Железный лев. Том 3. Падаванство

Часть 1 Глава 9

1848, октябрь, 25. Казань

Осень шла своим чередом.

Лев Николаевич хоть и зарывался, но пытался хоть как-то навести порядок в делах и систематизировать их. Снял небольшой особняк в качестве офиса. Посадил там делопроизводителей, счетоводов и прочих. В том числе и для того, чтобы они агрегировали проблемы и задачи, а также прочую текучку.

Иначе — катастрофа.

Иначе он просто бы сдох от истощения, замучившись заниматься ручным управлением…

Дела шли.

Мало-мало, но шли. Преодолевая достаточно многочисленные трудности. Так, например, Якоби сумел немного наладить связь и создал телеграфную сеть в Казани, соединявшую дом губернатора, особняк Толстого, часть предприятий и ряд других объектов. Всего два десятка абонентов.

Расстояния небольшие. Проводов ушло не очень много, хотя и прилично. Так что справился Борис Семенович довольно быстро. Куда дольше пришлось обучать операторов. Даже целые курсы создавать.

Связь была устроена довольно просто.

Конечный абонент был связан с телеграфом, на который направлял сообщение, которое начиналось с кода отправителя и, следом — получателя. А дальше уже сам текст. Телеграф принимал его и пересылал дальше.

Да, не телефонная сеть, конечно.

Однако скорость управления и распространения информации выросла чрезвычайно. И сейчас шла работа по созданию донного кабеля через Волгу с тем, чтобы начать тянуть телеграфную линию в Нижний Новгород и Симбирск. Ну и далее от них по направлению к Москве и Астрахани.

На связь Лев не жалел денег.

Особенно когда можно было использовать правительственные инвестиции, взятых из воздуха векселей, а не доставать из собственного кармана. Заодно загрузил уральских промышленников новыми объемами закупки меди. Спрос-то возрос. Хотя Демидовы, конечно, чесались не особо… точнее, их управляющие. Сами-то он даже не обратили внимание на эту мелочь…

В дверь постучали.

— Лев Николаевич, — произнес Ефим, войдя, — так к вам посетитель.

— Кто таков? Чего хочет?

— С виду — небогатый чиновник невысоких классов. А хочет… дык… — почесал затылок Ефим, — сказывает, будто вы его сами пригласили. И даже оплатили проезд до Казани в дилижансе.

Граф улыбнулся.

Очень уж ему нравились дилижансы там, где нельзя было ехать на поезде. Быстро. Быстрее даже местных кораблей, сильно зависящих от ветра, особенно на реках. Вот он еще по прошлому году и вложился в создание линии дилижансов от Нижнего Новгорода до Казани.

Туда-то еще в 1840 году дотянули от Москвы, а из Первопрестольной до Санкт-Петербурга с 1820 года как существовала такая линия. Так что пока получалось, что от столицы до Казани можно было дней за пятнадцать с учетом всяких простоев совершенно спокойно добраться на дилижансах. Это если в Москве на поезд не пересаживаться, который шел вдвое быстрее и сокращал путь на пару дней…

— Как его зовут.

— Путилов, Николай Иванович Путилов.

— Ах, Путилов… — расплылся граф и, убрав все свои текущие бумаги в сейф, направился вниз для встречи гостя. Как он обычно и поступал.

Это был тот самый Путилов — создатель знаменитого Путиловского завода в Санкт-Петербурге, о котором граф с трудом вспомнил. Просто как отшибло. Пока ему на него пальцем не ткнули, так в голове ничего и не всплывало. Иначе бы он его раньше постарался к себе вытащить. Благо, что в 1847 году он был уволен со службы и сейчас был в целом человеком свободным, хоть и весьма небогатым…

— Николай Иванович, рад вас видеть! — максимально живо воскликнул граф. — Я уж и не надеялся на то, что вы откликнитесь на мое приглашение.

— И вас рад видеть, Лев Николаевич, — встречно улыбнулся Путилов. — Зря вы так думаете, слава о вас великая идет по всей нашей земли. Мне было очень приятно получить от вас приглашение.

Потом последовало еще несколько пустых фраз ритуального характера. А параллельно они шли в приемную залу, где сели в кресла и продолжили беседу, переходя в более конструктивное русло:

— Признаться, я до сих пор заинтригован целью моего приглашения. — произнес Николай Иванович.

