Хозяева океана

Глава 34 Монтерей

«Ворон» высадил частную армию в Сан-Франциско и отправился в залив Онисима ожидать их возвращения. Такое решение Тропинин принял в последний момент дабы не мелькать узнаваемой конструкцией в водах Испанской Америки. Возле Монтерея он собирался использовать только яхту. Из русского Сан-Франциско собранная им армия отправилась в обход Сан-Франциско испанского пешком по горным тропкам. Большую часть снаряжения и припасов оставили на «Елене». С собой взяли немного еды, дробовики и единственную пушку с небольшим числом зарядов. Вести настоящую войну никто не планировал, а в горах мобильность была важнее огневой мощи.

Идти торными дорогами по крупным долинам они не могли, а долины мелкие, как и горные отроги все, как назло, лежали поперек пути. Приходилось постоянно спускаться и вновь взбираться наверх. В результате пятьдесят верст пути по карте заняли у отряда целых четыре дня. Возглавляли армию проводники из местных индейцев. Гриша с Тропининым и Шелопухиным шли позади всех, наблюдая перед собой длинную змею из сотни людей и нескольких мулов. Привычная с детства природа северной Калифорнии менялась чуть ли не с каждой верстой.

Четырехфунтовая пушка хоть и считалась легкой, для перехода по такой местности не предназначалась. Мулы её тащить не могли — тяжелый ствол требовал противовеса с другой стороны вьюка, и вместе получалось слишком тяжело для одного животного.

— Нужно придумать что-то вроде седла, чтобы грузить ствол прямо на хребет, — сказал Алексей Петрович.

Гриша подумал, что при такой конструкции центр тяжести окажется слишком высоким и мул едва споткнувшись просто слетит с тропы. Гораздо проще тащить пушку на волокуше, но тут в дело вступало трение, а значит требовалось животное посильнее тех, что им предоставил Кытманов. Так или иначе, пока груз тащили тимуровцы, как наиболее жилистые бойцы. Но и они изрядно намучились с орудием.

На третий день пути отряд достиг реки Святого Лаврентия, которая спускалась прямо в залив Монтерей. Именно на её берегах расположилась миссия Санта-Круз и деревня переселенцев.

Здесь идти стало намного легче и намного опаснее. Чурмут и Маталан предложили отправить вперед небольшую группу, чтоб разведать путь и подходы к миссии. Предложение выглядело разумным — их армия могла привлечь внимание одним только скрипом поклажи и топотом сапогов. Вместе с индейцами и Шелопухиным в разведку отправился Гриша, так что он стал одним из первых, кто увидел миссию Санта-Круз и небольшое поселение Бранчифорте.

Разведчики засели на возвышенности над берегом реки и наблюдали за жизнью испанцев в течении целого дня.

Как им объяснял Кытманов, Бранчифорте в отличие от Сан-Хосе, заселили бывшими преступниками из Гвадалахары. Там не имелось даже алькальда, который управлял бы городком и решал споры. Поселение даже не получило статуса пуэбло, а Гриша мог воочию увидеть разницу между ухоженными строениями миссии и тем, что походило на вымершую от оспы или чумы деревню. Обитатели Бранчифорте не обрабатывали землю, не собирали урожай, не пасли скот. По большей части они сидели перед своими убогими хижинками, подставляя солнцу обноски, которые считали приличной одеждой и курили то, что считали приличным табаком.

— Эти воевать не станут, — с удовлетворением отметил Шелопухин. — Возвращаемся.

Пришло время действовать. В штурмовую группу Гришу не пригласили. Её основу составили индейцы нутка и парни Шелопухина (половина из них тоже были индейцами разных племен). Тропинин решил воспользоваться тем, что в глазах европейца дикари выглядят одинаково, тем самым выдать первый акт операции за местный набег. Ряженные и натуральные британцы должны будут появиться позже.

