Легенда о Горном Льве (СИ)

Глава 43 Дом

Я снова тряслась в повозке. Угрюмилась, потому что за долгие месяцы ничуть не истосковалась по ней. Столько же ещё её не видеть… Целыми днями я глядела в окошко, на лес и горы. Вздыхала, жалея, что не могу пока ехать верхом. Мою кобылку Подарок взяли в поход. Вели вместе с запасными лошадьми, потому что Зиг обещал, что будет учить меня верховой езде на привалах. Я ждала этого с нетерпением.

Лейла чуть не лезла на стены от скуки. Беатрис всё время улыбалась, витая в облаках, и вязала будущему ребёнку всякие вещички. Я могла ей только позавидовать. У меня опять шла кровь вместо долгожданной беременности. Вечером, когда мы останавливались на ночлег и воины разбивали лагерь, я уходила в шатёр Зига. За Беатрис приходил воевода Йорген, и она шла с ним, счастливая и растаявшая. Лейла оставалась в повозке.

— Может, мне приказать поставить тебе палатку? — предложила я. Знала, как холодно в повозке, тем более одной. Лейла только отмахивалась.

— Нет уж, я справлюсь. Спи спокойно, госпожа.

Я вздыхала.

— Ладно, — однако сама, как не хотела, но думала, что она ходит к кому-то по ночам, хотя Лейла ничем себя не выдавала, и слухи до меня не доходили.

После её похождений, её слов и рассказа Зига о том, что он говорил с Лейлой обо мне и Гуди, я не могла доверять ей как прежде. Хотела, но не могла. Что-то с ней случилось. Лейла изменилась. Повзрослела? Или гулянки с волками сломали её девичью душу?.. Увы, я не могла понять.

Спустя седмицу мы пересекли границу Сёдраланда, и я приехала домой.

— Смотри-смотри! Вон уже стена Рагарда! — восторженно кричала Лейла, тыкая пальчиком в окошко. Они с Беатрис плакали от счастья, потому что мы оказались дома.

— Скорее бы увидеть тётушку Фелицию! Помнишь?

— Конечно! Думаю, она пустит слезу от счастья, когда нас увидит.

Вокруг уже вовсю цвели луга. Паслись коровы и овцы. Люди радовались весне. Только разбегались, правда, видя войско князя Зигрида Рыжего. Мальчишки-зеваки таращились на воинов, тыча пальцами, пока мамки не гнали их прочь.

Мне было странно. Нет, я испытывала радость, оказавшись дома, но ловила себя на мысли, что хочу вернуться в усадьбу в горах. Казалось, будто здесь я снова стану никем. Отец будет ругать меня за сладкое в неположенное время, заставлять учиться цифрам и вышиванию. Отберёт мою лошадь, потому что:

«Ты княжна, Катерина, ты должна быть примерной женой и матерью для сыновей своего мужа. Лошади — это мужское занятие. Чтоб я больше не видел тебя на конюшнях, поняла?» — интересно, скучает ли он обо мне?

Ворота Рагарда приветливо распахнулись, впуская часть головного войска на двор усадьбы князя Бернара Волка Юга. Теперь я точно была дома. Повозка остановилась. Я взволнованно комкала потными пальчиками юбку. Девочки вышли, а я ждала мужа, потому что мне было даже страшно показываться на глаза отцу без него. Всё изменилось. Я больше доверяла Зигу, чем кому бы то ни было.

— Ты чего, Китти, спишь тут? — усмехнулся Зиг и подал мне руку. Я неловко улыбнулась. Меня колотило, когда я взялась за его большую ладонь. Он помог мне выйти. Потёр мои пальцы и спрятал мою ручку в сгибе локтя. — Ты чего дрожишь? Тебе холодно?

— Я волнуюсь.

— Я с тобой, моя драгоценность.

