Я – Легенда 2: геном хищника

Глава 18

Проснулся от вибраций биомонитора, сработала отсечка в двадцать четыре часа до кризиса. На часах на стене — почти полдень. Голова ясная, отдохнувшая. Даже вспоминать не пришлось, чего это я не в норе среди корней, а в нормальной кровати проснулся. В какой-то степени, конечно, тоже в норе. Но зато комфортной.

На ящике, заменяющим тумбочку, нашлось полотенце. А сверху лежала тонкая потрёпанная книжка. Заголовок гласил: «Трактат о познании себя и взаимодействию видов» за авторством кого-то из Детей леса. Так и было написано: некто единый из леса. На главе про конкуренцию и синергию хищников лежала закладка, она же записка: «С возвратом. Датч».

Я размялся, разглядывая постеры на стенах. Отжался и растянулся, разогрел мышцы, чувствуя, что одновременно со мной ленивые потягушки устроил и мой геном. Не любит он, похоже, так рано просыпаться. Но будем переучивать, чай — не сова, а шакрас.

Подхватив полотенце, собрался уже выходить в поисках умывальника, как дверь распахнулась. На пороге стояла Деми, которую я почувствовал ещё несколько минут назад. Сладкий запах карамели и яблок. Не настолько сильный, чтобы подумать на духи, но вполне ощутимый, как от шампуня или мыла. Ещё примешивалось что-то от машинного масла и краски, совсем чуть-чуть, добавляя терпкости к сладкому аромату. И всё вместе создало тот образ Деми, который шакрас теперь за версту почует. Плюс-минус, надо проверять.

Девушка переоделась, под дневную жару избавившись от всего лишнего. Шлёпанцы, короткие джинсовые шорты (очень короткие, когда даже карманы ниже линии отреза выступают) и белая майка без рукавов, правда, испачканная зелёной краской. На руках тоже были пятна, и даже на лбу остался след, будто она чёлку смахнула перепачканной рукой. Я засмотрелся — уж очень образ не складывался для всего этого подполья. Тут скорее на пляж бы.

Деми сдержанно улыбнулась, хотя по глазам было видно, что она довольна произведённым эффектом.

— Ты уже оделся? — спросила она таким тоном, что стало непонятно: она расстроена или, наоборот, рада, что меня не пришлось будить. — Ну что же, значит, пора завтракать.

Она совсем немного потеснилась, пропуская меня. Это было близко. Я практически провалился и в эти глаза, и в аромат карамели. Деми перехватила меня за руку, чуть придержав, и сказала:

— Повязку не забудь, — подмигнула Деми. — Мы наверх идём.

— Как там Рон, который не Рон? — спросил я, проходя в коридор.

— В ближайшие сутки всё решится, — вздохнула Деми. — У него как раз сейчас одна из Сестёр, не мешай им.

Мешать не стал, но заглянул, проходя мимо. Рон всё ещё был без сознания и, возможно, даже бледнее, чем раньше. Над ним склонилась худая женщина, которую я видел возле больницы. На полу рядом с ней стояла трёхлитровая банка, по стенкам которой ползали тощие пиявки, а на дне уже отдыхали переполненные. Выглядели они как миниатюрные монстры, что-то типа того, в котором мне довелось побывать. Я мысленно пожелал парню скорейшего выздоровления и поспешил на выход.

Уже стоя на лестнице, услышал, что в мастерской кто-то есть. Гремели инструменты, кто-то переговаривался, обсуждая, что именно сломалось.

— Это наши, — подтолкнула меня Деми. — Пойдём, а то остынет всё.

Мы вышли на улицу, где среди груд старых запчастей и покрышек была организована курилка для механиков. Или даже целая зона отдыха. Простенький деревянный стол со стульями, переносной мангал с решёткой и тумба с посудой. Угли ещё дымились, над ними закипал чайник, а на углу решётки ждала чугунная сковорода, накрытая крышкой.

Пока Деми накрывала на стол, я помахал рукой двум любопытным пацанам-механикам. А, может, это были водители из каравана. Но в любом случае на бойцов они похожи не были.

— Как ты уже заметил, — сказала Деми, поставив передо мной тарелку с яичницей. — Ты меня слушаешь?

Нет. Ничего и никого не вижу и не слышу. Я познал дзен — есть только я и эта великолепная и на вид безумно вкусная глазунья. Три яйца, зеленушка, что-то помидорное и бекончик. Чёрт! Только ради этого завтрака нужно было пробираться в этот городок. Да, что там пробираться — можно было штурмом брать! Как же всё-таки удивительно, что такие простые вещи, могут быть так прекрасны?

— Угу, — кивнул я, сразу набросившись на завтрак.

— Совсем ты какой-то дикий хищник, — фыркнула Деми. — Чай будешь?

