Игла Дживана

Глава 9 Разногласия

Смотреть на Аверре с подобного ракурса было непривычно и очень неудобно, но это пустяки. Наставника колотило от бешенства. Казалось, он что-то кричал, но я не понимал ни слова. Все чувства и ощущения притупились, глаза застилала дымка, в ушах звенело, язык не слушался, а голова просто раскалывалась от жуткой, почти невыносимой боли.

Я махнул рукой, призывая Аверре помолчать. Глаза его выпучились так, что, казалось, вот-вот из орбит выскочат. Я поморщился и кое-как поднялся на ноги. Голова раскалывалась от жуткой боли.

Наставник схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул.

– Что ты наделал?!

Это я прочел по губам, а ответил искренним недоумением. В чем, собственно, дело? Но тут заметил возле пуфика бьющегося в судорогах Изму и оторопел. Неужели?..

Глаза мекта закатились, чешуйки побелели, из приоткрытого рта на дорогой ворс ковра обильно капала слюна.

Перепугавшись не на шутку, я повернулся к Аверре:

– Что с ним?!

Тот, кажется, выругался и, оттолкнув меня, кинулся к Изме.

– Это я у тебя должен спросить! – прошипел Аверре, растирая виски все сильнее белевшего слуги.

Решительно ничего не понимая, я беспомощно наблюдал за пассами наставника, пытавшегося остановить припадок Измы. Происходящее чудилось дурным сном. Бредом. Ведь поначалу все шло более чем хорошо. Как же так вышло? Я где-то дал маху? Пережал? Чувствуя, как весь покрываюсь холодными капельками пота, я готовился молиться любым богам, чтобы Изма не умер.

– Что ты с ним сделал?! – громче повторил Аверре, когда все его попытки растормошить мекта не привели к результату.

– Да ничего! Мы просто говорили и все! Просто говорили.

– О чем?

Суть вопроса прошла мимо внимания, когда я начал перебирать в уме ужасы, с которыми придется столкнуться, если вдруг Изма умрет.

– О чем?! – рявкнул Аверре.

– О маме, – выдавил я.

Тут вдруг Аверре резко отодвинулся от мекта, и на пару секунд сердце мое забыло, как биться. Я решил, что это конец. Но когда наставник встал и повернулся ко мне лицом, я сумел разглядеть из-за его плеча мекта. Он больше не бился в судорогах, дыхание выровнялось, а цвет лица приобрел прежний оттенок. Стараясь сделать это незаметно, я облегченно перевел дыхание.

– Понятно. Легких путей ты, как видно, не ищешь, да? – Странное дело, но Аверре не то, чтобы смотрел на меня с укором или осуждающе, скорее любопытно. – Ты проник в его разум. Будь добр, объяснись.

Смотреть прямо в глаза наставника было нелегко, но я не собирался отворачиваться. Если не брать в расчет побочный эффект, я даже немного гордился собой. Долгие годы тренировок предшествуют тому, чтобы опытный элийр решился работать с чужими мыслями и воспоминаниями, а у меня с первого раза все вышло, как по маслу… Э-э… почти.

– Я смог прочесть его мысли, – повторив это, я больше не слышал в своем голосе паники, а почти вернувшуюся уверенность. – Вернее, заставил его вспомнить кое-что, а затем показать и мне.

Я по-прежнему часто дышал. Глядя на Аверре, надеялся как можно скорее услышать ответ. Я чувствовал, что ступил на одну из тех троп, что вели к новым знаниям. Для меня это был огромный рывок вперед и теперь, затаив дыхание, ждал вердикта.

Но наставник делиться догадками не спешил. Его глаза оставались холодны, как лед, а лицо обращено в сторону уже начавшего приходить в себя Измы.

– Это все из-за меня? – спросил я, опускаясь на колени рядом.

– Тише, – грозно прошипел Аверре и, через секунду, я понял почему – дверь в покои графа отворилась, и ее хозяин показался в проеме.

Мгновенно оценив ситуацию, он спросил:

– Что произошло?

Надо отметить, в голосе его светлости не было даже намёка на беспокойство. Только вежливое любопытство. Похоже, граф не разделял привязанности своего верного слуги. Хотя, может, так и положено вести себя настоящему хозяину: никогда и ни при каких обстоятельствах не терять самообладания? Однако узнай Занди, что только что произошло, беды было бы не миновать, в этом я был уверен.

Ответ наставника удивил.

– Не о чем беспокоиться, ваша светлость, – буднично отозвался Аверре, словно и не он всего минуту назад едва не извергал пламя. – Дайте минуту, и ваш слуга будет в полном порядке.

Цепкий взгляд синих глаз Занди переместился с наставника на меня.

– Да, но что все-таки произошло?

