Хозяева океана

Глава 28 Пираты

Как и остальная команда «Незевая», Митя не верил в нападение пиратов, дикарей или тем более европейских держав. Он чувствовал себя спокойно в присутствии стольких-то пушек, гвардейцев и настоящей сухопутной крепости. Не то, что на Нука-Хива, когда в подчинении шкипера находилось всего четверо человек команды, да и те предпочитали проводить время с любвеобильными островитянками, в то время как сотни людоедских глаз поглядывали на шхуну из-за каждой скалы.

Не удивительно, что об обещании полковнику устроить сторожевого пикет в старой голландской крепости, Митя благополучно забыл. Или вернее постоянно откладывал это второстепенное дело на потом. Не спешил. Всегда находились дела поважней — подправить снасти, высушить паруса, пополнить запасы воды, дать очередной урок обсервации юнге.

Появление в акватории гостей стало для всех неожиданностью. Юркий, но довольно крупный проа незамеченным пробрался мимо голландской крепости, обогнул с запада небольшой остров Домпак и устремился прямо к стоящему на якоре «Незеваю».

Не заметив лагеря на холме, пиратская лодка набросилась на разукрашенную шхуну, точно голодный тунец на кусок красной тряпки. Дело происходило ранним утром и кроме вахтенного Малыша Тека на палубе никого не оказалось.

— Полундра! — заорал Малыш.

Этому странному возгласу его научил Пулька, который сам услышал его впервые от российских моряков в Порт-Магоне. Пулька и появился на палубе первым.

— К оружию! Тревога! — закричал уже он и закричал куда громче.

Митя выскочил из каюты в одних подштанниках. Ночь была теплая, влажная, он обливался потом, поэтому снял с себя всё. Благо Галина Ивановна на шхуне больше не ночевала.

Он догадался прихватить дробовик. Остальные были безоружными, а открывать несгораемый шкаф не осталось времени.

— Барахсанов, Пулька! К пушке!

Карронада к счастью стояла заряженной, к ней и бросились моряки. Барахсанов (тоже в одних подштанниках) сорвал парусину, укрывающую орудие, а Пулька уже раздувал фитиль в банке из-под тушёнки.

Ветер задувал с юго-запада и проа подходил оттуда же, поэтому его парус закрывал всё что происходило внутри. Возможно, судно не вызвало бы у Малыша Тека тревогу, мало ли, кто мог нанести им визит? Если бы судно не устремилось прямо в борт «Незевая», и если бы не смуглый человек с мушкетом в руках. Его бронзовый мускулистый торс походил на носовую фигуру фрегата. Если не считать небольшой юбки или возможно набедренной повязки и вполне европейской кожаной перевязи на голой груди, другой одежды человек не имел. Он стоял на самой кромке носовой надстройки, что выдавалась далеко вперед, и явно целился в Малыша. А не стрелял до сих пор лишь потому, что порыв ветра раскачал судно, так что палуба некоторое время приходила к равновесному состоянию.

Холм на соседнем острове создавал в этом месте ветровую тень. Попав в неё, проа сразу же замедлил ход. Вместе с тем прекратилась и качка. Человек с мушкетом очевидно заметил, что народу на палубе шхуны прибавилось, и выстрелил в их сторону примерно со ста саженей. Дистанция слишком большая даже для опытного стрелка. Пуля ударила в борт. Митя тут же сделал ответный выстрел. Скорее для острастки — дробовик на таком расстоянии тем более был бесполезен.

Выстрел кажется не произвел впечатления на разбойников. Во всяком случае проа не свернул в сторону, а продолжил медленно сокращать дистанцию. С той стороны больше не прозвучало ни звука, а человек с мушкетом молча соскочил с крыши и пропал из виду.

Барахсанов не стал больше ждать и запалил фитиль, Жахнула заряженная картечью карронада. Смертоносные шарики пронеслись на половине высоты мачты, надев дырок в чужом парусе. Сноп искр немногим отстал от картечи. Даже лучший быстрогорящий порох давал их достаточно много, чтобы поджечь сухое дерево или ткань, если те окажутся в непосредственной близости от орудия.

Не исключено, что огня на проа испугались больше чем свинца. Судно отвернуло в строну. При этом его команда перебросила парус на другой борт и он перестал закрывать готовых к атаке людей. Незевайцы увидели два десятка пиратов, вооруженных мушкетами, клинками или пиками. Смуглые, босые, в штанах по колено. В безрукавках, коротких рубашках или вовсе с голыми торсами. На головах повязки, другие покрыты шляпами разнообразных фасонов. Несколько мушкетов выстрелили, но никого на шхуне не задели.

