Грани будущего 4: Игры жизни (*30 иллюстраций)

Глава 28 Обратная сторона

От лица Эльфийки.

Всё началось на закате. В ушах вдруг зазвенело, дико заболела голова, и я отпросилась у Хапана от ночных бдений. Колдун и так был взбудоражен принесёнными духом вестями. Нам обоим было не до ночных тренировок, просто махнул рукой. Отправляйся, мол, Эля хоть на край света.

— Нас всё равно скоро всех на крюки подвесят, — сказал он. — Поговаривают, среди орды есть такая забава. Каково, а?

Так старик и направился из Северного леса домой, а я осталась на нашей тренировочной полянке одна у костра. Даже постоянно снующий за мной Лот ушёл вместе с Хапаном.

Волк приходит и уходит, когда ему вздумается. То ли Грэймар Гери зовёт, то ли просто не любит постоянно со мной находиться. Когда нужен, его всегда нет. А когда не обращаешь внимания, так вертится под ногами, словно действительно пёс, а не волк.

Вслед за звоном в ушах ощутила дикое давление на глазные яблоки. Словно кто-то решил выковырять их изнутри. Затем власть над телом как захватил посторонний! Меня подняло с пенька и шмякнуло о землю. Все мышцы вдруг сковало холодом, они напряглись как под действием сильного тока.

Напряглись и… расслабились. Тело вдруг снова перестало повиноваться. Ни рукой шевельнуть, ни моргнуть. Полная парализованность.

Ужас!

От этого ощущения даже пот выступил на лбу, и как назло зверски захотелось почесать нос. О, что за муки? Почешите кто-нибудь нос! Это сущая маленькая смерть.

Лежала я неудобно, и голова наклонилась набок. Взгляд упал на посох у пенька. По́том покрылось все тело.

ЧТО ПРОИСХОДИТ⁈ Посох ТЕМНЕЛ!

В свете костра мой светленький кусочек деревца с навершием из камня чернел, как будто в ведро чернил уронила. Меньше чем через минуту чернота поглотила и светлый камень. Посох перестал быть видимым в ночи. Потуши костёр и света скудеющей Длани сегодня не хватит, чтобы разглядеть его.

Улыбка растянула губы.

Моя странная улыбка, сродни звериной — первое действие, которое удалось обновлённому телу. Я подняла руку и посмотрела на тонкие пальцы. Ногти как чёрным лаком покрыли, и наряд сменился. От пальцев по коже потянулись чёрные нити, проявленные на коже, так похожие на татуировки чёрного огня. Эти нити сливались с тёмными рукавами и тянулись до плеч, а вместо открытого лёгкого наряда магички, поднявшись, я ощутила на себе обтягивающие чёрные одежды, выгодно подчёркивающие фигуру.

Рука потянулась к посоху и в костёр как стог соломы подбросили! Он вздыбился до неба, едва не опалив мне лицо. Я вскрикнула, выставив руки для защиты глаз. На костёр тут же как воды полили. За какие-то мгновения от столпа пламени не осталось и углей. Мир погрузился в темноту.

Но эта темнота быстро отступила. Словно преобразовавшись, она открыла свои тайны, и я увидела ночной остров в других красках: весь лес стал как на ладони, всё видно, как днём. Я легко разглядела даже абсолютно чёрный посох на тёмном фоне. Он лёг мне в руку.

В голове промелькнула вязь слов. Я повторила их вслух, не особо вдаваясь в смысл. Просто захотелось озвучить.

Посох оделся в тёмно-синюю вуаль. Его и меня окутало облако, разрослось, облепив каждую нашу частичку, и исчезло так же неожиданно, как появилось. Зато я ощутила, что голова прошла, а тело полно энергии, бодрости, силы.

— Вот здорово, — обронила я в темноту леса.

— Ну, не так здорово, как у меня, но с альвами лучше говорить тебе, — я услышала отдалённо напоминающий голос Дементия.

Из кустов ко мне приблизилось существо, больше напоминающее волка и медведя разом: голова звериная, псовая, а прочая часть тела почти человеческая. Существо стояло на задних ногах и имело внушительный, переплетённый мышцами торс, да порядочный уровень мохнатости. Шерстью заросло так, как и положенного медведю… или волку.

