Имперский детектив КРАЙОНОВ. ТОМ I

Глава 2

Снился мне писклявый парень с лавандовым рафом, который сидел на шее у охранника и бил его круассаном по лысине. Это последнее, что осталось у меня от сновидения, когда я начал приходить в себя. Вот приснится же такое, а?

Глаза не открываю — чувствую, что вишу вниз головой. Кровь приливает к вискам, в них пульсирует тяжёлый ритм. Металл наручников врезается в запястья, и с каждым покачиванием тело чуть тянет вниз. Горло сушит, а в ушах — лёгкий звон. Начинаю прокручивать в голове, что произошло, и думаю, как я вообще мог пропустить удар в челюсть. Почему так? Рассеянность внимания? Наверное, да. Хотя, скорее всего, у охранника подготовка не хуже моей. Всё-таки удар был точный, без лишних движений.

Да и за десять лет, что я живу в этом теле, я так и не привык к нему полностью. Чувствую себя на девяносто процентов полноценным человеком, но те оставшиеся десять — они всё равно дают о себе знать. Умирал-то я в тридцать семь, с другим телом, другой подготовкой, с другим весом и мышцами. Там я был крупнее, крепче, а здесь, как бы ни пытался кормить, тренировать, наращивать — не идёт.

Словно сама природа решила: этому парню быть не бойцом, а смазливым, жилистым сердцеедом. Ну вот как к себе относиться серьёзно, если, подвешенный вниз головой в наручниках, я думаю о таком? Надо бы думать, как выбираться из этой ситуации.

Ну а о чём ещё думать сейчас, пока висишь скованным и притворяешься, что спишь? Данных-то всё равно нет. Всё, что могу сейчас понять — это примерно по слуху определить, что меня кто-то охраняет и находится где-то метрах в трёх. Кто-то дышит.

А так — всё, тишина. Ни капли, ни звука, ни запаха. Пахнет… пахнет как парковка. Просто бетон. Бетонные стены. Хотя нет — я бы даже не сказал, что это парковка, потому что нет свойственного запаха бензина и угарных газов, которые оставляют автомобили. Поэтому, вероятнее всего, это либо подвал, либо какой-то технический этаж. Может, прямо в том же торговом центре.

Если это аристократ, то, думаю, для него не проблема взять в аренду такое помещение, закинуть меня сюда и допросить.

Ну а тело… я так понимаю, это из-за того, что всё-таки я аристократ, хоть и из разорившегося рода. Отец мой, бывший нотариус, заключил какую-то сделку так, что всё, что было у рода, ушло в откуп этой ошибки.

Это я уже, конечно, понял потом, после того как пришёл в себя. И после того как мне сообщили, что он умер. А пришёл я в себя десять лет назад, в больнице, с проломленной головой. По слухам и по общим понятиям, отец этого парня нажрался до беспамятства и решил закончить жизнь всего рода — ударил своего сына, то есть меня, но не меня, чем-то тяжёлым по голове, по затылку, и сам залез в петлю.

Но парень выжил. И теперь я — в его теле, вероятнее всего. Он действительно погиб в тот момент, когда произошло это переселение душ. Как и почему — я не узнал и, наверное, не узнаю.

Так вот, тело аристократа всегда потянутое. По крайней мере, всех, кого я видел — никого не встречал большими, перекачанными бодибилдерами. Все они вот такие, как я: смазливые и стройные. Наверное, аристократов можно сравнить с эльфами из фэнтези — всегда стройные, подтянутые и сильные. Голубая кровь, как-никак.

Но не все аристократы такие. К таким относятся только те, у кого есть магический дар. Аристократический статус, по сути, можно купить. Если ты крупный бизнесмен или сделал что-то большое и полезное для Империи, тебе обязательно выдадут титул. Им могут наградить либо старший аристократ, либо сам Император.

К примеру, князь может взять простолюдина к себе в вассалы и дать ему баронский род — если у него осталась такая привилегия, полученная когда-то от Императора. Всё, в любом случае, завязано на нём. Но если у кого-то из князей, графов или герцогов есть разрешение на принятие простолюдина в аристократы, то получить этот статус вполне реально.

