Грани будущего 4: Игры жизни (*30 иллюстраций)

Глава 27 Герои и любовники

Неделю спустя. Настоящее время.

От лица Зиновия.

Море лизнуло ноги, но первым вскрикнул не я — Ведьмочка. Парень должен, стиснув зубы, не выказывать боли, усталости. Должен и всё! Какие бы сложные времена не были.

Тащить её последний километр по лесу, конечно, занятие не из лёгких. Но что поделать, если от паучьего яда девушки отходят дольше? И так брели по Западному лесу непривычно долгие трое суток, бледные и вялые, как тени прошлых побед. Но идти из последних сил лучше, чем слушать бесконечные поучения знахаря и пить его горькие — невероятно горькие! — травы. Пусть старик идёт с ними к лешему. Нам прогулка нужна, быстрее отойдём.

Гатун словно решил испробовать на нас все возможные рецепты. Но он видел наши раны и тянул за уши с грани, которую еда не перешли в этой спасательной миссии.

Когда половина селян городища облегчилось, глядя как с неба на площадь спикировал дракон и побросал нас как мешки с картошкой возле дома целителя, слава Хранителей только возросла. «Принесённые небом», как же!

Дема вроде не глупый, но если что придумает, то хоть стой, хоть падай. Вот как его угораздило потащиться в ущелье одному? Наслушался каких-то водоплавающих. С одной стороны, вроде девушка, с другой черте что. Людей ему мало? Нас бы хоть позвал. Герой-одиночка. Чуть все из-за него не полегли.

Снова вскрик, волны подкинули бодрящих брызг.

Веда, дремавшая на руках, сонно моргает. Привести её в чувство может только вода. Не зря, значит, совсем не зря я уговорил Гатуна отпустить нас к морю. Старому ли не знать, что морская соль быстро затягивает раны и придаёт новых сил.

Послед долгих споров, старик отпустил нас. Не всех, конечно. Да я за всех я и не просил. Деме ещё мучиться пару недель под бдительным присмотром, но он кости сломал, а мы помятые, но не ломанные больше необходимого.

Так что лечись, друг. Тебе полезно. Чуть жизни за тебя не отдали. Хоть как-то тебя помучить за всё. Пусть даже через старика. А мы в поход, отдохнуть от всех.

Жалко Эля, Тим и Кира не пошли — у всех после гор дела. Носятся, как в зад ужаленные. Им повезло больше — вернулись без ран и быстро. Знали, что ли, что рыжий до вулкана не пошёл? Слава демиургам, хоть тут кому-то мозгов хватило. Со второй группой всё нормально, только посох Тима как погрызенная собакой палка. Акробат совсем за оружием не следит. А Кира Эльфеечку едва ли не на «вы» называет и просит ещё покатать на драконе. Совсем отморозились в горах? Да ладно, отогреются на равнинном солнышке.

Когда шаг за шагом зашёл в море по пояс, осторожно погружая драгоценную ношу в солёную воду, Веда напряглась, сильнее обхватила шею. Пришлось замереть, медленно качая её на волнах. Баюкаю подругу, как ребёнка. От меня жар, тепло, ей приятно. Пусть греется.

Расслабилась. Сначала тело, потом лицо. Морщинки неуверенности в безопасности разгладились, распрямились. Почти спит на руках. Сам бы не прочь подремать в теньке, но сердце разогнано, стучит быстро, гоняет по жилам кровь. Не до сна. Если оба уснём на берегу, то обгорим на солнце. А возвращаться к лечению знахаря? Да ни в жизнь! Закопайте нас здесь, в песочке.

Вода тёплая, прогретая, солнце печёт будь здоров, кусает плечи. После тёмной, мрачной пещеры это лучшее лечение для психики. Только тело ещё яд помнит, да огонь антидота по венам. От того быстро накатывает усталость.

Мне кажется, я знаю, зачем симуляции создала для нас на этот остров. Для контраста. Как иначе ощутить себя живым, если ни раз не подвергался смертельному риску, но и не проживать полноценную жизнь после этого, чтобы было с чем сравнивать?

Есть что-то притягательное в лице спящей на руках девушки, с которой много пережил. Не каждый может сказать, что лазил с подругой по мрачным пещерам на карачках, бегал от пауков, слыша их свист за спиной, умирал на расстоянии вытянутой руки на соседних кроватях в лечебнице знахаря, плевался горькими настоями в подло хихикающего старика, бесконечно долго спорил с ним же, находя всё новые и новые доводы, лишь бы избежать лечения… А после сидел ночами у костра и поутру просыпался в обнимку с ней же на бревне.

