Игла Дживана

Глава 22 Сумеречной тропою

Если ночью Мероэ будто вымирал, то с приближением рассвета ситуация менялась лишь чуточку. Первые солнечные лучи уже облизывали верхушки городских шпилей, а на улицах по-прежнему не было практически ни души – местным жителям некуда было спешить. Недавно прошедший дождь оставил после себя мелкие лужицы и бодрящий запах свежести, вдыхая который, мне было проще бороться с той растрепанностью чувств, что завладела мной после писем матери.

Добираться до таверны «Тибо» пришлось тем же способом, что и до космопорта. Отсутствие скоплений разумников на улицах только упростило задачу. Если Гетт и поднял шум по поводу моего побега, то это пока никак не проявлялось. Разве что парочка патрульных машин встретилась по дороге, да и те просто проплыли мимо, не сумев распознать меня среди неухоженных клумб. Для них я был не более чем темным пятном, неподвижной тенью, неинтересной и легко забываемой.

Переулок Джиптан отличался от большинства прочих улочек Мероэ обилием разросшейся дикой зелени. Густые верхушки паатов, дотягиваясь сюда из джунглей под городом, вгрызались в каменную кладку воздушными корнями, оплетая дома тонкими прутьями и превращая мелкие закутки и подворотни в настоящие скрытые убежища для бездомных и прочих опустившихся.

«Тибо» располагалась аккурат между двумя такими участками, насквозь пропитанными смесью вони отходов жизнедеятельности местных обитателей и запаха буйно-цветущих лоз. Полуживые диоды вывески все еще мерцали, хотя света на улице уже было достаточно, чтоб это стало незаметным.

Взойдя на крыльцо, на этот раз как человек, я оказался внутри и тут же с удивлением обнаружил, что заведение заполнено почти до отказа. Как будто час пик только-только начал спадать. Видно местное представление о ночном образе жизни не слишком отличалось от прочих миров Империи. Народ развлекался в силу возможностей. Кое-кто резался в карты, но большинство примитивно заливало внутренности химическими соединениями, в разной степени приводящие их организмы в состояние эйфории.

Для большинства мое появление осталось незамеченным, а на тех, кто все-таки повернул голову, я обошелся так же, как с таможенником и патрульными. Даже если кому-то вдруг случится попытаться припомнить, что я собой представлял, ничего кроме размазанного черного пятна они воспроизвести не смогут.

Не снимая капюшона, я осторожно двинулся к барной стойке, присматриваясь к завсегдатаям. Проходя мимо одного из столиков, мне посчастливилось стать свидетелем короткой разборки, закончившейся тут же практически без шума и пыли, когда один выпивоха вырубил хуком справа своего разгорячившегося собутыльника.

Большинству, впрочем, не требовалось и этого. Разумники всех видов и мастей самостоятельно возили носами, хоботами и прочими обонятельными органами по грязным столикам, с трудом осознавая, где находятся.

Медленно поворачивая головой то влево, то вправо, я выискивал знакомые лица, однако никого не видел. Остановившись у стойки бара, уселся на высокий табурет. Утомленный ночной сменой, бармен почти мгновенно материализовался рядом, интересуясь желаниями нового гостя. На разговоры с посторонними сил у меня не осталось, поэтому отмахнувшись, я заставил питейных дел мастера убраться восвояси, а сам развернулся к выходу и стал ждать.

Никаких признаков Занди или Эйтн не замечалось, что было странно, ведь о времени условились заранее. Могло ли произойти что-то, заставившее их обоих задержаться? Вдруг Эйтн не удалось отделаться от Гетта, или Занди, услышав об убийстве, наотрез отказался идти со мною в джунгли?

Минуты текли, народ потихоньку расползался, а я нервничал все сильнее.

Чтобы не раздражать бармена, даже сделал заказ и теперь потягивал нечто под названием «Слеза паата» для поднятия, как он сказал, боевого духа. Вкус пойла оказался настолько же гадким, насколько отвратительным оно было на вид. Дав себе твердый зарок, что через две минуты я отправляюсь на поиски графа, вдруг увидел Изму, неторопливо пробиравшегося между столиками.

