Имперский детектив КРАЙОНОВ. ТОМ I

Глава 13

Я прошептал вбок, прямо в сторону кота — так, чтобы услышал только он:

— Кто она?

Ответ пришёл не словами даже — кусками, обрывками, как будто кто-то листал радиостанции в моей голове.

«Магазин… игрушки… девушка…»

Ага. Значит, полноценными человеческими предложениями он, как и ожидалось, мыслить не может. Либо это предел его природы, либо мой дар ещё не успел полностью «схватить» его структуру. Но суть я уловил.

Он говорил об Элизабет.

Я поставил пластиковый стакан на стол, всё так же тихо спрашивая:

— Где?

Кот снова встрепенулся, уткнулся мордой мне в шею и выдал ещё одно короткое:

«Близко».

Я чувствовал, как Серёга уже смотрит на меня слишком внимательно. С подозрением.

— Тебе не понравилась моя настойка? — спросил он, прищурившись.

Я завис на мгновение. Ситуация так себе: некрасиво срываться со стола, который подготовил, можно сказать, единственный мой товарищ. Но кот почувствовал Элизабет. А это — дело. Закрою его — тогда можно будет и попьянствовать. Хотя оплатили мне уже на десять дней вперёд и контракт начинается только завтра. Но это не значит, что сегодня я могу послать всё к чёрту. Не тот я человек.

И тут кот прислал мысль — неожиданно оформленную, почти чёткую:

«Она в опасности. Ей нужна помощь.»

Ну вот. После такого выбора уже нет.

— Не, всё нормально, — сказал я Серёге, стараясь не палиться. — Что-то живот крутит. Я сейчас.

Серёга гоготнул:

— Я же говорил: не жри свою сухую лапшу. Заходил бы ко мне — жена все равно готовит больше, чем надо. Ел бы нормальной домашней еды.

— Да, Людка и вправду очень вкусно готовит, — сказал дядя Игорь.

— А тебе, старому, только пожрать нашару.

— Да, Серёг, в следующий раз вместо лапши поем у тебя, чтобы в такие ответственные моменты не убегать… Но разрешите откланяться на пару минут. Я сейчас вернусь.

Я развернулся и пошёл к двери чёрного выхода.

«Веди. Где она?» — прошептал я коту едва слышно.

«Слева от здания.»

Команда пришла мгновенно. Не словами — направлением. Чётко.

Зайдя внутрь, я услышал новую мысль:

«Прямо.»

— То есть мне надо выйти? — уточнил я тихо.

«Да.»

— Как ты её чувствуешь? Запах? Уши?

В ответ — тишина.

Мысли приходили иначе, чем раньше. Не эмоциями, не образами — чем-то средним. Но понимание было стопроцентным. Он вёл меня.

Я вышел из нашего видавшего виды здания. Слева.

«Переулок.»

Команда ударила через пару секунд. Я повернул налево — знал, где ближайший.

Следующая команда прилетела сразу:

«Бегом.»

Тут я уже понял, что нельзя медлить. Сам начал слышать какой-то бубнёж и мерзкие голоса. Подходя к углу, разобрал:

— Да что ты мнёшься, красавица? Сама зашла на нашу сторону. Надо было вон там ходить, возле ваших дорогих центров. Чё ты здесь ошиваешься? — и следом гогот ещё трёх–четырёх глоток. — И скажи честно, ищешь хорошего жеребца, как я?

Повернув за угол, я увидел. Местные ублюдки. Вечер, темно, девушка одна — вот и затащили. Даже представлять не хочу, что они собирались с ней сделать. Хотя… нет, прекрасно представляю.

— Слушай, дорогая, у тебя два варианта, — говорил самый громкий. — На нашей стороне мало кто ходит. Подогрей ребят денежкой — и иди спокойно. А если денежки нет… ну ты знаешь, если у бабы есть п…

— Убери от неё руки, придурок, — сказал я. — Не видишь? Это аристократка.

