Хозяева океана

Глава 32 Верхняя Калифорния

Гриша не любил открытое море и плохо переносил качку, но двухнедельное путешествие на «Елене» почти примирило его с враждебной стихией.

Перед самым походом личную яхту Тропинина временно переименовали в «Палладу», ради чего пришлось снять красивые медные буквы с кормы и выполнить новую надпись. И все ради того, чтобы хоть как-то привязать к миссии старое каперское свидетельство (на тот маловероятный случай, если их перехватит какой-нибудь европейский корабль). Ничего общего между старым фрегатом французской постройки и созданной по особому проекту шхуной Эскимальта не было. Разве что число мачт совпадало. При этом «Паллада» имела классическое вооружение, а яхта несла гафельные паруса. Размерами они тем более отличались. Яхта уступала каперу в тоннаже, но имела выдающееся соотношение ширины и длинны, в то время как обводы толстозадого фрегата следовали старой французской школе. Тем не менее Тропинин видимо сделал расчет на то, что в такой дыре, как Калифорния никто не станет присматриваться к обводам и парусам, а в случае поимки их сразу не повесят, как пиратов.

На собственной яхте Алексей Петрович не экономил, не стремился к сокращению издержек, удобству и скорости производства. Длинный как стрела, укрепленный стальными полосами, обшитый медью, украшенный резьбой, декоративными деталями и живописью корпус выглядел шикарно. До сих пор Гриша лишь раз бывал на борту (тогда шхуна стояла у пирса) и его поразило внутреннее убранство.

Теперь же он мог вполне насладиться удобствами. Каюты с широкими подвесными кроватями, собственными гальюнами, иллюминаторами, вентиляцией, позволяли находиться в них сколько угодно долго. Ни жара, ни духота, ни теснота не гнали обитателей на палубу. Для работы имелся удобный столик с креслом. Общий салон (кают-компания) собирал пассажиров за одним столом, куда с камбуза поставлялись горячие блюда в фарфоровой посуде. Стены украшали картины, холодное оружие, по углам стояли скульптуры, одну из сторон занимал книжный шкаф и глобус, ближе к выходу имелся небольшой бар с бутылками и диваном для курильщиков. Причем дым не заполнял салон, разъедая глаза некурящих, а удалялся через вентиляционную решетку.

К роскоши прилагались и средства спасения, которые могли поддержать жизнь человека даже в открытом океане. Плотики из бочонков, буйки, шлюпки и даже спасательные жилеты, наполненные высушенной шолой и пробкой.

На случай встречи с любителями наживы «Елена» имела с каждого борта по шесть пушечных портов, за которыми скрывались четрехфунтовые орудия — короткоствольные, как карронады, но мощные, стреляющие оперенной гранатой. Несколько вертлюжных пушек на полуюте и в носовой части предназначались для отражения абордажа и заряжались картечью. Разумеется, в распоряжении команды и пассажиров имелось лучшее стрелковое оружие и ручные гранаты. В общем, по своим боевым возможностям это был настоящий корвет.

Но в отличие от всех прочих корветов, рассекающих океаны мира под любым флагом, «Елена» имела паровой двигатель. Причем не массивную чадящую судовую машину, вроде тех, что ставились на пароходы Аткинсонов или стационарных монстров на фабриках. Это был изящный легкий мотор.

Он занимал мало места и требовал кочегаров только для растопки. Тропиинн придумал оригинальное питание — пасту, которую он составлял из жира морских животных и угольной пыли, что оставалось при перегрузке и транспортировке угля и не стоила ничего. До сих пор ей не находили достойного применения. Обычно сбрасывали в море или использовали как добавку к дешёвой краске. Но Алексей Петрович всему находил применение.

Особый шнековый механизм отправлял пасту в топку и равномерно распределял по колосниковой решетке. На тот случай если паста закончится, машинист мог открыть заслонку и забрасывать твердое топливо обычным образом.

Двигатель приводил в действе винт, о конструкции которого Тропиинн не так давно рассказывал на совещании по морским делам.

— Технологии способны на многое, — хвастал начальник, показывая секретарю яхту. — Например, можно сделать особые стабилизаторы и они снизят качку. Или устроить бульб на носу и увеличить скорость. Правда это довольно сложные штуковины и подойдут лишь большим кораблям.