— Угу, — кажется, у меня ещё один рекорд, теперь по поеданию завтрака. — А отец где?

— Уехал в Хемстед.

— Зачем?

— За орехами, конечно, — усмехнулась Деми.

— Я в том смысле, почему меня не дождался? Толком же ничего не обсудили?

— Утром новостей было много. С самого рассвета. Датч собирался тебя разбудить, но потом его чуйка отговорила. А когда я собиралась, и меня не пустил. У отца много заморочек, но это особенности генома.

— А что за новости?

— Вернулся отряд с лесопилки, — Деми сделала паузу, посмотрев на меня, но я лишь пожал плечами, изобразив неподдельный интерес. — Кто-то там всё разнёс и уничтожил запасы отравы, которой они своих уродов пичкают. У «искателей» совет был, который удалось подслушать. Им срочно нужно пополнить запасы, так что пока они этого не сделают, то отцовская метка бесполезна. Быстро они это не сделают, вот отец и уехал. А тебе просил передать, что ты наш гость. Отдыхай пока.

Я посмотрел на биомонитор. Отдыхать мне осталось меньше суток, а потом в моём теле будет отдыхать уже кто-то другой. И не факт, что местным жителям такой курортник будет безопасным соседом.

— И сколько по-вашему им нужно времени, чтобы пополнить запасы? — спросил я, вспоминая, что у меня план-то был совсем другой.

— Я думаю, что пара недель. Они же гниль собирают и чёрные геномы, а наши предки довольно много сил потратили, чтобы такого дерьма вокруг не было, — ответила Деми и снова как-то странно посмотрела, будто есть, что ещё сказать, но она меня будто бы проверяет.

— Но?

— Но, — она улыбнулась, будто эту проверку я прошёл. — Но «Искатели» думают, что справятся за пару дней. И под это дело два часа назад уже выехал отряд.

— И?

— И возглавил этот отряд Кома. Это их главный, что-то типа коменданта в городе, — кивнула Деми. — Ты же хотел его выманить? Вот, считай, выманил.

— А в чём подвох?

— В том способе и месте, в котором они собираются найти ресурсы, — Деми оглянулась, словно хотело убедиться, что нас никто не подслушивает. — Ты же недавно на Аркадии, да? Ещё не слышал про Дома тишины? Нет? Безмолвные селения?

Я трижды кивнул. Да, недавно. Да, не слышал.

— Значит, и про молчунов не слышал? — Деми нахмурилась. — Вот отец бы тебе нормально объяснил, он во всём этом лучше разбирается. В общем, «Искатели» за молчунами поехали. Это километров триста отсюда.

— А стрекозы там есть?

— Не уверена, но всё может быть.

— А до леса подкинешь? Чтобы я пешком мимо охраны не шёл, и лишних вопросов не вызывал, а? А дальше я сам уже.

— Ещё чего, — фыркнула Деми или это даже была попытка порычать в виде демонстрации, что она не такая, как Датч. Как говорится, в семье не без хищника. — Я с тобой!

— Нет, — я покачал головой.

— Ну хотя бы до третьего круга охраны?

— Это что значит?

— Вот видишь, я тебе нужна. Как раз по дороге и расскажу.

Я попытался соскочить. Если там так опасно, то одному будет проще. Плюс, ежу было понятно (а шакрасу тем более), что Датч бы это не одобрил. И я его бы понял.

И сначала Деми я отказал. Только потом уже согласился, когда от меня разбежались все механики, и даже старушка с пиявками на мой вопрос: как проехать в Дом тишины, лишь покрутила пальцем у виска. И то не сразу. Сначала узнал, что это за круги, и с кем придётся иметь дело.

Домами тишины здесь называли заброшенные деревни, а молчунами — их жителей, заражённых одной неприятной местной мокрицей. Циматоа что-то там, у которой был «собрат» и на Земле. Вот только на земле она паразитировала только на рыбах. Через жабры попадала внутрь и крепилась к языку. И когда он атрофировался, занимала его место и функции.

На Аркадии же эти паразиты своими носителями выбрали людей. Но одним языком не ограничивались. Помимо него, атрофировался и мозг, превращая людей, по сути, в зомби. Молчаливых (отсюда и молчуны) и голодных, с соответствующим размножением через укусы.

Если кого-то одного заражали, то всё поселение было обречено. День, два, максимум три. И замолкала вся деревня, постепенно разбредаясь по округе в поисках новых жертв. Поначалу (ещё во времена дедушки Деми) соседи пытались бороться: истреблять и выжигать. Но чаще заражались сами. И тогда кто-то умный (имя Деми не помнила) придумал карантин с изоляцией. Разработали специальный химикат, который отпугивал мокриц, и просто по кругу заливали все поселение. Для надёжности это делали трижды (немного меняя состав и способ нанесения) и старались каждый год обновлять. До тех пор, пока Молчуны не перебьют друг друга или не помрут от голода и старости.