На этих мыслях меня оборвали шаги — гулкие, чёткие, разносившиеся по всему помещению. Эхо било по ушам, значит, комната большая. Я точно не в маленькой коморке. Глаза продолжал держать закрытыми, притворяясь спящим.

— Ну чё, он пришёл в себя?

— Нет, господин, так и висит без сознания.

— Так может, перевернуть его? А то у него вся кровь в голову потечёт — ещё помрёт так.

— Не, вряд ли. Он крепкий. Я когда бил, выкладывался на максимум. Ещё чуть-чуть — и, наверное, не вырубил бы.

— Так может, водой облить?

— Так нету, господин, воды.

— Ну так а чё стоишь, иди принеси воду.

Всё-таки аристократ. Это и так было видно по лицу, ещё когда я его видел в машине. И голос у него звучит именно так, как я и предполагал. Мягкий, бархатный, поставленный. Хотя сейчас в нём нет того статуса, который обычно слышен у аристократов.

Всё-таки я понял — убивать меня пока не собираются. А быть облитым не хотелось, поэтому решил простонать и открыть глаза. Всё ясно — сейчас начнётся допрос. А я сыграю роль простака. Пусть думают, что я слабее, чем есть на самом деле. Иногда самое безопасное оружие — это глупая улыбка.

— Кхм… Что?.. Где?..

Я открыл глаза. Передо мной стояли двое.

Аристократ — и его охранник.

Охранника спутать было невозможно. Классический набор: костюм-тройка, идеально подогнанный под фигуру, явно сшитый на заказ. На левой стороне пиджака — небольшой герб рода, вышитый так тонко, что он бросался в глаза только тем, кто знает, куда смотреть. Лысая голова блестела под светом лампы, кожа стянута, словно всегда натянута в боевой готовности. Широкая шея, массивные плечи, расслабленная челюсть — типичный человек, у которого тело работает лучше, чем голова. Зрачки чуть расширены, дыхание ровное, без фокуса, лицо неподвижное. В выражении отсутствовали мысли как класс: мозг отдыхает, мышцы дежурят. «Сила есть — ума не надо» — вот про таких говорят.

А вот аристократ выглядел иначе.

Идеально выстриженные волосы — русые, блестящие, уложенные так аккуратно, будто он посещает личного барбера каждые три дня. Прическа ровная, подчёркивающая безупречно правильные черты лица. На нём была приталенная чёркая рубашка, подчёркивающая идеальную фигуру. На шее блестела тонкая аккуратная цепочка — не та, которую любили «новые русские» в моём мире, тяжелую и массивную, очень часто не из настоящего золота.

Тёмные легкие брюки из натурального материала. Чистые и аккуратные туфли. Всё, как положено воспитанному аристократу.

Его взгляд встретил мой спокойно.

Мелкие морщинки у переносицы — раздражение.

Брови сведены, но без движения в скулах — значит, агрессии нет.

Лёгкое приподнимание плеч, короткий вдох — контролирует себя.

Отвращение было. Но без желания убивать. Просто брезгует.

И знает, как это скрывать — воспитание не подвело.

— О, спящий красавец проснулся, — с мерзким тоном отозвался аристократ.— Ты с ней спишь, ублюдок?

— С кем «с ней»? — решил я уточнить.

О, похоже, тяжёлый случай. Ревнивый парень. Муж. С такими дела всегда сложнее — особенно когда у них власть, деньги и слабая психика.

— Элизабет, ты с ней спишь? Вы задумали побег от меня? — в голосе сквозило раздражение.

— Ну… давайте я представлюсь, — решил я разрядить обстановку. — Меня зовут Роман. Я частный детектив. Моё агентство находится как раз напротив той кофейни, где всё произошло. Элизабет вашу, как вы её назвали… я увидел впервые.

— Не ври мне! — рявкнул он. — Я знаю, она поэтому постоянно берёт у меня деньги и тратит. Она тратит их на тебя, простолюдина!

— Ну, вообще-то, я сам зарабатываю, — выдавил я, всё ещё стараясь держать спокойный тон. — Элизабет вашу видел впервые.

— Проучи его, — коротко бросил аристократ.

