Железный лев. Том 3. Падаванство

Часть 1 Глава 6

1848, июль, 19. Лондон

Королева Виктория медленно помешивала изящной ложечкой в чашке чая, безнадежно испорченного молоком. Деликатно и очень умело, умудряясь совершенно избегать постукивания по бортикам.

Рядом расположился ее муж, принц Альберт.

Просто сидел и смотрел с презрением на лорда Палмерстона, стоящего перед ними с видом совершенно неловким и растерянным. Так, словно он не добежал на уборной и крайне этого стеснялся.

— И как это понимать? — тихо спросил муж королевы.

— Меня ввели в заблуждение.

— И как часто вас вводят в заблуждение? Вы вообще в состоянии занимать свою должность, если вас так легко ввести в заблуждение?

— Это первый и единственный раз, сэр.

— Первый раз… — покачал головой Альберт. — Вам не кажется, что у вас какой-то нездоровый интерес к этому молодому человеку?

— Он выглядит слишком полезным для России.

— И что это оправдывает?

— Если позволите, я объясню.

— Попробуйте. — произнесла королева.

— У меня есть определенные основания считать, что именно этот человек стоит за входом России в Американо-Мексиканскую войну.

— Вот как? Почему вы так решили?

— Его двоюродный дядя был снаряжен и отправлен им в Калифорнию незадолго до этого. А позже имперский корабль уже снабжал того оружием, припасами и продовольствием. Император далеко не сразу согласился во всем этом участвовать.

— Вы уверены?

— Как и в том, что этот молодой человек мало проводит времени в Санкт-Петербурге, однако, за минувший год был приглашен на обед к императору свыше десятка раз. Буквально за пару месяцев. Это очень странно и необъяснимо.

— Соглашусь, пожалуй, это действительно странно, но ничего не доказывает. Мало ли о чем они говорили? У вас же не этих сведений. Вот. Поэтому пока все, что вы сказали — это домыслы. Что-то еще добавите?

— Этот молодой человек сумел организовать производство отличной селитры каким-то новым образом. Быстрым. Дешевым. Что обеспечило Россию порохом. И в случае войны мы не сможем ей навредить, перекрыв поставки селитры.

— Уже хуже, но не более. Мы вот чугуна много льем. И что же? Если с нами кто-то надумает воевать, он побежит убивать наших мастеров? Это же вздор!

— Сейчас этот молодой человек занимается организацией массового выпуска стали, рельсов и нарезного оружия в городе Казань. Получая на все это огромные деньги.

— И какой смысл? — хмуро спросил Альберт.

— Прошу прощения, какой смысл в чем?

— Если все так, как вы описали, то этот Лев — доверенный человек Николая. Из-за чего они много и беседуют. И даже если он занимается контрабандой рубинов из Индии, то император о том знает. А если нет, то едва ли им пожертвует из-за такой малости. На что вы вообще рассчитывали, прося Ее Величество написать то дурное письмо? В чем был смысл вашей затеи? Выставить нас дураками и врунами?

— Вам это удалось. — мрачно добавила Виктория, не давая лорду Палмерстону ответить.

— Ваше Величество…

— Ах оставьте! — махнула она рукой. — Возможно, вы не знаете, но по этому поводу уже пошло шутят в Париже, Берлине, Вене и других столицах. По-разному. Кто-то даже называет все это попытками мести отверженной женщины. Будто бы я влюблена в него. И это еще приличная сплетня. Меня просто полощут в помоях по вашей милости!

— Я… приношу свои искренние извинения.

— Как будто от ваших извинений хоть что-то изменится. — фыркнул недовольно Альберт.

— Император вам ответил?

— О да! — с нескрываемым сарказмом ответила королева. — Поблагодарил за подсказку и заверил, что никакой контрабанды нет. Просто его подданный тайком копал рубины на каком-то руднике в Сибири. Понемногу. Теперь же он смог обязать его увеличить добычу и сдавать ее в казну по заниженным закупочным ценам.

— И все?

— А вам этого мало?

— Ваше Величество, я уверен, что скандал, происходящий в Европе, дело рук графа Орлова. Он достаточно умен для этого. Хотя, признаюсь, для него это не характерно.

— Это не важно, — отмахнулась королева. — Что вы собираетесь предпринять для прекращения этого фарса?