— Мне нужен управляющий. Хороший, толковый управляющий, который бы справился с россыпью моих предприятий.

— Я… даже не знаю, что и сказать… а вы уверены, что я подхожу для этого?

— Вы так не верите в себя?

— Я в себя верю. — совершенно серьезно произнес Путилов. — Но никогда с производственными делами не связывался.

— А вам они интересны?

— Весьма.

— И вас все еще мое предложение смущает? — хохотнул Лев.

— Разумеется. Почему я? За мной же нет никаких больших заслуг. Таких, как я, масса.

— В сентябре я написал письмо моему хорошему другу Остроградскому с просьбой порекомендовать толковых организаторов. И он назвал вас. Не только, среди прочих. Посмотрев ваш послужной список, я решил, что вы отлично подходите для ведения моих дел.

— Остроградский?

— Он самый. Михаил Васильевич. Мы с ним поначалу повздорили, а потом сошлись и до сих пор активно переписываемся, обсуждая разные вопросы. Уже пять совместных привилегий оформили. Вы же с ним знакомы?

— Да, конечно. Я занимался научной деятельностью под его началом. Изучал вопросы внешней баллистики. Не ожидал, что он меня порекомендует.

— По его словам, вы очень хорошо себя зарекомендовали как инженер, справляя службу в Кременчуге. Где отвечали за строительство различных объектов. Отличившись не только исполнением всего в срок и надлежащим образом, но и склонностью укладываться в смету. Это меня и подкупило.

— Мне даже как-то неловко от таких слов. — несколько потупился Николай Иванович.

— Ну же, не стесняйтесь. — улыбнулся Лев Николаевич.

— Доброе слово и кошке приятно, однако… вы так меня нахваливаете. Это меня, признаться, немного пугает. За что я буду отвечать?

— Сейчас я хочу вам поручить пять разных заводов. Все они разные и мало связаны между собой. Пока, а дальше поглядим. Так-то на каждом из них есть свои управляющие. Но все одно требуется постоянно вмешиваться и решать повседневные задачи. То уголь не подвезли, то песок, то еще чего. Не говоря про внутренние сложности, связанные с развитием. Просто посмотреть на отчеты и посидеть — подумать, чтобы не упустить ничего важного тоже нужно.

— Понимаю. Какие именно заводы? Чем конкретно мне придется руководить?

— Первый завод занимается производством селитры. Вы, наверное, о нем слышали.

— Да, конечно. О нем слава по всей России гремит.

— Лесть, но приятно. — улыбнулся граф. — Едва ли вся Россия даже в курсе, что он есть.

— Образованная Россия точно знает. Во всяком случае в моем круге общения не сыскать того, кто о нем даже не слышал.

— Допустим. Хм. Так вот. Этот завод представляет собой целую плантацию паровых машин, вращающих электрогенераторы. Ведь селитру, а точнее, диоксид азота мы получаем электродуговым методом. Грубо говоря, он рождается в молнии.

— Занятно…

— И очень проблематично, потому что топлива все это кушает как не в себя. Уголь по Волге и Каме приходится подвозить баржами. Мы его заказываем много где. Каменного, увы, нет под рукой, приходится древесный пользовать.

— Понимаю. Вы по этой причине хотели восстановить Ивановский канал?

— Именно. Чтобы с Дона уголь возить. Но пока от Государя не получил «добро». Здесь, выше Перми по Каме есть большие месторождения хорошего угля. Но людей пока нет. И у меня попросту руки не дошли. Да и вообще, мне кажется, что возить нефть с южного берега Каспия большими нефтеналивными судами много проще.

— Уголь может пригодиться.

— Да. Но пока, увы… надо бы подыскать какого толкового человека. Если возьмется, я выбью под это дело деньги из казны и помогу чем смогу.

— Я попробую подыскать кого-нибудь дельного.

— Хорошо, — кивнул Толстой. — Идем дальше. Второй завод — стекольный. Если быть точным: оконного стекла. Это место относительного покоя. Пока главное, чтобы все работало без сбоев. Хотя в некотором будущем, судя по всему, придется занимать его расширением, если получится найти новые рынки сбыта. Мой стряпчий уже отправился к персидскому шаху, чтобы поглядеть — можно ли им продавать оконное стекло, сколько и почем. Вернется весной.

— Никогда со стеклом не имел дела.

