Игла Дживана

Глава 33 Святилище

Пещера оказалась значительно глубже, чем я думал, и темнее, так что пришлось, как в лавке Си-Джо, создать маленький сгусточек света и запустить его вперед. Сырость и холод вокруг пробирали до костей, но я едва обращал на них внимания. Мысли были заняты только Иглой и тем, как поскорее до нее добраться. Торопливо шагая рядом, Эйтн не выпускала из рук бластер, будто ждала, что кто-нибудь на нас набросится из темноты. Вряд ли она нервничала меньше моего, хотя свои чувства подавляла с куда большим успехом. Продвигаясь вглубь пещеры, я чувствовал возрастающую мощь артефакта.

– Она совсем близко, – сказал я, посылая световой шарик вперед. И хорошо, что догадался об этом, потому что, в ином случае, не заметил бы края обрыва и ухнул бы в широкую шахту, очутившуюся переде нами. – Осторожней, не сорвись.

Эйтн только раздраженно тряхнула головой.

Добавив мощности светильнику, я подошел к гладкому и блестящему в тусклом сиянии краю. Осторожно заглянув в пропасть, подивился тому, каким образом могла образоваться здесь эта невероятная пещера.

– Видишь что-нибудь? – спросила Эйтн, встав рядом. Голос ее дробился множественным эхом.

– Нет, но она там, внизу.

– И как туда спуститься?

Я призадумался. Времени не было, а соваться на самое дно совсем не улыбалось. Тем более что я понятия не имел, как это сделать, хоть и догадывался, что у махди наверняка был свой собственный способ для спуска.

Выход напрашивался только один.

Закрыв глаза, чтобы не отвлекать сознание манящей темнотой пропасти, я мысленно потянулся к Игле, ниже и ниже, пока, наконец, не почувствовал ее. Раз так, решил я, значит до нее не больше двухсот метров, поскольку сверх этого диапазон моего восприятия попросту не дотягивался. Вообразив в голове ладонь, сотканную из непрерывно извивающихся Теней, я попытался подцепить Иглу, но не смог ухватиться – при каждой попытке прикоснуться, она рассеивала мои ментальные пальцы, словно прямые солнечные лучи туман.

Разочарованно охнув, я отодвинулся от края.

– Не думаю, что махди или дядя туда запросто прыгают, – заметила Эйтн, обходя обрыв по самому краю. – Уверена, он лично следил за тем как Иглу сюда поместили или же…

– Что? – спросил я, так как она умолкла.

– …Или же, – продолжила Эйтн, – опустил ее на дно сам. – И посмотрела на меня, видимо, ожидая согласия со своей теорией.

Только, на мой взгляд, в словах леди Аверре было одно существенное упущение, о чем я не преминул сообщить:

– Никто не может прикоснуться к Игле, кроме махди.

Эйтн с очевидным сомнением покачала головой:

– Да, а еще лейры не могут влиять на аборигенов. Но посмотри, что творит с ними дядя. Ни малейшего намека на сопротивление с их стороны, словно он какой-то божок. И все благодаря открытию твоей матери. Что, если сыворотка так же помогает устоять и против силы Иглы?

Честно говоря, подобная мысль и раньше проскальзывала в моей голове, но особо большого значения, к своему стыду, я ей не придавал. А, между тем, в словах Эйтн был смысл, ведь после того, как активное вещество сыворотки распространилось во мне, переносить мощь артефакта стало в разы легче. Может быть, и с физическим контактом тоже самое? Даже обидно, что сам не догадался. И, тем не менее, сомнения оставались неслабые.

– Посвети-ка сюда, – попросила Эйтн, присев у правой стены, вдоль которой виднелся узенький, в длину человеческой ступни, выступ, плавно по кругу уходящий вниз.