— Нужно ударить по сути слухов и сплетен. Уравновесить их. Если вас обвиняют в том, что вы мстите по обыкновению отверженной женщины, то нужно совершить некие поступки, обратные ожиданию. Например, наградить этого графа. Скажем, каким-нибудь почетным орденом за успехи перед человечеством. Там есть за что.

— Вы полагаете, что он согласится? — усмехнулся принц Альберт.

— Это великая честь!

— Вы представляете, какой будет скандал, если он откажется? Это ведь только усугубит ситуацию. А у этого молодого человека есть все основания нас не любить. Взять хотя бы эту совершенно вздорную выходку нашего посла.

— Но мы же его наказали, а Льву выплатили компенсацию в сто пятьдесят тысяч рублей.

— Едва ли его это удовлетворило. Особенно теперь, после нового выпада. — возразила королева Виктория.

— Ваше Величество, мне нужно некоторое время, чтобы найти его слабости и страсти.

— Времени-то как раз у нас и нет. — хмуро произнес Альберт. — Нужно срочно что-то предпринять для спасения репутации королевы.

— Если не реагировать, то они успокоятся сами. — осторожно произнес Палмерстон.

— А если нет? — процедила она. — Хотите превратить меня в еще большее посмешище⁈

— Сколько времени у меня есть? — еще осторожнее спросил лорд Палмерстон.

— Трое суток. Не более. Люди этого Блумфилда в Лондоне?

— Они погибли. В Санкт-Петербурге была кратковременная вспышка оспы. И помощник Джона как раз контактировал с кораблем, прибывшим из Индии, откуда она и пришла. Так что… их просто не осталось. Нам даже их тел не выдали из-за заразности. Сами похоронили. А Джон сейчас в Аргентине.

— Бумаги его поднимайте. Думайте. Завтра вечером доложите о том, что вам удалось.

— Слушаюсь. Я могу идти?

— Да. — произнесла королева.

— А что там с Калифорнией? — поинтересовался принц Альберт, когда тот было уже пошел.

— Судя по всему, ее заберут русские.

— Зачем она им?

— Мы пока не знаем. Идет война, а потому сведения отрывочны, особенно со столь удаленных театров.

— Хорошо. Тогда спрошу иначе. Зачем Калифорния этому молодому человеку?

— Увы, идет война, — развел руками лорд Палмерстон. — А это глухое местечко Тихого океана. Там даже населения нет. Буквально пара тысяч человек, не считая индейцев. Его мотивы сложно предположить. Он достаточно парадоксален. Поэтому я сегодня же распоряжусь отправить туда пару кораблей и толковых людей, чтобы они все разузнали. Основные силы флота у нас сейчас обеспечивают наше наступление из Канады на юг. Каждый корабль на счету. Но, я полагаю, что-то изыскать получится.

— Хорошо. — кивнул принц Альберт.

— Вы, кстати, обдумайте: как можно было бы его переманить на нашу сторону. — произнесла королева. — Он ведь еще не женат?

— Пока нет, но обручен с дочкой графа Александра Строганова. — заметил Альберт. — Думаю, что вам известно, что сей граф очень близок с семьей императора. В особенности с его детьми. Одна из великих княжон так и вообще живет тайным браком с сыном Строганова. Лев едва ли откажется от такой партии. Слишком уж сильно она его сближает с наследником престола.

— Хорошо, сэр, — произнесла королева Виктория, глядя в глаза лорду Палмерстону, — вы всё это затеяли, вам и разгребать. Завтра доложите о ходе дел. Вам все ясно?

— Предельно ясно, Ваше Величество.

— Тогда я вас больше не задерживаю.

Он вышел.

Нет.

Вылетел пулей.

Дверь закрылась, и принц Альберт вяло произнес:

— Не слишком ли много времени мы уделяем всей этой истории?

— Этот мерзавец сумел поставить на кон мою честь!

— Надо бы написать нашему доброму другу в Париж, чтобы он уже угомонил своих шавок.

— Вряд ли они его послушаются. — фыркнула Виктория. — Он же никто без нас. И, кстати, этот скандал бьет по его положению намного сильнее, чем по-нашему. Но намекнуть ему стоит, чтобы усилил свои попытки остановить эту вакханалию.

— Признаться, я совершенно устал от выходок этого человека. Почему мы не можем просто взять и выгнать лорда Палмерстона? Вы же, моя милая, сами видите, что творится в Европе. Это его рук дело. Скольким нашим родственникам он уже навредил? И ведь это не конец. Не скрою, Великобритании все это выгодно, но нам с вами, чисто по-человечески… — махнул он рукой.