— А и не надо. Там пока управляющий справляется. Просто пригляд нужен, вдумчивый. Сейчас там статистика накапливается, вот и на нее посматривать нужно. Мало ли чего очевидное в глаза бросится.

— Это как? Какая статистика?

— Я на этот завод, как и на все свои предприятия, направляю студентов из Казанского университета в рамках прохождения практики. Они занимаются подробным учетом производственных операций. Считают их и описывают результаты. Это очень полезные сведения для выявления закономерностей и зависимостей. И, как следствие, оптимизации самого производства. Коррекции там температурных режимов и так далее.

— Вот как? И руководство университета не против?

— Скорее напротив. Лобачевский с каждым годом все активнее вовлекает студентов в практическую деятельность. Например, он проводит ежегодные экспедиции по геологической разведке, в которые направляются на разных ролях очень многие студенты. Непрофильных факультетов — помощниками.

— Вот как? Занятно…

— Да. Очень. Чтобы не голую теорию изучали, а максимально погружались в дела. С головой. Заодно пробуя себя в разных делах. Весь этот год, к слову, по долине Камы лазило три экспедиции, ведущие сверку карты и изучающие гидрологию региона. Для строительства больших плотин. Это очень важно и также интересно. Впрочем, мы отвлеклись. Третье предприятие — это сталелитейный заводик.

— У вас и такой есть?

— Да. И эта зараза, как и селитряное производство, потребляет основное количество топлива. Вообще топливо — это настоящий бич и отрава. Его постоянно не хватает. В иные моменты приходится вручную распределять по пудам.

— Мда. И много стали выходит?

— Много. По пять тонн раз двадцать за сутки с одного ковша.

— Это сколько… — задумчиво произнес Путилов, мысленно что-то считая.

— Треть всего чугуна, что у нас в России производят, я переделываю в низкоуглеродистую сталь.

— Матерь божья! — ахнул Николай Иванович.

— И это пока один только ковш. Я бы и больше делал, но все упирается в топливо и электрогенераторы. Там все чистая импровизация. Да и чугун. Его нужно больше добывать. Сильно больше. Он ведь и сам в дело идет.

— А рельсы вы из этой стали прокатываете?

— Да. Слышали о них уже?

— Говорят, что их начали укладывать от Москвы на Николаевской железной дороге. Болтают даже, что они сильно лучше английских. Хотя я, признаться, не совсем понимаю — как. Если их делать из низкоуглеродистой стали, то они станут слишком быстро истираться.

— И лучше, и дешевле английских, да. А остальное — сами поглядите. Там есть хитрость небольшая, хотя и вполне очевидная. Мы пока только-только запустили прокат. Делаем рельсов где-то на тысячу верст пути в пересчете на год. Но этого мало. Пока терпимо, но в горизонте нескольких лет нужно увеличить их выпуск в три-пять раз, не ухудшая качество. Рельсы для нашей страны сейчас — это жизнь. Новые кровеносные сосуды, без которых экономика жить не сможет.

— Понимаю.

— Император теперь тоже. Хотя, конечно, время сильно упущено. Лет десять-пятнадцать назад бы этим заняться. Мда… Ладно. Так вот. Это стальное производство — основной ваш фокус усилий. Там все на скорую руку и белую нитку собрано. Если вы сможете снизить расход топлива и увеличить выпуск продукции — песня будет.

— Это третье производства. Какие еще два?

— Там скорее присмотр. Это оружейный завод Кристиана Шарпса. Он сам справляется, и ему нужно только помогать немного. И механический заводик Игната Волкова.

— Кажется, я слышал что-то про второй. Он выпускает паровые машины?

— Да. И станки. Но тут я буду эпизодически активно участвовать. Нужно разносить производство паровых машин и современных станков по разным заводам. Да и вообще — это технически самое сложное направление. И самое важное. На нем же, кстати, делают и генераторы. Благо, что в этом году удалось найти сто семнадцать новых толковых работников на него и он прямо ожил.

— Ясно. Ну что же, в целом мне все понятно. А строить что-то нужно будет? Или только управлять готовым?

— Нужно. Инфраструктуру для рабочих. Общежития, детские сады, столовые и прочее. Все это в зачатке. Мы для перестройки Казани придумали типовой дом в два-три этажа. Им в основном и застраиваем. Но для рабочих он не годится, так предусмотрено квартиры в две и три комнаты с просторной кухней-столовой. Для массового размещения работников мы разработали вариант коридорного общежития на основе типового дома, а также так гостиничный дом для инженеров и прочих, в котором однокомнатные квартиры. Их и надо будет возводить в основном рядом с заводами. Ну и какое-то количество домов семейного типа.