Это сблизило больше, чем ночи с Эльфеечкой или ночёвка с Валькирией.

— Ведьмочка, мы многое пережили вместе, — шепчу ей тихо.

Кожу щиплет. Несколько дней интенсивного купания на пляже и раны с ссадинами покроются белой корочкой, затянутся, да совсем исчезнут. Будем как новенькие, обновимся по полной программе.

Спутница уснула в воде. Пришлось медленно развернуться и идти на берег, к сумкам. Благо они ничего не весят. Во истину достойный подарок наряду с оружием!

Песок горячий, быстро сушит ступни. Тень от массивного дуба самое то для отдыха на жаре. Прислонив Ведьмочку к его стволу, я достал с сумки покрывала, скатку, заменяющую подушку и постелил у корней древа. Думаю, пока буду собирать дрова на костёр, муравьи её не утащат.

Ручеёк бежит рядом с древом совсем кстати. Всегда под рукой пресная вода. Волосы через пару дней от соли не превратятся в цемент, если будем споласкивать…

Пару дней обитали на побережье, возвращая силы. Купались, ели (провианта нам селяне собрали на две недели, а уходило всё за дни), спали, дурачились. Ссадины и мелкие раны быстро затянулись.

С утра в первый день пришёл посыльный от знахаря, спрашивал надо ли чего? Послали обратно. Нечего людей от работы в городище отвлекать. Бегать туда-сюда курьерам по жаре не так уж и приятно. Пусть это и лучше, чем тащить камни, тесать брёвна, гонять гоблинов и троллей от западной стены.

Завтрак у костра после продолжительного заплыва в охотку. Греемся и поглощаем всё, что завалялось в сумках, предварительно подержав на палочке над костром. Местная микроволновая печь. А ещё утро — время откровений…

— … Просто мне плохо от того, что я ничего не могла сделать. Понимаешь? — снова затянула песню прошлых событий Ведьмочка. — Вообще ничего! Ты дрался, даже Дема дрался со сломанной рукой, а я просто хлопала глазами и… переживала.

— Ещё ты периодически глушила нас с рыжим ультразвуком, — добавил я с усмешкой. — Но это ничего. Ты же позвала на помощь, когда мы уже ничего не могли сделать. А так бы за сколько дней звери обглодали наши тела? Да что дней? Хватило бы часа, с тех пор, как перестали бы дышать. Так что ты помогла нам, не скромничай. Кто бы ещё позвал селян? Только твой дух. Кто знал, что дракон прилетит? Никто.

Веда понюхала румяный хлеб, снова опустила на веточке в костёр.

— Ты просто говоришь так потому, что хочешь меня успокоить. На самом деле я с этим духом бесполезна в этой симуляции.

— Полезна! Ты тёплая и вкусно пахнешь.

— Нет. И не спорь, — она отвернулась, давая понять, что разговор закончен. Вытащенный из костра хлеб превратился в уголёк.

— Веда, ты бываешь невыносима! — в сердцах бросил я, шкрябая его.

— Вот и не подходи ко мне! Всё, мне плохо! Уйди прочь!

Ещё и от костра прогнали.

На эмоциях не заметил, как добрёл до кустов. О, наши дольмены. Пойти хоть постоять возле монолитов, вспомнить с чего всё начиналось. Последняя зацепка за прошлый мир. Больше нету.

Ощущение, что Сево закинул нас на остров навсегда. Не является даже во сне. Инструкций вообще нет. Ещё и устаёшь за весь день так, что едва прикрыв глаза на ночлеге, замечаешь, что наступило утро. Или от шороха в кустах просыпаешься, хватаясь за меч. Вчера проснулся от того, что по мне бегал бурундук. Наверняка хотел что-то стащить. Зверьё здесь не пуганное. Только и смотри, чтобы в сумку не залез — не вылезет.

Стою у дольменов, уткнувшись лбом в камни. Мысли тяжёлые, в сон ещё клонит после тренировки и сытного завтрака. Почему Ведьмочку так обделили с силами? Всем вроде досталось что-то боевое: мечи, топор, шест, лук, посох.