— Увы… За ним стоят очень влиятельные люди. — развела она руками. — И моя честь их волнуют едва ли.

— Тогда пусть они исправляют созданные ими трудности!

— Иначе что?

— Проклятье!

— Моя власть очень сильно ограничена их чрезвычайным влиянием. Палмерстон мерзавец, этого не отнять. Но он должен совершить куда более серьезную ошибку и связанную отнюдь не с моей репутацией. Люди, которых он представляет, должны усомниться в его полезности. Тут-то мы и сможем ударить, легким касанием завершив карьеру этого человека.

— Я очень опасаюсь того, чтобы не открылся ящик Пандоры. — тихо произнес Альберт.

— В каком смысле?

— Если лорду Палмерстону удастся убить этого молодого графа из России, остановится ли он на этом? Ответит ли нам Николай? И не начнется ли резня европейских аристократов? Сделал бы все быстро и тихо, но нет. Вон сколько шума! Это все так непрофессионально.

Королева поджала губы. Ей эта перспектива совсем не понравилась…

Тем временем Лев Николаевич просматривал комиксы.

В формате лубка.

Отдельные листки с нарезкой из нескольких графических эпизодов и короткими подписями. Обычно они делались кустарно и очень в невысоком качестве исполнения. Лев же подошел к вопросу серьезно. И привлек студентов-художников, чтобы они не только разработали образы всех персонажей, но и нарисовали грамотно сценки.

В нужном ему стиле.

Весьма, надо сказать, далеком от всего, что в те годы практиковали. Не анимэ, разумеется, но достаточно близкий. Просто не с такой гиперболизацией, хоть и в должной степени простой, лишенный ненужных и совершенно избыточных деталей. Что, как ни странно, открывало дополнительные возможности для передачи эмоций и смыслов.

Нарисовали, значит.

Профессиональные молодые граверы все это вырезали. Ну и пошла жара. А точнее, многоцветная прокатка.

Лев Николаевич подходил к вопросу самым серьезным образом. Поэтому размениваться на черно-белые лубки не желал. Экономия со спичку, а эффекта недобирается с вагон. Поэтому те самые граверы делали разбивку под стандартную в те годы литографию в восемь цветов. Для каждого из которых свой штамп.

Муторно.

Зато если печатать много — не сильно дороже черно-белых. А Толстой делал огромные тиражи по меркам тех лет. И ставил самые умеренные цены. То есть, практически работал в ноль. Зато эффект от этих лубков превзошел все его самые смелые ожидания!

Сначала они шли ни шатко ни валко.

Но народ распробовал, и, учитывая невысокую стоимость, начал покупать… покупать… покупать. Дворяне-то, кстати, не сильно, а вот люди попроще крайне охотно. Из-за чего пошли переиздания этих номерных лубков. Да-да. Номерных. Все они были связаны общей историей, хотя являлись самостоятельными и логически законченными эпизодами или сценками.

Их делали по двум книгам.

В первой Александр Фомич Вельтман рассказывал аналог приключений «Конана», только в формате апокрифической славянской древности. С колдунами и прочими сказочными элементами. А главный герой являл собой молодого славянина, которого захватили в плен после набега, продали в рабство, но он вырвался на свободу и теперь наводил шороху в местной ойкумене.

Во второй книге Александр Константинович Толстой разворачивал этакий Forgotten Realmsна просторах откровенно сказочного Урала и Сибири с эльфами, гитьянками и прочими волшебными существами. Но в некоем отдаленном прошлом. Тут вообще — огненные шары летали и каменную кожу в качестве защиты накладывали. А приключался сын павшего бога войны, который желал через него вернуться, возродившись…

Сами по себе эти книжки удались.

Ну, по местным меркам.

И их получилось издать и распродать тиражом по пять тысяч экземпляров. Для этих лет — очень прилично. Однако Льву это казалось мало. Поэтому он не только запустил создание настольных игр по этим книгам, в духе DD, но и вот таких комиксов. Лубочных.

И вот они-то выстрелили.

Настолько хорошо, что сейчас готовилось новое большое переиздание обоих книг аж по десять тысяч. Что для середины XIX века выдающийся успех. Да, случались и совершенно невероятные книги, но в основном большая их часть ограничивалась смехотворными тиражами в России. В том числе и потому что они были рассчитаны на дворян, которые не являлись самой читающей публикой.