Место, куда мы ехали, заразилось двенадцать лет назад. Раз в год специально обученные люди обновляли химический заслон и издалека оценивали обстановку. Если видимых признаков заражённых не было, то ждали ещё пять лет. И только потом в костюмах химзащиты (местных аналогах) выжигали все на фиг. Только после этого регион начинал считаться безопасным, правда, селиться там всё равно никто не спешил.

— Слушай, а почему заранее нельзя все дома обработать? — спросил я, прикидывая, что буду делать.

— На самом деле мажут, но толку нет, — пожала плечами Деми. — Сами мокрицы невосприимчивы к яду и во время инкубационного периода тоже. Зато потом это уже новый организм. Это уже и не люди, и не мокрицы. Из них даже геномы выпадают. Правда, сплошная гниль, но иногда и чёрный сахар.

М-да. Интересная у природы Аркадии ответочка на действия людей. Считай, те же реципиент и донор, только наоборот!

— Большой отряд «Искателей» выехал?

— Парни видели две машины. Один фургон, в котором они обычно перевозят своих карателей, и легковушка с Комой и его личной охраной, — ответила Деми. — Такие фургоны у них на восемь мест. Я сама видела, когда они к нам машину на покраску привозили. Там стойки специальные, почти как в конюшне. Ещё водитель и старший группы. Что-то типа бригадира или десятника — как правило, это не мутант, а просто человек с сильным геномом.

Деми довольно подробно начала расписывать структуру и организацию «Искателей». По крайней мере то, что знала. Что их подполье успело изучить за время наблюдения за врагом.

Получалось, что сектантов четырнадцать человек. Восемь обдолбанных фриков, которых, скорее всего, тупо спустят на зачистку Дома молчания. Два водителя — уровень непонятен. Точно два с навыками: десятник и Кома (чтобы это не значило). И два заряженных адекватных бойца, причём не самых простых, если это личная охрана главного. И, скорее всего, они для меня опаснее всего. Фриков вообще можно в расчёт не брать, их свои же, скорее всего, и завалят, чтобы не рисковать.

Мне показалось это странным: пускать в расход бойцов, ради того, чтобы создать новых. Но Деми меня переубедила — учитывая среднее количество жителей в деревне, гнили оттуда можно было вынести столько, что получится перекрыть потери в десятки раз.

При таком раскладе возник следующий план: едем вместе, останавливаемся подальше (не просто за третьим кругом, а как только я срисую машины фанатиков). Потом я один выслеживаю «Искателей», а Деми держится на безопасном расстоянии и на низком старте.

Фрики зачищают деревню. Их точно заразят, учитывая их методы ближнего боя. Потом, соответственно, охрана главного их всех валит. Тратит боезапас и силы. Глядишь, уже стемнеет к этому времени. И тут уже на сцене появляемся мы с шакрасом. От лишних избавляемся, нужного забираем на допрос.

Уверен, в нём было много пробелов, но таймер тикал. А у Деми было оружие и неприметный, шустрый автомобиль. Причём первое меня удивило больше, чем второе. У неё был семнадцатый «глок» первого поколения и прикольный, в чём-то похожий на игрушечный, джип «сузуки джимни» второго поколения. И даже раскраска не подкачала: цветы, деревья, какая-то очень реалистичная сцена из джунглей. А на капоте — майконг. Небольшая тёмно-серая смесь лисицы и собаки.

Работа была мастерская. И как оказалось, за авторством Деми. Сначала я был уверен, что она тоже механик. Но она была художником, делала граффити, оформляла вывески и по совместительству могла набить татуировку. Правда, желающих, кроме сектантов, не было. Но они справлялись своими силами. А судя по тому, что я уже успел увидеть в Аркадии — здесь эта тема популярностью не пользовалась. Похоже, когда ты можешь улучшить своё тело изнутри, то заниматься украшательствами снаружи уже не хочется.

И машина, и пистолет были в идеальном состоянии, и всем этим Деми умела пользоваться. Насчёт пистолета пришлось поверить на слово, а уровень вождения она продемонстрировала сразу, как мы выехали за ворота.

Зандейк мы покинули без проблем. Предъявили ленты-пропуска и назвали нужные фамилии. Ленивый взгляд в багажник, беглая сверка со списком, и стражник, явно расслабленный отсутствием в городе начальства, нас выпустил. Мы въехали в лес и ещё углубились на пару километров, чтобы не привлекать внимание со стороны города. Деми открыла капот, на случай вопросов, проезжающих мимо, а я скрылся в лесу.