А ей мозги? Больше думать должна? Но против волков в лесу особо не надумаешь. Защищаться тоже надо. Волки в духов не верят. Против голодной стаи нематериальная субстанция бессильна. Тогда почему всё так плохо для неё?

Блеснувший на земле лучик привлёк внимание, как сороку. Демон говорил, что те всё блестящее в гнёзда тащат. Заинтересовало. Сорок на острове нет, так что я за них. Пригнувшись, присмотрелся к находке. Медное колечко на тонкий пальчик. С небольшим чёрным камешком. Новенькое, не ношенное. Подул, отчистив от земли и травинок, вытер о штаны. Кажется, знаю, кому находку подарить. Настроение хоть поднять горемычной. Нам же ещё последнюю ночь ночевать вместе. Это завтра поутру в городище вернёмся. И всё равно вместе идти, а пока не дойдём, я за неё в ответе.

— Ведьмочка-а-а! У меня для тебя кое-что есть!

Веда у костра сидит печальная, не отвечает. Задумалась о жизни. На острове успеваешь об этом думать только когда сыт, одет, согрет и никто не воет под ухом.

— Держи. Твой размер, — я протянул колечко.

Это в городе накопил денег, сходил, выбрал любое кольцо и дари, сколько влезет, а здесь к любой безделушке внимание десятикратное. Глаза Ведьмочки загорелись, рада подарку. На указательный палец налез как литой.

— Откуда это? — слова потеплели. Голос мягче, слаще.

Угодил.

— Дольмен додарил. Ты же с самого начала не доукомплектовалась. Растяпа. Ожерелье взяла, а колечко забыла.

— Думаешь это шло к моему наряду?

— Да, бонусы под ногами валялись, а ты и не видела, — добавил я, понятия не имея, откуда кольцо. — Ну, пробуй, пробуй. Мне ж жуть как интересно.

— Что пробовать?

— Духа своего вызывай… или там ещё кого призови. Ты же вызывальщица та ещё.

— А как его вызывать?

— Не кричи на меня.

— Я не кричу.

— Кричишь!!

— НЕ КРИЧУ!!!

Нет, определённо с ней сегодня что-то не так. Вчера проще была. Вот вечно так, как на руках таскаешь, так всё в норме, а как на землю опускаешь — всё, почти предал.

Отвернувшись, смотрю на море. Оно успокаивает, как может. За несколько дней к плеску прибоя привыкаешь, но если вновь начать слушать морской рокот, мысли расслабляются.

Мне везёт сегодня на находки. Сначала кольцо, теперь вижу новые корабли на горизонте.

Стоп… КОРАБЛИ⁈

— О, корабли, — доносится и от Веды. — Лиур не рассказывал о пополнении.

— Какое пополнение? Он убежал со всем своим кланом! — отвечаю я, а у самого мурашки по коже.

Ещё одних гостей не хватало. Только с прошлыми разобрались, перестав вздрагивать, что рассекретят, предъявят, а тут…

Веда подошла, села на песок рядом.

— Думаешь, погоня за переселенцами?

— Наверное. Но почему их Дайдара не топит? У острова же сидит, выжидает. Вряд ли уплыл далеко.

— Так светло ещё, он в прошлый раз в сумерках напал. Ближе к ночи.

Поднялась, забродив по берегу.

— То есть, у нас снова проблемы? — уточнила она.

Снова эти поводы для стрессов.

— Ну как тебе сказать? Сложность должна повышаться. Ты с колечком разобралась?

— Пока нет.

Страшноватые какие-то корабли: чёрные паруса, красноватые корпуса, словно вымоченные в крови.

— Лучше разберись… Мало ли.

— Слушай, Зевс, а это не те чудики, что прошлых селян под нож пустили? — вспомнила совсем некстати Ведьмочка, приглядываясь к грозным мачтам.

В горле пересохло. Напали невесёлые мысли.

— Если судить по оплавленным, разрушенным стенам городища, то катапульты эти хлопцы строить умеют, да и магов у них ни на одного Дайдару хватит.

— Ещё и против нас воевать его заставят, — добавила Веда. — Надо народ предупредить.

— А что сказать? Чтобы быстрее восстанавливали стены? Каменщики только неделю как начали подвозить материал. Стена не в приоритете была.

— Но их же просто уничтожат!

