Избранные Ориона

ГЛАВА 21

Обижаться хранитель, видимо, долго не умел, уже через несколько минут сопящего недовольства начал выбираться из своего укрытия. Кора с треском разошлась в стороны, выпуская маленького старичка. Маленького в прямом смысле этого слова, он мне только до пояса доставал.

Янтарные глаза на морщинистом лице хитро сощурились. Поправить взъерошенную копну пшеничных волос он даже не попытался, зато смахнул с кремового костюма крошки оставшейся коры, но это явно не помогло, так как почти весь его наряд порос травинками. А уши напоминали эльфийские, только на продолговатых кончиках росли маленькие стебельки.

— Хранитель Ивалис, это София Лувил, последняя печать, — представил меня Альберт.

— Не печать, а носитель сей печати, — укоризненно покачал головой старичок, исправляя паренька, и что-то невнятно забурчал, когда Зепар недовольно закатил к верху глаза. — Молодежь уже нынче не та, — пожаловался пустоте хранитель. — Старших совсем не уважают, традиции не чтут, безобразничают, наводят беспорядки, — с хрипотцой в голосе продолжил он жаловаться подлетевшему призраку. — Люди позабыли, что такое добро! Совсем разучились дарить и делиться им с другими. Не видят вокруг себя мир, дышащий волшебством.

— Совершенно с вами согласен, хранитель, — миролюбиво улыбнулся Алекс, но взгляд был серьезным.

— Ишь ты, согласен он, — фыркнул старичок, а после, повернувшись к призраку, задумчиво добавил: — А так-то верно, этот всегда со мной согласен.

— Я София, рада знакомству, хранитель Ивалис, — улыбнулась ему, решив, что пора представиться лично.

— Иваныч я, — махнул рукой дедуля.

Этот старичок разительно отличался от тех советников, которых я повстречала ранее. В нем не было той надменности или чувства превосходства над другими. Он излучал доброту, чем окончательно расположил к себе. А вот подлетевшие с двух сторон призраки все так же вызывали у меня лишь холодок по спине и желание отсюда сбежать.

— Кыш отседова, кому сказал! — возмутился Иваныч, — Не пугайте мне девочку! — притопнул ногами хранитель.

К словам хозяина этого мертвого города прислушались буквально на минутку, а после их слетелось столько, что у меня нервная икота началась. Несколько сотен призраков полукругом приблизились поглазеть на живых гостей Некрополя.

Попятившись назад, споткнулась о небольшой выступ в холме и, не удержавшись на ногах, шлепнулась на мягкое место.

— Эх, — шумно выдохнул Иваныч, встав рядом со мной.

Теперь он был на одном уровне с моим лицом, что значительно упрощало общение, правда, в данный момент из меня и слово сложно было вытащить. Вот хоть казните на месте, но ведь это же призраки. Самые настоящие, страшные, между прочим.

— Они… — начал старик отчужденным голосом, — всего лишь одинокие души. Не стоит их бояться, София. Нужно только присмотреться к тому, что внутри этой обезображенной событиями и временем оболочке, — голос хранителя умиротворенным эхом разнесся по всему городу мертвых.

А со сказанными словами старичок взмахнул руками, с которых тут же сорвался слабый голубоватый ветер. Одна легкая взрывная вспышка, и все призраки один за другим превратились в небольшие темно-синие светлячки. Своды города сейчас заполняли сотни мерцающих огней-призраков. Невероятное зрелище живого звездного неба захватывало дух. Будто бы смотришь в зеркально-чистое озеро, над которым кружились сотни маленьких светлячков, осыпая мертвую воду голубой сверкающей пыльцой.

Страх отпустил вместе со словами хранителя, оставалось просто восхищаться и наслаждаться красотой парящих душ.

— И совсем не страшно, — улыбнулся Иваныч.

Не улыбнуться в ответ было невозможно. Рядом с этим необычным метаморфом мне казалось — мир не такой жестокий и мрачный. Нужно только научиться смотреть не поверхностно, а немного глубже на то, что тебя окружает.

— А теперь, — хранитель протянул руку, за которую я с благодарностью ухватилась, поднимаясь на ноги, — расскажи мне, носитель последней существующей печати, чего ты хочешь?

На первый взгляд простой вопрос, но он слегка выбил меня из колеи.