— Ммм, — протянула я. — А мы знакомы, мохнатенький?

— Да, причём давно. Мне досталась шкура оборотня, но в следующую нашу командировку ты можешь стать оборотнем, а я колдуном. Или кто ты? Чёрная колдунья?

— Дема, ты что ли? — удивилась я. — Это… точно ты?

— Смогу доказать только утром, — огорчился волчара-медведь и совсем по — человечески присел на пенёк. — Лидо сказала, что это только до утра. Утром мы снова будем прежними. И вообще я рад, что я не один преобразовался. Будет с кем у костра посидеть в ночи.

— Что значит «преобразовался»? Я вообще подумала, что за мной смерть пришла!

— Да чёрт меня дёрнул за этим цветком сходить. Вот сходил и что? — Дема поскрёб острыми когтями шерстяную грудь. — Теперь только охотников до седины пугать. Давай я тебя к альвам подброшу, а ты уже сама объяснишь, что городищу нужна их помощь. Со скоростью хоть проблем нет. Домчу быстро, даже не запыхаюсь… Идёт?

— А как вообще связан цветок и наше превращение? — попыталась расставить я всё по полочкам.

— Я не совсем понял, но дело было в каком-то обряде, который мы завершили этим последним ингредиентом. Цветком.

— А, ну у нас, у магов, так часто бывает… пробормочем, забудем, а потом всплывает.

— Лидо сказала, что это помогло этой медвежатинке Лике снова навсегда стать альвийкой, но на нас повлияло в обратном порядке.

— Проклятые альвы! Я не давала на это своё согласие! Уж я-то с ними поговорю!

Я подняла посох к звёздному небу. И прежде, чем поняла, что хотела сделать, чёрный камень выплюнул в небо серую молнию. Она коснулась нижних туч и взорвалась сотнями тысяч медленно тлеющих огоньков. Только пока огоньки тухли, они успели сложиться в картину, напоминающую не что иное, как наше городище.

— Порядок, — хмыкнул Дема. — Теперь бегать за ушастыми не надо. Сами придут. Пусть только попробуют сказать, что не видели знака демиургов или каких-нибудь духов. Ты, Эля, ты умница.

Похвала всегда по душе. Даже колдунье. Если у меня вообще душа осталась после этого преображения. Хотя куда ж ей деться? Вон Дема вообще оборотень, но чувство юмора осталось. В конце концов, кто ещё способен после сорванного цветка стать к ночи другим?

— Ладно, поехали, — Дема приблизился, почти встав став на четвереньки. — Залезай на спину. Так быстрее.

— Куда нам торопиться?

— Думаю, городище лучше на скорости проехать, если не хочешь объяснять жителям, почему я другой. А вообще там Зёме с Ведой в Западном лесу тоже может быть не сладко. Они же раненые. Бежим к ним.

— Я просто скажу, что ты мой пёсик.

Дементий забавно подёрнул ушами:

— А что, Лот уже надоел?

— В нём ни капли преданности. А ты закосишь под домашнего питомца и всё будет хорошо. Дракона же мне никто не запретил держать. Ха, пусть только попробуют что-то запретить Крылатику. А тебе я ошейничек сделаю. Красивенький. С именем владелицы.

— Давай лучше обойдёмся без ошейника, — прервал Дема и, не дожидаясь меня более, сам закинул себе на спину. Только посох успела подхватить.

Рывок, прыжок и ветер затрепетал волосы, как будто еду в спортивной машине. Правда, стоит поменять рессоры. Трясёт ужасно.

Нет, так невозможно ехать. Ехать надо с комфортом.

— Дема! Стой! Идея есть.

— Идея? — притормозил тот.

— Да. Такая большая крылатая идея. Мой огнедышащий друг! — я подняла посох к небу и забормотала заклятье призыва.

Не только же альвы знак видели, ещё и дварфы придут, а Крылатик и подавно всё видел. Он у меня умненький. Только второго знака ждёт, своего. Так что лучше на нём, чем на Демоне. Ещё и через городище пробираться не придётся… Смотри потом на этих седых людишек.

От лица Тима.

В этот день закат был особенно красив. Пушистые золотые облака словно принадлежали другому миру. Не Артазанскому, но царству самих ангелов. Руки с особой грустью сжимали букет. В груди ширилось странная смесь тоски и тепла. Она разрасталась, постепенно захватывая меня всего.