Перед штурмом парни повязали на лица шейные платки, оставив свободными только глаза. Алексей Петрович выступил с напутственной речью:

— Если, не дай бог, попадетесь испанцам или проболтаетесь при посторонних, то легенда будет такая. В залив Сук на Острове приходил британский приватир и набирал людей. Потому что половину его команды выбила цинга и лихорадка. Прослышав об этом вы, кто на попутной шхуне, кто пешком, добрались до залива и поступили к англичанам на службу. Название корабля «Паллада», капитана зовут Воробей, а больше вы ничего не знаете.

Опасения оказались излишними. Парни Шелопухина сделали свое дело по-воровски тихо, быстро, внезапно. Ежедневные тренировки стоили затраченного времени и пролитого пота. Они проникли в миссию с нескольких сторон, что стало полной неожиданностью для монахов и их эскольтов. Двух охранников пришлось повалить на землю и связать, остальные сопротивления не оказала. Вместе с послушниками и монахами их загнали в бараки и там заперли.

— Будете сидеть тихо, никто не пострадает, — заявил на испанском Шелопухин.

Тропинин предпочел не контактировать с пленными. Не светить рожей. как он выразился.

— Мой но абло эспаньол. Мой есть пирата инглес, ферштейн?

Допрашивать обитателей миссии не имело смысла. Жители Бранчифорте выглядели более перспективно в плане получения информации. Шелопухин представился капером Джеком Воробьем и с помощью Скипджека занялся опросом местного населения. Получив на руки несколько шиллингов (специально приготовленных на такой случай) и бутыль с самогоном (бутыль подобрали китайскую), бывшие преступники быстро разговорились.

За несколько лет существования жители Бранчифорте едва поставили дома (все те же глинобитные постройки), причем поставили где попало, потому что план поселения, изложенный на бумаге и утвержденный начальством, потерялся в самом начале колонизации. За прошедшее время люди ничего толком не вырастили, а напротив, нуждались во внешних поставках. Поскольку власть думала о них в последнюю очередь, поселенцы жили в нищете. Вспомнив бурное прошлое, они приворовывали продовольствие из запасов миссии, а также сманивали на вольные хлеба послушников. Местных индейцев испанцы называли костеньо. Те увлекались игрой в кости и карты, залезали в долги и, быстро перенимая воровское ремесло, расплачивались украденными из миссии вещами. В общем, к неудовольствию монахов, шло медленное разложение паствы.

Но миссия пока еще держалась на плаву. Здесь нашлись и лошади, и мулы, и повозки. Целый день у пиратской армии ушел на то, чтобы сформировать нечто похожее на караван. Теперь им предстояло пройти пятьдесят миль вдоль берега. За один день никак не управиться.

— Обычно обоз встает на ночевку на ранчо Лас Салинас, — рассказали местные. — Там опасная переправа через реку.

— Ранчо? — забеспокоился Шелопухин.

На карте никаких ранчо не значилось. А лишние свидетели могли помешать, поднять тревогу.

— Заброшенное ранчо, — пояснил им бывший воришка. — Братья-как-их-там сперва взялись за дело, но быстро отказались от затеи.

— Там надо много работать, а работать некому, — пояснил другой. — Нанять работников невозможно. Индейцы предпочитают миссию или вольную жизнь.

Армия выдвинулась ранним утром. Им пришлось оставить часть людей в миссии и поселке, чтобы предотвратить утечку информации. Гриша считал это наиблее уязвимой частью плана. Ожидание галеона могло затянуться, а с каждым новым днем увеличивался и риск разоблачения. Любой случайный проезжий мог увидеть чужаков, разнести новость по всему побережью.

Несмотря на октябрь сильная жара и не думала спадать. Только ночью приносило бризом прохладу. Небо большую часть дня оставалось чистым. Иногда над океаном собирались тучи, но они точно не решались наступать на сушу и исчезали.

— Похолодает только в декабре, — пояснил им Чурмут. — Тогда и дожди пойдут.

