Хозяева океана

Глава 35 Галеон

До сих пор они не имели четкого плана, как именно будут захватывать испанский корабль? Ещё до похода обсуждались различные варианты, но прежде чем планировать операцию, следовало изучить все подробности пребывания галеонов в заливе. Где именно находится якорная стоянка, как происходит доставка на борт продуктов, воды, где отдыхают матросы и офицеры…

После опросов, но главным образом из рассказов Мигеля, удалось составить общее представление о местных порядках. И только тогда командиры собрались в одной из башен президио, чтобы выработать план.

— Мигель утверждает, что в прошлом году галеон не пришёл, — доложил Мясоедов.

— Не заходил в Монтерей? — переспросил Тропинин.

— Нет, «Сан-Фернандо», как его называют, вообще не прибыл в Америку. Или разбился, или затонул, или вовсе не вышел из Манилы.

— Его могли захватить англичане? — спросил Шелопухин.

— Об этом уже написали бы в каждое европейской газете, — отмахнулся Тропинин. — И уж точно знали бы в Макао.

— Если не вышел, то в этот раз может прийти сразу два корабля? — предположил Шелопухин.

— Не знаю, — Мсоедов сверился с заметками, которые вел во время допросов. — В том году в Манилу из Акапулько отправился «Король Карл». Значит, вот какой-то из двух сейчас и должен прийти. Или же оба вместе. Но, как говорят, два корабля разом ещё никогда не приходило.

— Это вопрос второстепенный, — сказал Тропинин. — Главное, решить, как расставить ловушку.

Первая же вводная оказалась не слишком радостной.

— Ни команду, ни пассажиров на берег не отпускают, — сообщил Мясоедов.

— Почему? — удивился Тропинин. — Опасаются нападения?

— Нет, так власти борются с контрабандой, — пояснил Скипджек. — Товар из Манилы облагается пошлиной, а таможни в Монтерее нет. В Акапулько корабли принимает королевская служба и взимает плату за любой китайский товар. За этим строго следят из Мехико и Мадрида.

— Куда здесь можно сбыть контрабанду? — пожал плечами Тропинин. — На всю округу вряд ли найдется тысяча жителей и все они нищие, как с паперти.

— Не знаю. Но со слов Мигеля контрабандой промышляют все поголовно. Солдаты, матросы, простые пассажиры. Мигель утверждает, что каждый флотский или армейский офицер зарабатывает на одном рейсе пять тысяч пиастров.

— Сколько же они заработают, если смогут сбрасывать груз? — прикинул Шелопухин. — С такой прибылью ничего не стоит организовать обоз из Монтерея в центральные провинции.

Итак, им пришлось отказаться от одной из основных задумок Тропинина — подобраться ночью на лодках в черной одежде и внезапно захватить галеон. Если вся команда будет на борту, такое будет невозможно проделать.

— Бедные ублюдки будут всю ночь с тоской глядеть на берег трезвыми глазами и к ним не подкрадешься, — заметил Михаил, один из командиров Шелопухина, которого Гриша помнил ещё по путешествию в Нанаймо.

— Тем не менее, воды им требуется довольно много, — сказал Тропинин. — Они для этого сюда и заходят.

— Да, вода, зелень, свежие фрукты, всё это берется отсюда, — кивнул Мясоедов.

— Значит или они принимают груз с местных шлюпок, или всё же отправляют команды к берегу.

— И то, и другое. Свежие продукты принимают у местных, а за водой отправляют команды на баркасах.

— Стало быть мы сможем напасть на галеон под видом поставщиков, — предложил Шелопухин.

— Пустой номер, — сказал Скипджек. — Вы эти лодки видели? Там четыре-пять человек в каждой. А с борта наверняка будет глазеть за погрузкой полсотни. И в корзинах с кукурузой людей не спрячешь.

— Остается второй вариант, — сказал Тропинин. — Подловить их на заборе воды, команду взять в плен, переодеться в матросскую одежду и вернуться на корабль, будто с водой. Вряд ли они с интересом будут наблюдать за доставкой. Там ни новостей не услышишь, ни от банана не откусишь.

— Кроме того в бочках можно будет спрятать людей, оружие, — добавил Мясоедов. — Они ведь довольно большие.

— Верно. Пара людей с дробовиками расчистят нам путь.

По мнению Гриши план выглядел чистой воды авантюрой. Но кто он такой, чтобы советовать бывалым бойцам.

— Где они берут воду? — неожиданно спросил Тропинин.

— Чаще всего в речке Кармель, — ответил Мясоедов. — Это на той стороне полуострова, возле миссии.