Два десятка злобных глаз проводили добычу, которая оказалась не по зубам. Взять шхуну наскоком не удалось, а ввязываться в бой обитатели лодки не решились. Даже набитые до отказа проа не могли соперничать при боевом столкновении с небольшой, но вооруженной шхуной, вроде «Незевая». Стрельбу на проа прекратили тоже, возможно берегли порох, который в этих краях считался недешевым.

Теперь Митя смог разглядеть противника более тщательно. Лодка походила на те, что он во множестве видел на Гавайских островах и в Южных морях — основной корпус с балансиром; парус, похожий на семечко чертополоха, или крабовую клешню, как это подметили голландские моряки. И только когда проа решил сменить курс, он заметил, что балансира у лодки целых два.

— Тримаран, получается, — задумчиво произнёс Митя.

Удалялся проа со столь же высокой скоростью, с какой до этого приближался к шхуне. Лёгкие местные корабли вообще отличались шустростью, про что Митя конечно знал из разговоров перед отплытием, но воочию убедился уже здесь, в Южно-Китайском море.

Выстрелы подняли на ноги обитателей лагеря. Митя некоторое время наблюдал за суетой, что там поднялась. Народ разбежался по позициям, задымили фитили. Несколько бойцов перемахнули через вал и исчезли в зарослях, другие выступили вперед, держа наготове винтовки. С отступлением проа, угроза лагерю и шхуне не исчезла совсем.

Поэтому оставив шхуну на Барахсанова, Митя с Малышом Теком спустились в лодку и направились к берегу, чтобы переговорить с остальными и условиться о дальнейших действиях.

Когда все собрались в командной палатке, Малыш пересказал всё, что видел с самого начала, а Митя добавил то, что счел нужным.

— Это не могли быть люди султана? — спросила Галина Ивановна. — Мало ли чего им про нас рассказали?

— Нет, — покачал головой Мамун. — Люди султана обязательно сошли бы на берег, чтобы объявить его волю. Они не напали бы внезапно первыми, даже рискуя потерять голову. Это выглядело бы как трусость и показало бы слабость султана.

— Вопрос в том, имеем ли мы дело с шальным налётом небольшой банды или они всего лишь разведка более крупных сил? — заявил Раш. — Если второе, то нужно готовиться к худшему.

Митя подумал, что полковник в любом случае будет готовиться к худшему.

— Думаешь, они вернутся? — спросила Галина Ивановна.

— Уверен. Если мерзавцы увидели лагерь и укрепления, то вряд ли сочли их слишком мощными. А шхуна и вовсе выглядит как легкая добыча. Такую грех оставлять конкурентам.

В его словах имелся резон. Проа считались весьма быстроходными судами, способными если надо уйти и от европейских кораблей и от джонок. Точно охотничьи собаки, они могли обнюхивать островки, проливы, бухточки в поисках поживы, а потом сообщать основным силам и те уже наваливались на жертву с кораблей покрупнее.

— И каков план? — спросил Митя.

Не дожидаясь конца совещания, Раш подозвал к себе Аляпу и выдал несколько неотложных приказов. Главным образом они касались устройства дозоров и засад на дальних подходах. Полковник и сам вышел если не из пиратов, то из шайки дезертиров, так что хорошо был знаком с разбойничьей тактикой.

— Вам стоил бы все же выставить пикет на голландской крепости, — упрекнул Раш Митю, едва вернулся к разговору.

— Моя вина, — согласился Чеснишин. — Сразу же займусь этим.

— Кроме того нам не мешает усилить оборону, — произнес Раш. — И у меня есть пара идей, что можно предпринять.

— Не тяните кота за хвост, — сказала Галина Ивановна.

— Мы устроим засаду возле восточной протоки. Поставим там пару пушек из чех, что предназначены султану.

— Они потребуют много людей, — напомнила начальница.

— Пусть сделают хотя бы по выстрелу. Для этого много людей не нужно.

— Хорошо, полковник, — согласилась Галина Ивановна, а потом неожиданно выругалась: — Чёртовы манильские галеоны!

— Причем здесь манильские галеоны? — не понял Раш.

— Нам следовало отправить экспедиционный корпус сюда, а не в Монтерей или куда там намылился Алексей Петрович. Здесь сейчас неустойчивое равновесие, когда даже небольшой отряд с парой пушек сможет вершить историю.

— Но у нас есть небольшой отряд с парой пушек, — осторожно заметил Митя.

— Это так, господин Чеснишин, — вздохнула Галина. — А если придут англичане? Или французы? Или Голландия отвоюет свободу и вернется сюда?