Мне и правда было холодно, особенно в груди. Я помнила, как отец предал меня и мои чувства, отдав нашему врагу. Теперь всё изменилось. Враг стал моим самым дорогим человеком, а отец…

Он стоял у дверей в терем, где я провела всю жизнь. Загорелое лицо князя Бернара испещряли морщины, седые брови хмурились. На широченных сутулых плечах отца лежал плащ с соболиным воротником. Он был высоким и статным мужчиной, седым, как старик, но сильным и крепким воином. Зиг повёл меня к нему через двор. Около отца стояли его воеводы и прислуга. Все трепетали, ибо к ним заехал погостить сам Зигрид Рыжий, чудовище, которого ненавидит весь мир. Зиг ухмылялся. Понимал, какое впечатление производит, и будто упивался величием. Он положил руку мне на поясницу. Хвастал мной, своим сокровищем. Отец сильнее нахмурился.

— Здравствуй, Бернар Волк Юга, — первым кивнул Зиг.

— Здравствуй, Зигрид Горный Лев, — кивнул в ответ мой отец. Он взглянул на меня тёмными, родными глазами. Оглядел цепко и оценивающе. — Катерина, и тебе здравствуй, моя дочь.

Отец ничуть не изменился. Я хлюпнула носом. Вырвалась из рук мужа и кинулась на шею отцу.

— Папа! — повисла на нём и зарыдала. — Я так скучала! Папа! Папочка!

Он обнял меня, крепко обхватил за спину. Напряжение, копившееся всю дорогу до Сёдраланда, схлынуло. Я вспомнила, как мне не хватало защиты в Бергсланде. Как не хватало мудрого совета. Как не хватало отца.

— Я тоже скучал, Катерина, — вздохнул отец. Руки его дрогнули. Он поставил меня на землю и улыбнулся. Вытер моё лицо. Пальцы у него были такими же жёсткими, как у Зига. — Ты совсем не изменилась, мой цветок.

Я схватила его за запястья. Кусала губы, чтобы прекратить глупо плакать. Зиг усмехался надо мной, качая головой, но не прерывал радостную встречу. Я была благодарна ему, что он позволил мне обнять отца. Двух давних врагов объединяло лишь одно — я.

— Так, ладно, — отец отпустил меня. Он обернулся к Зигу. — Проходите. В зале уже накрыли столы.

Мы пошли в дом. Я испытывала трепет, снова вдыхая запах родных стен. Увидела знакомые гобелены и подсвечники, ковры в коридорах. Рагард была просторнее, чем усадьба Зига в Бергсланде. Крепость отца стояла на равнине, окружённая рвами с водой. Вокруг ютился городишко, а после — поля и луга, лес, где охотились на туров отец и брат, когда был жив.

Зал натопили и заставили столами с яствами. Нас встретила молодая женщина с тёмными длинными волосами и тёмными глазами. Она была дорого одета и носила на голове ободок с лентами. Я удивлённо взглянула на отца.

— Это Аделина, — представил женщину отец. Он показался мне смущённым. Я удивилась ещё больше. Он положил руку на плечо женщины. — Моя жена, княгиня Сёдраланда.

Я вскинула брови, оторопевшая.

Жена⁈ — внутри меня вскипела неожиданная ревность. Было обидно, что отец вдруг женился, словно забыл о нашей маме. Да, прошло уже много лет с её смерти, страшно сосчитать, княжеству нужен наследник, но…

Разве можно заменить маму другой женщиной?

Наверное, отец хочет попытать удачу на старости лет. Жена его молода, крепка и красива. Наверное, дочь кого-то из ближайших воевод. Я справилась с ревностью, напомнив себе, что уже не ребёнок и не могу устраивать истерики, и поклонилась мачехе.

— Приятно познакомиться, — сказала Аделина и мило улыбнулась, пожимая мне руки. Она была старше меня на какой-то десяток лет.

— И мне, — выдавила я, и мы пошли за стол.

Слуги подали блюда с дичью, положили овощи и налили вино. Отец всё поглядывал на меня, сидя во главе прямоугольного длинного стола. По правую руку от него сидел Зиг, а по левую новая жена, сёдраландская княгиня Аделина. Я сидела справа от Зига и не хотела есть.