Сглотнув, я поднялся на ноги, готовый взять на себя всю ответственность. Даже рот открыл.

Но тут Аверре выдал:

– Понятия не имею, если честно. – И небрежно стряхнул с сюртука несуществующую пылинку. – Насколько могу судить, всего лишь запоздалая реакция на пыльцу, к которой он здесь пристрастился. Такое иногда, знаете ли, случается с представителями его вида. Что поделать? Слишком много райса на пользу никому не идет.

Исподтишка оценив реакцию Занди, я пришел к выводу, что самочувствие верного слуги его все же обеспокоило.

– Мне давно следовало выкорчевать весь этот райс по всему городу. Знал, что Изма балуется этим, но даже не подозревал, что его увлечение может быть настолько опасным. Как насчет лекаря? Считаете, он ему нужен?

– Не вижу в этом необходимости, – проговорил Аверре. – Единственное, что ему сейчас нужно, это несколько часов крепкого сна. На следующее утро он снова будет в порядке.

Занди не раздумывал.

– Отлично. Я отдам распоряжение, чтобы его перенесли на террасу – там не так душно, как здесь, – а свежий воздух, полагаю, ему не повредит.

Он тут же отправился за слугами, а Аверре повернулся ко мне. Невесомую улыбку на его лице будто выключили. Колючий инквизиторский взгляд принялся буравить меня насквозь.

– Считай, тебе повезло, Сет. Голова у мекта крепче, чем я мог предположить. Скоро он придет в себя, хотя, вполне мог бы стать трупом, и все из-за твоей глупости!

Даже если б захотел поспорить, то не стал бы. Только спросил:

– Вы не думаете, что он расскажет обо всем Занди?

– Не расскажет, – пообещал Аверре. – К счастью для тебя, я не настолько безнадежен, чтобы не владеть некоторыми азами мастерства элийров.

Я удивленно задрал брови:

– Вы что, стерли ему память?

Наставник не ответил, но взгляд сказал все за него.

– На данный момент, тебя это вообще не должно волновать.

Но можешь рассыпаться в благодарности за то, что любезно не подставил твою шею под графский топор.

– В смысле?.. – опешил я.

Улыбка вернулась на лицо Аверре, но ни намека не теплоту или участие в ней не было.

– Это Боиджия, друг мой! Здесь за такие трюки по головке не гладят. А вот по шее – запросто. Лезвием топора. Даже граф, несмотря на всю лояльность по отношению к нам, легко способен изменить своим взглядам. И все из-за необдуманной мальчишеской выходки одного зазнавшегося недоучки. Надеюсь, в следующий раз, ты все-таки воспользуешься тем предметом, что сидит на твоей шее! Если, конечно, он тебе дорог.

Признавать вину мне всегда было непросто, а после этих слов я вообще практически забыл, что собирался извиниться. Как смеет отчитывать меня человек, который сам не гнушается использовать арсенал способностей лейров ради собственного блага? «Цель оправдывает средства» – всегда было главным девизом Аверре. Что же успело измениться?

– Если бы вы не утаивали от меня правду, этого бы не случилось! – огрызнулся я. – Никто, кроме меня, не может решать, что я должен знать, а что – нет. Вы и Бавкида нарочно привыкли замалчивать правду, не считаясь с моими чувствами, и я нашел способ выяснить все без вас.

– Сбавь-ка на полтона, дружок, – предупредил наставник, прищурившись. – Твои истерики мне совершенно ни к чему. Ты отправился со мной на определенных условиях и обязался их исполнять. И что же мы видим? Неумелую самодеятельность, которая едва не стоила мекту жизни! И все ради парочки глупых вопросов.

– Это не глупые вопросы! – горячо возразил я. – Я обязан был узнать…

– И узнал?

Его невозмутимый тон заставил меня ответить уклончиво:

– Не совсем.

Аверре хмыкнул. Но не отстал.

– Как тебе вообще удалось проникнуть в его память?

Я потупился.

– Понятия не имею. Все случилось само, я даже усилий толком не прикладывал. Мы сидели и разговаривали, только это. Я задавал вопросы… о маме, о вас, о Занди…

Сомнение отразилось в черных глазах Аверре.

– И он тебе отвечал? Сам?

– Конечно, нет. Ему пришлось. Я подавил его волю, сделав сговорчивее. Это было даже проще, чем когда мы летели сюда. А потом что-то случилось. Как будто разум Измы устал сопротивляться и я, сам того не сознавая, прорвался в недра его памяти.

– Что ты увидел?

Но отвечать я не спешил, вместо этого, еще раз заглянув наставнику в глаза. Я не был уверен, что это подходящий момент для того, чтобы пролить свет на некоторые вопросы, но ждать лучшего не хотел. Меня уже тошнило от бесконечных недомолвок и постоянных уверток.

