Геном хищника. Книга седьмая

Глава 19

План Осы мне совершенно не понравился. И даже не потому, что мне пришлось прибираться в коридоре и утаскивать с собой бородача. Понятно, что его хватятся, но если пропадёт только он, то планы местных воротил не должны измениться. Может, он просто ушёл куда, не искать же рядового бандита, когда у тебя шоу года на носу.

А то, что бой Фурии преподносится именно таким образом, стало понятно, сразу, как только я вернулся поближе к центру. Пусть новые афиши ещё не нарисовали, но мальчишки-зазывалы уже старались вовсю.

— Фурия вернулась! Специальный бой! Принимаются ставки! Лучшее представление года! — и всё в таком духе, только в разных вариациях.

— А кто против Фурии будет? — спросил я пробегающего мимо парня.

— Ха, так в этом весь и интерес! Никто не знает, — ответил парень и кровожадно усмехнулся. — Знают только, что Хлойт в прошлом рейде гризли-канибала поймал. А, может, и не одного.

Парень убежал, зазывать дальше, а я вздохнул.

Именно это мне и не нравилось в плане — неизвестный противник. Я хорошо знаю, на что способна Оса, но до сих пор есть пробелы в том, на что способна Аркадия. Разве это план, если ты в нём не знаешь главного составляющего?

Базово всё было просто: Оса отвлекает, а я забираю нужные геномы. Но как известно, дьявол кроется в деталях, при которых Осе нужно было выстоять на арене, а мне выкрасть геномы, проникнув в защищённое хранилище. Сделать это надо было быстро, чтобы потом прикрыть уход Осы.

Время будто бы ускорилось, солнце потянулось к горизонту и перестало припекать. А вот духоты прибавилось, на тесные улочки потянулся народ. Не только те, кто собирался на бой, но будто бы вообще вся Вайтарна закончила свою сиесту, или где и чем они там занимались во время солнцепёка, и выбрались из своих консервных банок. Которые, кстати, наоборот, под вечер раскалились до максимума и только задумывались о том, что неплохо бы начать остывать. Я уже не знаю в какой раз вспотел, даже «Термообмен» не справлялся.

От потных тесных улиц, от горячего металла и от духоты я чувствовал себя полностью сваренным. Но и были и плюсы. Я перестал реагировать на запахи пота, сам уже был с душком, и различить меня в толпе было совершенно невозможно. А точно пытались. На перекрёстках появилось больше патрулей «Белых тигров» и отдельно местной полиции. Думаю, что на маяке и в клинике уже нашли следы моего расследования. Тот же бармен небось сейчас участвует в создании фоторобота, ну или просто сдаёт особые приметы.

Я протолкался, через несущий поток толпы к одному из уличных лотков с одеждой и купил новую бейсболку и что-то типа пончо, как у мексиканцев и как у большинства жителей Вайтарны. Бейсболка была новой только в моём гардеробе, а по факту это старьё чуть ли не с Земли сюда попало. На лбу была выцветшая эмблема с пингвином на коньках и хоккейной клюшкой в лапах. Далековато её забросило, но теперь я вполне походил на спортивного фаната, которого толпа затягивает к стадиону.

В какой-то момент мне это надоело, и я вырулил в сторону, чтобы подышать свежим воздухом и начать чуть лучше узнавать Вайтарну. Точнее, присматривать пути возможного отхода. Немного побродил, кружа вокруг патрулей, и натолкнулся на подводную лодку. Не ту, что предстояло грабить, а ту, что была «на глубине».

Выглядела она довольно оригинально. Бока как бронзовое пузико какой-нибудь фигурки-божка, которое надо тереть на счастье и удачу. А сверху и снизу проглядывались коричневые узоры, напоминающие бледные татуировки хной. В узоре преобладали восточные мотивы, дополненные цветными тряпками и разнообразными висюльками, позвякивающими на едва заметном ветерке. Вход «на глубину» был открыт, а вместо двери висели тонкие цепочки, с вплетёнными в них свежими цветами.

Вдоль подлодки были разложены плетёные коврики, на которых сидели любители глубины. К моему удивлению, они больше походили на смесь хиппи с буддийскими монахами, нежели на наркоманов в каком-нибудь опиумном притоне. Не иначе действительно просветлённые, а не «тряпки жжём, смеёмся». Тряпки или что-то другое ароматическое, кстати, жгли. Дымок курился сразу из нескольких отверстий, пробитых в железе под вентиляцию.