Кажется Алексей Петрович считал, что технологии способны решить любую проблему.

Но пока будущее не наступило, а качка ощущалась в полную силу, Гриша половину пути пролежал на койке.

Благодаря конструкции «Елена» оторвалась от «Ворона» и прибыла в Сосалито гораздо быстрее. А ведь «Ворон» считался весьма ходким судном.

Пользуясь оказией Тропиин посетил Аграрный институт и прихватил секретаря. Грише пришлось сидеть молча и краснеть под пытливыми взглядами отца. Но разговор о молодом помощнике не зашел ни разу. Речь шла о доставленных «Незеваем» саженцах и семенах каучо.

— Мы высадили все саженцы, н только пятую часть семян, — доложил отец. — Слишком велик риск, что они не взойдут. Всё сделали согласно записке Монтеро. Выделили в оранжерее отдельную секцию, повысили там температуру, освещенность и влажность. Будем надеяться, что этого хватит.

— Нам нужны обширные плантации для сбора каучука в промышленных масштабах, — вздохнул Тропинин.

— Для высадки в открытом грунте лучше поискать более подходящий климат.

— На Оаху, как я понимаю, слишком сухо, — предположил Тропинин.

— Там хотя бы не бывает холодов, — заметил старший Смородин.

Шхуна «Кусай» всё ещё не вернулась, поэтому новых сведений о каучо в Сосалито получить не могли. Начальник с отцом обсудили варианты и в целом сошлись на том, что следует поискать место среди островов Южных морей. Где-то, да должны найтись подходящие условия.

Вечером Гришу наконец-то отпустили на побывку домой. Но провести в родных стенах ему удалось всего лишь ночь. Утром Алексей Петрович вновь призвал его под свои частные знамена. Чтобы не поднимать лишний шум и не спугнуть испанцев подозрительной суетой, они оставили яхту в Сосалито и отправились в Сан-Франциско небольшой группой, наняв местного лодочника. С ними отправился Шелопухин и Пабло.

В Сан-Франциско располагался форпост Складчины. Передовым пикетом конных мушкетеров командовал лейтенант Егор Кытманов, сын бичевинского приказчика. Кроме военных здесь обитала крестьянская семья, которая возделывала огороды заложенные ещё испанской экспедицией Портолы, а также два десятка окультуренных индейцев, в основном бежавших от миссионеров.

Лейтенант принял их тепло и с видимым облегчением. Про войну между Испанией и Россией он уже знал и рад был переложить ответственность на старшего начальника.

— Митя Чеснишин предупредил, добрая душа, не поленился заехать.

— И что думаете?

— Давайте посмотрим.

Кытманов достал карту и развернул на столе, придавив углы чугунной чернильницей, статуэткой и чайником.

Карта южной части Верхней Калифорнии, которую контролировали испанцы, не отличалась точностью. Основные поселения, крепости и дороги на ней были указаны, как отмечены реки, горы и береговая линия. Индейцы подробно описывали ориентиры, приблизительную высоту гор и расстояния, измеряемые временем пути, однако, свести всё это вместе и положить на карту оказалось непросто.

— Мы имеем глаза и уши почти в каждом испанском поселении вплоть до Санта-Барбары, — сказал лейтенант. — Но надо учитывать, что это индейские глаза и уши. И они передают вести через других индейцев. Поэтому сведения могут немного…

Кытманов замялся, подыскивая нужное слово.

— Искажаться, — предложил Гриша.

Лейтенант взглянул на него немного рассержено, но кивнул.

Выяснилось, что местные индейцы занимались контрабандой, переправляя товары на ту сторону и возвращаясь с полновесным серебром. Дело в том, что испанские солдаты хоть и получали относительно высокое жалование (выше даже рядовых мушкетеров Виктории), могли потратить его только на предложенные властями товары, а они продавались по сильно завышенным ценам. В Сосалито же любые товары, в том числе европейские и китайские стоили в несколько раз дешевле, чем пользовались индейцы, состоящие на службе Складчины. Помимо прочего контрабанда позволяла подобраться поближе к испанским секретам.