Я подтолкнул световой шарик поближе к леди Аверре, тут же догадавшись, что именно так сильно привлекло ее внимание. Причиной теперь уже нашего общего интереса оказался материал, из которого этот самый выступ был сделан – ничуть не скалистая порода, как можно было предположить, а нечто, созданное руками столь высокоорганизованной расы, что даже представить себе трудно. Матовое, зеленоватого цвета вещество, напоминавшее металл, было испещрено самыми необычными узорами, из всех, что мне когда-либо доводилось видеть. Они выглядели, как пятна более темной по тону краски, и по мере приближения света изменяли свою форму, переливаясь из одной фигуры в другую, словно наскальные письмена первобытных рас. Дрожь пробегала по всему телу от мысли о том, насколько непостижимо давно это было создано и насколько могущественными являлись те, кто приложил сюда руку.

Эйтн наша находка захватила полностью. Казалось, она даже позабыла об Игле, как и о том, что нам как можно скорее следовало ее достать. Леди, точно загипнотизированная текучим орнаментом, прикасалась к его рельефной поверхности кончиками пальцев.

– Оно теплое, – проговорила она в восхищении. – Слышишь, Сет? Смотри, если я задену вот этот символ, он тут же становится вот таким, как будто играет со мной в вопрос-ответ. Это же просто невероятно! Ты понимаешь, о чем я?

– Не совсем, – ответил я, и ничуть не солгал. Я и впрямь был далек от всего этого, и уж тем более не собирался вникать, поскольку вырисовывалась очень большая вероятность уже никогда больше не встретиться с собственной матерью. – Нам надо поторопиться. Я сомневаюсь, что у мамы хватит сил задержать Аверре надолго.

Эйтн отмахнулась:

– Погоди. Мне кажется, я начинаю понимать, как это работает.

– О чем ты? – удивленно и нетерпеливо спросил я.

Однако отвечать она не спешила. Несколько ловких нажатий на бегающие инопланетные знаки, заставили стены пещеры тихонько содрогнуться, приведя в движение тот самый выступ, на который мы оба, схватившись за руки, тут же бесстрашно прыгнули.

Точно внутреннее кольцо подшипника, выступ заскользил по кругу, с тихим шумом опуская нас вниз.

Эйтн и я замерли, молчаливо наблюдая за тем, как приближается дно каверны, мало-помалу вступая в круг света, следующего за нами светильника. Медленно стали вырисовываться детали интерьера, даже отдаленно не похожие на зал, выстроенный для Иглы предком Занди в его великолепном замке. Здесь обнаружились семь величественных статуй, изображавших неведомых существ с длинными, вытянутыми телами, которые одновременно являлись и опорами, поддерживающими на тонких руках центральный постамент в форме кристаллической чаши или поддона. По краю этой чаши играли разноцветные блики, а в ней, зажатая между четверкой тоненьких серебристых лапок, похожих на паучьи, в вертикальном положении покоилась Игла.

Едва поравнявшись с чашей, движущаяся по кругу плита остановилась, и наш спуск закончился, несмотря на то, что до самого дна было еще далеко. Длинные ноги статуй уходили глубоко вниз за пределы света, и тихое эхо, мечущееся между стен, говорило о том, что и две сотни метров пределом не являлись.

– Интересно, кем были те, кто построил все это? – тихим шепотом произнесла Эйтн.

– По-моему, мы как раз на них и смотрим, – ответил я, кивком указав на странные вытянутые лица с огромными темными провалами вместо глаз, обращенные к артефакту.

– Юхани! – неожиданно громко выдохнула она. – Ведь я раньше даже мечтать о таком не смела!

И в ответ на мой недоуменный взгляд пояснила:

– Эти существа были прародителями всех лейров!

У меня в этот момент, кажется, челюсть отвисла.

– Постой-ка, – залепетал я, – если это так, то они…

– То, что рассказала о них Аманра – чистая правда. Они были первыми, кто населял молодую Вселенную и чьи дальнейшие старания привели к тому, что она стала такой, какой мы ее знаем. Игла была создана ими вовсе не забавы ради, а как средство защиты от самих себя, ведь… да, так и есть! Ведь в какой-то момент между ними произошел раскол, который привел к самой страшной и разрушительной войне, известной реальности.