— Размах у вас, конечно, впечатляющий! — резюмировал Путилов. — А деньги на это все есть? Объем необычайный. Перебоев не будет?

— Слышали про новые железные векселя?

— Да. Разумеется.

— За 1848 год совокупно я получил уже пять миллионов ими под разные заказы и цели. Плюс свои доходы и прибыли уже обычными деньгами. Так что финансово голодать не будем.

— А строительные материалы? Строить ведь придется много.

— С начала реконструкции Казани у нас тут уже поставили три довольно крупных кирпичных завода, один керамической черепицы, один керамических труб и один цементный. Сейчас строят еще два цементных — пуще прежнего, но уже поодаль.

— А зачем столько?

— Под одну большую стройку. Но тут все пока секретно, так что увы. Так, что еще. Бетонный заводик ставят. На будущий год должны запустить. Но это в Нижнем Новгорода.

— Простите, а чем бетонный от цементного в этой связи отличается?

— Тем, что он не цемент выпускает, а бетонные изделия. Балки перекрытий и плиты перекрытий. А в перспективе и железобетонных шпал, в Казанском университете уже ведут опыты над ними. Чтобы не трескались от ударной нагрузки. Мы как раз должны успеть под них запустить прокатный стан для арматуры, которой эти изделия армироваться и станут на бетонном заводе.

— У меня ощущение, что здесь какая-то другая Россия, — покачал головой Путилов.

— Так и есть. Новая. Кстати, в Нижнем еще три завода по новому году должны запустить. Первый будет делать твердое кровельное покрытие — шифер из асбеста с цементом. Второй выпускать рубероид — это ткань, пропитанная битумом. Она водонепроницаемая и, пропаивая лампой какой стыки полос, можно будет создавать хорошую гидроизоляцию. Вот.

— А третий?

— А еще один цементный завод. — улыбнулся Лев Николаевич. — Он будет снабжать сырьем предприятия по выпуску шифера и попробует делать железобетонные дебаркадеры. Они ведь не гниют. Отлили такой. Отбуксировали куда надо. Поставили на якоря. И вуаля — готовый неплохо причал. Причем можно даже притопить немного.

— Хм… хм… — задумчиво покивал Путилов.

— В целом — и строительных материалов, и денег в достатке. Так что не переживайте. На будущий год император обещал выделить еще пять миллионов векселями. Или больше — как пойдет. Он ведь не дает абы как, а только под конкретное дело. Да. Вот с рабочими руками проблемы. Но мы их решаем потихоньку.

— Переманиваете?

— Как могу. Самым отчаянным образом. — оскалился Толстой. — И вывожу из США.

— И Ирландии.

— Да, но оттуда селян везу и заселяю под Саратов. В основном же — из США. Они явно посыпались, видели, как на них накинулись все? Вот поэтому и я стараюсь вывести всех толковых работников, инженеров и предпринимателей. Предлагая им или контракт с бесплатной перевозкой для семьи, или выгодное сотрудничество…

Вышли они где-то через час.

Путилов отправлялся в гостиницу, чтобы забрать свои вещи и на время поселится в гостевых покоях особняка. Просто чтобы не мотаться по городу и скорее входить в курс дел.

И надо же такому случиться, что в дверях Николай Иванович столкнулся с новым посетителем графа и своим ровесником.

— Павел Матвеевич Обухов, — произнес тот дворецкому. — Прибыл по приглашению графа Льва Николаевича Толстого.

Тот, стоя буквально в десяти шагах, расплылся в улыбке. Он слышал о том, что Обухов ездил на стажировку в Европу и по весне вернулся. Вот и пытался его перетащить к себе. Уже полгода как. Даже уже казалось, что он откажется и просто не может найти удобного способа соскочить. Но нет. Прибыл.

— Павел Матвеевич, рад вас видеть… — произнес граф подходя. — Лев Николаевич. Вы столько времени отказывались.

— Обязательства. Не мог.

— Да-да. Понимаю. Но сейчас все удалось уладить?

— После того как вы выплатили за меня неустойку — вполне.

— Отлично, тогда прошу, пойдемте со мной…