На плечо легла рука. Я вздрогнул и повернулся.

Лика!

— Ты? Но солнце…

— … ещё не село, — продолжила любимая. — Я знаю. Заклятье пало! Дух цветка в руках моей сестры. Он обрёл свободу, освободив меня и многих других от прошлых обязательств.

Я едва не подскочил:

— Это же замечательно! Ты теперь и днём…

Она прижала палец к моим губам, останавливая поток слов, тепла и нежности. Я ощутил, что он сейчас из ушей польётся.

Она же теперь избавлена от всех этих мук! Почему столько тоски в глазах? Что за потаённая грусть? Где улыбка⁈

— Пойми, Момо, теперь люди — носители обязательств.

— Люди? Обязательств? Что всё это значит?

— Не все люди, но лишь отмеченные камнями.

— Это дольменами, что ли? И что с ними не так?

Она замолчала. Стоим, молча смотря друг на друга. Вроде и закат рядом. Мечтал же как-то встретить его с ней. Вроде и шкуры медвежьей нет. Но что-то пропало. Искра. Это ощущение углубилось в груди и поползло по телу холодными щупальцами.

Обязательства… люди… камни… что за хрень⁈

— То есть теперь не ты, теперь я… должен, — пришло неожиданное понимание.

Краешек солнца скрылся за лесом и утонул в море, погрузив мир в сумрак. В виски ударило, резануло по мозгу. По челюсти как кувалдой прилетело. Ноги подкосились, и я свалился на колени. Руки обхватили зубы. Боль! Было стойкое ощущение, что их выбивают. Точными жёсткими ударами боксёра-профессионала.

— Я вынуждена покинуть тебя, Момо, — донеслось от быстро удаляющейся легконогой альвийки. — Кланы зовут меня.

— Стой! — рука потянулась к ней.

Одновременно с этим по пальцам как молотком треснули. Фаланги пальцев вдруг обожгло странной болью и ногти стали когтями. Защипало глаза, как если бы туда брызнули лимонным соком.

— Пойми, я должна.

— Что я сделал не так⁈ — заорал я, ощущая, как натягивается кожа и тысячи муравьёв орудуют в суставах и мышцах.

Их жвалы впивались в каждую нервную клетку, уничтожая мозг сообщениями о неполадках во всём теле. Кожа стала молочно-белой. Осмотрев руку, я не обнаружил ни намёка на вены. Более того, я не ощутил и пульса. А приложив ладонь к груди, при всём желании не услышал биение собственного сердца!

— Твою ж мать, я… мёртв? — сказал почти шёпотом, а в уши резануло. Утончённый слух принялся бомбардировать всеми звуками леса. Каждым чёртовым шорохом в районе ста шагов. — А-а-а! Прекрати!

Звуки сменились полной тишиной. Я перестал слышать собственное дыхание.

— Ну не настолько же прекрати! — сказал я, но не услышал собственных слов.

Слух вернулся, как подкручиваемая ручка приёмника. Вместе с ним пришло ощущение жизни… Не своей! Зато я ощутил биение сотен сердец вокруг, тепло горячей крови в каждой жилке живого теплокровного существа. Клыки сами собой вылезли из-под верхней губы.

Значит жив. Просто… вампир.

Мысль пришла легко, как само собой разумеющееся. Вроде как хрень в жизни случается. От этого никуда не деться.

Я ощутил жуткий холод. Словно стал льдом, стужей, морозом. Не Дед Мороз и Санта Клаус, но тот отморозок, которому срочно захотелось горячей крови. Жажда убийства накатила изнутри, разрывая разум на части.

Сбоку послышался шорох. Я настолько понизил порог слуха, что расслышал его только сейчас! Прыгнул на звук, удлиняя когти и зубы.

В кустах жизнь!

Рыжая молния рванула навстречу, отразив выпад смертоносных рук двумя короткими клинками-близнецами. Прокатившись по земле, мы отпрянули друг от друга, рассматривая оппонента с безопасного расстояния.

— Тим, ты в порядке? Что-то бледненький весь… Приболел?

Фу-у-х, не враг. Кира! Только рыжая, как огонь, в обтягивающей тёмной одежде, и вместо лука в руках клинки. Но голос её.