Общей разведкой на континенте заведовал Анчо, возглавляющий отдел по делам индейцев. У него имелись свои люди почти в каждом племени, в том числе на испанской территории и за водоразделом — в британских владениях. Но мушкетеры предпочитали получать сведения из первых рук и быстрее, чем могла бы предложить контора в Виктории. Поэтому каждый гарнизон на пограничных территориях обзаводился своими шпионами. Со временем из этого могла бы вырасти единая военная разведка, но так далеко никто не заглядывал.

— Всего у испанцев от Сан-Диего до наших рубежей около трех сотен солдат, включая канониров, — сообщил Кытманов. — Опасаются они в основном англичан. Даже засылают к диким индейцам гонцов, которые на все лады рассказывают, что англичане хуже испанцев.

— Про русских ни слова?

— Пока не слышал о таком.

— Тем лучше. А что с укреплениями?

— В основном испанцы укрепляют Сан-Диего, свозят туда материалы. Там своего дерева мало. Монтерей укреплен слабее, но тоже достойная крепость. У них это называется Четвертый военный округ.

— Какова дислокация?

— После битвы в заливе Нутка испанцы поставили президио немного южнее нашей крепости. Назвали тем же именем — Сан-Франциско. Но там только передовой пикет, вроде нас. И не спутайте, есть ещё и миссия с таким названием.

Гриша подумал, что по побережью залива Сан-Франциско это название расползалось, как червяки по грядке после дождя.

— Солдаты не очень довольны службой. Им обещали выделить землю, но под носом у нас обзаводиться хозяйством радости мало. Их лейтенант проводит больше времени в Сан-Хосе.

— А что Сан-Хосе?

— Там своих войск нет. Горожан пригнали двадцать лет назад человек семьдесят, так называемых побладорес, из которых только пятнадцать было мужчин. Остальные женщины и дети. За это время население выросло в основном за счет тех самых детей. Живут бедно. Выращивают в основном кукурузу и фасоль, большую часть урожая отдают властям в счет долга за выданную землю. Три года назад весь город смыло наводнением, они вновь отстроились, но богаче не стали. Теперь там только хижины из обмазанных глиной прутьев.

Воспитанный на составлении энциклопедических статей, Гриша живо интересовался устройством поселения, его жителями. И теперь жадно впитывал даже ту информацию, которая вряд ли могла помочь в авантюре.

Испанцы имели на побережье три вида поселений: религиозные миссии (на севере это были францисканцы), военные президио и гражданские пуэбло. Сан-Хосе-де-Гваделупа считался городом. Не миссией с монахами, не президио с солдатами, какие вице-король скупо разбросал тут и там по всей Калифорнии, а пуэбло. Со своим главой — алькальде. Миссия Санта-Клара находилась рядом, на другом берегу реки, там проживало несколько сотен индейцев-неофитов. Одни постоянно, другие приходили время от времени. Они пасли овец, лошадей, мулов, свиней, растили пшеницу ячмень и кукурузу.

Но в Сан-Хосе поселились обычные горожане, вернее селяне, потому что основным промыслом их стало выращивание зерна для снабжения войск и администрации. Поселенцам раздали землю вдоль реки, они отстроились, обзавелись домашними животными и надеждами на лучшую жизнь. Все они, конечно, прибыли сюда не из метрополии, а переселились из других провинций Новой Испании. Если не считать алькальде, основную массу горожан составляли креолы или метисы. Гачупинов — чистокровных испанцев или каталонцев, что обзаводились обширными поместьями, здесь пока не имелось, но южнее несколько участков земли под ранчо раздавали отставным солдатам.

И хотя число жителей не превышало полутора сотен, всё же это был город.

— А это что за городок? — спросил Тропинин, указав на отметку на карте.

— Это миссия Санта-Клара, а на восточном берегу залива другая миссия, она тоже называется Сан-Хосе.

— Там есть войска?

— Только обычная охрана от разбойников и диких индейцев. Их называют эскольты, то есть защитники. Обычные наемники из отставных. Войска все сосредоточены в Монтерее. По нашим сведениям их сейчас там с полсотни солдат и офицеров, а ещё с десяток эскольтов миссии Сан-Карлос.

— То есть на границе солдат практически нет?

— Ну какая здесь граница? — пожал плечами Кытманов. — Ещё при прежнем лейтенанте испанцев предупредили, чтобы не пересекали реку Сан-Хоакин в нижнем течении, а в остальном селились, где угодно. Вроде пока на этом и ладим.

— А если война?