— Есть ещё одна сложность, — сказал Скипджек. — Обычно капитан над портом и губернатор первыми посещают галеон.

— Вряд ли мы сможем заставить их подыграть нам, — произнес Тропинин. — И вряд ли кого-т сможем за них выдать.

— Думаю, не велика беда, — предположил Мясоедов. — За водой баркасы отправят сразу, не дожидаясь местного начальства. Мало ли, сколько у их превосходительства занимает время причесывание волос.

— Корабли-то увидят заранее. Так что время будет.

Они опять заспорили.

— Надо бы провести учения, а также узнать, каким манером гребут испанцы, какими фразами обмениваются, — задумался вслух Тропинин.

— Словечки можно узнать у Мигеля, — сказал Мясоедов. — Посмотреть мы сможем когда они будут подплывать к устью Кармели. Но придется все схватывать на лету. На учения времени не останется.

Ещё одна проблема заключалась в том, что рядом с устьем речки Кармель, где набирали воду, стояла их «Елена». Матросы плывущие за водой, станут слишком осторожны, увидев чужака. Её и сейчас могло заметить случайное испанское судно.

— Замаскируем яхту под американца, — предложил Гриша. — Не знаю уж как. Но американца не испугаются.

— Ну это просто, — сказал Скипджек. — Завесить пушечные порты, иллюминаторы, снять стеньгу с бизани, набросать хлама побольше. Но почему под американца?

Гриша объяснил. Во-первых, с Соединенными Штатами Испания не воюет. А во-вторых, после того как Ванкувер проторил дорогу в Калифорнию, американские торговые и промысловые суда начали заходить в порты испанской Америки, несмотря на запреты. Каждый год с десяток бостонских и нью-йоркских шхун и бригов ошивались на всем побережье в надежде разжиться мехами морской выдры (или калана, как называли зверька русские). Поскольку побережье русских колоний охранял патруль, затрудняя операции торговцев, а индейцев уже не соблазняли безделушки, пришлые торговцы из Атлантики пытались обнести испанские владения. Обычно они прикрывались легендой о нехватке воды или поломке мачты, хотя имели единственной целью выменивать меха. У самих испанцев торговля каланом шла плохо. Они вынуждены были полагаться всё на те же манильские галеоны, которым только и позволено было осуществлять торговлю с Китаем да и то через Филиппины. Торговля же мехами требовала гибкости и быстроты.

Изучая захваченные письма Гриша узнал, что лейтенант Родригес, командующий президио Сан-Диего, буквально пару месяцев назад писал командиру в Монтерей о прибытии американского судна «Энтерпрайз». Оно напрашивалось на гостеприимство, но было выдворено после получения воды.

В общем, их яхта могла сойти за одного из таких торговцев. Это, конечно, вызовет раздражение, но не страх.

Сведения о приходе американских судов стало не единственной информацией, которую смог добыть Гриша. Он вообще использовал время ожидания, чтобы узнать подробности об Испанской Америке вообще и о Калифорнии в частности. Не то, что обычно ищут разведчики, вроде численности войск, вооружении, состоянии дорог, крепостей, а то, что могло пригодиться ему для какой-нибудь статьи, для понимания местной жизни, да и само по себе вызывало у Гриши любопытство.

Покойный Ванкувер писал о посещении этих мест:

«Испанцы в своих миссиях и президио, которые суть два главных способа проживания, ведут ограниченную и во многих отношениях очень ленивую жизнь; религиозная часть общества в монастыре, военные в казармах… они не пашут, не сеют и не жнут, а полностью зависят от труда жителей миссий и пуэбло в плане своего существования и удовлетворения общих жизненных потребностей».

Британский капитан был прав на все сто. Местная жизнь не отличалась бурлением. Ни одного лишнего движения, слова. Строения выглядели ветхо, неряшливо, словно конструкции крепили ровно настолько, чтобы они не рухнули. Архитектура не отличалась излишеством. Дома, казармы, склады представляли собой саманные или глинобитные коробки, прилепленные изнутри к стенам. Никаких украшений. Единственным красивым зданием в Президио была королевская часовня, сложенная из желтого камня. Она возвышалась над стенами, над грубыми жилищами и хозяйственными постройками. Гриша даже зарисовал её для энциклопедии.

Дом губернатора мало чем отличался от прочих. Он был большим, но пустым. А в остальном — те же стены из прутьев обмазанных глиной. С дощатого потолка на цепях свисал светильник, сделанный из тележного колеса. Четыре свечи тускло освещали комнату. Здесь имелось зеркало, роскошные для этих мест кресла, стол, конторка.