Фальшивый обоз с продовольствием не мог заглушить чувство голода. В животе постоянно урчало. Гриша достал из заплечной сумки последний пирожок с картошкой и луком. Тот уже зачерствел, но оказался вполне съедобным. Тропинин заранее предупредил парней, чтобы не употребляли местную еду, а с собой не брали ничего мясного или рыбного, что могло испортиться на жаре. Поэтому вместо любимых корнуэльских пирогов, Гриша довольствовался картофельными. Консервы же не взяли опасаясь разоблачения.

Вообще-то предполагалось, что они будут харчеваться с яхты, где имелся отличный камбуз, запасы продуктов и даже ледник. Но яхта не могла отправиться с ними через горы. Ей также не следовало появляться в заливе раньше времени.

Первую половину пути вдоль берега преодолели довольно быстро, так как дорога теперь была ровной, а многие ехали верхом на лошадях и мулах или в повозках, запряженных волами.

Ночевать остановились у брошенного ранчо Лас Салинас на берегу реки, которая называлась Рио-де-Монтерей [Салинас]. Этим именем здесь вообще любили называть всё, что попадало на глаза: и залив, и крепость, и полуостров, на котором она стоит. Вот даже реку так назвали.

Рио-де-Монтерей возле самого океанского берега словно передумывала сливаться с ним воедино, а поворачивала к северу и шла несколько вёрст вдоль берега, отделяясь от соленой воды узкой косой с песчаными дюнами. До сих пор дорога шла по низкому берегу, что представлял собой каменистую почву, покрытую трещинами. Река нанесла много песка и дорогу проложили там, где песок сменялся относительно плодородной почвой, покрытой травой и полынью. Гриша подумал, что здесь можно отлично выпасать скот, но вряд ли получится вырастить что-то путное — землю обильно покрывали всё те же камни. Не удивительно, что ранчо забросили. На его месте сейчас не осталось ничего, кроме недостроенного, а возможно уже разрушенного дома. А так как строение все равно не могло вместить всех участников рейда, люди и животные заночевали в дюнах.

У них оставалось достаточно сил, чтобы пройти часть пути ночью, но форсировать реку в темноте Тропинин не решился. Впрочем наутро река оказалась мелкой. Как рассказал Маталан уже через месяц начнется сезон дождей и на этом месте возникнет бурный поток, сметающий все на пути. Гриша подумал, что лучше бы галеону прийти вовремя. а отряду управиться с ним побыстрее, иначе поток затруднит обратный путь.

Показав дорогу на Монтерей, Чурмут и Маталан вернулись на север. Им не стоило появляться в компании с английскими каперами.

Перед Монтереем все опять спешились. Негоже бедным горожанам и индейцам являться под стены крепости, подобно кавалерийскому полку. Лишних лошадей и мулов спрятали в сосновом лесу. Люди европейской внешности спрятались в повозках, индейцы нацепили одежду похуже и понуро брели пешком.

Оборона Президио со стороны суши выглядела хлипкой и в основном соответствовала рисунку, показанному Кытмановым, а также его рассказам. Стены оказались даже ниже ожидаемого. К тому же из загонов для скота, что расположились вокруг крепости, внутрь сквозь стену вели проходы, через которые при желании можно было ворваться. Такая крепость могла защитить от враждебных индейцев, но не от европейского противника. Даже легкая пушка легко разнесла бы хлипкие стены в щепки. Форты и пакгаузы меховых компаний, что русские, что английские, что французские выглядели куда более мощно. Их сооружали из срубов, нередко засыпая простенки камнем и песком, а толщина бревен спокойно держала картечь и небольшие ядра. Здесь же на юге, хотя и имелись достойные упоминания леса, цельные стволы дерева почти не использовали. То ли из-за трудностей с доставкой (ни полноводных рек, ни приличных дорог), то ли из экономии.

С другой стороны, испанцы сухопутной армии и не опасались. Они боялись вторжения со стороны моря — главным образом англичан или русских. Поэтому большая часть укреплений смотрела на запад, в бухту, причем сама крепость стояла в глубине суши так, чтобы ядро не смогло долететь с корабля. А ближе к береговой линии возводили земляной вал с пушечными позициями. Всё вместе это называлось Эль-Кастильо, то есть собственно крепость.

