Хроники новуса II

Глава 31

Издалека горный хребет выглядел совсем не опасным — просто дымка где-то там впереди. Я много раз думал, как он выглядит, но всякий раз представлял себе лишь большие, с культовый замок, холмы, поросшие деревьями. Если б хребет был именно такой, то любой сапиенс смог бы обойти его за неделю.

— Дядя говорил, что с того дня, как хребет станет виден, в округе прибавится кровавых зверей. И люди в этих краях не живут.

— Живут! — отозвался брат Йорван, который часто ехал рядом с нами. — Только не такие, как мы привыкли. Дикие.

Я невольно вздрогнул. Значит, отчим из этих краев?

— Да, кровавые звери тут попадаются чаще, но мы вряд ли с ними встретимся.

— Это почему же? — удивился Фалдос.

— Кровавый зверь, конечно, быстрее и сильнее обычного, но повадки-то у него те же. Разве волк бросится на такой большой отряд? Даже стая волков предпочтет обойти нас стороной. А вот крестьянам здесь приходилось туго, потому и нет ни деревень, ни городов.

— А крепости? Почему не поставить тут крепости? — снова спросил Фалдос.

— Для чего? Кровавых зверей крепость не остановит, а людей с этой стороны можно не опасаться. Откуда им приходить? Соседние государства стоят вдоль хребта, а с той стороны через горы к нам не попасть. Только морем и сильно в обход.

Это я уже знал из карт брата Илдроса. В Фалдории знали названия захребтовых государств, но торговали напрямую только с одним из них — самым северным, у которого был выход к морю. Можно было бы еще торговать через южное море, но на юге хребта с нашей стороны раскинулось государство Арканум, которое захватило почти все побережье и не пускало торговцев оттуда. Брат Илдрос говорил, что арканумцы предпочитали сами плавать на ту сторону, закупали товары и продавали их в соседние страны.

За целый день пути хребет почти не изменился, словно мы стояли на месте, а не ехали с утра до вечера. И остановились мы не в деревне и не на постоялом дворе, а впервые раскинули свой собственный лагерь, разве что место для него было подготовлено. Это была небольшая ложбина меж холмами, где уже стояли навесы для лошадей, торчали вкопанные жерди для шатров и вокруг былых кострищ лежали бревна вместо лавок.

Вот теперь-то и стало понятно, зачем первогодков распределили по опытным походникам. Если прежде только брат Краст изводил меня поручениями, то сейчас каждый из собратьев оказался по уши в заботах. И Фалдос, и Ренар, и я — все мы под присмотром обозников выволакивали тяжеленный Крастов шатер из повозки, натягивали ткань меж жердями и обставляли его изнутри, расседлывали лошадей, таскали воду из ближайшего ручейка, переругиваясь с другими жаждущими, искали место для своего ночлега, ломали сосновые ветки и укладывали их на землю вместо соломы. Притом обозники сказали, что больше помогать нам не будут. На следующей остановке мы займемся всем сами, начиная с поиска нужной повозки.

Бывалые адептусы распределили, кто когда будет стоять в карауле, выдали копья, очертили границы, дальше которых лучше не заходить. Наш черед выпал под самое утро, так что поев, мы с Фалдосом сразу пошли отсыпаться, а Ренар остался в шатре Краста. Вдруг главе отряда потребуется что-нибудь? Мы решили, что всякий раз кто-то один будет оставаться для услужения.

Наутро опять поднялась суета, когда отряд сворачивал лагерь. А потом снова дорога.

Хребет приближался неохотно, медленно вырастая от узенькой полоски до уже видимых очертаний гор. И горы те были вовсе не такими, как мне думалось прежде — острыми белыми концами они царапали облака. Все чаще нам приходилось ползти наверх по пологим склонам, изредка передыхая на небольших спусках.

Спустя еще пару дней мы повернули налево и пошли к горам не напрямую, а как бы наискось. Всезнающий брат Йорван пояснил, что во избежание ссор культы разделили подножие хребта на отдельные участки. Наш был чуть севернее.

И уже казалось, будто не мы едем к горам, а они неотвратимо наползают на нас, вздымаясь далеко за придуманные мной пределы. Выше самого большого древа Сфирры, выше башен замка, выше облаков и выше птиц. Наверно, потому здесь и звери особенные — кровавые. Обычные в таком месте будто бы и жить не должны. Даже брат Краст, несмотря на массивную фигуру и немалый рост, выглядел мелковатым для хребта, что уж говорить о нас, о новусах?