— Как прошла дорога? — вежливо спросил отец. Обстановка была натянутая. Конечно, за столом сидели два давних врага. Воины Зига и дружинники моего отца сидели друг напротив друга за одним столом с нами. Гудели их голоса.

— Боги мне благоволят, — спокойно отозвался Зиг. Он выпил вино, которым угощал нас отец, и вытер рыжие усы. — Вижу, ты уже собрал своих людей? Я не намерен долго гостить, восток заждался.

Отец скрипнул зубами. Я сжала кулачки на коленях.

— Ты уверен, что стоит начинать эту войну?

— Я готовился всю зиму. Со мной три сотни северян, а ещё кочевники ждут в степи. Не могу же я разбить их надежды ограбить зажравшийся восток?

— Ты безумец, зять. Нельзя доверять кочевникам.

Зиг ухмыльнулся, блестя глазом. Да, мой муж был безумцем, но ему было плевать, что про него говорят. Меня подкупала его верность целям. Я гордилась им, потому что вместо пьянства и игрищ его занимали более великие дела.

— Никому нельзя доверять, Бернар. Свиньи везде.

Обед прошёл в состоянии общего неудовольствия. Я едва смогла поесть. Устала жутко, поэтому обрадовалась, когда отец велел новой жене отвести меня в покои. Я, радостная, пошла за ней.

— Бернар много о тебе рассказывал, Катерина, — заговорила женщина, пока вела меня по коридору.

— Да? И что же он говорил?

— Что очень любит тебя и бесконечно жалеет, что отдал тебя Льву.

Что-то непохоже, — угрюмо подумала я. Аделина привела меня в комнату для гостей. Там она кликнула служанок в передниках и велела наполнить бадью. Я опустилась на кровать и сняла опостылевшие сапоги. Застонала, разминая ножки. Странно быть дома и не ночевать в своей комнате. Не уверена, правда, что Зигу бы понравились мои куклы или узкая постелька с балдахином, где раньше я спала. В гостевых покоях было два помещения. В одном стояла высокая кровать, непривычная после широкой, приземистой кровати в Бергсланде. Перед ней был столик, где покоилась глиняная ваза с цветами. Напротив стоял стол и пара кресел. В соседнем помещении была купальня с бадьёй и скамьями вдоль стен.

— Я тебе не нравлюсь, — заметила Аделина, стоя около меня. Она склонила голову. Ленты в её волосах качнулись. В глазах женщины была искренняя печаль.

— Почему же? — я пожала плечами. — Мне кажется, что ты хорошая и отец правда тебя любит.

— Любит, — Аделина горько усмехнулась и обняла плечи. Она отвела взгляд. — Он хочет, чтобы я родила ему сына. Любовью тут и не пахнет.

Знакомая песня. Мне стало жаль её. Наверное, как и многие женщины, она мечтала о любви и тёплом доме.

— А я всё никак. Что со мной не так?

— Может, боги не хотят, чтобы у Волка Юга родился волчонок?

Аделина уставилась на меня с изумлением. Я встала и положила руки ей на плечи. Зря я так жестока к ней, она не виновата, что моя мама умерла много лет назад. Отец заслужил быть счастливым.

— Всё будет, милая, — сгладила углы я и улыбнулась. — Просто не гноби себя и жди. Молись Старой Матери, уверена, она точно тебя услышит.

Аделина благодарно всхлипнула. Я обняла её, словно давнюю подругу, потом заметила, что в комнату вошёл отец. Аделина поклонилась ему и быстро ушла. Служанки тоже скрылись. Я осталась стоять. Не поклонилась, а надо бы. Но теперь я уже не его собственность. Я княгиня Бергсланда. Вспомнила, как Зиг учил никогда не склонять головы.