Вся компания повернулась ко мне.

Ну что ж. Я идиот — это очевидно. Один против четверых после тяжёлого дня. Придётся соображать. Драться я умею, но терпеть это не люблю: кулаки болят, лицо болит, рёбра болят. Да-да, знаю отличные способы драться рёбрами и своим лицом. Как ещё драться одному против четверых? Использовать всё, что есть.

Все повернулись. И тот, который дёргал Лизу — а это была именно Элизабет, подтверждение собственными глазами — заговорил первым, начал кидать мне предъявы:

— Слышь, герой, какая она аристократка? Не видишь? Ручки-то чистые. Не, колечки есть, и мы их сейчас заберём. А если тебе прям так хочется — можем и поделиться, чтоб ты тут не бубнил и не шумел. А если не хочешь делиться — проваливай. А если не хочешь проваливать — мы тебя сейчас обучим манерам общения с уважаемыми людьми. Кабанчик, покажешь этому идиоту, где он должен был сейчас находиться, а не здесь выпендриваться.

Самый огромный из них двинулся ко мне. Уставился и сказал:

— Слышь, мальчик, ты это… не потерялся случаем?

Все заржали. А этот, мерзкий, продолжил, наслаждаясь моментом:

— Кстати, смотри, он тоже смазливенький. Может, он из этих?

Боже ты мой. Какие же это придурки.

Почему в каждом мире есть вот такие отбросы общества? Почему они никак не вымрут, как вид? Как те же динозавры на моей планете? Что им не имётся? Пошли бы на работу, заработали бы деньги кровью, сидели бы у себя дома и бухали. Нет. Им нужно на криминальную дорожку — почувствовать себя «крутыми» и толпой завалить пацана.

Ладно. Что у нас вокруг?

Большие мусорные баки — как первое средство обороны подойдут, они ближе всего. Дальше лестница, ведущая на крышу нашего бизнес-центра. Если что, можно туда залезть и оттуда отбиваться — сверху бить ногой вниз удобнее. А так… всё. На удивление, даже банки пивной нет, чтобы пнуть в кого-нибудь или швырнуть.

Придётся драться кулаками.

Я решил не молчать и ответил спокойнее, чем выглядело внутри:

— Да не, ребята, чё вы сразу начинаете? Я просто подумал… ну видно же по ней, что она аристократка. Нужны вам такие проблемы? Вы же знаете: придёт её жених — найдёт вас. Камеры бизнес-центра, уверен, уже засняли.

— Да не, она мимо проходила, — отмахнулся один. — Сама сюда зашла. А мы тут сидели. Так что никаких камер. Мы потом по крышам уйдём.

Логично. Проход закрыт, подворотня — тупик. В конце — стена соседнего здания. Тем, чьи окна выходят сюда, действительно не позавидуешь. Каждый день смотреть на это место… удовольствие сомнительное.

— Так, ладно, — снова заговорил самый наглый. — Нам девочку надо оприходовать, денег заработать. И тебе — лицо поправить. Кабанчик, давай.

Здоровяк двинулся ко мне. Остальные трое — чуть позади, рассыпались полукругом.

Так, кабанчик кабанчиком, но валить его нужно первым.

Я отступил на шаг назад — ровно туда, где стоял тяжёлый мусорный бак. Поддал ногой и резко толкнул корпусом. Бак покатился вперёд и врезался в здоровяка. Тот от неожиданности пошатнулся, удержался рукой за стену — и этого мне хватило. Я прыгнул вперёд и ударил его в челюсть, затем в корпус. Глухой звук показал: мышцы там как броня, но эффект всё-таки есть. Он попытался схватить меня, но я ушёл под руку и метнул в него другой мусорный бак — на этот раз прямо ему в колено. Здоровяк рухнул, и я добил ударом в висок. Кабанчик лёг.

Трое оставшихся двинулись сразу.