— Надо бы отдельные листки собирать в журналы. — произнес, продолжая перебирать лубки Лев.

— Надо, но пока сил нет. Игры как выпустим — сразу и займемся. — ответил Алексей Константинович.

— И конкурс какой стоит устроить.

— Что? Зачем? — удивился Вельтман.

— В журналах наших всяких, связанных с литературой, объявить о том, что проводить конкурс на лучший стихотворный образ по такому-то или такому-то персонажу. Деньги на награду победителю я выделю. Можно и пятьсот рублей положить.

— Не слишком много? — спросил Алексей Толстой.

— Думаете?

— Многие бросятся пробовать. Могут скандалы случиться и даже дуэли.

— Не случатся. — улыбнулся Лев. — Мы присланные тексты отберем комиссией какой-нибудь почетной. Кто у нас сейчас в авторитете среди поэтов? Вот их и пригласим за денежку. Чтобы отсеяли всякую дичь. А остальные опубликуем анонимно под номерами и предложим голосовать письмами. Так что победителя выберут читатели. На кого тут обижаться?

— На комиссию.

— Так сразу о том написать и указать, что комиссия станет проверять только соответствие правилам стихосложения и нормам приличия. Чтобы к нам потом не пришел Леонтий Васильевич Дубельт и не спросил.

— Ну… — пожал плечами Вельтман.

— Самое важное заключается в том, что сам по себе конкурс поднимет интерес к этим двум книгам и их продажи. Ну и лубок, само собой, тоже станет расходиться лучше. И запустит общественные дискуссии вокруг них. Широкие. Что нам и нужно.

— Опасная игра… ох и опасная, — покачал головой Алексей Константинович.

— Не переживайте вы так. Всю ответственность я беру на себя.

— Но авторы-то мы.

— Я лично буду отвечать перед императором, если что-то пойдет не так. Так что, делаем?

— А зачем? И так ведь все хорошо.

— Хорошо, но мало. Понимаете? Сначала мы годик-другой поэзией и малыми прозаическими миниатюрами публику станем разогревать. Потом перейдем к повестям по мотивам романов. А дальше начнем запускать франшизу.

— Чего? — хором переспросили они.

— Франшизу. Хм. По созданным вами мирам другие авторы будут писать свои истории. Вы их проверять. Если надо редактировать или просить доработать. Рецензировать. И выпускать в соавторстве с указанием в названии отнесенности к вашим книгам. Это очень важно. Очень.

— Думаете?

— А через лет пять мы подготовим продолжение ваших историй, которые продвинут мир. Если к этому времени удастся сформировать большой творческий коллектив, то вообще — мы всё и всех порвем. А главное — эти миры надежно и крепко войдут в мировоззрение подрастающего поколения. Где-то через книги, где-то через лубки, где-то через игры. Поэтому я и говорю: займитесь сборкой лубков в журналы. Их распространять на волне роста будет легче и выгоднее. Это вначале отдельные листки лучше продаются.

— Вас послушать, можно решить, что вы хотите захватить все внимание наших читателей.

— И не только наших. — улыбнулся Лев Николаевич. — Нужно готовиться к тому, чтобы начать переводить это на всё на немецкий, французский, испанский и другие языки. Пока рано про это говорить, но мир нужно захватывать по кусочку.

— Мир… — фыркнул Алексей Константинович. — Скажите тоже.

— Мы должны давить и продвигать свою культуру, а вместе с ней и наши смыслы, наши идеи. В развлекательной, игровой, завуалированной форме. — максимально серьезно произнес Лев Николаевич. — А не ждать, пока к нам завезут какое-то очередное безумие. Лучше мы будем кормить весь мир своей сказкой, чем вкушать чужую. Здоровее окажемся.

— Разве мы справимся?

— А мы уже справляемся. — улыбнулся граф. — Вот два ваших романа пошли. И хорошо. Но я на них не остановился. Например, я сейчас работаю с Федором Михайловичем Достоевским. Знаете такого?

— Разумеется. — кивнули они оба.

— Мы сейчас с ним разрабатываем такую же большую историю о приключениях сыщика. Никакой мистики. Только натурализм, знание жизни и внимание к деталям, а также дедуктивный метод, позволяющий из нескольких неважных мелочей понять произошедшее.