– Что так долго? – спросил я, не особо заботясь о вежливости, когда лакей поравнялся со стойкой.

– Возникли некоторые трудности с… в общем, была причина, – не поднимая глаз, промямлил мект.

– Где он?

– На заднем дворе ждет. Сюда, через подсобку. Я провожу.

Прежде чем уйти, я отсчитал за выпивку несколько монет и последовал за как всегда сгорбленным Измой, в проход, которым уже однажды воспользовался.

Он вывел меня во внутренний дворик, где обнаружился и Занди, замотанный в точно такую же, как у Измы поношенную робу, больше похожую на образец военной экипировки для пехоты неопределенного грязно-зеленого цвета. На манер тюрбана, граф обматывал голову длинным серым шарфом, но увидев меня, остановился и кивнул.

– Что это на вас надето? – мой интерес был чисто академическим.

– Гораздо удобней для верховой езды, чем всякие мантии и прочие хламиды, – отозвался граф не в пример веселее, нежели я ожидал.

– А мы что, собираемся путешествовать верхом?

Но закономерный вопрос, сопровождаемый изумленным взглядом, остались без ответа.

– Я готова, – из соседней двери появилась Эйтн. В охотничьем костюме защитного окраса она оставалась столь же неотразимой, как если бы надела бальное платье. И бластер с собой прихватила. В отличие от меня.

– Он сказал, были трудности? – спросил я, кивнув в сторону Измы. – Это потому мы не летим?

– Разве кто-то сказал, что мы не летим? – поинтересовался Занди с начинавшей бесить усмешкой.

– Тогда о каких трудностях идет речь?

– Ерунда, – отмахнулся граф. – Капитан Гетт воспринимает свои обязанности чересчур близко к сердцу. Его взор обращен не только к вам. Пришлось немного попотеть, чтобы заставить его смотреть в другую сторону.

– Понятно, – проговорил я, стараясь украдкой присмотреться к Занди повнимательней. Наша предыдущая встреча прошла не самым приятным образом. И я, и Эйтн, оба позволили себе много лишнего, так что едва ли нам это вот так запросто сойдет с рук. Я старался поймать ее взгляд, чтобы получить хоть какой-то намек, но леди Аверре, словно и знать не желала о моем присутствии, зато с графом держалась как никогда сердечно.

Что же такого произошло между ними за минувшую ночь?..

Изма передал Занди небольшой холщовый мешок, в котором побрякивали какие-то предметы. Граф пристегнул мешок к поясу.

– Так, где же флаер? – спросил я, оглядывая внутренний дворик.

Граф кивнул куда-то в сторону очередного островка паатовых верхушек.

– Идемте, – сказал он. – Мы и так отстали от графика.

Я удивился, но промолчал, следуя за процессией в противоположную от входа в таверну дверцу. Оказалось, что она вела к скрытой от посторонних глаз длинными и плотными ветками деревьев платформе, нависавшей над зеленой пропастью. Но транспорта не обнаружилось и там.

– Не понимаю…

– Сейчас увидишь, – пообещала Эйтн.

Выйдя вперед, Занди достал из кармана маленький предмет, по форме напоминающий губную гармонику, и, поднеся его ко рту, несколько раз дунул. Почти неслышимый, похожий на стрекот насекомых, звук пробежал по площадке и исчез в шелесте плотной листвы. Громкие вскрикивания сразу же прекратились. На несколько секунд все замерли в ожидании. Сбитый с толку, я хмурился и поочередно переводил взгляд с Эйтн на Изму и графа, а они не отрываясь, смотрели куда-то в заросли.

Вдруг деревья пришли в движение, затрещали, ломаясь под весом чего-то или кого-то очень тяжелого, посыпалась листва и спустя еще мгновение на пандус один за другим спланировали два удивительных пернатых зверя.