Поднялся, разминая мышцы. Надо срочно что-нибудь придумать! Какого чёрта мы дозорных не выставили? Как бы ни нужны были руки в городище, а один человек должен был дежурить на берегу! А если бы нас здесь не было? Прошли бы половину острова и взяли тёпленькими? На кой того курьера в городище отослали? Опять ошибка. Жизнь — череда ошибок и горького опыта.

Повернулся к Веде. Смотрит прямо в глаза. Лицо взволнованное. Ждёт действий. Ну а как иначе? Если орать, то на меня. Если действия, то тоже от меня.

— Ну, если это те самые орды, о которых говорил Лиур, то селяне пусть хоть дома разберут, лишь бы стена к их приходу стояла, — начал я. — Пусть твой дух наших найдёт, предупредит, потом Лиура или хотя бы Завра. Вместе разберутся, что делать. Мы же пока с тобой доковыляем до городища, нас уже захватят.

Веда погладила кольцо, закрыла глаза.

Дух явился сразу. Большой, синий и больше не из воздуха. Рука объёмом, как всё моё тело в доспехах. Плечи, как бревно столетнего дуба. Могучие мышцы, мощный торс. Разве что ног нет. Парит над землёй. Рожа, правда, страшная, но мне ж с ним не целоваться.

— Слушаю повелительницу, — рявкнул дух густым басом.

Не хотел бы я услышать такой голос в лесу, когда солнце сядет. Потом штаны не отстираешь.

— Лети в городище, — начала Ведьмочка и завалила духа последовательными указаниями: где, когда, и с кем встретится…

Синий громила кивнул и быстро понёсся к лесу. Хороший теперь защитник у Ведьмочки. Больше за подругу можно не опасаться.

— Хорошее колечко, Веда.

— А теперь мы должны задержать десант! — заявила гордая похвалой подруга. Руки в боки, глаза-лазеры, в них укор. — Но ты не мог мне об этом сказать до того, как я его отправила?

— Ты… ты способна на большее, — ушёл я в глухую оборону.

И так ошибок в последнее время много, бойца ещё добровольно отдали почти что бессмертного, а остров десант ждёт.

— Ленивая просто.

— Да мы раненые дальше некуда, — сокрушалась Ведьма. — Ты думаешь, ты сможешь сейчас махать во всю мечами? Или в партизан будем играть?

— Да что угодно, лишь бы задержать. Кто там воевать в городище будет? Дема переломанный? Мужичьё с топорами и луками? Бойцов мало, Веда. Лиур, Завр, пару десятков ближней охраны, да и всё фактически.

В голову ничего не приходило, а корабли приближались. Червлёные борта, чёрные стяги, посадка низкая — хорошо гружённые. Лавировали, не приближаясь вплотную к притопленным кораблям Лиура, чтобы не сесть на мель.

— Веда, устрой им бурю. Волны там, шторм, смерчик. Хоть махонький.

— Как? Я же не Эля. Эта она у Хапана учится магии катастрофы.

— Ну, попробуй! Я тебя очень прошу. Если бы переселенцы в первый день не притопили свои корабли прямо у берега, может и был бы шанс, что нас не обнаружат, но сейчас это как флаг с надписью «мы здесь»! Не отвертимся. Так что давай, постарайся. На благо нас всех вместе взятых.

Веда потёрла кольцо, концентрируясь и бормоча:

— Проклятый остров.

— Вызови шторм!

Лицо Ведьмочки напряглось, пальцы задрожали. Губа сжаты, почти прикусила… Но шторма не наблюдается. Зато из песка вырос белокожий шпанюк. Был он ростом примерно в метр. Тоже без ног, тощий и с глупой улыбкой на полных губах. Материальный дальше некуда.

— Привет, хозяйка! — произнёс он голосом какого — то мультипликационного героя. Голос тонкий, писклявый.

Моя челюсть отвалилась сама. Тут десант вражины, а она… она!

— ЧТО ЭТО⁈ — повернулся я к Веде.

— Я контролирую обоих. Тот синий много силы забрал, — забормотала она.

— А ты можешь синего вернуть, а этого бледнокожего отослать?

— Э-э-э, нет. Ты же сразу не сказал! — призналась Ведьмочка и набрав в грудь побольше воздуха, закричала. — Вот почему ты сразу не сказал⁈

— Ну, спасибо, помогла с десантом. Все от хохота потонут ещё в лодках с таких воинов!