— Мне что не одному так этой ночью повезло с новым обличьем?

— Ну не знаю, мне даже нравится. Мне в новом прикиде удобнее. А ты что, в вампиры подался? Они же все на педиков похожи в нашем столетье.

— Всякое в жизни бывает. Свободные нравы. А ты кто?

Кира как в первый раз осмотрела себя, прикинула:

— Да сложно сказать. Если хочешь, можешь звать меня ниндзя.

— А сюрикены есть?

— Так я крутая ниндзя. Мне всякие безделушки не нужны. А там случайно не твоя альвийка чуть с ног меня в лесу не сбила? Она в этом лесу одна бродит. Сложно с кем-то спутать. Я видела её ночью несколько раз у водопада.

— Лика? Где она? — я рванул в сторону, откуда пришла Валькирия, не дожидаясь ответа.

Оружие прилетело рукояткой прямо в затылок, ловко уложив на землю.

В яблочко!

— Да ты постой, торопыга. Ты меня чуть не загрыз. Это меня, свою любимую подругу! А её, как свою девушку, вообще скушаешь? Ну, уж нет! Только не в мою смену. Ниндзя я или нет?

— Кира, ты не понимаешь! — я подскочил, кидая ей обратно клинок. Получилось почему-то не слегка и прямо в руки, а целенаправленно в голову.

Как если бы хотел её убить. Рефлекторно.

Рыжая ловко уклонилась, поймав клинок на лету. Глаза грозно сверкнули огоньками. В них читается, что ещё раз так пошучу, и следующий клинок прилетит в затылок не рукояткой.

— Я… я почему-то хочу кого-нибудь убить, — честно признался я.

— Я тоже, если говорить откровенно, — обронила Кира. — И у нас есть такая возможность. Так что не горюй. Ты же встречал синего здоровяка метров трёх ростом? Он тебе ничего не говорил?

— Кира… ты говорят, грибами увлеклась, — осторожно начал я. — Какой ещё синий здоровяк?

— Кто говорит? Провокация! — Кира невольно взглянула на сумку. В её бездонных недрах, наверняка, было немало грибов. — Но отбросим шутки. Так ты что не в курсе, что на остров напали?

— Кто?

— Я точно не поняла. Но походу, враги. Это они или им подобные раньше вырезали всех людей на острове. Так что селяне паникуют. А Зёма с Ведой как раз на передовой.

— Лика говорила, что изменение затронули всех коснувшихся камней. Думаешь, блондина и истеричку тоже трансформировало?

— Во всяком случае, было бы не плохо. Тихоня-истеричка сейчас наверняка рвёт врагов в клочья в новом обличие.

Я вдруг застыл и посмотрел каким-то странным взглядом на подругу, тихо спросил:

— Этих врагов… их же можно кушать?

Кира рассмеялась.

— С врагами вообще много чего можно делать. Остров никаких конвенций не подписывал. Идём к берегу. Там видно будет.

— Ты иди, а я… побежал.

— Ха, попробуй, обгони!

Небо вдруг озарилось светом, словно солнце одумалось и решило вернуться на небосвод.

— Это ещё что за дела? — первой озвучила Валькирия.

— Фейерверк в нашу честь, — обронил я. — Идём, нас ждёт бой. Если не укушу кого-нибудь в ближайшее время, буду охотиться на хомяков. А это порядком понизит мой статус среди… хищников.

— Для того, чтобы его понизить он сначала должен подняться из подвала на первый этаж, — хмыкнула Кира.

Ответить не успел. Темнеющее небо вновь озарилось яркой вспышкой многих огней, и они сложились в картину, более напоминающее людское городище, чем что-либо другое.

— Нет, ну на такое художество способна только Эля, — обронила Кира. — У неё что не магический взрыв, то фейерверк!

— А зачем она выдаёт расположение городища?

— Во — первых, враги сами знают, раз были на острове сотню-другую лет назад. Во-вторых, так не только враги узнают, что городище собирает силы, но и союзники придут. В-третьих, ты, что решил растолковать причуды магини? Ну, удачи!

— А если она уже не магиня? А сама тьма по плоти и заманивает всех в ловушку?

— Заодно и узнаем, — добавила Кира и треснула по плечу. — Ты водишь!