С широко раскрытыми от изумления глазами и ртом, я смотрел, как эти, похожие на гигантских крылатых ящериц, существа складывают громадные пестрые крылья по бокам широких оседланных спин, и поверить не мог, что вижу их наяву.

– Это… это…

– Килпасс, – сказал Занди и подмигнул: – Наши флаеры, Сет.

Огромная, украшенная цветастым хохолком голова одного из существ повернулась набок и уставилась на меня желтым и не очень дружелюбным глазом.

– Почему оно на меня так смотрит? – тут же спросил я.

– Она почуяла твою силу, – ответил Занди. – У нас тут не только аборигены с секретами, знаешь ли. Изма!

Мект быстро швырнул графу вторую сумку. Перехватив ее на лету, Занди запустил внутрь руку, извлек кусок сырого белого мяса и подбросил его зверюге. Огромная пасть, усыпанная острыми, словно иглы зубами мгновенно проглотила угощение.

– Кушай, девочка, – любовно приговаривал Занди. – Кушай.

Громко клацнула мощными челюстями вторая зверюга, явно требуя внимания и к своей персоне.

– Ты тоже хочешь? Лови-ка!

– Мы, вроде бы, торопились, – заметила Эйтн, когда показалось, что любование графа собственными питомцами несколько затянулось.

– Все верно. Но нужно, чтобы они привыкли к вам. Килпассы весьма строптивые существа, они не любят чужаков. Если их не задобрить, они могут попросту сбросить своих седоков где-нибудь посреди джунглей. Не думаю, что вам это понравится.

– Можно было бы обойтись и настоящим флаером, – пробубнил я. – Я, конечно, люблю животных, но не до такой степени.

– Думаете, почему территория аборигенов считается запретной для чужаков? – спросил Занди. – Махди презирают цивилизацию. Они однажды уже обожглись и больше не допускают в свои земли людей с машинами.

– Вы говорите о себе или о ком-то другом?

Лицо графа потемнело.

– Не о себе, – сказал он. – Хватит терять время. По местам. Эйтн, вы – со мной. Изма возьмет Эпине. Залезайте.

Схватив птицеящера за узду, Занди лихо вскочил в седло и протянул руку Эйтн, помогая ей устроиться позади себя. Если леди Аверре и нервничала, то не соизволила это продемонстрировать. Обхватив графа за пояс, она окинула меня взглядом полным шутливого превосходства.

«Ах, так?» – я не собирался оставаться в долгу. Пока Изма перепроверял крепления стремян, я осторожно коснулся сознания зверя через токи Теней, ожидая ментального отклика. Килпасс не распознал вторжения, но почувствовал наличие между ним и мной психической связи. Встретившись с ящером взглядами, я осторожно подавил волю животного, тем самым установив, кто из нас главный.

Изма уже взобрался верхом и молчаливо ждал.

– Эпине, чего копаемся? – окликнул Занди.

– Иду.

Устроившись позади мекта, я теперь, по крайней мере, мог вздохнуть спокойно – никто выбрасывать из седла в полете меня не станет. Разве что Изма посчитает, будто двоим здесь тесновато, но это уже беспокоило не так сильно.

– Теперь прошу еще немного вашего внимания, – объявил граф, доставая из кармана небольшой округлый кристалл, и вставил его в ячейку портативного проектора, встроенного в переднюю луку седла, – я в этот момент вспомнил его слова о нелюбви аборигенов к достижениям цивилизации, и сразу же стало интересно, выбросит ли он потом седло? Через мгновение в воздухе изобразилась во много раз уменьшенная карта Боиджии.

Пришлось развернуться, чтобы рассмотреть голограмму лучше. Красной точкой высвечивался Мероэ, второй огонек скрывался в нескольких тысячах километров к юго-западу от столицы, и от одного к другому зеленым пробегала ломаная кривая нашего маршрута.

– Не близко, – заметил я.