Дорога от миссии Санта-Круз шла берегом залива и заканчивалась у южной стены президио. Главные же ворота располагались на восточной стене, откуда начиналась короткая дорога, ведущая к другой миссии под названием Сан-Карлос. Она пересекала холмистый полуостров Монтерей и если бы организацию обороны поручили Грише, он поставил бы крепость на одном из холмов. Но у испанцев имелись свои резоны. Таскать припасы с корабля вверх по склону и так далеко от берега они, похоже, не желали. Да и орудиями испанцы располагали слабыми, а значит их приходилось ставить ближе к морю.

Зато возвышенность в полуверсте от стен президио, показалась подходящей Тропинину. Этот холм, даже гора, с поросшими кипарисами и красными соснами склонами, доминировала над местностью.

— Поставим на склоне пушку, — распорядился Алексей Петрович. — Если что-то пойдет не так, я подам сигнал выстрелом в воздух. Тогда мы уйдем с линии огня, а вы бейте по воротам снарядами. С такого расстояния не промахнетесь, а трех-пяти выстрелов хватит, чтобы устроить широкий проход.

Небольшой отряд, пользуясь зарослями кипариса, незаметно отделился от каравана.

Сам Тропинин, натянув шляпу поглубже, пошёл во главе обоза. Гриша отправился вместе с начальником, но предпочел разместиться в повозке. Здесь, укрытые от глаз, лежали заряженные дробовики, прятались среди мешков и корзин под тентом тимуровцы, парни Шелопухина и англичане. Те из отряда, что выглядели щуплыми и смуглыми, шли рядом, изображая из себя крестьян. Их лица дополнительно измазали сажей и грязью, чтобы не привлекать внимания северной белизной и не быть узнанными, если дело закончится неудачно.

Тропинин не намеревался устраивать осаду президио равно как желал избежать и штурма. Караван из животных и груженых продовольствием повозок могли пропустить внутрь без лишних расспросов. А если примитивная хитрость не прокатит, они в любом случаем окажутся вплотную под стенами и тогда всё решит быстрый натиск. Пушка разобьет ворота, а им останется ворваться внутрь. Желательно не пролив крови.

— Бескровный захват позволит склонить пленников к сотрудничеству, — убеждал Тропинин. — Под угрозами они могут много чего наплести, а вот достойное обхождение развяжет бедолагам языки. Особенно полукровкам и индейцам.

Им повезло. Беспечность испанского гарнизона могла бы стать назидательным примером того, как не следует нести караульную службу. Ворота оказались не только не заперты, но раскрыты. Козы и куры свободно заходили внутрь через широкую щель в поисках то ли тени, то ли пищи. Коровы паслись где попало. Лишь лошади стояли в конюшне и свиньи содержались в загонах, устроенных вдоль внешних стен.

Хотя караван с продовольствием мог считаться значительным событием в здешней неспешной жизни, его прибытие никого не удивило и особой радости обитатели президио не испытали. Солдаты лениво выбирались из своих лачуг, расположенных вдоль внутренних стен и вглядывались в лица прибывших, ища, вероятно, знакомцев. Подозрений, однако, не возникло ни у кого из них. А если бы и возникло, времени на осознание уже не осталось.

На центральный плац вышел практически весь гарнизон, что и определило успешность атаки.

Парни Шелопухина, тимуровцы и англичане внезапно выскочили из фургонов, «крестьяне» и индейцы вытащили из-за пазух пистолеты, похватали из повозок дробовики и клинки. Все, кто знали испанский, на разный лад заорали:

— Ни с места, если хотите жить!

— Оружие на землю!

— Вы окружены!

Затем прозвучали английские фразы и несколько выстрелов в воздух.

— За короля Георга! — заорал Скипджек.

— Смерть папистам! — подхватили его товарищи.

Заплакали дети, закудахтали куры, завизжали поросята. И всё затихло.