— Подожди, — я потёр онемевшую от удара кожу. Пригладила будь здоров. — А где мой посох? Который шест.

— Там же где и мой лук.

— Но я привык к нему! Тебе-то хоть мечи дали.

— Это не совсем мечи. Я не знаю, как это называется. Возможно, красиво и по-восточному. Но ты не горюй. У тебя же вон какие зубы теперь. Плотины можешь строить, как бобёр, обгрызая деревья.

— Слышишь, ниндзя, я тебе сейчас покажу бобра!

Сорвались в скорость, с непривычки прыгая под верхушки деревьев, лбами сшибая спящих птичек.

От лица Ведьмочки.

Больно как!

Мы с Земой свалились в кусты, едва зашло солнце. Синхронно, как будто репетировали не один день. Вроде и бежать уже не надо. Всё — прибежали. Финал.

— Ощущение, что умираю, — донеслось от него.

Скукожился весь, бедненький, скорчился. Не так конечно, как я, но тоже жалко выглядит.

— Я тоже, — по жилам как яд потёк, сковывающий жилы. Челюсть едва двигается. — Что это? Отравленные стрелы?

Он сумел перевернуться на живот, выдавить из себя:

— Или заклинания.

— История… повторяется. Да?

— Не добил яд, так добьёт жизнь. Попытка номер… какая там у нас?

— Очередная, — отмахнулась я, вдруг ощущая кроме боли и нечто иное.

Поднялись так же резко, как свалились. Вся боль ушла!

Пришлое ощущение силы. Сначала я увидела Зиновия: в просторном балахоне, капюшон на бритом затылке, на лбу вытатуированный крест, по кресту на щеках, крест на подбородке, эти четыре креста словно образуют ещё один большой крест, дающий ему… защиту?

Он поднял большой, деревянный крест из красного дерева, словно пропитанного кровью и молитвенные четки с тем же крестом — завершением.

— Инквизитор! — выпалила я.

— От ассассинши слышу.

— Кого?

Я и сама заметила свой новый кожаный, обтягивающий наряд с плотно обтягивающим голову капюшоном. Он стягивал волосы, те не мешали движению. На левой руке изящно примостился небольшой арбалет с мини-стрелами. Стрелял он тремя снарядами по очереди, хотя заряжались все три тетивы одновременно, накладывая стрелы на три уровня, между пальцев. Удобно. По-современному. В правой же руке слегка изогнутый меч, отдаленно напоминающий саблю или ятаган, но гораздо легче из-за наличия кровостока и отсутствия гарды. Он словно создан только для атаки. Почти как самурайский, если бы не расширенное лезвие, видимо созданное для усиления пробивных качеств. Проще говоря — им можно рубить доспехи.

— Ну? Помолясь и в бой? — буркнул блондин и приложил крест ко лбу. — Боги, дайте мне силы.

Синий огонь тут же откинул адмирала в кусты, как будто тот сунул пальцы в розетку и получил заряд.

— Ошибочка. — Поспешно поднялся Зиновий и повторно приложил крест ко лбу. — Боже, дай мне силы!

Показалось, что балахон блондина охватило огнем. Алое пламя на миг окутало его и исчезло в деревянном кресте, словно он поглотил его, как губка воду.

— Вот теперь заряжено, — довольно обронил Зевс и повернулся ко мне.

От кустов послышались выкрики. Ордынцы нас нагоняли.

— Да падёт на вас гнев Великого! — закричал Зема и поднял крест, одновременно перебирая в руке чётки.

И гнев пал!

С неба в кусты ударила молния, ослепляя и подпаляя задницы немалому количеству враждебного десанта. Крики приказов сменились криками боли. Совсем другие молитвы понеслись над темнеющим лесом острова.

Моргая, как слепая курица, я потащила Зевса подальше от наседающих врагов. Да, подобно Громовержцу, он мог призывать на помощь молнии, но я слишком хорошо знаю этот фанатичный блеск в глазах. Заиграется и нас возьмут в кольцо. К тому же у этих самих неплохие маги. Отразят в нас и всё — нет больше Зёмки и Ведьмочки.

Блондин упирался, порой разворачивался и, коротко помолившись или обронив что-то вроде проклятья, резко обрушивал на головы серокожих и зеленокожих в тёмных балахонах молнии, волны огня, бури электричества, вспышки и буйства смертоносной феерии света.

