Хозяева океана

Глава 36 Бегство

Приказ отступить ни с чем не вызвал у людей энтузиазма, и это ещё мягко сказано. Особенно у индейцев. Дети природы ни в какую не желали возвращаться без трофеев. Не затем они бросили родные дома, и жалкая пара вражеских фрегатов их напугать не могла. Тогда Тропинин, чтобы разрядить обстановку, позволил индейцам брать всё, что те смогут унести.

— Но только в президио! — остерег он. — У нас военная операция, поэтому обывателей и монахов не трогать!

Дважды уговаривать не пришлось. Парни хватали всё, как будто и правда только что вышли из леса. Масляные лампы, свечи, упряжь, любую медь. Само собой, забрали всё пехотное оружие. Сабли, шпаги, кинжалы у испанцев были отличного качества. Мушкеты с пистолетами никуда не годились, но их брали тоже. Индейцы увлеклись настолько, что вздумали прихватить даже одно из орудий с кастильским гербом. Старая пушка весила наверное тонну и для перевозки по суше не предназначалась, особенно по горным тропкам. Хотя выглядела красиво. И герб опять же. Командиры ругались, но индейцы клялись, что обузой не станут.

— Всё равно бросят в горах, — плюнул в сердцах Шелопухин.

— Разбирайтесь сами, — сказал ему Тропинин. — Через полчаса жду вас у миссии. Возьмете там ещё лошадей и повозки. И надо будет снять некоторые вещи с «Елены». Григорий, Пабло, давайте со мной.

С ними отправился и Мигель. Сперва его не хотели брать, желая сохранить участие людей из Виктории в тайне. Но сержант и так о многом догадывался.

— Поможет нам выбраться, останется с нами. — решил Тропинин. — В Виктории ему дело найдется, парень смышленый.

Верхом они быстро пересекли полуостров. На берегу их уже ждала лодка, а шкипер «Елены» Куманин нервно расхаживал по палубе. Когда появился Тропинин с тремя сопровождающими, он облегченно выдохнул.

— Какой будет план? — спросил шкипер.

— У нас примерно часа четыре, прежде чем испанцы подойдут к берегу на расстояние выстрела, — сказал Тропинин. — Готовьте яхту к отходу.

— Все наверх! — заорал Куманин. — Стеньгу ставить!

Вскоре часть матросов начали поднимать крюйс-стеньгу, другие убирали наваленный на палубе хлам, остальные под руководством Тропинина свозили на берег вещи.

В течении нескольких часов все найденные повозки прибывали к мысу Пискадеро, где их загружали ценностями с «Елены». Гриша только диву давался, сколько всего хранилось на небольшом корабле. Ценные картины, гобелены, книги, меха, фарфор, украшения. С Шелпухиным отправились и все важные бумаги. Наиболее тяжелыми вещами нагрузили тимуровцев. Вместо доли от прибыли им пришлось поработать грузчиками.

— Доставьте это в Сан-Франциско, там погрузите на «Ворона».

— А вас, Алексей Петрович, когда ждать? — спросил Шелопухин.

— Если сможем уйти от фрегатов, то вернемся через неделю.

— А если не сможете?

Тропинин махнул рукой. Они распрощались.

— Стоило послушать Галину Ивановну, — пробурчал Алексей Петрович уже на борту. — Отправились за шерстью, а вернулись стриженными.

Впрочем вернуться им ещё только предстояло, и по Гришиному ощущению это не выглядело слишком простой задачей. Полуостров полностью закрывал «Елене» северное направление (впрочем, туда они и не собирались, давая возможность отряду Шелопухина сбежать), а фрегаты отрезали путь в открытое море. Таким образом курс на юг, вдоль берега, всё дальше от дома и глубже во владения испанцев, оставался единственным возможным для корабля.

Яхта снялась с якоря и стала понемногу пробираться на юг. Её почти сразу заметили с испанской эскадры. Фрегаты переложили рули, паруса и взяли южнее. Галеон осторожничал и сбавил ход.

— Поднимите британский флаг, — распорядился Куманин.

— Что ж, проверим наши орудия в действии, — произнёс Тропинин.

Все его технические изобретения хоть и воплотились в металле, настоящей проверки боем ещё не прошли. Экзамен предстояло принимать испанским фрегатам.