— Не ори на меня!

Так, пора брать дело в свои руки.

— Давай засыпай песком костёр, хватай сумки и в лес бегом-марш! И чтобы я вас здесь обоих больше не видел! — и добавил спокойнее через плечо. — В городище встретимся.

Не слушая взрыв ответной истерики, я взял свою сумку, отошёл с линии видимости с кораблей ближе к кустам, вытащил доспехи и стал облачаться и проверять мечи. Веда скрылась в лесу. Белое существо, постоянно улыбаясь, последовало за ней.

Помощники, блин.

— Киру бы сюда с луком. Обстреляла бы из кустов первый десяток, пока смекнули бы что к чему. Да и вообще пару лучников в кустах и… — заговорил я вслух сам себе, готовясь к стычке, настраивая себя.

— Ага, и одна Эля бы ещё всех утопила в море. Мечтай! — донеслось обидное из кустов, постепенно отдаляясь.

Ведьмочка уходила слишком медленно.

— Магичка в городище, а мы тут. Надо напасть первыми. Фактор неожиданности, — ответил я шёпотом себе под нос, чтобы совсем не услышала.

Натянув доспехи и вооружившись, почувствовал себя более защищённым. Щит бы ещё, но тогда в маневренности потеряю, а с двумя мечами быстрее двигаться и порубить можно большее количество народу. Да, мы умеем убивать теперь не хуже ТЕХ ШЕСТЕРЫХ, из симуляций Альфы.

Засев в кустах, смотрю на берег. Первые лодки с существами в чёрных доспехах обогнули корабли Лиура. По палубам уже шарят первые разведчики, высматривают, вынюхивают, анализируют, прочие приближаются к берегу.

Не получится выскочить из кустов, да напасть в лоб — на носы лодок выдвинулись лучники, держат берег под обстрелом. Пришлось тихонько отступить, спрятаться за стволом могучего дуба. Вынужден, слушая громкий стук сердца, ждать, пока выползут на берег, да подойдут поближе.

Осторожно выглядываю из-за дерева: лёгкие мечники на вёслах, лучники на носу, тяжёлая пехота в панцирях при мечах и щитах с другого конца лодки ждут очереди, наготове. Нет, командующие среди них тёртые в боях. Десантные лодки подкреплены магами — сидят дяди в длинных одеждах посреди лодок, глаза закрыты, руки скрючены.

Магичят? Защиту поставили? Сканируют побережье? Тогда не получилась бы у Эли буря. Веда права.

Если сканируют, то про меня за деревом как не узнать? Не получится засады. Надо углубляться в лес. Разведчиков потом первых можно будет перехватить. А ещё лучше ночи дождаться.

Из кустов показалось белокожее существо, улыбнулось.

— Хозяйка говорит, чтобы ты не геройствовал и шёл за ней.

Молча отступив вместе с духом дальше в лес, всё же задержался, разглядывая тех, с кем нам придётся иметь дело. Это существа, отдалённо похожие на людей, но с рогами и с зелёной, почти серой кожей, заняли берег настолько быстро, насколько возможно и морпехам. Первыми повыпрыгивали за борт лучники, держа под прицелами кусты, их тут же прикрыла щитами высыпавшая пехота, подтянулись мечники с лёгкими кривыми мечами. Такими удобно резать лёгкие доспехи в ближнем бою. Топоры у прочей пехоты с одним лезвием, на удлинённых рукоятках. Похожи на секиры, но гораздо короче. Что-то среднее между топором и секирой. Сам прибывший народ плечистый, морды ещё страшнее, чем у духов Веды. И маги их сильны и опасны!

Двое магов в длинных капюшонах, скрывающих лица, застыли, подняв руки к небу. Пехота слаженно расступилась, магию творящие вышли за щиты, и снова замерли. Я до рези в глазах пытался рассмотреть их лица, но не видно даже под солнцем. Лица неестественным образом всегда в тени.

Без магии не обошлось. Поднялся ветер. На остров быстро наплыли неизвестно откуда взявшиеся тучи, мир посерел, потускнел. В груди похолодело, ладони, держащие рукоятки мечей, вспотели. Напротив, холодом обхватило всё тело. Предчувствие угрозы остро кольнуло в грудь. И верно — от ближайшего ко мне мага в моём направлении полетел большой огненный шар.

Нас распознали!