Чего я хочу? Разве меня привели сюда не потому, что совет ждет моего решения? Я ведь должна сказать, согласна ли стать частью этого неизвестного и опасного мира. Времени, отведенного мне печатью, осталось не так много, прежде чем я и артефакт станем единым целым, и тогда обратного пути уже не будет.

— А-а-а, — неожиданно понимающе закивал старик. — Сейчас тебя волнует не печать, а тот отголосок прошлого, который стоит за твоей спиной, словно вторая душа.

После слов метаморфа я резко обернулась, пытаясь увидеть ту самую вторую душу. Увы, то, что видел старичок, было скрыто от моих глаз. Повернувшись обратно к хранителю, я вопросительно приподняла бровь. Напряженное состояние Алекса в этот момент не укрылось от цепкого взгляда Ивалиса, единственный, кто выглядел абсолютно спокойным в данную минуту, был Альберт.

— Почему не привели девочку к Агаресу? — прищурился хранитель, обратившись к охотникам.

— Орден приказал привести Софию к вам, — спокойно ответил Альберт, игнорируя вернувшуюся к нему девушку-призрака.

— Глядите-ка, какой правильный, — скривился старичок. — С каких это пор ты, малец, беспрекословно подчиняешься ордену? Разве душевное состояние твоего товарища не важнее? — угрожающе притопнул метаморф.

Правда, со стороны это выглядело забавно.

— Агарес, как и Соня, помнит о своей прошлой жизни, — огорошил меня хранитель. — Чтобы девочка приняла правильное решение, нужно разрешить все головоломки.

— Агарес? — не выдержала я. — Владимир Орисон?

— Да, он, как и ты, помнит о прошлой жизни, — кивнул парнишка.

— Почему раньше не сказали? — всерьез разозлилась, окинув Алекса разочарованным взглядом. — Вы представить не можете, какой кавардак сейчас творится у меня в голове!

— Орден приказал…

— Хватит повторять! — перебила я Зепара. — Вам нужен артефакт, выбравший мое тело как сосуд, тогда будьте добры выполнить то, что нужно мне!

— Глядите-ка, а девчушка с характером, — хмыкнул хранитель, кивнув стоящему рядом призраку мужчины в форме морского флота.

Я уже было хотела возразить, что давно не ребенок, но, вспомнив о годах Иваныча, решила промолчать.

— Если вы понятия не имеете, зачем орден приказал привести меня сюда, тогда я хочу видеть Агареса, — выпалила, даже не отшатнувшись от возникшего рядом кивающего призрака той самой старушки, пытавшейся довести меня ранее до инфаркта.

— Совет приказал проверить совместимость Софии с артефактом, — после недолгого молчания ответил Алекс. — До карнавального бала осталось шесть дней, в это же время срок печати истекает в полночь. Орден хочет быть уверен, что к тому времени ты будешь на стороне Ориона, зная имя своей печати.

— Ты же говорил, что не доверяешь ордену, — стремительно приблизилась чуть ли не впритык к лицу охотника.

— Я говорил, что не доверяю советникам, орден тут ни при чем, как ты можешь видеть, — быстрый взгляд в сторону метаморфа и снова на меня, — даже главы основателей Ориона не придерживаются политики властвующих советников, включая меня, — ответил Алекс, не отрывая от меня взгляда. И ведь даже не отстранился, наоборот, последнее слово скользнуло прямиком по моим губам, так что отстраниться пришлось именно мне.

— Так Луцкий хочет, чтобы я убедил Софию в необходимости стать единой с демоническим артефактом? — в голосе хранителя впервые послышались металлические нотки. — Полагает, раз я убедил когда-то Анну, владеющую печатью Белиала, получится и на сей раз?

— А? — искренне удивилась я, думая, что ослышалась. — Анна не хотела принимать печать? Как так? — я даже вперед подалась, прямо-таки жаждая услышать ответ.

— У нее была трудная жизнь, полная слез и горя, — забормотал старик. — Но раз она умолчала, я не вправе говорить, — отрезал он.

— А у кого она не трудная? — эхом раздался тяжелый вздох со стороны.

— Анна? А ты как здесь оказалась?

— Орден прислал, — сухо ответила охотница.

— Всегда так, как что кому нужно, так сразу ко мне посылают, а как проведать старика, так всех сразу ветром сдувает, — запричитал Иваныч обиженным голосом.

— Да будет вам, хранитель Ивалис, зачем же себя стариком называть? — хитро прищурилась Анна, плавной походкой от бедра направляясь к метаморфу. — Вы — верный слуга другой стороны, можете принять любой облик. Личину невинного ребенка, прекрасного юноши, статного мужчины или старца. Время для вас лишь цифра, оно никогда не коснется Хранителя Душ.