Первый кинулся слева, попытался меня ударить. Я отступил на шаг, уходя ближе к пожарной лестнице и пропуская его к стене, ухватившись за перила, рукой используя их как точку опоры, придал себе дополнительную силу и ударил его, отправив в стенку.

Он завалился назад и съехал вниз.

Второй уже был рядом. Он замахнулся, но я ухватил его за куртку, развернул, схватил за голову и по его пути инерции впечатал лбом в металлическую ступеньку. Он осел на месте.

Третий оказался шустрее остальных. Он попытался зайти с тыла, но я услышал шаги и успел присесть — его кулак пролетел мимо. Я схватил его за локоть, развернул и толкнул в стену. Он споткнулся о ногу своего товарища, и я вырубил его ударом в челюсть — тот выдохнул и упал на колени, потом на бок.

Через пару секунд вокруг меня никто не стоял на ногах. Настолько никто, что даже Элизабет куда-то пропала.

Один — под лестницей, второй — у стены, третий — почти в мусорном баке, и кабанчик — на земле, тихо стонет.

Я осмотрелся — её всё таки не было. Самое странное: кот за всё это время даже не шелохнулся. Он умудряется держаться у меня на шее так, что я почти не чувствую его веса, но при этом он не падает и не двигается.

Переулок тихий, ни одного силуэта.

— Где она? — спросил я вслух.

Ответ хлопнул в голове резким импульсом:

«Назад.»

— Это я понял, что назад. Где она? — повторил я. — Лево? Право?

«Первая дверь. Левая».

— Лево, понял! — отозвался я и выскочил из переулка на улицу.

Улица — пуста. Ни серого пальто, ни её самой. Я сразу нырнул к первой левой двери, влетая в неё на ходу. Дверь подалась, хлопнула о стену — и я, не успев притормозить, врезался грудью в мужика, который как раз выходил из коридора.

Тот от неожиданности дёрнулся назад, едва не присев.

— Ты кто такой⁈

— Проверка газового оборудования! — выпалил я на автомате.

— У нас газа нет!

— Значит, ошибся! — я проскользнул мимо, даже не остановившись.

В голове — короткое, рубленое:

«Прямо… окно».

Увидел: в конце коридора распахнуто настежь окно, выходящее на задний двор. Отлично.

— Девушка не пробегала? — бросил я на ходу.

— Нет! Да я только вышел!

— Спасибо!

Не дожидаясь реакции, я прыгнул на подоконник и вылетел наружу, поджав ноги. Приземлился на мягкую крошку клумбы — земля, листья, какой-то рассыпанный щебень. Перекатился, встал на ноги.

— Где дальше⁈ — спросил я.

Ответ пришёл сразу, одним сгустком:

«Прямо… дерево… налево».

— Понял!

Я сорвался вперёд. Прямо передо мной — маленький внутренний двор. Я промчался по полоске земли, перелетел через узкую тропинку, дальше — мимо низкой деревянной скамейки и, не замедляясь, перепрыгнул её — так быстрее, чем обходить.

Детская площадка. Старые качели. Я срезал угол, почти боком, и выбежал к тому самому дереву, про которое говорил кот.

От дерева ушёл налево и оказался в проходе, выводящем на другую улицу.

Я выскочил — и передо мной шумная магистраль, поток машин, свет фар, люди на тротуарах. Было около половины десятого вечера, оживлённый центр.

«Через дорогу, парк», — отозвалось жёстко.

— И как я тебе это перебегу⁈ — выкрикнул я, уже не думая, что со стороны выгляжу сумасшедшим, разговаривающим с котом на шее.

«Через дорогу», — отозвалось жёстко.

— Не дави на меня! Ладно… если я сдохну— сам потом себе паштеты покупай! — выкрикнул я и рванул вперёд.

Машины шли быстро. Слева — узкая полоса движения, справа — плотная пробка. Классическая картина вечера: в центр едут быстро, из центра ползут.