Оттолкнув меня дальше в кусты, вперёд полетел белый дух. Улыбчивый бледнолицый, выпрыгнув из кустов в последний момент, принял удар на себя.

А я его не воспринимал всерьёз… Трижды дурак за день.

С расширенными зрачками отползая дальше в кусты, я понял, что у всех жителей острова теперь большие проблемы. Кончилась наша «сладкая» жизнь. Теперь придётся показывать по-настоящему, какие мы хранители.

От лица Дементия.

О, боги! Как же болит голова. Что это за запах? Кислая тухлятинка припрятана в подушке? Вместе с приторным запахом трав неслабо тошнит. Кто зашил в мышцы железо? Руки каменные, в каждой жилке по глыбе льда или камня. Я терминатор без батареек.

Где я вообще? Почему тело говорит, что хочет умереть? Как же болит рука и рёбра!

Приятно просыпаться с этими и другими вопросами. Мутит, слабость и никакой воли к жизни. Воздуха! Воздуха! Кислорода! На волю!! На свободу!!! Неба!!!

Двигаться! Двигаться!! Двигаться!!!

— Эй, ты куда? — перед кроватью вырос старый знахарь, намереваясь вернуть в ту самую ненавистную кровать.

— Подышать! — сделал попытку подскочить. Приподнялся и голова закружилась. Ощутил себя беспомощным и жалким.

— Ну, уж нет! Ты останешься в кровати, — непреклонно ответил Гатун и ненавязчиво ткнул в плечо. Отдача пришлась в рану и к кровати как пригвоздило. Перед глазами поплыли блики, звёздочки.

— Не могу! — снова возразил я, борясь с приступами тошноты. — Мне надо к… ней.

— Кто бы она ни была, подождёт, пока кости срастутся, — хмыкнул Гатун и достал странный пузырёк.

— Но, Гатун…

— Никаких «но», — отрезал целитель и поднёс пахучий пузырёк к носу.

Лёгкость в голове, полёт, блаженная тьма… И это «но» длилось пять долгих дней в полусне. Ещё два дня приучал ноги к прошлым нагрузкам.

Вырваться удалось лишь через неделю после ранения. Благо в кости лишь трещина, до полного перелома дело не дошло. Гатун как — то определил это без рентгена. Сам как рентген просвечивал меня всю неделю. В следующий раз попрошу противника меня добить, но никаких больше больничек!

Бледный, как смерть альбиноса, брожу по городищу, глупо улыбаясь на приветствия селян. Одна рука в повязке, вторая сжимает заветный цветок. Он загрубел, словно облитый смолой, но цвет не потерял, не высыхает. Всё тот же, как в тот день, когда сорвал. И зуб даю, останется таким же ещё неопределённо долгий срок. Странный цветок, странного острова, странной командировки, странной компании, шести странных друзей.

Кстати, где все друзья? Кого благодарить-то? Ни одного не вижу. Хоть бы зашли в период лечения.

Или заходили, да я как всегда спал от этих сонных зелий знахаря?

По отрывкам фраз понимаю, что мы втроём с Зёмой и Ведой перебили всех гигантских пауков на острове. А теперь, не успокоившись, примемся и за всех маленьких, лишь бы людям жилось проще.

Хранители, одним словом.

Поразительно, как быстро возводится в нечто легендарное глупая далеко не героическая выходка. В целом. Ведь лезть к пещерам пауков в одиночку — геройство, сражаться с десятком, убегая — геройство, ощущать яд по жилам и из последних сил посылать врагов подальше — геройство, а вот подставлять под удар друзей, рискуя их жизнями — подлость. Надо было раньше думать, что своей выходкой втяну в эту экспедицию всех. И нет, чтобы сразу помощи попросить, так нет же — герой. Одиночка. Упрямый балбес.

Как город поднялся! Сколько меня здесь не было? Несколько недель? Месяц? Здания отстроены, жизнь кипит, усталый народ, конечно, работает без прежнего энтузиазма, но в глазах больше нет страха. Успокоились немного. За себя, за родных и близких. Ощущают свою защищённость.

Молодцы. Первый урожай соберут и скоро толстеть начнут, а голодные до приключений ринутся вглубь острова. Горячим головам захочется пройтись по нашим следам. Все наверняка думают, что раз мы рядом, то теперь везде безопасно.