– Точно. Но на Боиджии следует бояться не расстояний, а троп, по которым идешь. Учитывая, что нам придется держаться близ верхушки леса, полет займет не так уж мало времени. Если все пройдет гладко, то на границе их главной деревни мы будем приблизительно на закате. Пару привалов можно будет устроить. Надеюсь, высоты никто не боится?

Я нервно сглотнул, но не ответил.

– По-моему, поздно об этом спрашивать, – отозвалась Эйтн.

Граф хрипловато рассмеялся.

– Тогда вперед.

Он хлопнул поводьями и что-то громко выкрикнул. Оба пернатых ящера прокричали в ответ, наполнив просыпающуюся округу звонким эхом. Расправив огромные крылья, килпассы несколько раз синхронно взмахнули ими, подняв вокруг тучи пыли, а затем, резко оторвались от пандуса, перемахнули через верхушки паатов и рванули вниз со скалы.

Такого резкого старта я не ожидал и непременно бы заорал во всю мощь легких, да плотный поток воздуха, забив глотку, вынудил поперхнуться и закашляться. Капюшон сорвало с головы, ветер бил по лицу, заставляя щуриться. Килпассы неслись к земле с невероятной скоростью, но у самой опушки неожиданно выровнялись и полетели вперед, уносясь, прочь от городской черты. Из-за притока адреналина, сердце заходилось от бурной радости и рвалось из груди. Еще ни разу в жизни мне не доводилось летать на ком-то подобном, и неожиданно для себя я очень быстро стал понимать, до чего же люблю это дело. Все заботы последнего времени, переживания и проблемы вмиг отошли на задний план, сменившись ощущением неограниченной свободы и наслаждением полетом.

– Господин, – позвал Изма. – Вы слишком крепко держите. Я не могу, как следует управлять килпассом.

Только сейчас до меня дошло, что я буквально вцепился в бока мекта мертвой хваткой.

– Прости.

– Просто расслабьтесь, – посоветовал он. – И не давите.

Глядя на Эйтн, летящую вместе с графом слева от нас, я поймал себя на мысли, что как будто бы для нее это далеко не первое путешествие верхом на чудовище. Она сидела так, словно родилась в седле килпасса. Ни высота, ни скорость ее, казалось, вовсе не беспокоили. Правда, я заметил, что она прижималась к спине Занди несколько теснее, необходимого, и при этом успевала о чем-то с ним переговариваться. Лица самого графа я видеть не мог, но при этом четко представлял выражение самодовольства, вызванного тем, что ему, наконец, удалось произвести впечатление на риоммскую леди.

Я ухитрился извернуться и посмотреть назад – Меройские холмы, оставаясь позади, стремительно уменьшались в размерах – единственный маяк цивилизации на тысячи и тысячи километров вокруг, а впереди лишь бескрайний океан зелени всех возможных оттенков. Уже смотреть на эту красоту с городских стен было непередаваемо, но парить над бескрайними просторами – такое просто не поддавалось сравнению. Деревья росли так плотно друг к другу, что с высоты полета казались единым непроницаемым лоскутным покрывалом, неповторимый узор которого местами прорезали макушки древних паатов, достигших поистине исполинских размеров.

– Здесь килпассы вьют себе гнезда, – сказал Изма, когда миновали одного из гигантов, чьи толстые кривые ветви усеивали тушами стаи разномастных птицеящеров. – У нашего мира неповторимая природа.

Никто и не собирался с этим спорить, но меня слегка удивила неожиданная словоохотливость обычно молчаливого мекта.

– Решил устроить мне экскурсию? – весело поинтересовался я, перекрикивая шум ветра в ушах.

– Подумал, вам будет интересно, мастер, – сконфуженно отозвался лакей. Он снова весь как-то подобрался.

– Совсем не обязательно заговаривать мне зубы, Изма. Я вовсе не чудовище.

– Мастер, вы не…

Невооруженным глазом стало заметно, как его чешуйки поменяли цвет.