Но как же медленно он бежал! Приходилось давать ему фору, оставаться в засаде в кустах, расстреливая передовые отряды ордынцев с арбалетика, а в особо настырных случаях и рубить супостата мечом.

Вся проблема была в том, что враги и сами были неплохими рукопашниками и стычки лоб в лоб едва не заканчивались фатально. Но в критических случаях с неба вновь прилетало что-нибудь несовместимое с жизнью мольбами беспокоящегося обо мне блондина и точно разило недругов в голову или грудь, позволяя мне нагнать его или просто перевести дух.

Совсем другое дело — нападать из засады в бок или падать с деревьев с мечом наперевес на голову противника!

Тут да, простор, творчество и вдохновение боем. Тактика, одним словом.

От лица Валькирии.

Странно бежать в ночи со скоростью ветра. Пару раз врезались с Тимом со всего маха в кусты, пробегая насквозь. Или на ходу сносили своими телами увесистые ветки деревьев, почти не замечая урона.

В новой обтягивающей каждый палец обувке бегать удобно. Это не периодически спадающие сапоги. Тим так вообще босиком бежит. Вампирам кроссовки не положены. Ему и одежду почти не меняли. Бегает босиком и в рванье. Ни тебе красивого алого плаща, ни чёрной губной помады. Скупы к бывшему Акробату камни.

Тим замедлил ход. Пришлось притормозить. Классно всё же бегать без отдышки!

— Ну что с тобой? Устал? — поддела его я.

— Какой устал? Не чувствуешь врагов, что ли? Лес полон странной жизни. И это совсем не хомяки, суслики и прочие милые контейнеры жизни, — обронил он и нервно добавил. — Это настоящие бурдюки вкуснотищи…. Эм… то есть живые двуногие существа.

Что ж, он вампир, ему виднее. Я только впереди не вижу ничего даже со зрением как у совы! Тихий спокойный лес, мышка бежит, змея ползёт, вот сейчас сожрёт, если не успеет в норку.

В небо полыхнуло огнём. Слуха достигли звуки металла о металл, вскрики. И этот шум быстро приближался. Упырь оказался прав.

— Мясо идёт, — кровожадно оскалился Тим, едва не пуская слюнки.

Клыки его удлинились, пальцы с когтями поджались, весь приготовился, ноги согнулись в коленях, сгруппировался, готовый к рывку.

Грохот усилился, впереди замелькали всполохи факелов, небо всё ближе озарялось цветастой магией, криками неизвестной речи.

— Саротурам керанте! — расслышала я, и старое дерево как гигантской бритвой срезало.

Из-под него выскочили двое. Свет луны отразил клинки, высекшие искры. Сражение близко. Битва рядом.

— А это вам за уничтоженный родник, мерзавцы! — донёс ветер слова Ведьмочки. — Не вы копали, не вам и уничтожать!

По слуху снова ударил скрежет металла, словно дрались старые роботы. Похоже, кто-то пробивал доспехи молотом. Или карябал топором.

— Да падёт на вас пламя очищения! — расслышала я Зёму и упавшее дерево взялось огнём.

Крики боли и слова незнакомой речи донеслись от наседающих обожженных пламенем солдат, закованных в латы.

— Тим, наших бьют! — заорала я и кинулась в гущу сражения.

— Пометь их крестиком, чтобы я не перепутал! — донеслось сбоку, и ближайшие захватчики ощутили холод стали под рёбрами, да когти на шеях.

Над головой пролетело что-то чёрное. Вовремя пригнулась. За плечами это чёрное вонзилось в дерево. Зуб даю, что утром на нём не останется ни одного живого листочка.

— Веда, там крестьяне какие-то орут! — донеслось от Зёмы.

— Скажи, что не до них, — ответила Ведьмочка, перерезая яремную вену зазевавшегося серокожего коротким гнутым ножом. — Утром поговорим!

— Сам ты крестьянин! — обиделся Тим, ломая гортань выступившего мага, который и пустил в меня что-то смертоносное. — И вообще подвинься! Все, кто в пределах ста метров — мои!

— Тим, ты что ли? — Зёма, не останавливаясь, огрел крестом по голове выскочившего из-за угла лучника. — И на тебя полнолуние подействовало?

