Легенда о Горном Льве (СИ)

Глава 10 Долги

Зигрид

«Я очень рада! Зиг, спасибо! Ты лучший муж на свете!»

Я улыбнулся, чувствуя себя неприлично счастливым. Поёрзал в седле. Ничего не мог с собой поделать и всё вспоминал её слова, пока ехал верхом до Люсстадена.

— Дракон! Это настоящий дракон, Зиг! Поверить не могу! — восторженно шепталась Катерина, когда мы лежали под одеялом вчерашней ночью. Её тёмные, как бусины янтаря, глаза горели счастьем. И я горел, чувствуя её радость.

— Да, киска, вот такой подарок. Ты рада? Поцелуй меня, моя драгоценность, покажи, как ты рада. Глядишь, раздобуду второго дракона.

— Боги, Зиг!.. — она зацеловала в щёки и заснула на моей груди.

Так и подмывало развернуть Ульва и рвануть обратно в крепость, где осталась она. Моя весна. Я ушёл ещё перед рассветом, оставив её в постели. Со своими драконами она совсем меня уморила. Доставала расспросами до поздней ночи, что да почему, откуда. Но я не злился. Почему-то хотел, чтобы она восхищённо вздыхала и жарко шептала в ухо:

«Зиг!..»

Она ещё спала, когда я собрался и вышел. Спешил уехать скорее, чтобы не остаться около неё, в тепле. Размяк, будь я проклят.

Надо было навестить Люсстаден, где обо мне, наверное, успели забыть за два года. Оддманд доложил, что дань не платили с той поры, как я скрылся за воротами и двинулся на запад. Пора вернуть должок и зарезать пару свиней.

Шёл мерзкий снег. Дерьмовый снег. Дерьмовая зима. Я ненавидел зиму. Зима это смерть. Полжизни провёл в ветхой землянке, где каждую зиму трясся от промозглой сырости. Это было давно, когда у меня отняли трон. До сих пор видел эту собачью жизнь в кошмарах. Но теперь так не будет.

Никогда.

— Что с тобой, Йорген? — воевода был угрюмым, будто кто-то насрал ему в душу. Это хорошо. Сегодня будем сражаться. Мои люди должны быть злыми, как волки. Йорген, небритый и помятый с похмелья, хмуро взглянул на меня чёрными глазами.

— Ты будешь ржать.

— Не буду, скажи, — ухмыльнулся я.

— Ты всегда так говоришь, а потом ржёшь.

— Валяй, ехать ещё долго.

Каменистая тропа спустилась в лес. Дорогу окружали вековые сосны. Под копытами лошадей потрескивал иней. Ульв храпел облаками пара. Позади тянулся строй моих людей, расстроенных, что пришлось тащиться куда-то с рассветом вместо того, чтобы пить. Люди устали и хотели отдыха после двухлетнего отсутствия дома.

Подождут. Сначала дела. Я платил им не за то, что они бухают в моём доме за мои же деньги.

— Меня кинула девчонка, — подал голос Йорген. Он прочистил горло. — Я подарил ей золотой браслет, помнишь? Такой, как змея. А она кинула.

Я помнил тот браслет. Сняли с убитой дочки воеводы, когда были на западе. Диковинная вещица, единственная в своём роде. Наверное, тот воевода очень любил свою дочь. Помню, мы с Йоргеном спорили, кто заберёт. Сыграли в кости, чтобы решить спор миром. Обидно, что Йорген так бестолково потерял добротную вещь.

— Красивая? — поинтересовался я.

— Сдохнуть можно. Рыженькая.

— Оу! Если рыженькая, надо брать. Ещё с веснушками, да? Тебя совсем накрыло? — я хохотнул. — Свободная? Почему не забрал себе?

Я натянул поводья, направляя Ульва. На тропе валялось сломанное дерево. Йорген поморщился, будто у него болел зуб. Кажется, дело плохо. Никогда не видел друга таким убитым из-за женщины. Его жеребец всхрапнул и тряхнул рыжей гривой.

— Она служит твоей княгине. Ну ты видел их, две гордые соплячки. Трис… она такая… хорошенькая, что ль? Дерьмо, у меня крыша поехала.

— Эт точно…

Хорошенькая? Впервые слышу, чтобы он говорил не про задницу или сиськи. Йорген расплылся в тупой улыбочке, а я десять раз пожалел, что начал этот грёбаный разговор.

— Она такая добрая. У неё ямочки на щеках, когда улыбается. Ох, а ещё веснушки по всему телу… Боги, я сдурел, Зигрид. Ты прикинь, она мне приготовила пирожки. Мне! Приготовила! До слёз, дружище.

Йорген шутливо вытер скупую слезу. Я повёл бровью.

— Травануть хотела?

Ну точно приворожила, ведьма.

— Кто их разберёт, — он махнул рукой. — Это так… странно? Но так приятно! Вот тебе когда-нибудь готовила девка? Не потому что ты заставил, а потому что захотела позаботиться? Как подарок, понял?

— Не-а, боги миловали…

— Я бы сдох за неё, Зигрид.

Что эта рыжая сделала с моим свирепым псом? Почесала против шерсти?.. Она испортила моего воеводу, раз он продался за пирожки!

— Ну и, что будешь делать?

— Не знаю. Она бегает от меня. Я уже седмицу её не видел, — Йорген выругался и застонал: — Дерьмо, хочу нажраться, как свинья! Я постоянно про неё думаю, это же бред. На других даже не стоит.

— Погоди. Будем грабить, может и встанет.

Через пару часов показались деревянные стены крепости Люсстадена. Вокруг стояла тишина, будто все сдохли. Даже птицы молчали. Ясно, «верные подданные» затаились. Конечно, меня и моих людей увидели ещё издали и доложили, кому надо. Старый пройдоха, староста Калле там всем заправлял. Его род вёл начало ещё от первых людей, поселившихся в этих краях.

Да-а, а я-то надеялся, что он сдохнет в моё отсутствие.

Я подвёл коня к воротам и вскинул голову. Капюшон сполз. Ледяной ветер взъерошил волосы. Я окинул взглядом стену, но дозорных или — хуже того — лучников не увидел.

— Открывай, сукин сын! — рявкнул я. Ульв тревожно заржал и переступил копытами. — Пора платить по долгам!

— Поцелуй меня в зад! — стало мне ответом.

Я фыркнул и обернулся. Мои люди стояли перед мостом около рва, заполненного кольями. Йорген расхохотался. Его конь Гейрмунд уже чуял, что быть крови, и заплясал, рыча.

Что ж… я хотел по-хорошему.

— Стройся! — заорал я. Послышался лязг стали. Горные волки готовились к бою. Я достал из-за ремня топор. — Всё, что наворуете будет ваше! Вали ворота!

И бросил топор в створку ворот.