— А ведь Монтерей поставили одновременно с Викторией, — заметил Тропинин.

Гриша задумался, почему в одном месте жизнь бурлила, а другое напоминало сонную деревню, хотя Монтерей и считался столицей Верхней Калифорнии. Но ответа не нашел. Возможно, зверопромышленники оказались более изобретательны и было их куда больше. Шкуры давали неплохой доход. Испанскую торговлю с Китаем ограничили с самого начала одним кораблем и она делала богаче лишь Акапулько. Да и прочих возможностей для жизни на севере было больше. Лосось, киты, вдоволь воды, лес в достатке. А здесь засушливые соленые земли, мало рыбы.

— Большая часть людей живет в миссии, на юге, — сказал им Мигель.

Он был метисом, но в Виктории его бы назвали креолом. В русской Америке креолами называли практически всех людей со смешанной кровью. Это оказалось не вполне верным использованием иностранного слова. Здесь в испанских владениях креолами считались рожденные в Америке испанцы, в отличие от пенинсуларес (то есть прибывших с Иберийского Полуострова). Те и другие занимали высшие офицерские должности. А вот солдатами чаще служили индейцы разных племен, метисы, мулаты, филиппинцы.

Впрочем, как ни странно, обозначение по крови не являлось строгим. Например, служба в армии давала возможность метису получить грант на землю, обзавестись ранчо и записаться в креолы, несмотря на оттенок кожи, тем самым повысить свой социальный статус.

Дорога между президио и миссией находилась под полным контролем пиратской армии. Проезжая по ней верхом, Гриша всякий раз испытывал странное ощущение. Чужие холмы, чужие леса, а он едет себе спокойно, будто живет здесь, но все же где-то в глубинах сознания засела мысль, что гость он не прошенный и находится здесь незаконно.

Миссия Сан-Карлос выглядела намного богаче Монтерея и прочих испанских поселений. Возможно из-за того, что являлась чем-то вроде престола для всех францисканских миссий Верхней Калифорнии.

Табуны лошадей и стада коров, быков, овец паслись тут и там на пастбищах вдоль реки и ручьев. Сотни животных. В самом Монтерее не хватало пресной воды для развития скотоводства и сельского хозяйства вообще, а на этой стороне полуострова воды было вдоволь. Гришу между прочим удивило, что Монтерей получал продовольствие из удаленного Сан-Хосе, а не закупал у монахов. Оказалось, что военные и религиозные власти соперничали, их отношения всегда оставались натянутыми, да и поставки из Сан-Хосе являлись дармовыми.

Заправлял делами миссии и всего округа болезненный пожилой монах Фермин де Ласуэн. Он был настоящим испанцем, вернее баском. Гришу подмывало поговорить со стариком, расспросить о миссии и прочих делах. Но Тропинин запретил разговаривать с европейцами, чтобы не выдать настоящее происхождение отряда.

Гриша пришлось довольствоваться осмотром бумаг и библиотеки, содержащей в основном католические книги. Разговаривать он мог только с индейцами, благо для тех все европейцы выглядели одинаково. Но индейцы мало что могли рассказать об устройстве колоний. Лишь то, что почувствовали на собственном горбу.

Их при миссии оказалось не меньше пяти сотен. Жили они в постройках европейского типа и находились в полной зависимости от монахов. Жизнь послушников мало чем отличалась от военного лагеря. Большинство проживало в миссии на положении неофитов-невольников. Семейные (венчанные по христианскому обряду, разумеется) селились в домах, но чаще в выгородках длинных бараков. Остальных содержали в бараках общих. Кроме того, монахи запрещали индейцам видеть женщин вне брака, согнав всех незамужних девиц в отдельный барак. Когда Шелопухин захватил миссию, то заточил в бараке самих монахов, и тем самым снял прежние запреты.

— Плодитесь и размножайтесь, — сказал он индейцам.

Подобно отправленным на ранчо солдатам, пслушники лишь обрадовались внезапному отдыху.

Гриша изучил конструкцию домов и условия жизни в миссии. Они оказалась самыми примитивными. Ни отхожих мест, ни нормальной воды обитатели не имели. Вши паслись на бедных послушниках, как их стада на местных тучных пастбищах. Многие болели сифилисом, другими местными и завезенными болезнями. Кладбище заполняли свежие могилы. Семь из десяти рожденных детей не доживали до пяти лет. И это без опустошающих эпидемий.