Следующий миг — удар в живот. Хоть в пресс. Успел напрячься. Воздух вылетел из лёгких с глухим звуком, но не критично. Бил он не в полную силу — чувствовалось. В сравнении с тем, что прилетело в челюсть, это детский сад.

Кстати, она до сих пор побаливает. Когда пришёл в себя, не сразу понял — мигрень и звон в голове помогли забыть о боли. А сейчас, после удара в живот, челюсть о себе напомнила.

— Ну что, будем дальше играть в молчанку? Или расскажешь, где ты её трахаешь?

Он повернул голову к охраннику — тот послушно врезал ещё раз.

Воздух снова вылетает из лёгких. Удар в живот, глухой, вязкий. Тело висит вниз головой — кровь стучит в висках, ладони ноют от наручников. Я глотаю воздух, сдерживая стон, и смотрю.

Аристократ стоит напротив. Глаза холодные, но не безумные. По еле заметному сокращению мышц у переносицы понимаю — это не ярость. Это обида и страх. Он не ревнует, он теряет контроль. Боится быть посмешищем. Вот он — перелом. Не сила решает, а слово. Стоит только дать ему иллюзию власти — и он сам протянет тебе руку. Будем, работать не на оправдание, а на контроль. Дать ему его обратно.

— Я не знаю её, — произношу тихо, ровно, чтобы голос не дрогнул. — Я частный детектив. Сегодня первый день открытия агентства. Могу помочь вам разобраться. Если хотите, я прослежу за ней. Проверю всё — честно, без прикрас.

Он щурится, губы чуть поджимаются.

— Я нанимал таких, как ты, — бросает. — Все бездарные. Она всё равно уходит. Ни один не доказал, что она изменяет.

По глазам вижу — не врёт. Действительно нанимал. Действительно не смогли ничего найти. И теперь не доверяет никому.

Может, просто ревность. А может, и правда всё не так чисто. Я помню, что почувствовал, когда держал её кошелёк: страх и что-то спрятанное то, что она что-то скрывает. Мой дар не показывает причины, только эмоции.

Но сейчас не время рассуждать. Сейчас нужно выжить.

— Если никто не смог доказать, — говорю спокойно, — значит, вы просто выбирали не тех. Попробуйте последний раз. Для вас это вопрос доверия, для меня — вопрос репутации. Договор, отчёт, видео, доказательства. Всё официально.

Он молчит. Плечи чуть опускаются. Губы дрогнули, дыхание стало тише. Это уже не угроза — размышление.

Я мысленно отметил: «Есть». Контакт пошёл.

Теперь главное — не сорваться.

— Сегодня первый день работы, — продолжил я, не давая паузе остыть. — Возьму заказ с половинной оплатой, как для первого клиента.

Также надавлю на то, что я меркантильный. Такие, как он, привыкли все покупать.

— Ты точно мне не врёшь? — решил он уточнить.

Я быстро, чтобы не потерять то, что уже удалось выстроить, отвечаю:

— А какой смысл мне врать?

— Ну, смысл, например, чтобы не сдохнуть.

— В принципе, логично, — подтверждаю я, чуть кивая. — Но мне, например, сейчас куда интереснее получить заказ от такого великого господина.

Пауза.

— Кстати, как могу к вам обращаться, господин?..

— Максим Викторович Драгомиров.

— От такого великого и сильного Максима Викторовича Драгомирова. — повторяю я с лёгкой усмешкой, — было бы честью принять заказ. Я же правильно понимаю — вы аристократ?

— Да, — гордо выпятив грудь, подтвердил он. — Я наследник графского рода Драгомировых.

Ага, вот он — наш клиент. Здесь мы будем играть на его чувствах, на его тщеславии.

Глаза чуть заблестели, подбородок приподнялся, плечи расправились — весь набор микрожестов, который я уже научился считывать. Он получает удовольствие, когда его признают.

— Ну, вы представляете, — продолжаю я, будто невзначай, — в первый же день работы агентства взять заказ от такого великого графского рода, который считается одним из самых влиятельных в Серпуховском районе. Я даже слышал, и в Москве ваш род имеет особое влияние и связи.

— Да, ты всё правильно слышал, — ответил он с довольным видом.