Я нырнул между двумя машинами, едва не получив по ногам бампером. Чёрная иномарка просвистела рядом, водитель что-то прокричал — я даже не разобрал. Кот коротко толкнул в голову:

«Быстрее».

— Да вижу я! — выдохнул я, перепрыгивая через низкий капот машины, которая пыталась объехать пробку.

Я прорвался между рядами и, наконец, увидел силуэт в сером пальто. Та самая фигура. Та же походка.

— Есть! — выкрикнул я и рванул следом.

Она свернула в парк. И в следующую секунду — исчезла за деревьями.

— Веди дальше! — крикнул я.

«Прямо… налево…»

— Понял…

Осматриваю по дороге, бегу по направлению, которому ведёт кот. Тропинка, поворот налево, дальше — в конце аллеи мелькает край её плаща.

«Направо», — даёт команду кот.

— Вижу, вижу! — выдыхаю, уже срывая дыхание.

Я выбегаю на поворот — она почти у выхода из парка. Бежит быстро, словно от маньяка, даже не оглядываясь.

Я кричу:

— Элизабет!

Она оборачивается. Взгляд — панический, но другого рода, не от нападения гопников. Она явно куда-то спешит, будто каждая секунда важна.

И именно в этот момент она поднимает руку и ловит такси — резкий взмах, уверенный. А мне везёт как утопленнику, и такси останавливается. Иногда по приложению из час дожидаешься, а тут девушка рукой махнула и такси сразу остановилось. Она тут же прыгает внутрь, дверь захлопывается и такси уезжает практически перед моим носом.

Я подлетаю к дороге и начинаю тормозить хоть кого-нибудь.

Тормозит чёрная тонированная девятка.

Окно опускается:

— Чего, мужик? Подвезти?

— За такси, которое только что уехало! Сможешь догнать?

— Легко. Моя ласточка и не таких догонит.

Я запрыгиваю в салон.

Девятка дёрнулась вперёд так резко, что я инстинктивно вцепился рукой в верхнюю ручку над дверью. Парень — лет двадцати, может, двадцати двух — уверенно выкрутил руль, подлавливая траекторию такси, которое уже вылетало из парковочного кармана.

— Держись, — бросил он, — сейчас догоним.

Мы летим по прямой, такси пытается прорваться между двумя машинами — наша вписывается следом, почти касаясь зеркала черной «Камри».

— Спокойно, спокойно… — пробормотал он себе под нос и даванул газ.

Первый поворот такси взяло резко вправо, почти на двух колёсах. Мой водитель ухмыляется:

— Ага, по дворам? Так я ж тут каждую яму знаю.

Щёлк — и мы уже ныряем за ним через узкий проезд между домами. Девятку подбрасывает на «лежачем полицейском» так, что я ударился плечом в дверь.

Я выругался про себя и ещё сильнее вцепился в ручку.

Мы вылетаем обратно на широкую улицу. Такси прорвалось в свободный поток и рвануло вперёд.

Парень выкручивает руль, делает опасный манёвр — мы проскальзываем между двумя машинами так, что один водитель сигналит и машет кулаком в окно.

— Видал? — гордо бросает он. — Ласточка у меня шустрая.

— Давай без трюков на смерть, — процедил я, потому что сердце уже билось где-то в горле.

Красный свет. Такси проскакивает на мигающий жёлтый, красиво, плавно, будто знало тайминг.

Парень замедляет ход.

Я уже начинаю открывать рот:

— Давай… может…

Но он даже не смотрит на меня — только покачал головой, взгляд упрямый, спокойный:

— Не. Я так не гоняю. На красный не полечу — там поток тяжёлый. Снесут нас.

И действительно — с боковой полосы уже стартовали машины, четыре ряда, одна за другой, как лавина. Мы бы не успели. Даже если бы он нажал в пол.

Он выдохнул, сбросил газ окончательно и сказал почти виновато:

— Мужик… извини. Я старался.