Им удалось ошеломить гарнизон. Солдаты даже не подумали оказать сопротивление, а редких офицеров шелопухинские бойцы быстро взяли под опеку.

— Проще чем отнять конфетку у ребенка, — шепнул довольный Тропинин Грише.

Тимуровцы разоружили всех, кто находился во дворе. Кого сбили кулаком, кого ногами. Большинство сдалось на милость победителя добровольно. Первая часть плана была исполнена. Монтерей был взят.

На батарее, обращенной к заливу, людей и вовсе не оказалось. Похоже, почти все они подтянулись в крепость, когда на горизонте появился обоз. Правда, пороховой погреб охранял часовой. Но и он не оказал сопротивления. На валу стоял десяток старых чугунных пушек с гербами Кастилии (замки и львы) и одна совсем древняя бронзовая.

Оставалось обезопасить тылы. Короткий путь в миссию Сан-Карлос лежал через горы и холмы, длинный и неудобный — вдоль береговой линии. Шелопухин с небольшим отрядом верных людей использовал оба пути, чтобы не упустить какого-нибудь случайного прохожего или беглеца. Хотя монахи отдавали безопасности не меньше внимания, чем королевские войска, проблем с эскольтами не возникло.

В полночь с пушечной батареи запустили ракету, подав знак яхте «Елена». Она вошла в бухту на следующий день и приступила к разгрузке.

Местный порт больше походил на рыбацкую деревушку. На берегу почти никаких построек, лишь несколько сбитых из досок сараев. На шестах висели рыболовные сети, а в море примерно на пятьдесят футов уходили мостки. По причине отлива часть сооружения возвышалась над пляжем. Рядом лежал на боку баркас. Несколько лодок поменьше заранее оттащили вглубь суши, чтобы не достал шторм.

Припасы пришлось таскать вверх по узкой тропке, что вела к крепости.

Разгрузив яхту, её тут же перегнали на другую сторону полуострова в маленький заливчик за мысом Пискадеро возле миссии Сан-Карлос.

— Пустые жестянки из-под консервов, упаковку, любой мусор, что может навести на наш след, все должны выбрасывать в этот ящик, — показал Тропинин. — Позже мы его заберем и затопим в море.

Захватив крепость и миссию они сразу же занялись приготовлениями к возможному визиту гостей. До прихода галеона никто не должен был догадаться о смене власти. С виду всё выглядело как прежде. Несколько переодетых бойцов несли караул на угловых башнях и возле порохового погреба, остальные старались без причины не высовывать носа. В загоны вернулись куры, козы, свиньи, в дома бабы и ребятишки. На окрестных холмах, на идущих с юга и востока дорогах расставили секреты. Любой путник, гонец или торговец, равно как и небольшой отряд, обязательно был бы замечен и попал бы в ловушку.

Это, однако, было лишь половиной дела. Чтобы успешно овладеть галеоном им требовалось изучить сухопутные и морские порядки испанцев. Началась рутина — допросы пленных, местных индейцев, изучение документов. Офицеры, понятно, сотрудничать с «англичанами» не пожелали, а большинство из солдат при всем желании ничего полезного сообщить не смогли. Да и желания особого не проявляли, не столько даже из-за присяги испанской короне, сколько в силу природного равнодушия и апатии.

Гриша с Шелопухиным пересматривали письма и документы. Допросами занимались Скипджек и один из парней Шелопухина — Степан Мясоедов, хорошо знающий испанский и английский. Мешанина крови в его жилах не позволяла определить ни нацию, ни даже материк, с которого вышло большинство его предков. Происхождение в Виктории не имело значения, а Тропинин и вовсе утверждал, будто предки всех людей появились из Африки. Ну, а Скипджек являлся природным англичанином и всячески это подчеркивал.

Гриша был рад, что ему выпало заниматься бумагами и не пришлось участвовать в расспросах. Испанские солдаты вызывали у него отторжение и брезгливость. На них ползали вши, их кожу покрывали язвы непонятного происхождения, а офицеры отличались от подчиненных лишь более богатой одеждой.