— А теперь вы — высокого птица полета и я мелкая сошка, которая только появилась на рынке, — продолжаю в том же тоне, — сможет выполнить ваш заказ так, как вы хотите — доказать измену вашей… — делаю короткую паузу, — невесты, это будет просто честь для меня.

— Она моя будущая невеста, — ответил он. — Из баронского рода Белозерских.

Ага, думаю я. Вот тут всё и складывается.

Белозерские — бароны, а Драгомировы — графы. Значит, всё-таки любовь, а не расчёт.

Драгомировы — действительно влиятельные, старые, богатые. Я знаю: у них пара заводов и даже кое-что завязано с военной промышленностью. Конечно, не изучал детально, но в общих чертах да — род серьёзный. Один из первой сотни аристократов Московской области, стабильно мелькает в списках влиятельных фамилий.

А Белозерские — ниже рангом. Баронский род. Значит, если он выбрал именно баронессу, то, видимо, действительно по любви. Потому что отец на такое вряд ли бы согласился. Старший Драгоммиров скорее выбрал бы графиню, а то и дочку герцога.

Значит, всё-таки сыночка он любит, раз разрешил жениться по сердцу, а не по рангу.

Элизабет Викторовна — дочка барона Виктора Кирилловича Белозерского. Барон, кстати, хоть и не первой линии, но род у него старый, уважаемый.

Владимир не блистал умом, зато был одарён силой.

Родился в деревне, в простой крестьянской семье. С малых лет помогал родителям по хозяйству: то на поле копаться, то с животиной возиться — коров гнать, свиней чистить, телят подтаскивать. Тело крепкое, здоровье железное — ему и тяжесть не в тягость, и солнце не вредит. Кожа грубая, ладони мозолистые, мышцы будто сами собой росли, даже когда он ничего особенного не делал.

Учёба шла плохо: буквы путались, цифры ускользали, зато по физкультуре всегда был лучший. Учитель физры даже говорил: «Этому бы в спорт — да кто им там заниматься-то будет, крестьянским мальчишкой?»

После школы пошёл в армию.

Там понравилось: всё понятно, расписано, сказал командир — сделал. Не надо думать, не надо придумывать, не надо сидеть над бумагами. Отслужил, вернулся, и понял: не его это — документы, отчёты, планы. Мозгами зарабатывать не получится, зато кулаками — вполне. Так он и пошёл в охрану. Сначала у мелких бизнесменов в областном центре: сидеть у входа, проверять сумки, пару раз «попросить» нетрезвых гостей уйти. Потом перекочевал повыше — побогаче люди, почище работа. Там уже костюм выдали, рацию, инструктажи.

По знакомству попал к Драгомировым — и остался.

Там всё было по-другому: порядок, дисциплина, уважение. Ему впервые в жизни сказали «молодец» не за то, что тачку вытолкал из грязи, а за работу. Теперь он работал на самого господина… вернее, на его сына — Максима Викторовича. Отец называл его просто: «Максимка». Владимир следил за ним, сопровождал, выполнял поручения. Не умничал, не задавал вопросов.

Ему не нужно было много: еда, одежда, кров — всё за счёт рода. Деньги, что платили сверху, уходили семье в деревню — родителям, брату, сестре. Себе он ничего не копил. Жил тихо, без претензий, без излишеств. Его устраивала простая жизнь: утром встал, поел, на службу, вечером отбой.

Никаких сложностей.

Сегодняшний день вроде ничем не отличался от остальных. Господин приказал присмотреть за его невестой: пойдут, мол, кофе попьют, потом на покупки. Дескать, ворует она его деньги, да поймать никак не выходит. Сыщиков нанимали — бесполезно. Никто ничего не нашёл.

Владимир к таким задачам относился просто. Сказали следить — значит следить. Не думать, кто прав, кто виноват. Работать.

Вот и стоял он у выхода из кофейни, наблюдая.

Он даже не представлял, что такие могут воровать: у них же всего полно. Но если господин сказал — значит, так и есть.

Они с господином пили кофе, потом вышли. Потом она зачем-то снова вернулась и тут всё пошло не по плану: невеста сорвалась и побежала — с каким-то парнем. Резко, будто её ужалили.