Я тоже выдохнул. Адреналин спадал. Интересно, сколько она предложила таксисту, что он так топил.

— Ладно. Нормально. Сколько с меня?

— Да дашь пятихатку — и в расчёте, — сказал он, скосив взгляд. — А хочешь обратно — это ещё пятак. Меньше чем за косарь я туда-сюда не катаю.

— Договорились. Отвези обратно… — продиктовал адрес.

Я полез в карман, вытащил тысячу, протянул ему.

Глаза у него даже слегка загорелись.

— О, спасибо. — Он ухмыльнулся честно, по-мальчишески. — Поехали, дядя. Подкину быстро.

Он разворачивается во дворе, цепляя задним колесом бордюр — «ласточка» звенит подвеской, но водитель даже не моргает.

Пока мы катимся назад, я смотрю в окно. За один день я увидел Элизабет три раза. И каждый раз — возле моего района. Это уже не совпадение. В следующий раз надо будет подготовиться. И поговорить с котом, как он её чувствует — потому что то, что он сделал сегодня, похоже на чудо.

Мы подъехали обратно. Я протянул парню руку:

— Спасибо тебе.

Он хлопнул по ладони уверенно, по-дружески.

— Извини, что не получилось, — сказал он. — Я, кстати, Женя.

— Роман. Очень приятно.

Он усмехнулся:

— Давай номерами обменяемся? Если ещё придётся за кем-то погоняться — звони. Я тут недалеко живу, и моя девчонка рядом… так что я часто здесь, если что, помогу.

— Спасибо, Жень. Если что обращусь. Слушай… — я задумался, — а у нас тут за домом шашлык, настойка… Не хочешь? Ребята не обидятся. За компанию.

— Может, чуть позже, — сказал он. — У меня по делу надо кое-куда смотаться.

Я приподнял бровь, но кивнул:

— Как знаешь. Если что — чёрный вход открыт. Подъезжай.

Неплохой парень. И водит уверенно. Просто сегодня была ситуация, где любой бы проиграл. Машины летели стеной, и выбора не было — либо рискнуть жизнью, либо отпустить цель. Значит, пригодится ещё. И девятка его, пожалуй, тоже.

Мы обменялись номерами. Я вышел к зданию, открыл дверь чёрного входа — и сразу попал под прицел тяжёлых, укоризненных взглядов.

— Романыч, — протянул Серёга, — мы тут не просто так… Мы празднуем твоё первое дело, а ты куда пропал?

Ага. Значит, всё-таки поняли, что не в туалет я пошёл. И да, логично — меня не было где-то больше получаса.

— Извините, ребят, серьёзно. По делу один момент выскочил. Срочный.

— Ладно, Романыч, — отмахнулся Серёга. — Хватит работать. Всех денег мира не заработаешь. Давай присоединяйся.

И я впервые за вечер действительно расслабился. Поднял стопарик. Все подняли свои.

— За первое дело!

Мы чокнулись, и я залпом выпил. Тёплое, терпкое — Серёгина настойка. После неё мясо показалось ещё вкуснее. Сочное, ароматное — и да, теперь я понял, зачем был кефир: маринад у него зверский.

В какой-то момент я потерял счёт времени.

Кота кормили, гладили, кто-то даже пытался взять его на руки, но он, хитрый, возвращался ко мне на плечо. Катенька — раскрасневшаяся и уже куда более смелая — сидела рядышком, что-то рассказывала, смеялась, слегка касалась моего плеча, будто случайно, но слишком регулярно, чтобы быть случайностью.

Потом всё смешалось: голоса, огни мангала, звон стаканов, смех. Наверное, после пятого стопарика.

Я ещё помню, как подумал:

«Надо бы остановиться… Завтра же работать…»

Но мысль растворилась где-то между очередным тостом и запахом жарящегося мяса.

А дальше — туман.

Завтра, кажется, будет тяжёлым.