Хроники новуса II

Глава 14

Набив брюхо, я пошел не на урок брата адептуса, а в мыльню. Брат Гримар вылечить-то меня вылечил, а остальным не озаботился, потому от меня пахло и потом, и кровью, и травами, и жженым маслом. В мыльне я снял повязку и увидел небольшой шрам длиной всего в полпальца. Он уже вполне затянулся и побелел, лишь грубый валик сросшейся кожи остался. Хороший удар, умелый! Лезвие меж ребрами прошло. Как только я жив остался?

А Лукар помер. Нож в грудь, а потом по горлу. Скорее всего, убийцей был тот же человек. Враг ли это культа или мой собственный? Может, командор что-то и замысливал, да не успел сделать.

После помывки силы у меня иссякли, и я еле добрел до вечерней трапезы, после которой сразу же отправился в келью. Мне хотелось еще поговорить с Фалдосом, расспросить его подробнее о том, что видел он, да и Ренар мог подсказать что-то, но я должен был еще проглотить ядро, чтоб не отставать от братьев-новусов.

Я привычно подпер дверь лавкой, мало ли, вдруг Фалдос вновь захочет выпить, вынул ядро, данное братом Гримаром, посмотрел на него, выдохнул и проглотил. Второе ядро легко принялось, боли почти не было, так что на третьем я тоже не ждал ничего дурного, сел на одеяло, открыл книжицу и начал листать ее с самого начала, не столько читая, сколько освежая в памяти строки.

Кто-то толкнулся в дверь, а потом нетерпеливо постучал.

— Открой! Это я, Арнос!

Брат Арнос? Зачем он здесь? Неужто у командора закончилось терпение, и он велел убить меня прямо в келье, невзирая на последствия?

Но, невзирая на сомнения, я всё равно убрал лавку и впустил наставника. Почему-то мне до сих пор не верилось, что Арнос убьет меня здесь и сейчас, на глазах у других новусов. У него была возможность сделать это тихо, но он всего лишь открыл мне глаза и сильно поколотил.

Арнос окинул взглядом крошечную келью, посмотрел на зарубки в полу, усмехнулся:

— Ветви древа Сфирры порой так причудливо переплетаются. Теперь плоды моего нелегкого труда помогают укрыться от меня самого. — И, не дав опомниться, сразу же перешел к другому: — Помнишь, я говорил, что исцеление забирает силу ядра? Брат Гримар сказал, что твоя полностью ушла на лечение раны. Отныне твои тренировки будут почти бесполезны. Да, ты можешь подучиться фехтованию и немного укрепить тело, но с каждым днем будешь отставать от остальных всё больше и больше. Потому возьми это!

И он протянул еще одно ядро кровавого зверя. Я взял его молча, не зная, что сказать. Стоит ли выдавать брата Гримара с его щедрым даром?

— Отныне ты должен заниматься еще усерднее. Вставай на заре, надевай сбрую и бегай по двору до урока фехтования, по вечерам, если нет службы, тоже. И прислушивайся к себе, всматривайся, ощути, как оно впитывается. Не щади себя! Иначе… Если поймешь, что не успеваешь до начала осени, тогда порань себя и иди к брату Гримару, чтобы он вытянул остатки ядра. В день осеннего равноденствия вам дадут еще по одному ядру, и лучше съесть его вместе со всеми, потому что после вы отправитесь на хребет. Это делается нарочно, чтобы в случае ранения зелью было откуда черпать силы.

Он же должен хотеть меня убить? Ну, или не хотеть, но уж всяко не помогать. И зачем ему говорить о хребте сейчас? До осеннего солнцестояния еще покос, страда, обмолот… месяца три. И почему брат Арнос снова отводит глаза, как тогда в оружейной, когда он называл имена новусов для турнира? Может, в ядре яд? И он думает, что я съем его? Не настолько же я дурак!

— Не верь никому! Ни Фалдосу, ни Ренару. Никому! Даже брату Гримару, хоть он и выходил тебя в этот раз. Лурик — он как змея, рано или поздно вползет в душу и отравит ее.

Брат Арнос устало провел ладонью по лицу, а я с ужасом прислушался к своим внутренним бурлениям. Проглоченное ядро уже распустило когтистые лапы и впилось в мою плоть. Я старался держать себя в руках и не подавать виду. Всё же не стоит Арносу знать о ядре Гримара.