Она словно забыла, что буквально несколько дней назад не верила ни в какое нападение со стороны европейцев.

— Мы же отправились в дипломатическую миссию, а не в военную, — напомнил Раш. — Не то, чтобы я не желал иметь под рукой весь полк.

Галина Ивановна вновь вздохнула.

— Верно. Но меня просто жаба давит, когда мимо рта проплывает такой жирный кусок, как Голландская Индия.

Они вернулись на шхуну с Мамуном и полковником, чтобы ещё раз договориться о взаимодействии.

— Сарапул, Васятка, — сразу же распорядился Митя. — Тащите карронаду в лодку, и прихватите пару зарядов к ней.

— Картечь или ядро? — уточнил Сарапул.

— Нет, только порох и пыжи. Ты отправишься со мной в голландскую крепость. Теперь дальше… — он повернулся к Рашу. — Какой сигнал подавать?

Полковник подумал, посмотрел на ближайшие острова и, что-то прикинув, и кивнул.

— Если после вашего выстрела гости пойдут фарватером, поднимайте черный. Если повернут к восточной протоке, то белый. Сколько будет кораблей, столько тряпок и поднимайте.

— Полагаете корабль будет не один?

— Скорее всего. Если они вообще нападут, то крупными силами.

Митя прикинул запасы темной одежды и светлой парусины. Пожалуй, хватит на целый флот. Заскочив в каюту прихватил и то и другое.

Сарапул с юнгой уже спустили карронаду в лодку. Но юнгу Митя решил оставить на шхуне. С небольшой лодкой вполне могли управиться трое. Кроме Сарапула с ним отправился Барахсанов.

— Малыш, на тебе «Незевай»! — сказал на прощание шкипер.

Втроем они погребли к крепости.

Ещё раз обследовав её, Митя с Барахсановым остановились на южном бастионе. Его открытая площадка давала лучший обзор. Карронаду поставили прямо здесь. Укрытия для неё не нашлось — зубцов бастион не имел. Но им не требовалось вести длительный обстрел идущих по фарватеру кораблей.

Затем ни отыскали подходящий ствол дерева для сигнальной вешки. Нашли для неё место, видное с Пальмового холма. В стороне поставили навес из парусины, сложили очаг из обломков кирпича, соорудили для него укрытие, чтобы огонь не был заметен в ночи. Неизвестно, сколько придется нести вахту.

В полдень солнце начало припекать, в сырых низинах парило, но на голландской крепости воздух сохранял морскую свежесть. На маленьком островке не имелось вонючих болот, а ветру с моря ничего не мешало продувать его насквозь, тем более поднятую над землей открытую площадку бастиона. И хотя движение воздуха было весьма умеренным, напора хватило, чтобы разогнать духоту.

Вечером их сменили Пулька с Малышм Теком, а утром Митя с Сарапулом вновь встали в дозор. Барахсанов с юнгой составили третью вахту. Часть дня они присматривали за шхуной, часть проводили в крепости. Иногда к ним присоединялся кто-нибудь из гвардейцев, а также Мамун или Вэнь.

Люди ожидали нападения несколько дней. Затем успокоились и всё меньше верили, что пираты придут. Многие вернулись к прежним делам. И только дежурство на голландской крепости, однажды организованное, продолжалось не смотря ни на что. Сарапул и Малыш Тек несколько раз замечали на горизонте парус, но тот не приближался и мог принадлежать рыбакам, мелким торговцам или перебирающимся с острова на остров оранг-лаутам.

В тот день, когда пираты вернулись защитников на бастионе оказалось четверо. Митя с Сарапулом и Мамун с Аляпой.

Как раз начался прилив, когда Сарапул заметил паруса.

— Много парусов, — уточнил он, прикрывая глаза ладонью от солнца.

Остальным пришлось воспользоваться подзорными трубами, чтобы, рискуя повредить глаза солнцем, увидеть корабли. Они вышли из-за дальнего острова (Пангкил, как назвал его Мамун) и выглядели непохожими один на другой. В этих местах различных типов кораблей и парусов имелось великое множество. И не удивительно — многочисленные племена, живущие на островах и торгующие по обширному океану, изобретали что-то удобное каждое для себя, рассчитывая на местные материалы. Крестьяне предпочитали простоту, рыбаки — устойчивость, контрабандисты — скорость, торговцы — вместимость. Пираты использовали весь набор судов для различных задач. Кичи, гарай, падаваканг, ланонг, — Мамун долго перечислял название кораблей и лодок, описывая парой слов каждый тип. Одни из них были меньше баркаса, другие не уступали размерами шхунам Виктории, а некоторые превосходили их. Вот и предположительно пиратская флотилия имела несколько замечательных образцов местной корабельной школы.