— Для оспы такая скученность и антисанитария, как пороховой погреб для огня, — заметил Тропинин. — Когда она нагрянет, здесь вымрет всё.

Медицина у монахов была самой примитивной. Находясь в плену религизных догматов, они не желали ничего знать о подлинных причинах болезней, не делали прививок, не соблюдали гигиену, а уповали больше на молитвы. Это тоже поразило Гришу, ведь именно католические монахи выдвинули теорию, что Америка заселилась из Сибири. И вот, такие пытливые умы, оказались вдруг не востребованы в практической деятельности.

Не все подобно Грише находили, чем заняться. Долгое ожидание изматывало людей. Ожидание и опасения. Любая случайность сейчас могла расстроить их планы. Мог прибыть крупный отряд из другой миссии, лазутчики могли заметить опытным взглядом неладное. Мог зайти корабль из Сан-Бласа с припасами или новыми переселенцами.

И в то же время отряд страдал из-за безделья. Дисциплина падала. Начались мелкие свары. Популярными стали карточные игры на будущую долю от захвата галеона.

Труднее всего казалось сохранять легенду. Следить, чтобы никто из часовых не проговорился пленным офицерам, чтобы не допустили ошибку, чтобы лица их не запомнили. Тропинин боялся что союзные индейцы скорешатся с местными, скажут лишнего, и об его операции пойдут слухи.

Но больше всего изматывала скука и жара.

— Чем-то мне это напоминает… — сказал Алексей Петрович отгоняя муху с лица.

Он часами сидел в тени крепостной стены или на валу и смотрел в океан. Горизонт был чист.

— Три корабля на горизонте! — крикнул часовой.

— Три? — Тропинин подскочил. — Быть может шхуны?

— Это довольно большие три корабля, — поправил подошедший Шелопухин. — Очень большие. И все с прямыми парусами.

— А испанцы могли выслать сразу три галеона? — спросил Тропинин. — Раз в прошлом году пропустили, могли и за будущий год отправить. Чтобы два раза не вставать.

— Галеон там только один, два других корабля поменьше размером. К тому же Мигель говорил, что в Маниле всего два галеона и что даже два никогда еще не приходило.

— Какой-то мог пройти из Атлантики.

Как часто случалось при незапланированных ситуациях, Алексей Петрович принялся генерировать дикие версии.

Вместе они поднялись на вал. Тропинин пристроились возле одной из пушек, используя её как опору. Он долго смотрел на парусники, потом передал трубу Грише.

Не то, чтобы Гриша больше разбирался в морском деле. Но один из парусников явно был галеоном. Столь крупные корабли не спутаешь ни с чем. Они превосходили почти всё, что построило человечество. Так что это наверняка не какая-то внезапная экспедиция из Сан-Бласа. Но почему корабля три? Если бы было два, но три?

— Галеон могли перехватить англичане! — воскликнул Алексей Петрович. — Ах, черт! Они могли отправить его под конвоем своих кораблей. И значит заберут себе всю добычу!

Флаги корабли не подняли, а значит могли оказаться кем угодно. Вот только…

— Англичане не повели бы приз в Монтерей, — заметил Гриша.

— Верно, — Тропинин ударил кулаком по стволу пушки с кастильским гербом. — Значит это испанцы. Но почему их трое? Вот что, нам нужно выиграть время. Тащите сюда того разговорчивого сержанта. Как его там? Мигеля! И позовите Мясоедова.

Стараясь не светиться, Тропинин задавал вопрос на английском, а Степан Мясоедов переводил их на испанский. Не столько переводил, сколько заранее знал что спрашивать.

— Это «Сан-Фернандо», — сказал Мигель. — Его ждали в Акапулько в прошлом году, но он по какой-то причине не прибыл.

— Допустим. А что за два корабля его сопровождают? Один из них «Король Карл», я надеюсь?

— Дайте-ка ещё раз взглянуть, — сержант вновь взял трубу. — Нет, это «Фама» и, кажется, «Лючия»… фрегаты.

— Фрегаты?

Лицо Тропинина одновременно выражало разочарование, недоумение и какую-то детскую обиду, словно ему вместо конфеты вручили морковку.

— «Фама» принимала участие в той недавней стычке с британцами недалеко от Кантона, — сразу же вспомнил Гриша. — Су… наш товарищ упоминал этот фрегат в письме.

— И часто галеон сопровождают фрегаты? — спросил у Мигеля Тропинин уже напрямик, не маскируясь.

— Никогда такого не было. На моей памяти первый раз.

