.

— Господин! Мы слышали, что произошло, — нас встретил перепуганный Оддманд. Он помог спустить меня с седла. Я едва стояла на ногах и дрожала от усталости, чуть не бухнулась в снег. — С тобой всё в порядке?

— Обошлось, — отмахнулся Зиг.

Нас встречали домашние: дворецкий, главная кухарка Агот, воеводы, воины, рабы и прислуга, Далия с моими мальчишками. Все волновались за нас. Меня окутало тёплым чувством благодарности, потому что боялись не только за князя, но и за меня. Дети кинулись обнимать меня, служанки подошли с вопросами, всё ли хорошо со мной.

Я впервые ощутила, что я дома.

Мы пошли в дом. Я слышала, как Беатрис отчитывает Йоргена. Она даже пощёчину ему залепила. Йорген молча стерпел все крики и упрёки, но выглядел подавленным и правда походил на побитого пса… Не знала, что он может быть таким. Стало даже жалко. Я решила, что поругаюсь на него уже завтра. Знала, что затея закрыть нас в амбаре — его ума дело.

Мне не хотелось ругать Зига, потому что, как ни крути, он спас мне жизнь. Его поступок перекрывал глупый розыгрыш. Голову больше тревожили мысли о городе. Придётся строить дома, восстанавливаться после пожара. Корабль Зига сгорел… жалко.

Рабы притащили горячей воды, чтобы наполнить бадью. Я мечтала об этом всю дорогу. Едва стояла на ногах, но пошла помогать Зигу раздеться. Увидела, что он обжёг руки. Как раз вовремя пришёл Оддманд и принёс мазь для ожогов.

— Спасибо, Оддманд, — улыбнулась я. Старик кивнул. Он ушёл. Мы остались вдвоём. Зиг молчал, усталый. Он забрался в бадью, бросив одежду на пол, и громко вздохнул. Откинулся спиной на бортик. — Тебе больно? — волновалась я.

— Я сейчас сдохну.

— Боги, не говори так! — я подбежала и хотела мыть его чёрное лицо. Зиг перехватил мои руки.

— Хватит, забирайся тоже. У тебя лицо, как у обгорелой головёшки.

И усмехнулся, паршивец. Я провела по щеке пальцами и увидела чёрную копоть на коже. Боги, я, должно быть, выгляжу ужасно! Поспешила выбраться из грязной одежды и тоже забралась в воду. Стыда не успела испытать. Слишком занята была мытьём. Мне казалось, что у меня все волосы пропитались запахом гари. Тёрла кожу мочалкой. Стала вся красная, но дрянной запах не смывался. Я зашипела от злости. Зиг молча придвинулся, плеснув водой, и забрал у меня мочалку. Я вскинула бровки.

— Я помогу, — просто сказал он и стал тереть мне плечи.

Стало приятно и спокойно. Его прикосновения были осторожнее, чем мои. Я обмякла и чуть не задремала, пока натирал мою спинку.

— Больше никогда так не делай, — сонно отругала я, обнимая коленки. Кипяток разморил меня. — Я очень испугалась.

— Я сам чуть не спятил. Прости, не думал, что так всё обернётся. Дурак, — Зиг грязно выругался, но не прекратил ласковые прикосновения ко мне.

Я обернулась и взглянула на него. Чёрная зола размазалась по его лицу. Сверкал здоровый глаз, другой казался ещё белее, чем обычно. Я приподнялась на коленях и прикоснулась к его лицу. Осторожно отёрла его щёки пальцами, смыла копоть с бороды, сделав снова огненной. Это мгновение показалось мне чувственнее, чем самая жаркая ласка в постели. Щёки запылали. Или дело в слишком горячей воде?.. Я обошла пальчиком его раненый, слепой глаз. Впервые прикоснулась к шраму под ним.

— Ты великий герой, — прошептала я смущённо. Зиг фыркнул. Он игриво повёл бровью.

— Я? С чего это вдруг, киска?

— Ты пошёл тушить пожар вместе с простыми людьми. Не испугался. Ты спас нас, прыгнул за нами в огонь, хотя мог погибнуть. Ты такой… смелый, Зиг. Я восхищаюсь тобой.

Я говорила искренне. Пусть он был жесток, не знал ничего, кроме войны, устраивал жуткие пиры и потакал воинам, живущим в разврате и пьянстве, но… он был очень смелым, сильным, невероятно мужественным человеком в моих глазах. Он был умелым воином. Он был великим князем. Настоящим героем, как из древней сказки про дракона.

Не могу поверить, что он мой муж.

Укусила губу, чтобы не всплакнуть от чувств. Я очень боялась сегодня, когда застряла в горящем амбаре, что не увижу его больше никогда. Сгорю вместе с Беатрис и драконом-кораблём. Но он вернулся за мной. Любил? Не знаю, но я определённо нужна ему. Я — драгоценность, теперь я сама в это поверила.

— Ты будешь императором, Зигрид Рыжий, — жарко шепнула я. — Я чувствую, знаю, что мир будет говорить о тебе веками. Ты будешь великим, мой лев.

Зиг молчал. Он больше не веселился. Лицо его показалось мне таким… не смогла понять его чувств. Зиг прижался к моему плечу и обнял мою спину. Я погладила его обритый затылок, провела по рыжим волосам. Думала про империю, и как он посадит меня на колени, когда окажется на троне великого, огромного княжества-империи, наденет мне на голову венец с запада, на шею золото востока, на плечи меха севера и платье из тканей юга. В тот миг я представила это так ярко, что почти увидела. Ощутила себя императрицей. Верила.

Так будет.

Поцеловала его, стараясь выразить всю любовь, что теснила мою грудь.

— Я люблю тебя, Катерина, — сказал Зиг.

Он посмотрел на меня взглядом, полным благодарного тепла. Говорил серьёзно, прямо, а не между делом, как обычно это делал. Это была не отмазка, не поддакивание моим словам. Это было… признание. Впервые он признался мне в своих чувствах.

Я была счастлива. Улыбнулась и покорно приняла его в себя, потому что одних слов было мало, чтобы выразить нашу любовь. Кажется, мы впервые занимались именно любовью, а не «трахались». Зиг был осторожен со мной. Гладил трепетно и целовал мои губы, щёки и плечи. Не зверствовал, не рвался в меня, словно животное. Позволил мне насладиться мгновением, как хочу я. Насладиться им. Он наслаждался мной в ответ.

Торопиться некуда. Наконец и ему стало это понятно.

Это была самая лучшая ночь в моей жизни, хотя устала я жутко. Откуда во мне были силы на близость, ума не приложу, но я доставила удовольствие нам обоим. Потом мы едва доползли до кровати и рухнули, словно мёртвые.

— Кто бы, мать его, подал одеяло… — простонал Зиг. Лежал лицом в подушку. Я валялась таким же безвольным мешком костей, как и он.

Потом вспомнила про его обожжённые руки. Заставила себя встать и принести мазь, что дал Оддманд. Я села на постели около мужа и стала бережно залечивать прохладной мазью ожоги на его руках.

— Мой герой, — с улыбкой проговорила я и закутала его в одеяло.