Помимо уже известного быстроходного проа, один небольшой кораблик обладал загнутым массивным носом, как у древних башмаков и такой же кормой. Ещё один походил на маленькую джонку. Но все они скорее относились к эскорту. Флагман, если можно так выразиться, оказался крупным даже по местным меркам. Он превосходил размерами «Незевай» и шёл среди других типов, словно кит в окружении сельди. Корабль имел по балансиру с каждой стороны и нёс сразу несколько прямоугольных парусов, поднятых на двухопорных (А-образных) мачтах. Некоторое время Митя размышлял, пытаясь разобраться со способом, каким люди управляют такой оснасткой, но бросил затею. У него сейчас имелись дела поважнее.

— Это и есть ланонг, — сообщил Мамун. — На таких плавают разбойники иранун. Хорошие воины.

Такой комплимент от представителя племени буги, которое лучшими считает только собственных бойцов, дорогого стоил. Слова Мамуна также означали, что перед ними скорее всего пираты, а не какое-то посольство султана.

В целом, ланонг выглядел как сильно перекормленный проа. Мамун заявил, что даже такие крупные корабли обычно не имели бортовых батарей и дело вовсе не в недостатке орудий или пороха. Он не успел договорить, но когда ланонг подошел ближе, Митя сам понял причину — кроме парусов корабль имел вёсла. По три десятка их опустились разом с каждого борта и принялись взбивать в пену пространство между основным корпусом и балансирами. Точно так же поступили и на других судах. Пираты не случайно напали именно теперь, в разгар прилива. Ветер, приливное течение и весла работали сообща, придавая флотилии ошеломляющую скорость.

— На веслах пленники, — с улыбкой сообщил Мамун. — Если нас захватят, мы окажемся рядом с несчастными.

— То есть, это по сути галера, — заметил Митя. — Чем она вооружена?

— Обычно на носу ставят длинную пушку, а на кроме несколько вертлюжных, — сказал Мамун.

Немного подумав, добавил, что пушки вообще у островных племен считаются редкостью, а в основном парни обходились саблями, устрашающими кинжалами керис и мушкетами. Они не вели морских сражений в принятой у европейцев манере, зато могли высадить на борт противника или на берег огромную толпу не знающих страха воинов.

Длинная пушка даже небольшого калибра могла стать серьезной угрозой для тонких бортов шхуны. И Митя подумал, что лучше бы направить пиратов по восточной протоке. Собственно, после того, как с крепости выстрелит карронада, пираты могли выбрать одну из трех возможностей. Штурмовать голландскую крепость, сойти с фарватера и взять мили две западнее, или же пойти восточным каналом между Бинтаном и Домпаком. Именно на третий вариант надеялись Раш и Митя. Он же выглядел и наиболее оправданным с точки зрения пиратов. Западный маршрут слишком отдалил бы их от города, поставил бы под возможный огонь городских батарей, а штурм голландской крепости занял бы много времени.

Тут Митя сообразил, что и его время уходит.

— Чёрт, мы не успеваем! — воскликнул он. — Варнаки гребут слишком быстро. Давайте уже стрелять и сваливать отсюда.

Оставаться вчетвером против армии пиратов даже на стенах голландской крепости никто из них не желал. Карронаду направили на флагманский ланонг и выстрелили.

Разумеется, никакой угрозы такой выстрел не представлял. Слишком далеко для того, чтобы ядро или картечь могли долететь до противника, тем более нанести ущерб. Поэтому карронаду даже не заряжали. Ограничились порохом и плотно загнанными пыжами. Но звук выстрела, а в большей степени облако дыма от английского пороха (уголь, селитра, сера) получились впечатляющими. Тот кто не слишком разбирался в артиллерии, мог принять такой выстрел за огонь из серьезного орудия.

Как и рассчитывал полковник, это заставило гостей повернуть на восток, чтобы воспользоваться мелководной протокой. В свою очередь это давало передовому пикету выигрыш времени. Вот только, как им распорядиться?

— Если мы выйдем в пролив на лодке они нас заметят, и тогда могут догадаться, что крепость пуста, — сказал Митя.

Если пираты узнают, что в крепости никого не осталось, то могут продолжить движение по фарватеру, а значит вскоре окажутся возле брошенного города и шхуны. И все планы полковника рухнут.