Запах, особенно после феромонов Камиллы, показался горьковатым, но при этом приятным. Что-то перечное, плюс табака, плюс ваниль. Я, видимо, теперь каждый запах буду анализировать, после, по сути, химической атаки от дьявольского секретаря.

В этом запахе опасности не ощущалось, да и все эти наглубиненные выглядели совершенными одуванчиками, но посещать их притон я не стал. Лишь сделал себе несколько пометок как внешнему виду, так и по маршруту.

Я посмотрел на биомонитор, до начала боя оставалось ещё два часа. А контроль генома, сразу, как только Анна нашлась, начал отбирать обратно свои проценты. О том, что ещё не всё закончилось и главный бой впереди, шакрас не задумывался. Хотя с другой стороны он прав, зачем нервничать раньше времени? Только себя изводить.

Зарядившись его философией, я вклинился обратно в толпу и направился к «авианосцу», где уже было не протолкнуться. Народ давился перед кассами, устроенными в обычных контейнерах. Разглядеть, что там происходит, я смог, только забравшись на стальной контейнер, заменявший рекламную тумбу. Предварительно пришлось шугануть оттуда кучку мальчишек, но зато удалось понять общую картину.

От «авианосца» действительно было только одно название. Возможно, внутри что-то и сохранилось, но снаружи как по кругу, так и на палубе всё уже перестроили, в несколько уровней облепив стальными «скворечниками» с мостками по кругу. Как это всё держалось, было для меня загадкой. Но держалось, и люди там ходили без какого-то намёка на страх.

Укрепления были только на первом уровне, но рассчитаны на безбилетников, беспризорников, ну и, вероятно, на пьяный бунт бедноты. Потому что проникнуть внутрь можно было даже без специального скалолазного оборудования.

За две минуты я насчитал пятнадцать возможных вариантов. Начиная от толстенной, укреплённой дождевой трубы, идущей до самой крыши, заканчивая лесенкой из «скворечников». Подобные довольное удобные «лесенки» нашлись ещё в двух местах. Одно я выбрал для проникновения внутрь, а второе присмотрел для отхода. С той стороны можно было довольно быстро перескочить к плотной застройке прилегающего райончика.

На первом уровне «авианосца», помимо широкой лестницы для прохода на арену, разместили несколько ресторанов, некий клуб под названием «Джентльмен» и ещё одно казино. Пестрели вывески, даже блестела одна витрина у ресторана, возле которой охраны было больше, чем на входе. За стеклом пробежал прилично одетый официант, неся на подносе какую-то жареную птицу, и мне сразу же захотелось есть.

Я слез с тумбы, которую тут же облепила стайка мальчишек. Подкинул им мелочь, завалявшуюся в кармане, и поплыл по толпе к кассам. Впритык даже подойти не смог, только издалека разглядел схему зала. Что-то мне Оса уже успела рассказать, но визуально всё фиксировалось намного лучше. Достать бы ещё план эвакуации, если такой существует, конечно, но с какой стороны проходы под трибуны и вип ложе, где точно будет Хлойт с распорядителем и где будут стоять призовые геномы, я прикинуть смог.

Чем ближе бой, тем больше народа стягивалось. Только перед входом собралось уже, наверное, под тысячу человек. Благо они туго пропускали к зданию, но нормально растекались выпуская. Лишь бы побыстрее занять место уходящего. Прикрывая сумку с мелким, чтобы случайно кто-нибудь не лишился локтя, я начал пробираться на задворки «авианосца».

Тут, наконец-то, стало посвободней и посвежее. Появилось ограждение и, вероятно, самая большая ценность этого города — навес, дарующий тень, а в некоторых местах и полноценный полумрак. Огромное полотно тянулось от стены «авианосца», прикрывая задний двор здания. А там, за забором из прутьев и расположилась толстая стальная «колбаса» с крышкой, покрашенная в белый цвет. Узнать в ней сейчас подводную лодку было сложно. Края обрублены, рубка отсутствует. Нижняя часть похожа на прикопанную цистерну, а верхняя прямая, практически как палуба корабля. Общая длина под сто метров, и всё это визуально разделено на три части.

С левой стороны красовалась вывеска с надписью: «БАНК», над правой (самой большой) — «ЛОМБАРД», а в центре — ничего, только тёмный тамбур, вырезанный в стене подлодки. Туда-то, по идее, мне и надо.