От осознания этого Гриша поежился. Четырехфунтовые пушки против двенадцатифунтовых. Двенадцать стволов против… сколько их там на двух фрегатах? Срок четыре, больше? Казалось бы тут, не о чем говорить. Но пушки «Елены» имели преимущество в прицельной дальности, а её оперенные гранаты в случае удачного попадания могли нанести серьезный урон даже фрегату.

— Не хотелось бы показывать им наши возможности и раскрывать карты, но иначе испанцы и правда могут решить, что нам с лихвой хватит одного корабля, — сказал Тропинин.

Он аккуратно вставил взрыватель в носовую часть гранаты и поставил защитный колпачок на место. Взрыватель содержал ампулу с кислотой и мог треснуть от малейшего нажима. Поэтому гранату проталкивали в ствол с помощью особого прибойника, имеющего в центре углубление.

— С другой стороны, ядра испанцев могут рикошетить от поверхности, а нам хватит одного попадания в борт, — заметил Куманин.

— Однако, как мы все знаем, испанцы предпочитают бить по рангоуту, — ободрил его Тропинин.

Это было слабым утешением.

Тем временем к остальным пушкам встали свободные от работы с парусами матросы.

— Что ж, давайте начнем.

Небольшое волнение на море не являлось помехой. Морская версия пушки имела довольно простое устройство, спускающее ударный механизм только при совпадении прицела и горизонта.

Пушка Тропинина выстрелила. Оперенная граната летела быстро, оставляя за собой в небе слабый дымный след. Его оставлял фитиль, ведущий к резервному детонатору, который подорвет гранату в том случае, если не сработает контактный взрыватель.

Так и произошло. Граната упала в океан не долетев полусотни футов. Через несколько секунд поверхность вспучилась от подводного взрыва. Не слишком впечатляюще.

Дымный след помимо прочего показывал траекторию и позволял взять поправку. Тропинин подкрутил винты и объявил цифры всем остальным канонирам. Ещё одним преимуществом его пушек являлась унификация. Вскоре прозвучал залп, затем ещё один. Орудия «Елены» принялись стрелять с необычайной скоростью. Банить пушку не требовалось. Заряд гранаты не соприкасался со стенками ствола, а порох не давал большого числа тлеющих остатков.

Попаданий получилось немного, но все они произвели на противника должное впечатление. Из борта выдирало целые куски обшивки, несколько пушечных портов соединились в едином провале. У одного из фрегатов сорвало шлюпку. Сбитые с толку испанцы отошли на безопасное расстояние и пошли параллельным с яхтой курсом.

— Давайте прибавим ходу.

Тропинин отряхнул ладони одна о другую, хотя с виду они остались чистыми.

— Да, сэр, — ответил Куманин.

Погоня получилось такой же сонной, как и вся жизнь в испанской Калифорнии. Они едва двигались по синему океану, лениво гоняющему пологие волны. Ветер дул слабый, но что куда хуже, что это был северный ветер. На их нынешнем курсе он давал серьезное преимущество кораблям с прямыми парусами. А сменить курс они не могли. Течение вносило свою небольшую лепту в ход, но и оно больше помогало глубоко сидящим фрегатам, чем яхте.

Впрочем, невысокая скорость и хорошая погода отчасти играли им на руку. Яхта могла идти близко к берегу, полному опасных камней и рифов. Местные воды были незнакомы русским, а испанских лоций у Куманина не имелось. Все эти дни он рылся в архивах, искал и в миссии, и в президио, заскочил даже на ранчо. Но не нашёл ни промеров глубин, ни даже карт с точными очертаниями берега. Похоже испанский флот был сам по себе и с армией сведениями не делился.

Поэтому им приходилось идти чуть ли не на ощупь. Шкипер выслал матросов на бушприт и мачты, те вглядывались в поверхность, надеясь вовремя заметить буруны рифов или тень отмели под водой. Лот тоже кидали без перерыва.

— Двадцать саженей, — звучали отчеты.

— Двадцать пять саженей.

— Двадцать одна сажень.

«Елена» делала от силы два узла. Но вскоре и столь невысокая скорость начала падать. Почувствовав это, фрегаты вновь пошли на сближение.

— Ветер стихает, — заметил Куманин. — Ещё немного и мы потеряем управление. Надо бы запустить машину.