Когда я уже смирился с мыслью, что нам придется ехать к тем дальним белоснежным вершинам, отряд вдруг свернул с еле видной дороги и спустя некоторое время подъехал к высокому крепкому частоколу. Там даже две деревянные башенки по бокам от ворот имелись, будто строители хотели сделать нечто наподобие замка Revelatio да вовремя спохватились. И что удивительнее всего — за частоколом уже были люди.

— Брат Краст! — послышалось с одной из башен. — Уж не припоздал ли ты в этом году?

— Не припоздал! — отозвался глава нашего отряда. — А ты, брат Орвин, не засиделся ли? Открывай ворота!

Створки медленно поползли наружу. Брат Краст выждал, пока они распахнутся до конца, а потом въехал во двор, следом за ним тронулись и все остальные. Внутри я увидел большую конюшню, несколько домов, сложенных из камня, шатры, людей культа и, как ни странно, разгуливающих повсюду кур. Уже потом в стороне я углядел сам курятник.

С башни спустился тот самый брат Орвин, с виду обычный мужчина лет пятидесяти, только чересчур бодрый для своих лет. У меня в деревне мужики на десять — пятнадцать лет моложе выглядели бо́льшими развалинами, чем он. Орвин покровительственно похлопал по плечу брата Краста:

— А ведь когда-то именно я привез тебя впервые к хребту.

— Да, только припоминаешь это уже лет тридцать.

— Не для тебя стараюсь, а для твоих щенков. Пусть знают, что и ты был безусым новусом, что пугался любого шума.

— Не к лицу великому Орвину ложь, — покачал головой Краст. — Сам знаешь, что это не так.

— Откуда ж мне знать? Я тебя в том походе и не запомнил толком. Очередной нахальный новус!

Краст спешился, мельком глянул на нас и махнул рукой с поводьями. Я тут же покинул седло и принял его коня под узду.

— Ну как, не хмурится ли дедушка в этом году? — спросил Краст.

Я навострил уши, прислушиваясь к разговору двух сапиенсов. Хоть я и не видел Орвина прежде, но если он уже лет тридцать назад водил отряды к хребту, значит, уже тогда был по меньшей мере адептусом.

— Дед-то не хмурится, сидит спокойно, а вот его домочадцы… Я десять человек потерял, Краст. Давно такого не было. И ведь не с первогодками пришел, а с опытными людьми.

— Звери? — посуровел тот.

— Здесь, у подножия? Я же не юный глупец, жаждущий славы, далеко наверх не подымался. Нет, это люди.

— Культы? Или дикие?

Орвин досадливо прицыкнул:

— Вот не могу тебе твердо ответить. Вроде бы и дикие: стрелы с ядом, повадки те же, одежда опять же, но всякий раз есть что-то такое… Чутье подсказывает, что не они это. Или мне уже на старости лет мерещится невесть что.

— Далеко тебе еще до старости, — с неслыханной теплотой в голосе сказал Краст. — Сколько там набежало? Лет семьдесят?

— Семьдесят три, — усмехнулся Орвин.

— Если бы не ходил к хребту, давно б уже кустосом стал и еще столько же прожил бы.

— Ну, видно, пришла моя пора. Вернусь и больше никуда не поеду. Буду сидеть в замке, гонять новусов и адептусов, пить мерзкие зелья и сращивать ядра.

Краст громко расхохотался:

— Уж сколько раз я это слышал, а все одно — встречаюсь с тобой здесь, у хребта.

Тут меня окликнули сзади. Я оглянулся и понял, что заслушался разговора меж старшими и едва не увел Крастова коня к шатрам вместо конюшни. Пришлось возвращаться, расседлывать лошадей, выяснять, где будет жить Краст, чтоб подготовить то место к ночлегу. К старшим подходили их знакомцы и расспрашивали о последних событиях в Фалдории, первогодки же, как и я, бегали по лагерю и делали то, что должно.

Из обрывков чужих разговоров я понял, что этому отряду пришлось несладко. Мол, обычно дикие сторонятся лагерей культистов, держатся поодаль и нападают лишь на отставших или заплутавших. А этим летом они будто обезумели: не раз обстреливали новусов неподалеку от лагеря, устраивали ловушки, а один раз напали на группу в десять человек. Меньшим числом Орвин запретил выезжать. И хуже всего, что их наши культовцы никак не могли поймать. Меж нападениями дикие пропадали начисто — ни следов, ни укрытий. Наши подозревали, что дикие неподалеку поставили свой лагерь, но где именно — неизвестно.