— О чем ты говоришь? — не удержала разыгравшееся любопытство.

Анна легонько провела пальчиками по морщинистой щеке старика, послав мне загадочную улыбку, а тот, кто лишь секунду назад был дедулей Иванычем, буквально перестал им быть. Белая дымка на мгновение окутавшая старика явила нам мальчика лет восьми. Янтарные раскосые глаза, копна пшеничных волос по плечи, кремовый костюмчик уменьшенной версии все с теми же травинками. И лишь по выражению лица и глаз можно было догадаться, что перед нами лишь облик ребенка.

— Уверена, что ты пришла сюда по поручению ордена? — хмыкнул мальчишка, лукаво усмехнувшись.

— Обижаете, хранитель, — надула губки охотница, — Я бы не пропустила встречу с вами.

— О том и говорю, — тяжко вздохнул он. — Пытаешься завлечь Софию на нашу сторону волшебными забавами? — поинтересовался детский голосок.

— Ну что вы, господин Хранитель Душ, я всего лишь хотела полюбоваться вашим ангельским личиком, — улыбнулась Белиал, потрепав метаморфа за розовые щечки.

Радости Анны лишили, когда новая белая дымка окутавшая мальчика, показала нам взрослого юношу.

— Ну вот, — недовольно поджала губы охотница.

— У тебя, я погляжу, много свободного времени, — укоризненно произнес хранитель.

А я, чтобы не грохнуться в обморок от таких чудо-превращений, ухватилась за локоть Алекса, Альберт вовремя поддержал за талию, вернув пошатнувшееся тело, готовое прилечь на травке, в вертикальное положение.

— И как такое прикажите принять за чистую монету? — сипло пробормотала я.

Опомнившись или, вернее, вспомнив о моем существовании, Анна наконец обернулась в мою сторону.

— Тебе лучше привыкнуть к факту, что этот мир гораздо больше, чем тот, который знаешь ты, — расщедрилась на совет охотница.

— Как вы это делаете? — не мигая, спросила я, искренне надеясь, что метаморф больше не будет менять облик, мне и двух хватило выше крыши.

— Как делаю? — задумчиво постукивая указательным пальцем по подбородку, задал самому себе вопрос Ивалис.

— У Хранителя Душ нет временного обличия, — напряженно пояснил Альберт. — Он меняет возраст в зависимости от тех, кого провожает на другой берег. Или прикидывается приятелем-подростком, — скривился Зепар.

— Все еще злишься? — еле заметно улыбнулся метаморф.

— У меня, что ли, дел больше нет? — отвернулся охотник.

Завидев мой вопросительный взгляд, Анна не без ехидства решила просветить:

— Наш господин хранитель иногда выбирается из своего мертвого царства, в одно время он был другом Альберта, когда этот неуправляемый ребенок получил печать.

— Хватит разглагольствовать! — прикрикнул на нее Зепар.

— Имеешь в виду Иван…ыч… — я на секунду замолчала. Как-то неловко называть молодого парня этим именем, но по лицу метаморфа поняла — ему совершенно безразлично, — принял облик подростка, чтобы подружиться и помочь Альберту? — продолжила мысль.

— И он это прекрасно знает, просто наш малец злится, что его слегка обманули, — потрепав Зепара по волосам, милостиво подметила Анна.

— Нарываешься? — насупился Альберт, прожигая то Анну, то Иваныча угрюмым взглядом.

Быстрым ловким движением Белиал ухватила паренька, зажав его голову локтем, удерживая и слегка прижимая к груди. А Зепар, краснея то ли от злости, то ли от смущения, пытался вырваться подобно дикому зверьку.

— Моя печать сильнее твоей, да и опыта больше, — со смешком пояснила охотница. — Не угрожай тем, кому заведомо проиграешь.

— Ну, ты…

— У нас не так много времени, — устало напомнил Алекс, перебив Альберта.

— Да, как скажешь, — проворковала Анна, выпустив отпрыгнувшего от нее охотника.

А я решила сделать заметочку и расспросить об этом Альберта немного позже.

— Что ж, возвращаясь к нашим баранам, — бодренько продолжила Белиал, усевшись рядом с опустившимся на траву метаморфом. — Касательно артефакта…

— Не ты ли мне рассказывала, о благах сей печати? — перебила я Анну, сложив руки на груди. — Что ж сама-то от нее отказывалась?