— Что еще… До хребта у вас будет одно испытание, но командор там вряд ли что сумеет сделать, так что надобно будет всего лишь продержаться подольше. Больше старайся в молитвенной комнате! Спиритус — твоя единственная возможность выжить. Ищи внутри себя то, чего не было раньше. То, что дает силу. То, что одновременно и чуждое, и родное.

Тут я позабыл про боль и ядра, потому что понял, что же меня так встревожило. Слова брата Арноса напомнили мне слова матери перед смертью. Она спешила сказать всё, что не успела раньше: чтобы я слушал отчима, не покидал деревню, ведь дом и земля останутся за мной, чтобы не ел слишком много зеленых яблок, потому что потом долго маялся животом, советовала набивать побольше соломы в башмаки зимой, чтобы ноги меньше стыли.

Но ведь брат Арнос жив-здоров и помирать с виду не собирается. Или он ждет наказания от командора? Брат Гримар говорил что-то такое…

— Брат Арнос, — тихо спросил я, — почему помер Лукар?

Наставник молча открыл дверь, шагнул к выходу, еле слышно сказал:

— Потому что первым упал, — и скрылся во тьме прохода.

Я подпер дверь лавкой, спрятал полученное ядро в схрон, а потом свалился на одеяло, позволив наползающей боли терзать мою плоть. Но эта боль не смогла отвлечь меня от последних слов брата Арноса. Потому что первым упал. Лукар первым упал на турнире. И потому погиб? Нам ведь говорили, что турнир не до смерти, и о наказании за проигрыш не было ни словечка.

Потому что первым упал… Лукар был хорошим мечником, намного лучше меня, просто не повезло, наверное, споткнулся или противник ухитрился поставить ему подножку. Первым упал он, а должен был я. Вот оно! Я не узнал убийцу, скорее всего, и он меня не знал в лицо. Может, ему велели убить того, кто первым упадет во время турнира среди новусов? Еще и эти шапки! Значит, Лукара убили из-за меня. Но там был кто-то еще. Тот, кто знал меня в лицо. Ему показали тело Лукара, и он сказал, что это не я. После нашей победы мы долго сидели в тени того шатра, ухитрились вшестером осушить целый бочонок вина. За это время нас отыскали и указали убийце на нужного человека, то есть на меня. Если убийца из нашего культа, рано или поздно я увижу его.

А брат Арнос…Ему и раньше приказ командора не нравился, это было ясно даже мне. В Сентиморе я насмотрелся на тех, кто может убить без малейших сомнений и колебаний, и Арнос не из таких. Видать, смерть Лукара стала последней каплей в его чаше терпения, и он каким-то образом разгневал командора. Что теперь с ним будет?

Я проснулся на самой зорьке, потянулся во всю, прислушался к телу — ничего. Ни боли, ни особой мощи, ни спиритуса, будто всё шло по старому, и не было никакого шрама на груди, и никто не глотал третье ядро. Я надел простую рубаху, открыл дверь и увидел на пороге сбрую с мешочками, приподнял — тяжелая. Тяжелее, чем та, в которой я бегал прежде, вон, из-под мешков ремней почти не видать. Я влез в нее, как осел в упряжь, и пошел во двор.

Утром было прохладно, на воротах вовсю зевали ночные караульные, даже слуги еще не начали сновать туда-сюда. Я подпрыгал на месте, чтобы сбруя улеглась как надо, подтянул один ремень и побежал, сначала медленно, а потом во всю силу. Как и велел брат Арнос, я пытался почувствовать либо само ядро, либо ту силу, которая должна вливаться в мои члены, но, кроме тяжести на плечах и сопения, ничего не заметил.

Без братьев-новусов бегалось иначе. Мне не на кого было опираться, и я бежал скорее, чем раньше, потому и устал тоже скорее.

Не жалеть себя! Не щадить! Только так я стану сильнее и вырвусь из-под угрозы командора. Под конец я еле перебирал ногами, пыхтел, задыхался, а сердце колотилось так, будто хотело разорвать шрам и вылезти наружу. Но жизнь в культе всё равно легче, чем в деревне. Тут кормят от пуза, а всех трудов — бегать да фехтовать. Ну еще истинный язык учить, но там уже не ноги устают, а голова.