— Какое полнолуние? Это проклятые альвы со своими заморочками. Поход рыжего же увенчался успехом. Хорошо, врагов теперь много, — выбирай любого. — И Тим поймал арбалетный болт на лету, летевший в инквизитора-Зиновия.

Волна погони чуть сбавила натиск, собирая силы. Командиры ордынцев кричали солдатам. Наверняка, речь шла о перегруппировке порядков. Одиночки, рвущиеся вперёд уже пали под клинками, клыками и огнём, а опытные солдаты не спешили прощаться с жизнью. Но рано или поздно, они получат подкрепление.

— Лучше так, чем днём. Днём мы бы только убегали, — добавила Веда, переводя дух. — Я уже думала кранты нам, дыхалка не бесконечна. Эти безжалостные ушлёпки от самого берега за нами бежали группами. Вроде и не устают совсем.

— Но ночь тоже не бесконечна, — вставила я слово, не спуская глаз с деревьев.

Огни факелов горят невдалеке, в любой момент может возобновиться атака. Отступаем неспешно, но не отрываемся от врагов. Если совсем уйдем, то они перегруппируются и с новыми силами будут прижимать нас к водопаду. Он уже близко.

Зиновий повёл крестом перед деревьями. Они на несколько десятков секунд стали прозрачными. Как на ладони стали видны все живые силы противника. Почти сотня. И всё прибывают, прибывают. И это только передовые отряды. Самое страшное, что виднелись балахоны магов. От них не знаешь, чего ожидать. Умники всегда непредсказуемы. Магические в особенности.

— Надо отступать к деревне. И мост разрушить. Хорошо, что каменный не успели возвести, — обронил блондин, опустив крест и чётки. — Стену залатали?

— Ворота готовы, а так не совсем. Есть ещё дырки по периметру, — ответил Тим, сдерживая себя, чтобы не сорваться в новую атаку.

Походило на то, что живую силу противника он видит всегда. И никакие деревья ему не помеха.

— Тогда придётся сдерживать. Отступать будем утром… Да, Веда? — Зёма повернулся к подруге.

— Не скромничай. Утром будем драпать! Бессмертием ещё никто не наградил! — напомнила та. — Похоже, жизнь тут у нас всего одна… символично, да?

— Да на кой тебе это бессмертие? Вкус жизни теряется.

— Предпочитаешь исчезнуть навсегда?

— Ты пессимистка, а я фанат идеи реинкарнации.

— И думаешь, там, в следующих жизнях проще будет? Ни техно-богини тебе, ни техногенных катастроф? Ни роботов?

— Не знаю, но вас точно будет не хватать, — печально прошептал Зевс последние слова.

По лесу прокатились одиночные команды и факела двинулись на нас, шагая, насколько возможными в лесу, стройными шеренгами.

— Так может, там и встретимся, — добавил Тим. — Другими.

Там враги наступают, а эти снова за своё.

Арбалетчики присели на колени, лучники выросли за их спинами. Десятки болтов и стрел полетели в нас разом. Но стрелять на звук в темноте не лучший вариант. Если только прибывшие маги не дают им зрения, как нам. Но мы же в лесу! Стрелять иначе как в упор не получится.

Каждый просто спрятался за деревьями. У Зёмы реакция оказалась самой медленной, пришлось дёргать за балахон. Ох, и хрупкие его рукава! Друга спасла, а грубая ткань осталась в руке.

— Я всё слышу! Кто там помирать собрался? — вдруг донеслось с неба.

Сказать, что нас удивило, значит, ничего не сказать. В воздухе над верхушками деревьев вдруг возник дракон. От крыльев ни звука, словно крылья филина, а не перепончатые парашюты.

Бесшумная летающая крепость!

Огненная река низвергалась из огромной пасти и, стекая по вспыхнувшим кронам деревьев, накрыла передовые отряды серокожих, зеленокожих и прочих носителей доспех и балахонов.

— Я всегда знала, что кого-кого, а коня Эля себе точно найдёт. Но чтобы настолько прекрасного… — вздохнула Веда, поглядывая на захватчиков, что пытались в панике подстрелить дракона и от очередного огненного плевка сами факелами носились по пылающему аду, во что превратился лес вокруг.