Паровая машина была их тайным оружием, козырем. Лишь с помощью неё «Елена» могла оторваться от ходких фрегатов при таком ветре.

— Хотел использовать машину ночью, чтобы испанцы не увидели дым, — посетовал Тропинин. — Но делать нечего, запускайте. Иначе ночи мы не дождемся.

Для этого времени года стояла необычайно тихая погода. Но ветра здесь вообще были неверными. Как раз в этой полосе они менялись с западных на пассаты, и как раз в это время менялся сезон, а значит смещалась широта постоянных ветров. Потому они могли задуть по любому румбу или не задуть вовсе. Кроме того, береговые скалы создавали во многих местах ветровую тень или неудобные завихрения. И только утренний или вечерний бриз могли гарантировать умеренный ход. Но утренний бриз давно ушел, а до вечернего оставалось минимум шесть часов.

В общем, обстановка оказалась сложной и если бы не паровая машина, яхту могло утащить течением на камни или обездвижить и сделать лёгкой добычей фрегатов.

Один из парусов убрали, чтобы не поджечь искрами. Труба сперва задымила довольно сильно, но когда топку хорошенько раскочегарили дыма стало заметно меньше. Неприятно запахло жженной шерстью и жиром.

— Четыре узла, — доложил матрос, бросающий лаг.

— Четыре узла с четвертью.

— Четыре узла с половиной.

— Другое дело! — довольно заметил Тропинин, наблюдая за растущим у корабельного носа буруном.

— Фрегаты не отстают, — разочаровал его Куманин.

И правда, испанцы легко держали четыре с половиной узла, хотя им пришлось поставить для этого лиселя и бом-брамсели. Но главное, они прекратили сближение и пошли, как раньше, параллельным курсом.

— Интересно, что они думают на счет дыма? — задумчиво Алексей Петрович.

— Вряд ли они приняли нас за китобоя, — пожал плечами Куманин.

— После того как мы их обстреляли из орудий? Да уж, конечно.

Если не считать нескольких опытов, паровую машину в Европе пока не ставили даже на речные суда. Но догадаться о назначении дымящейся трубы испанцы всё же могли, хотя бы из-за прибавки в скорости.

— Будем надеяться на вечерний бриз.

Ветер к вечеру не изменился. Температура воздуха почти не изменилась, чтобы создать мощный бриз. Стемнело. Луна светила достаточно, чтобы видеть очертания береговой линии. А значит и с фрегатов хорошо видели силуэт яхты.

— Мы можем прижаться ближе к берегу? — спросил Тропинин. — Тогда они потеряют нас из виду.

— Слишком опасно, — возразил ему Куманин.

Он был прав. Тень от скал лежала слишком близко к торчащим из воды камням.

— Давайте попробуем оторваться за счёт машины, — предложил шкипер.

— Кидайте в топку все что есть, — распорядился Тропинин. — Полагаю, нам больше не понадобятся все эти перегородки, столы и стулья.

— Почему? — спросил Пабло.

— Вы же не думайте, что яхта справится с тремя военными кораблями? Ну пусть с двумя, но каждый из них втрое крупнее «Елены».

— Всегда есть шанс оторваться, — сказал Куманин.

Терять яхту он не хотел. Тропинин устало посмотрел на шкипера.

— Если оторвемся, я куплю новую мебель и закажу новые перегородки.

Поскольку многие матросы были заняты парусами, стараясь выжать из них лишних пару саженей хода, в машинное отделение отправили Гришу.

Два матроса рубили топориками книжные полки, а ещё один чертыхаясь забрасывал дрова в топку. Он уже опалил волосы на руке и голове. Задвижка не предусматривала частое открывание, через щель то и дело пробивалось пламя.

Гриша снял куртку и закатал рукава.

— Давайте я вас подменю.

Матрос кивнул, направился вразвалку к висящему под бимсом кувшину с водой, которую принялся жадно пить, поглядывая, справляется ли сменщик с работой?

Гриша справлялся, хотя в первые же минуты получил пару болезненных укусов огня.

— Бестолковое дело, — сказал один из рубщиков.

— Почему? — спросил его Гриша.

— Воды-то у нас больше нет. А морская для этих трубок не подходит. Разом прогорят.

— У Аткинсонов на пароходе машина стоит что надо, — отозвался второй рубщик. — В её котел хоть ссанину заливай.