Я отнес сбрую в келью, надел гамбезон и с некоторым страхом вновь спустился в оружейную, не зная, чего ожидать. Но там нас встретил всё тот же брат Арнос и велел вернуться к копьям и вращающимся кожаным мешкам. После этого я немного успокоился.

Жизнь в культе потекла по-прежнему, разве что после смерти Лукара один из новусов всякий раз оказывался без пары. Копья, фехтование, пробежки, изучение языка, молитвенная комната. Я забрал приготовленные крысиные ловушки у кузнецов, потом сходил к брату Гримару за анисовым маслом, в конюшню — за овсом и опилками, и спустя неделю после окончания турнира был готов заняться крысами в либрокондиуме. Но потом случилось нежданное…

Я ввалился в оружейную со сбруей наперевес: то ли я переусердствовал, то ли третье ядро слишком хорошо вливалось в мою плоть, но сегодня я не вымотался в достаточной мере, а это значило, что пора менять вес.

Братья новусы стояли в ряд, хотя Арнос этого никогда не требовал, и почему-то еще не разобрали копья. А напротив них стоял смутно знакомый мужик, кажется, я видел его в зале, где мы клялись на верность культу. Я поспешил бросить сбрую в короб и встал к остальным.

— Я — Йорван, брат Йорван, новус, — небрежно представился он. — Но если кто-то из вас помыслит, что равен мне, я быстро выбью эту чушь голыми руками. Я — лучший фехтовальщик среди новусов культа и лучший кулачный боец, ездил на хребет более десяти раз. Ха, да вы ж еще не бывали там! Так вот что я вам скажу: пока не увидите хребет своими глазами, вы ничуть не лучше городских стражников. Новус там или не новус, но до первого кровавого зверя вы всего лишь бестолковые мальчишки, впервые взявшиеся за отцовский меч.

Йорван выглядел на десять лет старше брата Арноса, только Арнос был адептусом, а этот наставник так и не сумел перешагнуть через невидимый порог. И вел он себя иначе, будто сам чувствовал, что слабоват, потому напирал на нашу неопытность. Арнос обходился без подобных высказываний, он всегда говорил вежливо, даже излишне изысканно, хоть и был простолюдином.

— Дозволено ли будет задать вопрос? — подал голос Ренар.

— Задавай! — милостиво кивнул Йорван и добавил: — Только избавься от куртуазности, говори просто. Пока один выговорит все эти излишества, а другой распутает, кровавый зверь порвет обоих. Привыкайте говорить коротко.

— Благодарю за совет. Брат Йорван, я нисколько не умаляю твои достоинства и опыт, мы крайне горды, что нас будет наставлять столь умелый и повидавший виды воин. Но нам всем было бы крайне любопытно узнать, что случилось с нашим прежним наставником, братом Арносом.

После недавнего разговора я ждал и боялся вести, что брат Арнос погиб или при смерти.

— Он отправился на хребет, — коротко ответил брат Йорван.

Я не выдержал и вмешался:

— Но ведь на хребет едут осенью! Почему же он уехал сейчас?

— Осенью туда едут такие новички, как вы. Культу нужны не только ядра, но и травы, камни, руды, и многие травы цветут по весне или летом, потому на хребет ездят почти весь год. Или вы думаете, что у нас так мало народу? В каждом отряде обычно не менее тридцати человек, из них полтора-два десятка новусов, пять-шесть адептусов и несколько сапиенс, ну, и еще слуги. Одна лишь дорога туда-обратно занимает почти месяц. Поэтому в замке почти всегда нет более сотни культистов. Теперь пришел черед и брата Арноса, хотя обычно наставники едут на хребет вместе со своими подопечными, как раз по осени, но, видать, в этот раз что-то переменилось.

Брат Йорван помолчал, а потом бодро продолжил:

— Но для вас так будет даже лучше! Я знаю о хребте и охоте на кровавых зверей поболее многих и научу вас. Для начала хочу поглядеть, на что вы способны. Идите возьмите любое привычное оружие, а потом подходите ко мне по одному.