— На случай военных действий у нас есть план. Даже два. Первый — сидеть тихо и оборонять рубежи. Второй, если возникнет в том необходимость, ударить по Сан-Хосе и миссии Санта-Клара.

Кытманов ребром ладони провел от залива вдоль реки Гваделупа.

— Тем самым мы одновременно рассекаем испанские владения и отрезаем их от поддержки с юга. А потом можно разделаться с каждой миссией или президио по очереди.

— Складчина решила не вмешиваться в эту войну, насколько будет возможно, — сказал Тропинин.

— И слава богу! — Кытманов перекрестился.

— Но у меня есть, так сказать, частное дело против испанцев, — обтекаемо сообщил ему Тропинин. — Ваших парней, разумеется, это никак не затронет. Но если поможете с советом, разведкой и проводниками, буду весьма признателен.

Кытманов потеребил жиденькую поросль на подбородке. Признательность главы Складчины дорогого стоила, а от его людей даже не требовалось проливать кровь.

— Что ж, помогу чем смогу.

— Мне бы хотелось, чтобы о нашей… экспедиции никто не знал. Мы будем выдавать себя за банду английских пиратов. В отряде все говорят на испанском или на английском. И главная наша цель Монтерей. Вернее, но только между нами, манильский галеон, который обычно делает там остановку.

Глаза Кытманова вспыхнули.

— Эх, с каким бы удовольствием я принял участие, — с досадой произнёс он.

— Мы не можем брать офицеров, — развел руками Тропинин.

— Да я бы взял отпуск, в отставку бы ушел, — отмахнулся лейтенант. — Беда в другом. На той стороне меня каждая собака знает. Я ведь и в переговорах участвовал и с индейцами, что на нашу сторону забредали, лично беседовал. Так что срисуют. А жаль, жаль… хочется хорошей драки.

— Будет ещё на вашей улице драка, — сказал Тропинин. — Испанцам недолго осталось здесь властвовать…

И начальник завел старую песню о скором падении Испанской империи.

Пока не прибыл «Ворон» они оставались в Сан-Франциско и с помощью Кытманова разрабатывали план операции. Лейтенант вытащил из несгораемого шкафа рисунок со схемой крепости и положил его стол рядом с картой Верхней Калифорнии.

Монтерей являлся морской крепостью. Соответственно у противника имелось два пути для его взятия — нападение с суши или атака с моря. Оба варианта имели существенные недостатки.

Как и во многих других испанских крепостях побережья, в Монтерее угрозу с моря считали главной. Причем угрозу прежде всего со стороны англичан. Поэтому выбор положения президио, возведение укреплений и установка огневых средств делались в расчете на атаку флота.

Помимо обычных стен, выстроенных в форме каре, крепость прикрывал земляной вал, на котором располагалась пушечная батарея. И смотрели орудия в сторону гавани. Со стороны суши президио защищала лишь невысокая стена, к которой пристроили сараи, палисадники, загоны с домашней птицей и козами.

Нечего было и думать взять Монтерей с помощью только яхты и шхуны. Тут требовался настоящий флот, а его у Тропинина не имелось.

— А если высадить десант? — предложил Шелопухин и указал на протяженную береговую линию залива.

На карте её изобразили ровной, что с большой долей уверенности означало удобный для высадки пляж.

— Десант сразу заметят, — покачал головой Кытманов. — Весь берег залива к северу от президио как на ладони. К югу берег изрезан, но там довольно крутые скалы, а дальше расположена миссия Сан Карлос, которую тоже не обойти. Так что гарнизон в любом случае успеет подготовиться.

Итак, нападение с моря армии Тропинина оказалось не по зубам и начальство приступило к планированию сухопутной операции. Она имела свои недостатки.

— Если сперва брать Сан-Хосе и потом продвигаться долиной к югу, по побережью поднимется такой переполох, что сюда сбежится весь их четвертый военный округ, — сказал Кытманов.

— И даже если мы возьмем Монтерей, они легко предупредят галеон о засаде, — добавил Шелорпухин. — Костер разведут или шлюпку какую навстречу отправят. И тогда весь план насмарку.

— И хуже того, они поймут, что это напали русские, — загнал последний гвоздь Тропинин. — Тут как англичанами не наряжайся, а все будет яснее ясного. Вряд ли ли английский пират мог появиться посреди залива Сан-Франциско, пройдя незамеченным через Золотые ворота.