— Там машина низкого давления, понимать надо, — возразил тот, кого сменил Гриша. — Если такую сюда поставить, она половину трюма займет. А вторую половину пришлось бы углем загрузить, потому что жрет та машина, как сам Ног Аткинсон за обедом.

— Низкого, не низкого, а нам похоже каюк.

— Есть ещё бак с питьевой водой, — вспомнил второй рубщик.

— Кто тебе отдаст питьевую? Её на всякий случай берегут. — Он поднял указательный палец. — Резерв! А ну как нас далеко в океан занесет, что пить там будем?

Сверху им сбросили часть от шкафа. Рубщики взялись разламывать его на отдельные доски. Петли, крепления, фурнитура выдирались со скрежетом с помощью гвоздодера.

— Я переговорю с шкипером на счет воды, — вызвался Гриша, когда скрежет немного утих. — Насколько я понимаю, в открытый океан мы не собираемся.

— Ну, попробуй, — сказал сменщик и вернулся к топке.

Гриша поднялся на палубу. Ситуация не изменилась. Испанские фрегаты шли точно касатки, что прижали к берегу тюленя. Они знали, что деваться яхте некуда и не спешили атаковать.

— Матросы в машинном говорят, что вода подходит к концу, а брать забортную нельзя.

— Нельзя, — согласился Тропинин. — Этой машине не из всякого ручья водичка подходит. Мы заранее проверяем, чтобы накипи не возникало.

— Они говорят, что можно питьевую воду использовать.

— Мы ведь не сумеем оторваться от них? — спросил Тропиин шкипера.

— Если ветер не изменится, то не сможем.

— Тогда давай перекачивать в машинное питьевую, — разрешил он. — И вот ещё что. Как бы оно не повернулось, ни один секрет не должен достаться испанцам. И кроме того, ни одна ниточка не должна привести к Виктории.

Гриша подумал что устроить такое можно лишь потопив корабль на большой глубине. А они шли вдоль берега.

Наступило утро. За ночь они бросили в топку почти все, что могли. Фрегаты никуда не исчезли. Мало того, к ним добавился и галеон. Похоже испанцы решили не рисковать с остановкой и направились сразу в Сан-Диего.

— Что ж, как минимум одну задачу мы выполнили, — сказал Тропинин. — Отвлекли их от залива Монетрей и нашей армии с дурацкой кастильской пушкой.

Была и плохая новость. Берег теперь постепенно отступал к востоку и «Елена» то и дело попадала в ветровую тень из-за высоких гор. Это заставляло её терять ход, а вместе с ним и управление. Куманин нервничал и дергался вместе с яхтой.

— Шкипер, оставьте штурвал на помощника, нам нужно поговорить, — сказал Алексей Петрович. — Лучше всего в вашей каюте. Гриша, Мигель, Скипджек, вы мне тоже нужны.

Впятером они спустились в капитанскую каюту. Куманин по просьбе Тропинина развернул на столе карту побережья.

— Итак, мы отвлекли испанцев достаточно, чтобы наши смогли добраться до горных троп. Не представляю, как они собираются тащить по горам все эти вещи, но пусть теперь голова болит у Шелопухина. Нам же пришло время позаботиться о себе.

Протестов такое предложение не вызвало.

— Уйти мы не можем, — произнёс затем Тропинин. — Остается затопить яхту и добираться до родных краев сушей.

Идея затопить корабль прозвучала не первый раз и больше не вызвала споров или переживаний. Лишь у Куманина чуть дрогнул голос когда он спросил:

— И как мы доберемся до дому?

Они в очередной раз вгляделись в карту. Всё что лежало до Санта-Барбары отражалось на ней с большей или меньшей точностью, дальше контуры размывались и значилось множество белых пятен. Положение не радовало. Берег тянулся на юго-восток до мыса Консепсион, где резко отступал к востоку. А дальше лежали острова и фрегаты могли разделиться, чтобы зажать яхту между берегом и островами.

Береговой ландшафт вплоть до президио Санта-Барбара и даже до пуэбло Лос-Анджелес оказался столь же неудобным для беглецов, что и прибрежные воды. От внутренних территорий узкую полоску берега отделяли горы, а все речные долины, что выходили к берегу, прорезая хребты, уводили дальше на юг. И так до самой Нижней Калифорнии, где ни на какую помощь рассчитывать и вовсе не приходилось.