Все еще заворожено вглядываясь в высокие лица статуй, я вдруг обратился к Эйтн с подозрением и вопросом:

– Но откуда тебе об этом столько известно?

Меня это не то, чтобы смущало, просто до сего момента леди Аверре вовсе не показывала, насколько она просвещена в историю древней Вселенной. Более того, находясь рядом с Занди, неизменно демонстрировала интерес ко всему, что он ей говорил, в том числе и к словам Аманры о происхождении Иглы, ни разу не показав, что знает гораздо больше.

– Это моя специализация, – с презрением заметила она. – До того, как попасть на Боиджию, я посетила немало планет, где занималась изучением истории развития. Практически у каждой расы, чья культура достаточно стара, чтобы обзавестись собственными мифами, имеется легенда о древних божественных сущностях, которые их наставляли на путь мудрости. Ничего нового и оригинального, но только здесь я нашла доказательства их существования. – На последней фразе голос Эйтн изменился и почти дрожал – свои эмоции она больше сдерживать не пыталась.

На меня ее слова произвели впечатление, причем столь сильное, что я едва обратил внимание на странный шорох, раздавшийся сверху, если бы сама Эйтн меня о нем не предупредила.

Насторожившись, оба прислушались, однако шорох не повторился. Переглянулись. Может быть, показалось?.. Тем не менее, я решил, что лучше все же поторопиться, и потому начал осматриваться в поисках наиболее удобного места, чтобы подобраться к Игле. До вытянутых рук, бережно державших чашу, было всего-то чуть больше метра, но уцепиться при этом абсолютно не за что. Пришлось импровизировать. Руками чашу было не достать, так что, встав на самый край, я набрал в грудь побольше воздуху и, как следует оттолкнувшись ногами, перепрыгнул через бездну. Тени не подвели, а помогли с легкостью танцовщика приземлился на сгибе гигантской руки. Несмотря на то, что стоять тут было довольно-таки затруднительно, поскольку гладкий то ли камень, то ли металл, оказался еще и невероятно скользким, я не испытывал обычной для себя боязни высоты. Все мысли были заняты лишь слабо мерцавшей в созданном мною свете Иглой.

– Сет? – донесся справа голос Эйтн, показавшийся слегка обеспокоенным. – Все в порядке?

Я повернулся к ней, намереваясь ответить, но девушка неожиданно отшатнулась – на большее не хватало места, – словно что-то ее испугало.

– Ты что? – спросил я.

– Твои глаза, – выдохнула она, глядя с удивлением. – Они светятся!

Это заявление, однако, не произвело на меня хоть сколь-нибудь сильного впечатления, и я вновь сосредоточился на артефакте, осторожно приближаясь по запястью статуи к чаше. Вытянув руку, я смотрел на Иглу, как тогда в Башне активации, чувствуя нити, которыми не спеша привязывает она к себе мою волю, словно сама стремилась попасть в мои руки. И вот, когда до цели остались считанные сантиметры, что-то большое и тяжелое прилетело мне в голову сверху.

От сильного удара в висок я потерял равновесие и стал заваливаться на сторону, потихоньку соскальзывая в пустоту.

Каким-то чудом ухитрившись извернуться, я ухватился за статую и беспомощно повис над пропастью, уставившись на возвышавшегося надо мною с видом победителя Аверре.

– И чем это вы тут столько времени занимались? – усмехнулся наставник, глядя на меня сверху вниз. Выглядел он при этом не столько довольным, сколько утомленным.

– Где моя мама? – все еще болтаясь, как тряпица на суку, выпалил я.

Аверре улыбнулся, но отвечать не стал, вместо этого повернувшись к Игле.

– Ну, вот мы и на месте, – проворковал наставник, даже не взглянув на племянницу, которая в этот момент все еще находилась на выступе, прижавшись спиной к стене. – Сейчас я возьму тебя, маленькая, и мы вплотную займемся славными Эпине. Мы им покажем, на чьей стороне сила!

Только спустя секунд пять до меня дошло, что он воркует с артефактом, как могла бы разговаривать с ребенком заботливая мамаша. Казалось, Аверре окончательно свихнулся на собственной мании обладания Иглой.