— По крайней мере, мы не в рванье! — донеслось с дракона.

Голос знакомый. Дементий!

Улучшив момент, наш друг спрыгнул с дракона на уцелевшее дерево и почти скатился по стволу, ловко приземлившись на все четыре конечности.

— Да на тебе и трусов-то нет! — уличил вампир. — Шалун лесной.

— Ты поговори мне ещё и на тебе не останется, — прорычал оборотень.

— Правду не утаить! А в твоем случае она даже не прикрыта.

Зёма вытер оставшимся рукавом пот со лба, замазюкав гарью лицо. Температура в пылающем лесу поднялась на порядок. Нам всем стало жарко. Не сговариваясь, побрели к водопаду. Врагам временно не до нас. Заняты противопожарными мерами.

Блондин на ходу обронил:

— Вовремя вы, нечистые.

— И мы рады тебя видеть, — Тим, идущий последним, ускорил шаги, словно собирался прыгнуть.

— К инквизиторам на «вы» обращаются, — повернулся к нему Зиновий, выставив крест, как будто Тимофей и вправду был из рода нечисти.

Тот сразу оскалился, показывая клыки. Мы вроде как шутим, но эта тёмная сторона в каждом нет-нет, да и даёт о себе знать.

— Это к живым! — напомнил Тим, совсем недвусмысленно показывая еще и внушительные когти хищнику под стать.

— Так, а ну успокойтесь! — вмешалась я. — Враги вон там, за стеной огня. А здесь все свои!

— Ладно-ладно, я постараюсь никого сегодня не крестить… из наших.

Дракон, наконец, отыскал полянку в лесу и опустился на землю. Эля помахала всем ручкой, улыбаясь как на фотосессии. Крылатик склонил над нами голову, обдавая несвежим горячим дыханием.

Хорошо, хоть не спалил.

— Эй, держи своего коня подальше от меня! — первым возмутился Тим. — Я не большой любитель домашних животных, а ящериц и подавно. Наступлю ещё!

— Ну-ка, Крылатик, покажи ему, кто здесь ящерица, — донеслось от тёмной магини.

Дракон поднял голову и ноздрей выдохнул облако пара. Зелёные листья на дереве мгновенно завяли.

— Так, перерождения не в мою смену! — крикнула я и подруге-наезднице. — Либо твой дракоша везёт нас к городищу, либо пойдёт на шкуры на доспехи. Говорят — прочные.

— Он не увезёт всех. Тяните жребий. Только троих.

— Девчонки, вы летите, а мы своим ходом, — спокойно обронил Зёма и первым побрёл к реке.

— Так, стоп. Скорость Инквизитора меньше скорости вампира и оборотня. А вот ниндзя пусть остаётся, шустрая. — Веда преградила дорогу Зиновию, посмотрев на меня так, словно я ей что-то должна… С процентами.

— А где же женская солидарность с тем, что всё должны делать мы — парни, — недоверчиво напомнил Инквизитор.

— Один раз я уже видела, как ты умирал. Хватит. Садись на коняжку или оглушу! — пообещала Ведьмочка и подставила клинок ему под живот.

Блондин невольно напряг пресс. Хе, пусть надеется, что это спасёт от хорошей заточенной стали.

— А где стремя? — быстро сдался он, поворачиваясь к дракону.

— Тим, помоги ему, — попросила Веда.

— Это всегда, пожалуйста! — вампир схватил товарища за руку и ногу и как дровишко метнул на спину дракона.

С криком: «га-а-ад», Зёма оказался рядом с магиней. Зато оборотень помог забраться Ведьмочке, попросту подставив ладони и плечо.

— Вот дождёшься ты у меня рассвета, Тимка, — вспоминая о гордости, крикнул блондин.

Вампир оскалился и махнул рукой на прощание.

— Жду и плачу, адмирал. Ты только шест мой найди. Там и потолкуем.

— Штакетиной от забора будешь махать против моих мечей!

— Только гвоздики все высунь, чтобы не пораниться!

Перепалка закончилась, так как дракон с прыжка поднялся в небо, и тяжело заработав крыльями, понёс друзей к городищу. Пусть готовят людей к обороне.

Я же вместе с вампиром и оборотнем осталась, чтобы ещё раз напомнить ордынцам, что такое ад на земле.