В меня едва не врезался парень со странным струнным инструментом. Быстро поклонившись в ноги, он обронил звонким голосом:

— Для рыжего хранителя и всех жителей городища звучит моя песня!

И дёрнув струны, затянул:

Ночь, разведка,

Снежная пурга и вьюга.

Сапоги вминают свежий снег.

Я твой лик, родная, не забуду.

Жди домой,

Едва увидишь солнца свет.

Вместе встретим тот рассвет.

Вместе этим утром будем.

Голос достойный певца, но проигрыш странного инструмента резал слух. Или я так привык слушать природу, что отвык от музыки?

До заставы пару лиг

И подмога в тот же миг

Отворит нам ворота —

Так закончится игра.

Игроки придут домой,

Замолчит проклятый вой!

Второго проигрыша инструмента я не выдержал. Схватив режущее слух нечто, разбил его о каменный дом.

Опешившему народу пояснил:

— Твой голос благословенен демиургами, не порть его этим никчёмным извлекателем звуков.

Народ одобрительно загудел.

Певец кивнул, сконфуженный, но с искрой в глазах, полной надежды.

— Продолжай, — обронил я.

Немного смутившись, певец продолжил чуть дрогнувшим голосом песню:

В ушах как звон колоколов.

Рваный шёпот вскрики рвёт.

Снег хрустит

И привкус смерти на губах.

Сердце чует, сердце ноет, рвёт.

Громкий вскрик в ночи —

Мы обречены.

Всполохи огня за спиной.

Я кивнул. Певец обрадовано затянул припев на подъеме:

До заставы пару лиг!

И подмога в тот же миг

Отворит нам ворота —

Пусть закончится игра!

Игроки придут домой,

Замолчит проклятый вой!

Лицо певца надело маску грусти, подняв глаза к небу, проникновенно продолжил:

Выполнили миссию разведчики.

Ворота со скрипом отворились

Вот отряд бежит навстречу к нам…

Я не вижу их клинков,

Я не слышу призывного гнева

Я остался, как и все

На той заснеженной тропе.

Падкий до слёз народ всплакнул, не смея, однако, прервать последнего припева. Мне как раз удалось улизнуть. А певец закончил его совсем тихо:

До заставы пару лиг

И подмога в тот же миг

Отворила ворота —

Так закончилась игра.

Игроков не ждут домой —

Замолчал, проклятый вой!

Если в городище стали появляться певцы, то значит всё — жирок на пузе охраны обеспечен. И это за какие-то три-четыре месяца? Человек конечно быстро ко всему привыкает, но чтобы настолько!

Сейчас начнётся: певцы, актёры, танцоры. Развлекаловка полным ходом. Начнётся всё с лицемерия, закончится замками на домах на ночь.

Быстро возводимая стена стала тому причиной? Безопасность почувствовали? Захотелось отдыха, наслаждений? Имеют, конечно, право, но честное слово — лучше бы стену не восстанавливали. С неё начнётся падение городища. Ещё пару месяцев на острове и быть мне пророком.

За невесёлыми мыслями и под впечатлением о песне ноги вынесли за пределы городища. Бреду с сумкой на плече, безоружный. Мысли где-то под небом. Вроде ни гоблинов, ни волков поблизости не осталось, топор ни к чему. Да и солдаты Лиура пробираются вдоль леса в ста шагах от меня. Провожают. На всякий случай. Да и правильно в принципе. Слаб я ещё. И махать оружием, тревожа заживающую рану нет никакого желания.

Налетевший порыв ветра подхватил отращенные за месяцы лохмы, подул в шею. Я повернулся. Ветер с юга? Нонсенс. Он разбивается о скалы, с вновь построенной Западной стеной городище укрыто от ветра с трёх направлений. Может дуть только с севера и то лёгкий, слабый — разгона не хватает. Лес мешает. Но мне— то дует не в лицо — в затылок! Южный, как ни крути.

Включилась логика. Мозг устал от бездействия и сонных зелий. Давай, говорит нагрузки, а то нейроны заржавели.

В двух метрах от меня завис здоровый синий бугай с мрачной рожей. Метров трёх в высоту, двух в ширину. Мышцы помощнее, чем у тролля, разве что шерсти не хватает, а так бы сразу стало понятно от кого смерть пришла.