Догадка, конечно, поразила, но не достаточно сильно, чтобы я смог забыть о мучавшем меня вопросе: жива ли еще мама? Стоило только вообразить плохой исход, как ужасное чудовище, обитающее внутри меня, с диким ревом вновь очнулось от спячки, требуя крови Аверре! И на этот раз, что-то подсказывало, я этого монстра накормлю досыта.

Легонько качнувшись на руках из стороны в сторону, я, призвав на помощь Тени, поднял себя в воздух и заставил изящно опуститься позади наставника, который к тому моменту уже навис над Иглой, трепетно поглаживая ее пальцами. Делал он это с видимым напряжением, поскольку артефакт явно обжигал его.

– Ничего, ничего, – приговаривал он тихонько. – Я знаю, насколько ты истосковалась по согревающей плоти, пока находилась в изолированной темноте черепа того махди. Сейчас мы все исправим. Все исправим.

– Да неужели? – спросил я, выдохнув Аверре в затылок, и едва успел отскочить, прежде чем он развернулся и рассек воздух перед самым моим носом кончиком зажатой между пальцев Иглы. Краем глаза я смог заметить, что лапки-держатели оплавились, словно четыре восковые свечки.

Еще один угрожающий взмах в пустоте заставил меня снова отступить, но на этот раз припер к стенке, в буквальном смысле. Затылок ударился о грудь статуи, пространства для маневра больше не осталось, только если на выступ, но и там особо не развернуться.

Аверре понимал, что бежать мне некуда, отчего выражение его лица сделалось еще отвратительнее: глаза вращались, как у сумасшедшего, а на лице застыла абсолютно невменяемая ухмылка. Меня передернуло от чувства гадливости, и я ударил по нему скопившейся за эту секунду в кулаке энергией. Я наделся, что этого будет достаточно, чтобы отбросить его назад и освободить себе дорогу к чаше, чтобы занять более надежную позицию. Но я недооценил Иглу, невидимым щитом укрывшую наставника от атаки. Ближайшая статуя позади него треснула и разлетелась, а осколки с громким эхом посыпались в темноту.

Аверре улыбнулся:

– В тебе хранится невероятный потенциал, Сети, но у тебя так и не хватило ума его использовать. А ведь ты хочешь, хоть всеми силами и скрываешь это, ты ужасно хочешь доказать всем, что ты не просто элийр. Так зачем стараться изо всех сил, если вот он перед тобой – наипростейший способ добиться силы, которая никому из лейров и во сне не снилась? Что, скажи мне, кроме банального страха за свою жизнь, останавливает тебя от того, чтобы принять мое предложение, взять Иглу и стать подобным существам, которые ее создали? Помимо практически безграничной силы, ты получишь еще и бессмертие, а за все это заплатишь толикой свободы, только и всего. Разве это не то, о чем ты всегда мечтал?

Последние слова наставника заставили меня громко рассмеяться.

– Нет, мастер, это то, о чем мечтаете вы. Меня такие вещи никогда не интересовали. Мама правильно сказала, что в вашей погоне за безграничной властью вы упустили из виду одну важную деталь: могущество – это бремя, которое привяжет вас к Игле. А я такой жизни не хочу.

– Вот как? – лицо Аверре вытянулось, словно я ударил его наотмашь. – Тогда, на правах наставника, я сам приму за тебя решение. – И не произнеся больше ни слова, с занесенной для удара Иглой, прыгнул на меня.

Рывок был стремительным, как вспышка молнии, и столь же неожиданным.

Я стоял, не двигаясь, словно завороженный зверек под гипнотическим взглядом болотного змея, и наблюдал за неотвратимым приближением острия Иглы к своему лицу…

А в следующее мгновение ослепительная синяя вспышка, прилетев со стороны входа, насквозь прошила грудь Аверре, заставив его вскрикнуть от неожиданности и боли и затем, так и не выпустив из рук Иглу, улететь вместе в черную пропасть между статуй под собственный протяжный жалобный вой.