– Вы не сказали, что были на Боиджии вместе с мамой. Что именно вы здесь искали?

– Тебя. Это. Не. Касается. – Каждое слово Аверре намеренно произнес раздельно, акцентируя суть.

Я чувствовал, как наэлектризовался воздух вокруг. Никогда прежде разговор с кем-то из наставников не грозил мне столь высоким градусом опасности, однако остановиться на всем ходу и пойти на попятный было равносильно эмоциональному самоубийству. Риск в этом плане казался совершенно оправданным. Приблизившись к нему почти вплотную, я тихо проговорил:

– Еще как касается, иначе вы бы не притащили меня в это захолустье. Я, может, и не вундеркинд, однако, не дурак, и понимаю, что тут не только воля Бавкиды замешана. Не будь на то веской причины, вы взяли бы с собой кого-то посговорчивее.

– Дело не в этом, – глядя сверху вниз, отозвался Аверре.

– Тогда в чем же? Объясните же, наконец! Зачем я вам здесь нужен?

Однако наставник продолжал упорствовать.

– Я видел, чем вы тут занимались, – не желая больше сдерживать отвращения, выпалил я. – Видел эти ваши эксперименты над аборигенами, эти опыты под стать инквизиторским. Скажите, вы сами охотились за махди или нанимали для этой цели кого-то специально?

Несмотря на яд, который я вложил в слова, Аверре не злился. Он казался раздосадованным и неожиданно усталым.

– Сет, прекрати, пожалуйста, – проговорил он, проведя ладонью по лицу.

Я мигнул. Но не отступил.

– С чего бы это? Мне жутко интересно, с какой именно целью моя мать занималась препарированием мозгов несчастных аборигенов!

– Не такие уж они и несчастные. Или ты забыл, как тебе досталось от одного из них?

– Нет, не забыл. Однако это не оправдывает того, что вытворяли с ними вы!

– Да с чего ты вообще взял, что мы имели к этому отношение?

Я запнулся о снисходительный взгляд Аверре.

Наставник проговорил:

– Предположу, ты видел то самое воспоминание, в котором Изма тайно проник в лабораторию, а твоя мать его обнаружила, верно?

Я опять не ответил, но этого и не требовалось.

– Так вот, дружок, – продолжил он. – Те головы в колбах были отданы нам непосредственно самими махди, вернее, их Старейшиной. На руках твоей матери нет крови, Сет.

– Хотите сказать, махди сами сделали это с собой?

– Махди никогда не убивают махди, – веско заметил Аверре. – Для них жизнь соплеменника так же свята, как собственная – это главнейший и нерушимый закон. И уже одно это возводит их на ступень гораздо более высокую по своему моральному развитию, чем большинство галактических цивилизаций. Старейшина позволил нам забрать головы лишь при условии, что мы прольем свет на загадку этого группового убийства. Именно этим и занималась твоя мать, когда графский тихоня пробрался в ее лабораторию.

Я нахмурился:

– Почему махди так интересовало эти смерти?

– Это к делу отношения не имеет, – отрезал мастер.

– Вы узнали, что с ними случилось?

– Не совсем. Даже для нас это оказалось крайне сложно. Никаких следов убийц обнаружено не было и, если признаться, нам с твоей мамой было немного не до того.

– То есть?

– Понимаю, что скажу сейчас нечто отвратительное, но нас на тот момент больше волновали собственные исследования, нежели поиски убийц. Игра в детективов – это не про Сол.

Меня это признание не шокировало. От наивности я избавился еще в детстве, а верой в идеалы никогда не страдал. И все же знание, что моя собственная мать и ее друг не помогли положившимся на них аборигенам, вынудило сказать:

– Вы правы, мастер, – это отвратительно. Неудивительно, что они бросаются на всех чужаков, если даже вы поступили с ними так подло.

– Не воображай, будто они невинные алапи, – фыркнул Аверре.

– Уж поверьте, от излишней жалости я теперь излечен, но элементарная порядочность…

– Я уже говорил, чтобы ты забыл все, чему был привычен. На Боиджии нет ничего элементарного и обычного. Здесь простые законы морали редко работают, тем более, если это касается аборигенов.

– Ну да, конечно.

В чем я всегда оставался убежден, так это в том, что если кто-то раз дав обещание, нарушил его, то он запросто сделает это снова. Доверять такому разумнику нельзя.

– Не надо быть лейром, чтобы понять, что ты сейчас обо мне думаешь, –проговорил наставник. – Несмотря на всю свою кажущуюся взрослость, ты, тем не менее, мальчишка. Пылкий и неопытный. Ну, ничего, дай только время и Боиджия это исправит.