Неужели испанцы пронюхали об их приготовлениях? Подумав, Гриша отверг эту возможность. Слухи не могли дойти до Филиппин так быстро. А значит вернее второе предположение — они просто опасались за ценный груз из-за войны с Россией или с Англией. Или из-за обоих противников разом. И надо сказать, испанцы оказались в подозрениях правы.

— Может быть они проводят галеон до гавани, а потом уйдут по своим делам? — Тропинин не желал сдаваться и, что называется, хватался за соломинку.

— Не похоже, — сказал Шелопухин.

Хотя начальник ещё не осознал этого, его план полетел к всем чертям. Прикидываясь поставщиками провизии или доставщиками воды пиратская армия три корабля захватить не смжет, даже если те спокойно встанут на рейде.

— Но ведь галеоны всегда плавали в одиночку! — чуть ли не топнул ногой Алексей Петрович. — Всегда!

Предъявив претензию мирозданию, он, наконец, успокоился и Гриша увидел прежнего уверенного в себе начальника.

Два сопровождающих галеон фрегата серьезно меняли расстановку сил. Не просто меняли, они переворачивали её с ног на голову. Хищник неожиданно превратился в добычу.

Даже огневая мощь шхуны не могла противостоять трем кораблям, два из которых боевые, а один вооруженный до зубов торговец. Хуже, что на военных моряков запрет выходить на берег не действовал, а окажись они на берегу, ловушка сразу же обнаружится. И тогда пиратской шайке, которой по сути и являлся отряд Тропинина, придется сражаться с превосходящими силами противника на чужой территории. Менее благоприятную остановку трудно себе представить.

Тропинин вновь собрал командиров в башне. Некоторое время они предлагали различные способы справиться с тремя кораблями и сами же отвергали их один за другим. Глаза людей переполняли злость и разочарование.

— Положение серьезное, — подвел итог Тропинин. — Сейчас мы должны думать не о галеоне, а о том, как убраться отсюда, не раскрывая себя. Пусть испанская империя дышит на ладан, она еще достаточно сильна, чтобы нанести Виктории урон. Хватит даже этих фрегатов.

Гриша выдохнул с облегчением. Разумное решение. Его бы принять до начала экспедиции, но чего уж теперь.

— Будем отступать, — объявил волю Алексей Петрович. — Другого выхода я не вижу.

— Нас перестреляют по дороге, — возразил Шелопухин. — Тут пятьдесят верст по открытой местности. А сколько у фрегатов пушек?

Он был прав. Отступать по суше означало выставить себя точно мишени в тире. Дорога шла вдоль берега залива, а значит до самой миссии Санта-Круз отряд будет как на ладони. Фрегаты смогут его обстреливать или высадить десант и перехватить на марше.

— А если оставить дорогу и пробиваться по диким местам, то мы увязнем и вскоре по всей Верхней Калифорнии на нас начнется охота, — добавил Скипджек.

— Верно, перестреляют, увязнем, — Тропинин задумался. — Тогда вот как мы поступим… У нас есть яхта. Она отвлечет на себя фрегаты. Дадим залп, рванем в океан. Они погонятся за «Еленой», оставив залив. Большая часть отряда спокойно отступит по нормальной дороге. Сейчас главное грамотно провести эвакуацию, чтобы не наследить и потерять меньше ценных вещей. Все расходы и издержки я оплачу в Виктории, пусть люди не расстраиваются, что приходится уйти ни с чем.

— Нужно разбросать повсюду обрывки английских газет, пуговицы, — тут же предложил Шелопухин. — Оставить несколько мешочков с английским порохом.

Решили, что армию поведет обратно Шелопухин, Тропинин же собирался быть на «Елене».

— Я заварил эту кашу, мне и расхлебывать.

— А если фрегаты разделятся? — предположил Мясоедов.

— Мы их постараемся разозлить так, чтобы не разделились, — улыбнулся Тропинин.

— Как? — спросил Скипджек.

— Посмотрим. В жизни всегда есть место подвигу, — Алексей Петрович пожал плечами. — Нет, думаю, что они рискнут разделяться. Погонятся оба. А вы пока спокойно пройдете до Санта-Круз, а потом в горы. И поминай как звали. Дорогу надеюсь помните?

— Дождей вроде бы еще не было, — Шелопухин взглянул на небо. — Реку перейдем без проблем. Надо бы не забыть наших людей на том ранчо, где сидят пленные.

— Верно. А ещё лучше отправить туда и всех остальных испанцев. Пусть крепость останется абсолютно пустой. На галеоне ведь тоже есть солдаты? Это озадачит их. И займет после высадки на некоторое время.