Вернулся через час с двудулкой, приличным запасом патронов и запасной канистрой. Загрузились, сверили с картой и поехали, общаясь на отвлечённые темы. Словно едем не в деревню с заражёнными, у которых какая-то мокрица язык с мозгом съела. И не туда, где нас ждёт отряд больных на голову и тело фанатиков. А, ну не знаю, кататься, например, на сёрфинге. Маленький джип, на крыше которого вполне бы уместились пара досок, открытые окна, тёплый ветерок, какая-то негромкая попса фоном из магнитолы и красивые пейзажи — всё это расслабляло и совсем не настраивало на рабочий лад. Хорошо ещё, что Деми переоделась к вылазке. Плотные штаны заменили короткие шорты, и появилась куртка типа мотоциклетной (прочная и с защитой).

Деми рассказывала о Датче, о его философии, о том, как им порой сложно уживаться с его веганским пацифизмом. О семейном бизнесе, о том, как всё изменилось, когда появились сектанты. Я тоже что-то рассказывал. Про Бакли, про Хобс и наши археологические подвиги. Про прошлую жизнь — ничего. Честно говоря, уже и не был уверен, была ли она вообще?

Долго ехали. Кассета у Деми была всего одна — некое ассорти в духе дискотеки восьмидесятых, причём половина треков из местных восьмидесятых. Странная смесь французского шансона и кантри, если это вообще можно было смешивать. Со скрипом, но пошло. Примерно на третьем круге кассеты, мне даже нравиться начало. Но на пятом уже нет. Как говорится, от ненависти до любви один шаг. Ну или пара сотен километров в нашем случае.

Никаких трёхсот там не было, а вышло почти в полтора раза больше. И масштаб на карте поднаврал, и дорога несколько раз вынуждала искать объезд. То завал в лесу, то подозрительные стаи парнокопытных, которых проще было пропустить, чем угадывать, где там рога, а где бивни.

Когда мы заметили деревню, за рулём был я. Карта опять наврала, мы поднялись на небольшой холм и километрах в пяти разглядели тёмное пятно, некогда бывшее деревней. Она расположилась у следующего холма, заросшего деревьями. О деталях говорить было рано, я даже толком не мог сказать, сколько там домов. Но то, что я точно мог сказать — это то, что машин сектантов нигде не было. А свежие следы колёс мы встречали, поэтому вариант, что они вообще не здесь или двинули другой дорогой, отпадал.

Я заметил охранные линии. Сразу все три, расположенные с интервалом примерно в пару километров. Самая дальняя казалась просто белой ниткой, средняя, в принципе, тоже, но уже потолще. А вот ближайшую к нам я уже смог различить подробней — почти метровая траншея, с коркой, засыпанная чем-то похожим на щебень. И через равные участки (примерно каждые пятьдесят метров) из земли торчали стальные бочки. Почему-то захотелось назвать их кормушками — там явно был дополнительный запас химикатов.

— Слушай, — обратился я к Деми, — как всё это делали? Неужели молчуны просто так стояли и смотрели, как их окапывают?

— Ну, примерно, — пожала плечами Деми. — У мокриц своя организация, они как муравьи. Есть охранники, есть рабочие, есть королева какая-никакая. Как правило, та особь, которая первая всех заразила. И есть какая-то граница, которую они для себя определяют. Опять же, как правило, она совпадает с забором поселения. И когда внутри этой границы они всех захватят, то начинается своеобразное переваривание и формирование колонии. Они будто в спячку впадают, пока мутация идёт. Длится это долго. От трёх месяцев до года. И главное — за этот промежуток времени успеть их запереть первой линией. Потом уже проще.

— А если все молчунами стали, то как соседи узнают, что надо запирать?

— По-разному. Срок-то большой. Кто-то на совет не приедет, кто-то торговый контракт сорвёт — здесь хоть все и далеко живут, но контактов много на самом деле.

— А почему бы за это время всех не зачистить? Особенно если они в спячке? Подогнали бы пару пулемётов, а то и что посерьёзней, да разнесли бы всех?

— Во-первых, они прячутся. Подвалы, колодцы и прочие труднодоступные места. А, во-вторых, есть стражники, которые всё это дело прикрывают. Уж извини, но объясняю как могу, — улыбнулась Деми. — Захочешь подробностей, у отца спроси.

— Нормально, всё понятно, кроме того, где «Искатели».

— Похоже, они внутри, — сказала Деми, ткнув пальцем в первую линию. — Видишь? Вот там. Кажется, линия нарушена, будто грузовик проехал. Офигеть, я слышала, что Кома совсем полный псих, но чтобы настолько. Нам нужен новый план, готовим засаду?

— Согласен, — я посмотрел на биомонитор. — И план следующий: ты садишься за руль и едешь домой, а я пойду поближе посмотрю.