— Где Зиг? — спросила я, думая, что раз трапеза кончилась, то и муж должен скоро прийти ко мне. Но отец пришёл один. Он вздохнул.

— Пошёл проверить своих людей, проклятый урод.

— Не говори так про него, — вдруг строго одёрнула я. Отец удивился. Потом нахмурил серые брови.

— Ты чем там занималась, а? Где живот? Ты что, не забеременела? Зачем я посылал тебя туда?

Я оторопела от его слов. И давно я стала для него курицей, что нужна лишь для откладывания яиц? Я думала, он любит меня!

— Я… у нас… — не могу же я сказать, что возможно князь просто не может дать мне беременность? — Мы-ы…

— Ты понимаешь, что на тебе держится проклятый договор⁈

Я вздрогнула, когда отец закричал на меня. Вжала голову в плечи. Боги, конечно, я понимала. Но что я могла сделать? Я делаю, что могу! Отец схватил меня за плечи и встряхнул.

— Ты подводишь меня, Катерина! После своего востока он сметёт Сёдраланд с лица земли! Ты это понимаешь⁈

— Ну-ка отпусти её!

Я облегчённо выдохнула, услышав голос мужа. Сразу стало спокойно. Я знала, что он порвёт всех за меня. Защитит, как и положено мужу. Зиг вошёл в покои и уже был в ярости, здоровый глаз его, серый, как штормовое небо, сверкал злостью. Он не хватался за рукоять меча, но был близок к этому. Отец обернулся.

— Она моя дочь!

— Катерина моя жена и княгиня Бергсланда, — Зиг взглянул на отца исподлобья. Он выплюнул: — Отпусти. Где твоё уважение к моей жене?

Отец оторопел от такой наглости. Я и сама была ошарашена, понимая, что они могут на полном серьёзе сцепиться из-за меня. Волк и Лев. А я, что я буду делать, когда поубивают друг друга⁈ Отец отпустил меня, и я шмыгнула за спину мужа. Он хотя бы не обвинял меня в том, что я бесполезно живу в его доме.

— А, понятно, — процедил отец. Взглянул на меня, как на предательницу. — Так вы уже спелись, да?

— Что за разговоры, Бернар? Ты сам отдал мне свою дочь и просил беречь. Я и берегу, — Зиг вскинул голову, чтобы взглянуть на отца сверху. — Хочешь забрать? Мир тебе уже не нужен, а, Волк Юга? Попробуй, отбери.

И усмехнулся. Подначивал, мой лев. Да уж, и угораздило же меня вляпаться… Погодите, он правда затеет войну из-за меня? Боги, жуть!.. Но так льстит.

Отец растерял спесь и глухо зарычал от злости. Даже мне хватало ума понять, что он не в том положении, чтобы угрожать нам. Войско Зига стоит под стенами столицы, а в крепости малые дружины князя и воеводы Йоргена. Отец слишком слаб. Ох, наверное, его это ужасно раздражало!

— Нужен, — буркнул он.

— Вот и славно. А теперь, будь добр, оставь нас. Очень скучал по жене.

Зиг наклонился и поцеловал меня в голову. Жар хлынул в щёки. Мне было стыдно, что он говорит о таких вещах моему отцу. Я всё ещё чувствовала себя ребёнком около отца, будто мне даже видеться с мужчинами нельзя, ни то что делить ложе. Отец кивнул, бросил на смущённую меня злой взгляд и вышел. Дверь за ним закрылась. Зиг выдохнул и устало сгорбился. Он направился к бадье, которая стояла в отдельном помещении купальни. Я отмерла и поспешила за ним, чтобы помочь ему раздеться.

— Что он хотел от тебя? — спросил мой лев.

— Отругал, что я бестолково трачу время и до сих пор не забеременела.

— Вот сука!

— Зиг, прошу, — поморщилась я, стягивая с его плеч кожаную куртку-доспех. — Не говори так, он всё-таки мой отец, и я люблю его.

— Я про случай в целом.

— А, тогда согласна.