— А ты посиди пять лет в психушке, убеждая себя, что не спятила. Уговаривая собственное отражение в зеркале верить словам окружающих. Изо дня в день повторять себе одну и ту же фразу: это просто твое воображение, ничего из того что ты рассказываешь не существует, — съязвила Белиал.

На это я не нашлась что ответить, ведь и сама совсем недавно думала: у меня явно поехала крыша.

— Мне было пятнадцать, когда приемные родители упекли меня в психлечебницу. Биологические родители погибли, когда мне было три года, по крайней мере, так значится в документах, — иронично улыбнулась Анна.

— Сочувствую, — искренне сказала, но охотница от моих слов отмахнулась.

— После удочерения я и начала видеть вещи глазами асуры, видеть то, что скрыто от человеческого глаза. Чем больше я доказывала свою правоту, чем больше говорила: «я не сумасшедшая», тем сильнее все от меня отдалялись. За те пять лет, проведенные в мягком домике, добрым дядям-психиатрам удалось убедить меня в собственном бурном воображении, — тихим, холодным, можно даже сказать с отвращением в голосе пробормотала охотница и с более живой мимикой на лице продолжила через несколько секунд: — Только видеть монстров я не переставала, просто решила для самой себя, что неизлечимо больна. Я игнорировала все увиденное, улыбалась и притворялась нормальной. Пока однажды мое бурное воображение не попыталось меня убить. Тогда-то я и повстречала своего первого охотника Ориона. И каково же было удивление мужчины, стоило мне посоветовать ему срочно обратиться в психиатрию, я не почувствовала облегчение, даже когда меня убедили, что я в своем уме и вижу реальные вещи. Как робот продолжала считать их такими же психами, как и себя.

— Но ты все же решилась стать одной из них, — подметила я. — Почему?

— Пришлось, — хмыкнула девушка. — Когда меня приняла печать, я продолжала убеждать себя: они ненормальные, все мной увиденное иллюзия. Но когда явившегося по мою душу демона увидели обычные люди, я пересмотрела свой диагноз. Правда, в отличие от меня, покинув завесу, они все забыли. А я, собрав вещи, ушла из дома, решив, что лучше находиться с такими же сумасшедшими, как и сама.

— Мы не сумасшедшие, просто другие, — тихо поправила я Анну.

— Рада слышать твое «мы», — хитро улыбнулась охотница.

— Я не могу изменить того, кем родилась, но это не означает, что согласна пополнить ваши ряды, — упрямо заявила.

— София! Неужели ты все еще не понимаешь? Тебя убьют, если откажешься от печати.

— Я смогу научиться пользоваться собственными силами, — попыталась ее убедить, на что та, закатив глаза, снова возмущенно заорала:

— Без артефакта на это уйдут годы, а у тебя меньше недели, понимаешь? Твое время истечет на карнавальном балу! Советники на ушах стоят, думая, как заставить тебя принять печать, — продолжила упорствовать Белиал.

Слова Анны заставили червячок сомнения зашевелиться с новой силой. Годы? Чтобы научиться управлять своей силой мне потребуются годы тренировок?!

Стоило перевести осторожный взгляд на Алекса, как внутри все оборвалось. Анна сказала правду. Но кто же меня учить все это время будет? Эти ребята изображают мою охрану только потому, что я все еще не дала свой ответ. Но стоит этому времени выйти, как они отвернутся от меня.

От этих мыслей стало жутко. Не просто жутко, у меня словно почву из-под ног выбили.

— А все из-за присутствия противников ордена Орион на этом вечере, — тяжело выдохнул Альберт, устало потирая разболевшиеся виски.

— Противники? — не поняла я, пытаясь сосредоточиться на разговоре.

— Сейчас все больше появляется тех, кто придерживается мнения Влада. Им надоело защищать тех, кто и сам себя неплохо истребляет, — отстраненно проговорил Алекс.

— На балу будут присутствовать жители другой стороны. Событие организовывается один раз в пять лет, и каждый раз оно заканчивалось чей-то смертью, — просветила Белиал. — В орденах творится полная неразбериха, и с каждым днем, неделей, месяцем положение только усугубляется, мы уже и сами смотрим друг на друга как на врагов, подозревая в предательстве.

— То есть советники опасаются моего предательства? — сообразила я. — Думают, я перейду на сторону врага?

— Да, — коротко ответила Анна.