Я помнил, что вместе с этим отрядом ушел и брат Арнос, только почему-то не мог его найти. Может, он погиб? Я хотел разузнать, что там да как, но Фалдос велел нам с Ренаром явиться в шатер Краста.

Когда мы вошли внутрь, Краст велел нам принести столы, лавки, стулья, вино из повозок и подготовить всё для пира. Понятное дело, большую часть хлопот мы переложили на слуг, но и нам пришлось немало побегать. Где охладить вино? Куда подевались подсвечники? Хватит ли серебряных ложек на всех? Успеет ли зажариться молодой кабанчик?

К тому времени, когда к шатру начали стягиваться гости, мы уже готовы были отправиться на хребет без оружия, только бы не думать об этом долгоровом пире. Сначала расселись адептусы из обоих отрядов, и среди них Арноса не было. Неужто и сюда дотянулась длиннющая рука командора? Или наставнику попросту не повезло? А потом пришли сапиенсы.

— Б-брат Арнос? — неуверенно окликнул я одного из них.

Вроде бы лицо то самое, но вроде бы и нет. Вместо длинной косы — неровно остриженные короткие волосы, вместо бледной кожи — плотный загар, от макушки и до виска тянулся извилистый багровый рубец, едва не доставший до уха. Изменилась даже походка, даже взгляд. В замке Арнос держался строго и отстраненно. Единственный раз он позволил чувствам взять верх — в оружейной, когда чуть меня не забил до смерти.

— Лиор! — широко улыбнулся прежний наставник. — Добрался-таки до хребта? Ладно, после поговорим. Есть хорошие вести для тебя.

Последними вошли Краст и Орвин, после чего начался сам пир. Мы с Фалдосом и Ренаром стояли у входа, меняли опустевшие кувшины на полные, убирали пустые блюда, следили за свечами, а заодно слушали застольные разговоры.

Поначалу говорили наши культовцы. Так я впервые услыхал, что отношения Revelatio с Perfectio после турнира стали хуже. Хоть погиб не их новус, а наш, Perfectio не понравилось, что их задержали ради проверки и потом допрашивали, будто мелких окаянников. Нашему магистру пришлось отправить немалый подарок в тот культ, дабы сгладить недоразумение. Потом Краст рассказал о кладбище и о Граксе, что приехал на хребет в поисках осквернителей могил.

— Что-то переменилось на хребте, — вздохнул Орвин. — И не в лучшую сторону, раз дикие полезли в наши земли.

— Они уже давно к нам лезут, — отозвался Краст. — Вон, у одного нашего новуса отчим был из диких. Попросту пришел в деревню близ Сентимора, женился на вдове с дитем и жил себе преспокойно, пока его кровавый зверь не задрал. И никто б того не узнал, если б его пасынок не заявился в Revelatio.

Арнос медленно обернулся и посмотрел на меня. А Краст продолжал:

— Нынче этот мальчишка в моем отряде! Признаться, я поначалу думал убить его, мало ли что ему наговорил тот дикий? Пока ехали сюда, гонял его так, чтоб к ночи он и помыслить о побеге не мог.

— Не боишься, что сейчас убежит? — подмигнул Орвин. — Всё-таки тут всюду дикие. Вдруг найдет знакомцев отчима?

— Червь Норика уж глубоко заполз, так просто его не вытащить. Теперь уж я его всяко не упущу.

А потом свои новости взялся пересказывать Орвин, среди прочего упомянул и Арноса:

— Давненько я такого не видывал, лет пятнадцать так уж точно, чтобы адептус прямо в походе стал сапиенсом. А я еще удивлялся, для чего мне подкинули брата Арноса, ведь с первого взгляда было ясно, что ему немного осталось для прорыва. Обычно такие адептусы запираются в кельях и сидят там по полгода. А этот юнец справился всего за месяц. Вот как тот красивый шрам заполучил, так сразу и прорвался.

Все радостно подняли тост за брата Арноса, и тот, ничуть не смущаясь, пил со всеми, так же громко смеялся и отвечал на их расспросы.

Теперь я понял, что именно переменилось в брате Арносе. Он будто высвободился из невидимой клетки и больше не боялся туда снова попасть.