Мозг вяло напомнил о топоре в сумке и… уснул. От лекарств ещё не отошёл. Ни страха, ни предбоевой ярости. Понять только не могу, почему не убивает. Вон и мужики с леса бегут с криками на помощь. Мечами машут. Но двести метров — много, а этому синему чуду только рукой махнуть, чтобы пригвоздить к земле навсегда. Вон кулачищи какие!

Эх, жалко цветок не успел донести. Может, друзья догадаются? Нашли же, где меня искать. Значит, знали из — за чего. Точнее — кого.

— Дема⁈ — рявкнул синий дух. То ли спросил, то ли утвердил.

— Дема, — обветренными губами ответил я и чуть прищурился.

— Я от хозяйки.

— Хозяйки, — тупо повторил я и уточнил. — Богини?

— Вы зовёте её Ведьмочкой, — добавил дух, понимая по моему виду, что я ничего не понимаю.

— А, Веда, — я снова присмотрелся к синему духу. Здоровый, мощный, материальный! — Так ты дух Ведьмочки? Возмужал!

Гвардия Лиура, запыхавшись от быстрого бега, взяла духа в кольцо. Застыли с мечами наперевес. Вроде сразу атаковать не принято. Я ж с ним разговариваю, да и он ещё не нападает. Нос другой стороны есть прямое указание предводителя — хранителя Дему беречь от всех опасностей. А этот синий незнакомец опаснее любых опасностей вместе взятых. Хотя бы по виду.

— Я расту, так как хозяйка растёт, — согласился синий здоровяк. — У меня послание.

— Излагай.

Дух рассказал всё как есть и исчез.

— На остров нападают! — подытожил я.

Солдаты бегут к Лиуру, я почему-то нет. Ноги несут к Лидо. В руке вместо топора тот же самый цветок. Говорят, иногда люди поступают глупо. Но у меня это входит в привычку. Куда делся взвешенный, рассудительный индивидуум, всё подвергающий критике и глубокому мыслительному анализу? Я давно не я!

По пути снёс одного из трёх гоблинов, как самого нерасторопного — а нечего тут стоять, пока я бегу! Дорогу спешащему влюблённому хранителю! — двое других сиганули в разные стороны.

Сбита дыхалка, ноет локоть и плечо, давно сползла повязка, сердце стучит фактически в ушах, но всё равно бегу. Словно кто-то подливает бензина в пустой бензобак. Второе дыхание, третье дыхание, четвёртое… Как озарение приходит истинное значение поговорки: «Пока семь потов не сойдёт».

Вот заветный берег, знакомые деревья, кусты.

— Лидо! — вырывается с хрипом из груди.

Ноги подкашиваются. Мир пошатнулся. Теперь я понял, почему умер первый марафонец. Он посчитал свою задачу выполненной…

Плеск воды, треск кустов врываются в слух вместе со звуком молотов в ушах. Нежные руки гладят щёки, волосы, губы. Она что-то говорит. Не слышу. Зато отчётливо, до мельчайших подробностей вижу встревоженные блестящие глаза. По щекам бегут две дорожки слёз, касаются губ. Эти губы встречают мои. Вместе со взрывом тепла в груди ощущаю их солёный привкус. В глазах мельтешит, по телу гуляют волны, пытаюсь что — то сказать, но губы вновь и вновь накрывают её губы.

Время исчезает. Его больше не существует.

Рука устало разжимает ладонь, цветок Липии падает рядом на траву. Внимания на него не больше, чем на любопытных зверьков в кустах. Ощущение, что на это «представление» собрался посмотреть весь лес, вместе с духами и всеми демиургами вместе взятыми.

Ещё не скоро начну адекватно воспринимать окружающий мир и, наконец, услышу её:

— … слова у камней давно сказаны, воин. Не хватало лишь духа сорванного цветка. Отныне предначертанным — стать другими! В ночи те, в чьих сердцах есть пламя, пробудятся, откроются обратные сути!

Что она вообще имела в виду? Воистину все женщины — загадки. Не каждую удаётся разгадать.

Включайся же в работу, отрицающий всё и вся мозг! Ну, пожалуйста!

Лидо улыбнулась, глаза блеснули (теперь уже не от слёз) — и дева вновь подарила поцелуй.

— Ага, — только и сказал я, со всем соглашаясь заранее…

Безумство продолжалось до вечера. До той поры, пока Лидо не отпрянула от меня, и я ощутил, что что-то меняется.

Что-то внутри меня!