— Это абсурд! — возразила, сердито поджав губы. — Я и сторону ордена принимать не хочу, а уж ваших врагов и подавно.

— Орден может приказать насильно запереть тебя где-нибудь и дождаться пока твое тело примет печать, — от слов Белиал я невольно вздрогнула.

— Не посмеют, — хмуро отреагировала я.

— На войне все средства хороши, София, — в тон мне ответила Анна. — Охотники, заключившие контракты с орденами, могут работать на самих себя по истечению времени уговора. С недавних пор это касается и хранителей печатей. Тебе всего лишь нужно продержаться год.

— Если я приму решение… если соглашусь отбросить старую жизнь и присоединиться к вам, приняв печать, окончательно перестану быть человеком, — тихо ответила я.

— Так ты поэтому отказываешься пополнить ряды ордена? — под изумлением Анна не очень-то умело скрыла понимающие нотки.

А осознание собственных слов заставило меня отшатнуться.

Я действительно боюсь перестать быть человеком. Мне страшно от мысли стать такой же, как и подручные Влада. Боюсь, что эта печать изменит меня, сделает той, против кого Алекс и остальные сражаются. Пусть я и не родилась человеком, но я им жила последние двадцать два года!

Именно эти мысли я и озвучила.

— Мы не допустим этого, — уверенно заявил Алекс.

— Откуда вам знать? — возразила я. — Откуда знать, что я не встану на сторону Влада? Что, если я это сделаю против собственной воли, вдруг та другая я, пересилит меня нынешнюю?

— Другая ты? — перевела на меня непонимающий взгляд охотница. — С чего тебе вставать на сторону Влада?

Алекс и Альберт одновременно тяжело вздохнули, при этом смотрели на меня недовольно и раздраженно, а я только сейчас поняла, что сболтнула лишнее.

— В чем дело? — прищурилась Анна, угрожающе надвигаясь на нашу троицу. — Выкладывайте, или силой заставлю сказать. Какое отношение ты имеешь к Владу?

— Я и Влад… в прошлой жизни, вернее, во всех своих прошлых жизнях мы знали друг друга, — попыталась я объяснить, и с каждым моим словом лицо охотницы неестественно вытягивалось от удивления.

— София и Влад реинкарнации царя Соломона и царицы Савской, — не выдержал Альберт.

Несколько минут Анна переводила ошарашенный взгляд с меня на остальных охотников, включая хранителя. Она молчала, а вот выражение лица и взгляд говорили, что нас сейчас будут убивать.

— И давно вы об этом знаете? — как-то подозрительно спокойно спросила Белиал.

— После нападения Влада, — честно ответил Алекс, и прежде чем Анна разразилась гневной тирадой, продолжил: — Ты же понимаешь, почему я не доложил об этом в орден?

Охотница понимала, именно поэтому поубавила свой пыл.

— Как вы были связаны? — только и спросила Анна.

— Мы любили друг друга, — сдавленно ответила ей. — Любили настолько, что помнили об этом в каждой последующей жизни, — с болью в голосе продолжила я. — Мы помнили и понимали, что являемся реинкарнациями великих правителей. Наши чувства никуда не исчезали, но нам никогда не удавалось остаться вместе. Я всегда отдавала за него свою жизнь, а в последний раз это сделал Сол.

— Значит, сейчас, все повторяется? — уточнила Анна, намекая, помнит ли Влад о прошлой жизни.

— Мы не знаем, — ответил за меня Алекс. — Если он помнит, то умело это скрывает.

— Он помнит! Я видела это в его глазах!

— Вот как, — понимающе кивнула Белиал, переведя взгляд на Алекса. — Правильно сделал, что не открыл это ордену.

— Тогда бы они использовали Софию совсем по-другому, — скривился Альберт.

— Орден сделает из меня оружие в сражении с Владом, — догадалась я. — Если он помнит и испытывает то же самое, что и вторая часть меня, не сможет дать мне погибнуть. Владу пришлось бы сдаться на милость советников, и все было бы кончено. Но откажись он, орден просто избавится от меня, как от возможной предательницы и проблемы.

— Верно мыслишь, — деловито подметила Белиал. — Когда советники узнают, а они узнают, и поверь мне, это произойдет довольно скоро, им будет плевать, согласна ли ты стать частью Ориона. Тебе же лучше принять печать и научиться защищаться. Орден что-то замышляет и мне это не нравится.

— Мой единственный выход принять печать? — спросила, не узнав свой безжизненный голос.