— Признаться, я не ожидал, чтобы Достоевский писал о сыщике, после всего того, что с ним произошло. — покачал головой Алексей Константинович.

— Повествователь там поручик, прибывший с войны и поселившийся в Санкт-Петербурге на квартире с таким вот частным сыщиком. Частным. И все происходящее подается его глазами.

— Хм… возможно у такого подхода и есть будущее, но сыщик… — покачал головой Вельтман.

— Попробуем. Не выйдет — так и ладно. За другую историю возьмемся. Вот. Что еще? Николай Васильевич Гоголь. Вы его точно знаете. С ним мы сотрудничаем об истории про Тайный Санкт-Петербург. Дескать, за ширмой обыденности в нем прячутся вампиры, гаргулии и прочая нечисть. И идет насыщенная тайная жизнь. Чуть ли не подковерная война. Просто не заметная человеку со стороны, так как ее тщательно скрывают.

— Жуть какая… — покачал головой Вельтман.

— Посмотрим. Те наброски, что получились, выглядят очень интригующе.

— А как же церковь к этому всему отнесется? — поинтересовался Алексей Константинович.

— Вряд ли плохо. Потому что главный герой, охотник на всю эту мерзость, тесно с церковью сотрудничает, и она ему помогает, например, позволяет укрыться и спастись от тех взбесившихся вампиров. А святая вода для некоторых видов нечисти смертельна. Вульгарно, конечно. Но на обывательском уровне это очень неплохой способ вернуть веру простых людей в церковь. Связать на уровне бессознательного ее с добрыми делами, которые, может и не видны, но они есть. И что она стоит на защите человечества от мрачных, темных сил.

— Возможно… возможно… — произнес Алексей Толстой. — Но это все так…

— Вульгарно, да. Вы правильно, Лев Николаевич это обозвали. Однако… очень занятно.

— Третью новую историю я начал с князем Одоевским, — кивнув, продолжил граф.

— Владимиром Федоровичем? — уточнил Вельтман.

— Да, с ним. Мы пытаемся придумать мир далекого будущего, когда человечество уже не просто вышло в космос, но и шагнуло за пределы нашей солнечную систему. Столкнувшись с инопланетными формами жизни.

— О… — удивился Вельтман.

— И он согласился⁈ — ахнул Алексей Толстой.

— Разумеется. — улыбнулся граф. — И вот тут со стороны церкви могут быть вопросы. Хотя мы сейчас думаем, как их обойти.

— А что у вас там происходит?

— Человечество научилось летать к другим планетам, обнаружив на Марсе руины старой цивилизации. И вместе с тем активировав межзвездный ретранслятор… впрочем, не так важно. Мы еще не сильно продвинулись. Приходится придумывать очень многое и хоть как-то разумно объяснять. Здесь все, конечно, очень сыро.

— А еще? — максимально добродушно улыбнулся Вельтман.

— Четвертую и заключительную историю мы развиваем с Фаддеем Булгариным. Безумный ученый построил небольшой подводный город и там проводит всякие опыты, вляпываясь в разные истории. Путешествует на подводном корабле. Ставит опыты на людях, пытаясь их изменить. Ну и так далее. Несмотря на такой наукообразный флер в основе своей это авантюрное приключение, так как главному герою приходится постоянно искать ресурсы. И он вынужден идти на всяческие ухищрения. Вот. Больше пока не могу потянуть. И так почти ежедневно по часу или более пишу письма. А ведь у меня и без того дел валом. На этот-то то я только из уважения к Фаддею Венедиктовичу решился. Очень уж князь Одоевский просил, говорил, что горит и хочет. Впрочем, идей в запасе лежит еще очень прилично.

— Нас уничтожат… — тихо произнес Алексей Константинович.

— Отчего же?

— Довольно многие критики немало раздражены нашими книгами. И всей этой шумихой. Если же вы сделаете задуманное, то мы всю остальную прозу просто выбросим на обочину.

— Да и леший с ней, — улыбнулся граф максимально жизнерадостно. — Фантастика — царица литературы. А если кто в этом сомневается, к нему придут ее легионы. Ну или, в крайнем случае Джей и Молчаливый Боб.

— Кто это? — нахмурились оба.

— Духовные ее покровители… — загадочно улыбнулся Лев Николаевич, вспоминая эпизод, в котором эти два простых и доходчивых персонажа просто ездили по адресам интернет-критиков…