– Я знаю, что моя компания тебе не по душе, – сказал я, – но поверь, бросаться на тебя из-за этого я не собираюсь.

– Ваше мнение ошибочно, – еле слышно проблеял мект.

Я все-таки решил не мучить упрямца, умолчав о том, что вполне ясно ощущал, как от него просто-таки разит первобытным страхом. Еще возьмет, да и потеряет сознание. Кто потом будет управлять зверюгой?

– Изма, бери ниже, – крикнул граф. – От гнездовий лучше держаться подальше.

– А что может случиться? – спросил я.

– Килпассы килпассам – рознь, – ответил он. – Они – хищники. Наши приручены, но диким-то никто не говорил, что нельзя охотиться на разумников.

Следуя примеру Занди, Изма заложил вправо, уходя как можно дальше от потенциально опасных мест.

– А как, кстати, вам удалось их приручить?

– Его светлость научился от махди, когда жил у них в джунглях. Они, вообще, много чему могут научить, если относиться к ним по-доброму. Этих двоих он притащил еще птенцами и спрятал на заднем дворике у «Тибо». Граф сам выхаживал их, кормил, а я помогал, поэтому и мне посчастливилось стать частью их жизни. Думаю, на свете нет более преданных существ.

Я рассмеялся, почти неслышно, но Изма это заметил:

– Почему вы смеетесь?

– Просто впервые ты разговариваешь по собственной воле, без давления и страха, – ответил я. – Я больше тебя не пугаю?

Кажется, мект впервые свободно рассмеялся в ответ:

– Нет, просто сейчас я знаю, что ваша жизнь зависит от меня, и потому не боюсь.

За временем я особенно не следил, но мы летели уже около двух часов, а вокруг по-прежнему простиралось безбрежное море растительности. Солнце поднялось выше, скрывшись за наползшими на небеса темными облаками.

– А если пойдет дождь? Что мы будем делать?

– Укроемся в деревьях.

– И это безопасно?

– Не так опасно, как лететь на открытом пространстве в грозу, – зловеще проговорил Изма. – А грозы здесь жуткие.

– Отыгрываешься на мне за то, что пугаю тебя? – разве мой вопрос можно считать нелогичным?

В ответ мект умудрился изобразить самую невинную из всех мин:

– Разве я могу быть на такое способен? Я всего лишь скромный лакей.

– Запомню это, на случай если решу отомстить.

– Вы же сказали, что я могу вас не бояться, – напомнил мект.

– Ага, – подмигнул я. – А еще я мог солгать. Догоняй их.

Я как-то упустил из виду момент, когда Изма взял слишком большой крен влево, чтобы обойти очередное дерево, и едва не оцарапал лицо об острые ветки. Не будь я так уверен, что мект гораздо искуснее в пилотировании механического транспорта, нежели живого, решил бы, что он сделал это не нарочно.

Еще час спустя граф приказал остановиться и передохнуть. Для привала был избран небольшой участок на стволе паата, чей изгиб шел параллельно поверхности. Вцепившись огромными когтями в прочные ветки, килпассы повисли на них, сложив крылья.

– Можете немного пройтись, – предложил Занди, доставая из сумки очередное мясное угощение для своих любимцев. – Нам еще лететь ой-ой-ой сколько. Полюбуйтесь здешними красотами, пока есть возможность.

– С удовольствием продолжила бы путь, обойдясь и без этого, – проговорила Эйтн, с трудом спешиваясь. – Выигранное время дороже.

– Если вам не требуется отдых, миледи, то он требуется им, – сказал граф, кивая на килпассов и ласково трепля их за холки. – Если животные выдохнуться и не смогут вас везти дальше, думаете, сможете оказаться у махди быстрее?

Она ничего не ответила, но спустилась по стволу чуть ниже.

– Будьте осторожны, Эйтн, – предупредил граф. – Не сорвитесь, а то вся поездка вообще окажется бесполезной.

– Постараюсь.