Мигель знал местность только до Санта-Барбары и хотя он бывал по делам и дальше на юге, но служил главным образом в Монтерее.

— Вот здесь, возле Морро, должен быть перевал через горы, — сказал Мигель. — Он ведет к верховьям реки Хоакин. А по ней можно добраться до Сакраменто или до Залива Сан-Франциско.

— И там по пути наверняка много миссий и гарнизонов? — спросил Куманин.

— Два или три.

— А мы без лошадей.

— Сделаем лодки или плот, — предложил Тропинин. — Река крупная. Не забыть бы прихватить пилу и топорики.

— Во время сплава мы окажемся на виду, — возразил Куманин. — Лучше одолжим лошадей в ближайшей миссии.

— Посмотрим по обстоятельствам.

Они здорово рисковали выдать себя направлением пути, но иного выхода не осталось. В конце концов, англичане тоже могли решить пробираться на север, так как на землях Виктории им ничего не грозило, к тому же именно там, возле Острова вставали чаще бриги торговцев пушниной из Бостона. Гриша подумал, что можно будет пустить нужный слух о группе неудачливых британских каперов.

Но сперва предстояло выбраться.

— Эту карту возьмем с собой, остальное нужно сжечь, — распорядился Алексей Петрович. — И все прочие бумаги тоже.

Шкипер вздохнул и кивнул.

— Сделаю, сэр.

Сам Тропинин несколько часов бродил по роскошной яхте с фомкой и отдирая различные части от стен и палубы выбрасывал их за борт со словами «это им знать еще рано», «это видеть не стоит», «а это будет жирно». Он спустился в машинное и принялся сжигать бумаги. Затем появился на палубе и выбросил за борт ящик с калифорнийским хересом.

— Не то, чтобы я не хотел отдавать херес испанцам, хотя нет, не хочу, — пояснил Алексей Петрович. — Однако, больше всего я боюсь беспорядков. Я много читал, о том, как в катастрофической ситуации команда напивалась и губила себя и корабль.

Гриша считал себя знатоком приключенческой литературы, но ничего похожего припомнить не мог. Он тоже прошелся по яхте. Она здорово изменилась. Исчезли картины, медные приборы, украшения. На некоторых перегородках виднелись пятна на месте снятых предметов, повсюду валялся хлам, мусор, обломки мебели. Что интересно, шкипер не гнал матросов всё это убирать. Похоже, что яхта и правда была обречена.

Прошло ещё несколько часов плавания. Наконец, они увидели Морро. Это образование оказалась одинокой горой, похожей формой на стог сена или крышу дома. Она поднималась над водой недалеко от берега, а размерами превосходила любой одиночный камень, что видел на своем веку Гриша. Около ста саженей высотой и такой же ширины, если не учитывать всё, что скрывалось в глубине вод и ниже дна. И это был именно монолитный камень, а не груда камней или скальный выход с различимыми слоями породы.

— Тридцать две сажени, — доложил матрос, бросающий лот. — Песок.

— Бросайте якорь.

Вскоре цепь натянулась, яхту медленно развернуло течением, поставив носом к северу, и она встала, мерно покачиваясь на пологих волнах. Гриша огляделся. Вдоль всего берега протянулась песчаная отмель, которую волны лишь мирно облизывали. Полоса прибоя не выглядела серьезной проблемой, а за Морро вода и вовсе оказалась спокойной.

— Это только до свежего ветра, — мрачно заметил шкипер.

— Нам больше не нужно, — птимистичн заявил Алексей Петрович. — Поставьте лодку у правого борта.

Гриша перешел на другой борт и посмотрел на эскадру противника. Фрегаты убавили парусов и некоторое время ходили поодаль, точно акулы возле раненного кита. Они пока не рисковали приблизиться, не понимая что замышляет команда «Елены» или вернее «Паллады», как они думали. Всё же эффект от оперенных гранат заставил их осторожничать.

Команда незаметно для испанцев спустила на воду шлюпку. В неё погрузили всё, что собирались взять с собой. За время преследования Тропинин собрал остатки ценностей, которые легко было унести и которые они впопыхах пропустили, когда отправляли отряд Шелопухина. Монеты, украшения, редкие бумаги, которые не поднялась рука сжечь. Две бутылки рома Алексей Петрович ставил для медицинских целей. Всё это легко поместилось в заплечный мешок. Каждый из матросов взял такой же с продовольствием, одеялами и боеприпасами. Из оружия с собой взяли ручные гранаты, дробовики и винтовки.