Владимир сработал по привычке, не раздумывая. В армии у него это вбили: сначала действуй, потом думай. Догнал, ударил, вырубил.

Тут он так и сделал. Лёгкий парень — аж удивился, как легко тот рухнул.

Теперь тащит его вниз по лестнице, на технический этаж бизнес-центра. Ступени бетонные, холодные, пыль поднимается из-под ног. Воздух здесь сыроватый, гулкий: трубы, кабели, железные щиты. Лифт сюда не идёт, место пустое, чужих нет. Самое то, чтобы привести пленника в чувство.

Нашёл цепи, наручники — свои, рабочие. Всегда носил с собой: так спокойнее. Подвесил вниз головой, чтоб не сбежал. Ничего личного — так надёжнее держать того, о ком ничего не знаешь.

Смотрит на него и думает: странный парень. Лицо не простое, черты правильные, кожа чистая, руки ухоженные. Похож на аристократа. Все они, черти, такие — смазливые. И пахнут как-то… не так, как обычные мужики. Не потом, не дешёвыми сигаретами, а чем-то лёгким и дорогим, что Владимир и назвать бы не смог.

И ещё одно странное: лёгкий. Будто внутри не мышцы, а пустота. Но ударился об пол правильно — не как городские нежинки. Тело тренированное, чувствуется.

Владимир почесал затылок, всматриваясь в лицо пленника.

Какой-то ты не такой…

Но вопросы задавать не его работа. Его работа — держать, ждать приказа и не отпускать.

Сижу сейчас у себя в офисе, наблюдаю, как Драгомиров читает договор, и в голове ещё не остыли воспоминания о том, как всё прошло. Он, конечно, ещё немного побрыкался, но всё-таки я его додавил, и мы решили заключить контракт. Правда, всё это время я так и висел вниз головой, пока он не сказал:

— Ну давай, вправду попробуем. Какая разница, дорого ты берёшь?

— Нет, всего три тысячи рублей в день, — ответил я.

Он даже посмеялся. Понятно, для него это копейки.

Познакомился я и с его охранником — Владимиром. Тот спустил меня, расстегнул наручники. Когда я дотронулся до металла, поймал эмоции Владимира — странные. В нём не было злобы. Обычно я чувствую две-три, иногда пять эмоций, а тут всего две. Ни страха, ни боли. Только безразличие и интерес. Почему-то кажется, что интерес был ко мне, а безразличие — это просто отражение пустоты в его башке.

Мы спустились вниз. Как я и предполагал, всё происходило в том же бизнес-центре, что напротив моего офиса. Лифт, один этаж — и вот мы уже у меня. Сейчас он сидит напротив, читает договор. Как раз, когда я додумал эти мысли, Драгомиров дочитал последний пункт и поднял взгляд.

— Ну, в принципе, я прочитал, Роман. Меня всё устраивает. Я так понимаю, договор типовой? Юристов ты не нанимал? — спросил он.

— Да, конечно, — ответил я спокойно. — Мне нечего скрывать. Подводных камней не будет. Работаю честно, на репутацию. Пока молодой, пока только начинаю.

— Хорошо. Только смотри, не хавай просто так мои деньги, — усмехнулся он. — Хотя это даже деньгами не назвать. Я тебя вообще могу купить на год с твоими-то запросами.

Его смех обоснован. Он на бензин, наверное, тратит больше, заправляя свою иномарку. И стало как-то обидно — потому что он действительно не соврал. Он и вправду мог бы купить меня в личное пользование на год.

А вот это я и не люблю в аристократах. Наверное, поэтому и не подал документы на получение баронского статуса после совершеннолетия. Не хочу становиться таким же надменным. Да и проблем с аристократическим статусом хватает: обязательно впихнут какую-нибудь землю, может, ещё и территорию, за которой нужно следить, вкладывать деньги. А мне это надо? Мне и на себя иногда не хватает.

— Если вас всё устраивает, тогда подписываем и по рукам, — сказал я.

— По рукам, — кивнул он и подписал.

Пожали руки.

Ну вот и первый мой заказ — поймать невесту на измене.