— Тем более, если с крепости больше не стреляют, — добавил Аляпа, не забывая перезаряжать пушку.

— И кроме того, ни перехватят нас, — сказал Митя. — Без паруса только на вёслах мы не сможем идти так же быстро, как они.

— Ну что касается нас, мы можем незаметно пересечь пролив между крепостью и Домпаком, — предложил Мамун. — Высадимся на нем, перенесем лодку на другую сторону в узкой части и оттуда доберемся до шхуны.

— С карронадой мы лодку вчетвером не перетащим, — усомнился Митя.

— Орудие лучше бросить, — согласился Мамун.

— Не велика потеря, — махнул рукой Аляпа. — У нас все равно не хватит людей для неё. Положим вон в те кусты, прикроем ветками, никто и не заметит. А как все закончится, заберем.

Так они и поступили. Сперва гвардейский сержант выстрелил еще раз, давая понять, что крепость готова сражаться, затем они подняли условный сигнал — четыре белых тряпки на длинном шесте. И только потом, стараясь не поднимать головы, направились к лодке.

Она уже покачивалась на воде, в паре саженей от берега, хотя выбираясь на берег они протащили её довольно далеко вглубь суши. Если бы не привязь лодку бы уже унесло приливным течением. Сейчас же это сыграло им на руку. Пробежав по мелководью все четверо запрыгнули в лодку, а Митя, потянув за нужный конец, освободил её от привязи.

На веслах первыми оказались Сарапул с Аляпой. Гребли они мощно и быстро преодолели неширокий пролив. Там все четверо спешились и, схватив лодку за леер, потащили по суше. Им повезло, что на пике прилива узкая часть острова (по сути вытянутый мыс) оказалась особенно узка, а топкий берег скрылся под водой. Правда пришлось обогнуть небольшой холм, увеличив путь на сотню шагов, но сил дотащить до воды пустую лодку хватило.

— Однако, надо было брать байдарки, — сказал Аляпа, вытирая лоб.

Как и всякий береговой чукча он ценил преимущество лёгкой лодки. Но сейчас ему никто не ответил. Мысль вышла запоздалой, изменить они ничего уже не могли, зато желали сохранить силы для предстоящей гребли.

Митя оглянулся. Не увидев на фарватере пиратскую флотилию, он убедился, что она продолжила путь по восточной протоке. Незевайцам же предстоял ещё один заплыв. И здесь им пришлось куда тяжелее, несмотря даже на помощь прилива. Предстояло грести полторы мили, а все четверо уже серьезно вымотались.

Лодка имела две пары весел, что позволяло работать в две смены. Но усталость брала своё. Ладони горели, мышцы сводило от напряжения, легким не хватало воздуха, а гортань пересохла так, что никто не мог произнести ни слова. Лишь пыхтение, выдохи, всё больше похожие на стоны, хлопки по плечу когда нужно меняться. Они менялись все чаще и уже не успевали отдохнуть. Непривычный к морскому делу Мамун сдался на середине пути. Он просто не успевал выгребать в нужном темпе. Другого напарника у Мити не имелось. Аляпа с Сарапулом оказались выносливее и последнюю сотню саженей вытянули на себе только они.

Это дало возможность шкиперу отдышаться, прочистить горло. Едва лодка коснулась борта, он быстро взлетел на палубу и начал распоряжаться даже не сбив дыхания.

— Малыш, Барахсанов — в лодку! Отвезите сержанта на берег и сразу обратно.

Отводить «Незевай» в северную бухту уже не имело смысла. Тем более, что несколько её карронад могли поддержать береговую батарею, вздумай пираты предпринять какой-нибудь обходной манёвр. Кроме того, следовало обезопасить самих себя и шхуну. Из-за приливного течения она развернулась на якоре носом к югу. И хотя пираты пошли обходным путем, именно с юга могли появиться другие их корабли.

— Рундуки, бочки, хлам… на нос! — распорядился Митя.

Пулька, Сарапул, Васятка бросились выполнять приказ, а Митя отправился в каюту за дробовиками и гранатами. Шхуне уже приходилось принимать бой в таком положении. Массивный нос конструкции усиливал прочность, а баррикада давала укрытие людям.

— Что ж, пусть так и будет.

Вскоре вернулись Барахсанов с Малышом. Они притопили лодку и присоединились к подготовке. Две карронады незевайцы поставили на левый борт, на тот случай если придется поддержать лагерь, а последняя заняла место на носу шхуны в своеобразном форкастеле. Митя прихватил трубу и поднялся на полуют, чтобы лучше видеть сражение, которое вот-вот готово было начаться возле Пальмового холма.