Зиг развернул меня спиной к себе и помог расстегнуть пуговки на платье. Я всё думала про отца. Мне было больно от его слов. Неужели он не понимает, как страшно и больно мне было остаться с его врагом? Отдаваться врагу каждую ночь? Я сделала, что могла! Я не виновата, что боги не дают нам ребёнка.

Я… я просто хотела быть счастливой. Мне стало так тоскливо, что слёзы потекли из глаз. Зиг спустил с плеч моё платье. Я вытерлась рукавом нижней рубашки. Конечно, мой внимательный муж заметил мою слабость. Он развернул меня лицом.

— Ты из-за него плачешь?

Я кивнула. Мне и правда было очень обидно. Не могу я угодить им всем! Хочу, чтобы все жили в мире и дружили!

— Он старый дурак, не слушай его, Китти, — Зиг хмурился, но ласково вытер моё лицо от слёз.

Мы залезли в горячую воду. Я прижалась к груди Зига спиной и положила голову на его плечо. Его руки гладили меня по животу и груди. Волосы намокли и прилипли к нашей коже. Я думала о нашей общей беде. Хотела поговорить, но не была уверена, что выбрала хорошее время.

— Зиг…

— М?

— А что если у нас не будет ребёнка? Кому ты завещаешь империю?

Сказала и укусила язык. Ощутила спиной, как бешено заколотилось его сердце. Это был болезненный разговор, но пора решать дело. Не хотела думать, но вдруг он погибнет на поле боя на востоке? Я лягу с ним в курган, я знала, но я, как княгиня, должна буду распорядиться о наследовании. А дальше уже на всё воля богов. Зиг тоже думал об этом. Не мог не думать. Вряд ли он хотел, чтобы его завоевания исчезли в никуда.

— Если мы не сможем, то наследником будет Бьёрн.

— Бьёрн? — я удивилась. Мальчишка был ещё совсем юным, хоть и способным. — Почему именно он? Я думала, ты назначишь Йоргена.

Йорген всё-таки его первый воевода и близкий друг. И у них с Беатрис точно не будет раздумий о наследниках. Уверена, моя подруга подарит ему ещё много детишек. Она, как мне казалось, была рождена, чтобы стать матерью. Зиг задумчиво погладил мой подбородок пальцем.

— Бьёрн мой племянник, он сын моей старшей сестры, Вигдис. Она погибла, когда сражалась с дядькой Ингольвом во время переворота, защищала меня и своего сына. Бьёрну тогда только год исполнился.

— Ох, а я и не знала… жалко как. Прости, Зиг.

— Это давно минувшие дела, не извиняйся. В той войне погибла вся моя семья. Остался только Бьёрн. Больше у меня никого нет, — признался Зиг. Он помолчал немного, наверное, вспоминая. — Он законный правитель. В нём кровь князя Колльбьёрна. Воины примут его. А Йорген поможет укрепиться. Я уже говорил с ним об этом.

— А почему же ты не хочешь говорить со мной?

Меня немного задевало, что столь важные вопросы он решал не с женой, а с воеводой. Я понимала, что дело касается нас всех. Может случится переворот, но… я хотела быть матерью его детям! Меня это касалось первее всех! Не отпускало чувство, что отец отдал меня напрасно. Я заставила себя прогнать гнусные мысли. Я спасла многих людей, позаботилась, а сколько ещё смогу сделать? Пусть и не рожу Львёнка, так помогу людям. Тысячам людей. Вот бы удалось остановить войну.

Зиг ничего не отвечал мне долгое время. Я успела накрутить себя и пять раз пожалеть, что спросила. Потом муж поцеловал меня в ушко.

— Прости, я просто думаю, что ты будешь плакать. Вот и замалчиваю. А ещё, — он усмехнулся, но совсем не весело, — мне самому страшно. Я не перестаю надеяться, что ты порадуешь меня.

Он погладил мой животик. Я чуть не заревела. Он прав, это очень тяжёлый разговор для меня.