Палец Алексея Петровича проследовал по означенному на карте прибрежному горному хребту и остановился у северной оконечности залива Монтерей.

— А ваши люди, которые глаза и уши, не могут помочь с проникновением вглубь испанских территорий? Если провести нас мимо Сан-Хосе и военных постов, чтобы мы оказались сразу под стенами крепости. Пусть потом гадают, откуда там взялись англичане. А мы «Елене» дадим пройтись пару раз мимо Монтерея с британским флагом. Запомнят, а потом сами сложат два и два.

— Надо подумать, — Кытманов поскоблил ногтями щетину на подбородке. — На ваше счастье многие из индейцев даже не знают, кому передают сведения. Думают, что своим соплеменникам.

— Разумно.

— Но как только увидят вас, могут догадаться. Люди-то не глупые, хоть и дикие.

— Как я уже говорил, мы будем выдавать себя за англичан.

Кытманов задумался, покачал головой.

— Но послушайте, — сказал он. — Дорога в Монтерей всё равно идет вдоль берега залива и ваш отряд увидят заранее, как если бы вы высадили десант. Какой тогда вообще смысл тащиться по горным тропам?

— А другой дороги нет, чтобы прямо под крепость?

— Есть дорога с востока, из внутренней долины, но к ней скрытно не подобраться.

До сих пор Гриша молчал, так как к начальству не относился и военным не был. Но тут у него вдруг возникла идея. То ли читанные авантюрные книги повлияли, то ли знания местной экономики.

— Вы говорили, что горожане из Сан-Хосе выплачивают властям натуральный налог? — спросил он Кытманова.

— Да, — кивнул лейтенант. — Не налог, а плату за выделенную землю.

— То есть после сбора урожая они везут это все в какое-то место.

— В Монтерей и везут, — подтвердил Кытманов. — Там всё начальство сидит, и гарнизон кормить надо. Монахи хоть и жируют сами, не больно-то с солдатами делятся.

— И когда доставка?

— Всю осень. Через пару недель очередной обоз должен отправиться.

— Можно под видом обоза войти в Монтерей, — закончил идею Гриша.

— Хорошая мысль, Григорий, просто отличная. Вот только, телеги с лошадьми мы по горам скрытно не протащим, а если сперва захватим Сан-Хосе, то опять же выдадим себя с головой.

— Верно, — согласился с ним Шелопухин и постучал пальцем по карте на отметку между Сан-Хосе и Монтереем. — А что здесь?

Кружок на самом севере протяженного берега залива Монтерей не имел подписи.

— Миссия Санта-Круз, — ответил Кытманов. — Святой крест по-нашему.

— И продовольствие везут по этой дороге?

— Чаще всего.

— У монахов наверняка имеются и повозки, и лошади, и мулы, — пояснил мысль Шелопухин. — Можно захватить миссию и отправиться в Монтерей под видом конвоя из Сан-Хосе. А потом пустим слух, будто англичане высадились в Санта-Круз с моря.

— Там и свой городок есть, Бранчифорте, — добавил Кытманов. — На карте его не обозначили, потому что совсем недавно поставили. Население тоже обязано снабжать Монтерей. Но в отличие от Сан-Хосе туда поселили бывших преступников, а они не особенно жаждут работать на земле.

— Отлично, — Алексей Петрович хлопнул ладонью по карте. — Мы используем этот момент. Через горы пойдем налегке небольшим отрядом, и действовать будем быстро. Возьмем с собой только одну пушку. Остальные прибудут уже в Монтерей на яхте и «Вороне».

Тропинин потеребил мочку уха.

— Итак, нам нужны проводники, — сказал он.– А затем вернемся в Сосалито и отберем лучших в передовую группу.

Кытманов распорядился и солдат привел двух индейцев, возраст которых Гриша определить затруднился. Индейцы довольно часто сбегали от испанцев. Правда большинство возвращались к своим племенам. Но иногда племена уничтожались болезнью или столкновениями, иногда сами пленники находили жизнь среди европейцев более привлекательной и лишь не терпели жестокого регламента. Вот такие бежали к русским. Некоторых из них удавалось поставить в строй.

— Чурмут и Маталан, — представил их Кытманов. — Оба выходцы с побережья Монтерейского залива.