Всё остальное подлежало уничтожению. И важнейшими среди всего являлись пушки, боеприпасы к ним и паровая машина. И если пушки просто бросили за борт, то боеприпасы снесли в машинное отделение и подготовили к взрыву. Они не могли рассчитывать, что яхту быстро затянет в песок, как орудия. И вдруг у испанцев хватит ума подцепить затонувшее судно и отбуксировать его на мелкое место. А паровую машину за борт не выбросишь, она намертво привинчена к корабельному набору и слишком тяжелая чтобы поднять на палубу. Лучше уж все разнести всё на куски. Обломки разбросает по дну на большой площади, песок их быстро поглотит и вот тогда их испанцам уже не достать.

Сюда же, в машинное, перенесли несколько бочонков пороха — все корабельные запасы. Огнепроводный шнур подсоединили к бочкам, немного пороха насыпали всюду вокруг, чтобы наверняка. Затем его размотали до соседнего помещения.

— Хватит на десять-пятнадцать минут горения, — сказал Куманин.

— Гриша, давайте в лодку, — распорядился Тропинин и достал из-за пазухи огниво.

На палубе уже подожгли кучи ветоши, которая давала много дыма, способного скрыть их отступление. Гриша спустился в шлюпку. Она быстро наполнялась матросами. Последними к ним спустились шкипер и сам Тропинин.

— Весла на воду! — Куманин оттолкнулся руками от борта и точно лошадь по холке, похлопал на прощание яхту.

Шестнадцать матросов взялись за весла и сделали несколько мощных гребков. Через пять минут лодка повернула за Морро.

— Табань!

Шлюпка встала в зоне спокойной воды. Гребцам приходилось лишь изредка поправлять её. До берега здесь оставалось четверть мили или чуть больше. Причем вода выглядела гладкой, точно на пруду, лишь легкая рябь от соседнего прибоя и всплески от весел нарушали зеркальную поверхность. К берегу беглецы не спешили, пережидая здесь конец яхты.

Он вскоре последовал. Раздался колоссальный взрыв от которого по воде сперва пробежала рябь, затем прокатилось несколько волн и, наконец, поверхность вспенили падающие обломки. Скала надежна прикрыла людей от осколков, а волны потеряли силу.

— К берегу! — распорядился Куманин.

Большое облако дыма некоторое время стояло на месте взорванной яхты. Затем его потащило на юг, понемногу рассеивая и распуская на пряди слабыми порывами ветра, очно старый свитер. Дым и скала прикрыли их высадку от взоров с фрегатов.

На пляже Скипджек с двумя матросами бросили в лодку несколько тяжелых камней, пробили банки и дно топориком, а затем вытолкал пустую лодку на глубину. Она начала медленно погружаться. Возможно, это было лишним. Если испанцы и заметили людей, то не решились приближаться к берегу, тем более высаживаться на него.

Спустя несколько часов, уже взобравшись на склон, беглецы вновь оглянулись на океан. Они увидели так и не захваченный галион, два фрегата, которые помешали им это сделать, а также маленькую шхуну у самого горизонта. Шхуна шла встречным курсом на север под всеми парусами, а над кормой развевалась Большая Медведица. Даже если бы фрегаты погнались за ней, догнать уже не успевали.

— Это «Кусай», — сказал уверенно Скипджек.

— Верно, — согласился с ним Куманин.

«Кусай» ходил на Галапагос с поисковой экспедицией. На его борту должна была находиться команда «Бланки». Те из них, кому удалось выжить.

— Что ж, кажется мы невольно помогли Босому избежать встречи с испанцами, — произнёс Тропинин. — Значит всё было не зря.

Поправив заплечные мешки, отряд отправился вверх по склону. Впереди их ждал долгий путь через пустынные земли и горы Калифорнии. Без лошадей, почти без припасов, с испанцами за плечами и озлобленными индейцами, что не склонны разбираться, кто из пришельцев хороший, а кто плохой. Но беглецы были уверены в успехе. Ведь теперь каждый, поднимающий тост «За тех, кто в пути», пил и за их удачу.

Конец первой книги