— Принимая печать, ты впускаешь в свое сердце и душу древнего духа, — выступил вперед хранитель, приближаясь ко мне с каждым сказанным словом. — Управляешь им, подчиняешь своей воле, контролируешь, не даешь поработить себя тьмой, которая заперта в его силах, — продолжил Ивалис, пристально заглянув мне в глаза. — Приняв печать, ты всю свою жизнь будешь бороться с тьмой внутри себя. С тьмой, которая каждую секунду будет пытаться подчинить тебя своей воле.

От этих слов я зябко поежилась, уж больно жутко прозвучали эти слова, но я еще не понимала, что следующие слова хранителя ввергнут меня в ужас.

— Вы не помогаете! — одернула его Анна.

— Но когда я сказал эти слова тебе, ты была благодарна за правду, — мрачно заявил метаморф, и Белиал тут же отступила. — София, — снова обернулся ко мне хранитель, — Когда истечет время, отведенное тебе печатью, вы станете едины. Так же этот процесс можно ускорить, если ты прикажешь демону назвать свое имя. Но всего этого можно избежать. Однако извлечение печати невероятно болезненная вещь и пережить ее не каждый сможет. Сейчас твоя душа и дух уже переплели нити кровной энергии. Ты испытаешь страшную агонию, боль будет подобна тому, как если бы с тебя сдирали кожу. Словно вырывают часть души.

Мрачные слова метаморфа громким набатом разлетелись по всему Некрополю, даже Анна, поежившись, отступила еще дальше. Она была явно удивлена такой переменой завсегда добродушного Хранителя Душ. Алекс и Альберт стояли молча, никто не стал возражать или опровергать слова метаморфа.

— Пытаетесь меня запугать? — ровным голосом спросила.

— Я лишь предупреждаю. Готовлю к неизбежному, если решишься избавиться от печати, София, — в тон мне ответил Ивалис.

— Значит, меня будет ждать смерть уже в двух случаях, — язвительность тона уступила место обычной иронии. — Не окажусь достаточно сильна — умру при извлечении. Смогу пережить изъятие печати — погибну от рук падших, стоит мне остаться одной. Не велика перспектива.

— Есть еще и третий вариант, — уверенным голосом заговорила Анна. — Прими печать, научись защищать себя и будешь жить.

— Не вы ли говорили, что даже с печатью я могу погибнуть в сражении с падшими. Учитывая статус недавнего носителя, — внутри дернулось раздражение, и сдерживать его становилось все сложнее.

— Когда станешь едина с духом, шансы на выживание значительно возрастут. А риск расстаться с жизнью всегда будет существовать, даже в обычной человеческой жизни. Ничто в этом мире не вечно, Соня, — мягко, но уверенно ответила Белиал.

— У тебя еще есть время все хорошенько обдумать, — вернув себе личину старца, пробормотал хранитель. — А сейчас предлагаю вам наведаться к Агаресу.

— К слову об этом, — протянула я, переведя взгляд на Алекса. — Ему можно доверять?

— Да, — коротко кивнул он, а завидев мой неудовлетворенный его малоинформативным ответом взгляд, решил объяснить более обширно: — Владимир все еще является охотником ордена, но он как раз из тех, кто выполнил договор и сейчас может свободно распоряжаться своей силой. Агарес не принимает ничью сторону, наблюдает и в случае необходимости вмешивается в ситуацию.

— Агарес никогда не примет сторону Влада и его приверженцев, — добавила Белиал. — Он законченный альтруист, не изменяющий своим принципам. Можно даже сказать, советники его несколько обходят стороной, — уклончиво ответила блондинка.

— В таком случае, я бы хотела с ним поговорить, — решительно кивнула.

Никто не был против моего желания, а перед тем как покинуть царство мертвых, Иваныч тонко намекнул:

— Когда в твоем сердце поселится тревога, ты всегда можешь прийти сюда. В этом месте неожиданно для самой себя ты можешь найти ответы или найти путь к принятию сложного решения.

А я думаю, Иванычу просто хотелось поговорить с более живыми личностями, чем мертвые души.

Улыбнувшись старцу, я поспешила следом за охотниками, и в этот раз шла совершенно спокойно, не шарахаясь от пролетавших рядом призраков. А стоило выбраться в мир живых, хотя не совсем живых, учитывая, что Некрополь расположен глубоко под землей Хованского кладбища, как я обнаружила покрывающий землю поздний вечер.