Пока Изма обсуждал какие-то проблемы со своим хозяином, я решил воспользоваться советом графа и осмотреться как следует. Ведь я не знал, когда еще выпадет возможность так близко соприкоснуться с дикой природой чужого мира.

А посмотреть здесь было на что. Из-за плотной листвы вверху, свет сюда попадал мало, но тех нескольких вертикальных лучей оказывалось достаточно, чтобы превратить дикий лес в сказочный. Я даже глазам сначала не поверил. Поросший мхом ствол паата, на котором мы остановились, плавно уходил вниз, теряясь в мглистой дымке нижних уровней. Сколько он был в высоту? Наверняка километр, не меньше. Во все стороны от него под разным углом расходились прочные толстые ветви, усыпанные, словно драгоценными камнями, блестящими пестрыми листьями размером с человеческую голову, и с каждой ветки на длинном, толщиной в запястье, стебле свисали аметистовые люстры цветков.

Внимание Эйтн привлекла как раз одна из таких розеток, висевшая на расстоянии вытянутой руки от края ствола. Лишь поравнявшись с ней, я понял, чем именно ее так заинтересовал цветок – он шевелился.

– Что это?

– Колонии бабочек, – отозвалась Эйтн. – Занимаются тем, чем им и положено – переопыляют цветы.

– Не знал, что ты еще и в зоологии разбираешься, – проговори я, глядя, как стайки перевернутых вверх тормашками бабочек-гигантов теснятся на лепестках, надеясь получить порцию сладкого нектара. Вытянул вперед руку и задел кончиками пальцев нераспустившийся бутон ближайшего цветка. Невидимая энергия перетекла по моей коже в цветок, заставив его на глазах распуститься. Небольшая стайка бабочек сразу же перекочевала к нему, исполняя свой долг, записанный в их генетический код природой.

– Насекомые всегда выполняют свою работу, делают то, что нужно, – произнесла Эйтн с оттенком грусти в голосе. – В отличие от существ разумных.

– Считаешь, мы не тем делом занимаемся? – Несколько бабочек перескочили с бутона мне на ладонь, приятно щекоча кожу тонкими лапками.

Она повернула голову, взглянув на меня.

– Нет. Но в отличие от них, на существ разумных нельзя положиться.

Почти целая минута ушла на то, чтобы я смог осознать смысл и прийти к заключению:

– Ты что, боишься? – Я даже не заметил, как улетели насекомые и только смотрел на девушку, не веря собственным глазам. – Ты это серьезно? Я думал, ты на такое просто не способна. Не верится мне и все тут.

– Рада за тебя. – Эйтн отвернулась.

– Погоди, я не то хотел сказать! – опомнился я и рванул следом. – Прости. Но это и правда очень необычно, ведь раньше ты никогда не позволяла себе даже намека на эмоции.

– Не позволяла – еще не значит не испытывала. И почему тебе это кажется таким уж странным? Уж ты-то должен меня понимать. Разве не от контроля над собой зависит успех лейра?

Я невольно усмехнулся.

– С этим-то у меня как раз проблемы.

Я попытался сделать улыбку более мягкой, но Эйтн на нее не ответила.

– Может быть, как раз это и делает тебя особенным? – проговорила она задумчиво. – Что ты узнал из инфочипа?

Весь мой покой, точно ветром сдуло.

– Многое. – Я отступил на шаг назад. – Это и впрямь письма. Письма моей матери. И адресованы они мне.

Взгляд Эйтн быстро менялся от непонимающего и растерянного до странно озабоченного.

– Как они попали в архив?

– Тот самый вопрос, который мне не терпится задать твоему дядюшке.

– Что в этих письмах?

Едва смогу с достаточной долей ясности описать причину, но мне отчего-то расхотелось делиться тем, что открылось мне из писем мамы. Это были сокровища. Только мои и ничьи больше. И хоть я понимал, что это по-детски, а ничего с собою поделать не мог.

– Вопросы, – отозвался я глухим тоном. – Только вопросы.