— По возвращении, нам придется постричься наголо, — согласился с секретарем Тропинин.

В Виктории, как и в других городах гигиене придавали особое значение, а борьба с мелкой и крупной паразитической живностью являлась неотъемлемой частью этой программы. С детства все знали, что крысы и блохи разносят чуму, вши — тиф, а комары лихорадку, что сонм невидимых глазу паразитов поменьше ждут вас в стоячей воде, немытой зелени, плохо прожаренном мясе.

Однако, дело есть дело и Скипджек с Мясоедовым постарались справиться с ним побыстрее. Сведения им пришлось собирать по крупицам. Оба дознавателя намекали, что неплохо бы применить к пленным более убедительные аргументы или хотя бы припугнуть таковыми. К счастью, к пыткам прибегать не пришлось. Внезапно у них появился отличный информатор — разговорчивый сержант Мигель.

Сперва он тоже молчал, как и большинство солдат, но постепенно освоился и когда оставался один на один охотно начинал, что называется, петь.

Мигель был местным старожилом, но не проявлял лояльности ни к королю, ни к гарнизонному начальству. От него дознаватели получили большую часть секретов (конечно перепроверив сведения перекрестным опросом других солдат).

— Здесь стоит каталонская рота или как её там, — доложил Мясоедов. — Короче та самая, которая давеча высаживалась в заливе Нутка. Временным губернатором этой части Калифорнии служит Педро Альберни. Он тоже участвовал в том деле.

С губернаторами у испанцев выходила какая-то чехарда. Прежний то ли умер, то ли отправился на покой. Мигель толком сказать не мог. Нового вроде бы назначили, но он ещё не прибыл. Так что старый солдат Альберни исполнял обязанности начальника.

— Интересно, мог ли он кого-то из нас заприметить во время войны в заливе и посещая меховую ярмарку? — спросил Шелопухин, когда начальство собралось в узком кругу.

— Вряд ли он нас узнает, — рассудил Тропинин. — Но на всякий случай надо исключить любые контакты. Отберите оружие и заприте его в губернаторском доме. Поставьте пару индейцев в охрану.

— Сбежит, — подумал вслух Шелопухин. — Опытный вояка. Что ему пара индейцев? Лучше отправим его на ранчо в глубину материка. Неподалеку есть одно Хосе Соберанеса. Мигель говорит, там хорошая крепкая овчарня, да и конюшня не хуже.

— Нехорошо губернатора в овчарню, — заметил Тропинин. — У него жена.

— А как бы поступили пираты? — спросил Шелопухин.

— Прирезали бы? — фыркнул Тропинин. — Но мы не пираты. Мы каперы, а это совсем другое. Давай отправим его к монахам. Там сторожей побольше и лишняя семья никому не помешает.

Временный губернатор потребовал встречи с предводителем каперов, но ему отказали, а вскоре перевезли вместе с женой в закрытой повозке в миссию, где поселили в отдельном бараке. Солдат, кто отказался сотрудничать, вместе с женами и детьми отправили на ранчо их бывшего сослуживца Хосе Соберанеса. Там всех оставили под небольшой охраной без офицеров и сержантов. Не то, чтобы пленники оказались недовольны неожиданным отдыхом. Но всегда лучше застраховаться от ретивых служак. Вдали от начальства их некому будет сплотить для сопротивления.

Офицеров оставили в Монтерее, но запретили покидать дома и общаться между собой. Окна домов, что выходили на плац, завесили и закрыли ставнями. Дома охраняли индейцы, а раз в день заключенным приносили еду.

Охрана пленных требовала людей и в Монтерее, и в миссии, и на ранчо, а ведь часть пришлось оставить в Санта-Круз и Бранчифорте. Частная армия таяла даже не вступив в бой. Куда проще было бы взять с благородных донов слово, или собрать всех офицеров в одном месте. Но сохранение тайны требовало убрать их с глаз, а безопасность — отделить господ друг от друга и от плебеев.

— Чёрт, я не представлял, что будет так сложно, — посетовал Тропинин.