Вот только количество охраны на квадратный метр периметра зашкаливало. И хуже всего, что банковскую сторону охранял смешанный отряд «Белых тигров» и местной полиции. Немного, всего пять человек, но достаточно, чтобы поднять шум и позвать на помощь. А вот со стороны ломбарда охраны было больше. У входа дежурили два коренастых мордоворота и ещё семеро лениво бродили вдоль периметра. Только один их внешний вид выдавал в них геном гризли. Тот же размах, та же сутулость и косолапость.

И ещё трое похожих типов были у двери склада, что наводило на мысль, что и ломбард, и склад курируются одной структурой. А, значит, там может быть сквозной проход.

На скорости можно было бы проскочить и через центр. Натравить на охрану мелкого с ящерками, а самому выбить дверь при помощи браслета. Но будет шумно, и я тогда соберу на себя всех: и «тигров», и «медведей», и неравнодушных прохожих. И плюс, отсюда хоть и плохо видно, но в тёмном тамбуре наверняка есть бойницы, которые просто в упор меня разберут.

Значит, улыбаемся и машем. То есть, идём в ломбард! Ждём начала боя, чтобы народу стало поменьше…

Но в этом я ошибся, чем ближе до назначенного часа, тем людей становилось больше. Единственное, что хорошо, все они старались подтянуться к входу. Зачем, стало понятно за десять минут до начала матча. На крыше «авианосца» появился человек с громкоговорителем и начал, надрываясь, в него орать.

— При-вет, Вай-тар-на! — заголосил диктор, он же, видимо, и комментатор будущего боя.

Он постарался растянуть слова, добавив в свой призыв торжественной интонации, но рупор особо не позволил. Получилось громко, но как-то скомкано. Тем не менее народ это не смутило, толпа взорвалась свистами и криками.

— Сегодня у нас великий бой! — продолжил гудеть диктор. — И с вами, как всегда я Джонни Войс — ваш любимый бессменный комментатор.

Свистов стало больше, что могло говорить о том, что не такой уж он и любимый. А мне стало интересно, как он сможет одновременно следить за боем и орать с крыши, обращаясь к толпе. Либо прямо с крыши есть люк на арену с хорошим обзором, либо где-то в этих поржавевших стенах спрятана система акустики, чтобы кричать он мог изнутри.

Впрочем, мне не настолько важно, как будут сообщать, достаточно того, что я буду знать, как идут дела у Анны. Диктор продолжал заливать, подгоняя народ делать ставки. Расхваливал Фурию, вспоминая её прошлые заслуги и таинственное исчезновение.

Понятное дело, никакого кидалова и муток с подставными боями не было, а была очень мрачная история, что, убив всеми любимого чемпиона, Фурия совсем сошла с ума в своей кровожадной ярости и терроризировала Гетто, где её, наконец, поймали охотники Хлойта. И теперь она получит по заслугам, выступив сразу против нескольких монстров. Некие «Обжора», «Кровопускатель» и «Утопленник». Мне, к сожалению, эти клички ничего не говори, но народ вздрагивал чуть ли в каком-то торжественном экстазе, когда диктор с содроганием начинал первые буквы, а потом будто выплёвывал все остальные.

Сочувствия к Фурии я не заметил ни на одном лице. Главная печать у людей была в том, что они не увидят это собственными глазами. Рядом со мной кто-то проворчал, что и так билеты дорогие, а сейчас так вообще дерут втридорога. А два других спорили, на что ставить: на то, что Фурии выпустит кровь «Кровопускатель» или забъёт «Утопленник». Вариантов, что победит она, не рассматривали. Хоть и думали, что «Обжору» она победит.

Наслушавшись всякого-разного, но, к сожалению, бесполезного, я вернулся к точке своего предполагаемого старта. Количество и поведение охранников изменилось, их стало меньше (кто-то, видимо, всё-таки смог урвать билеты на трибунах) и они растянулись по углам площадки, чтобы лучше слышать крикуна. Перед дверью банка вообще никого не было, а у ломбарда осталось всего двое, и рядом с ними теперь маячил какой-то толстячок в очках и с залысинами — видимо, сам ростовщик. У тамбура ситуация не изменилась — все трое были на месте, но сидели с кислыми лицами.

— И да начнётся бой! — приглушённый крик комментатора долетел и за здание. — На арене — бешеная Фурия! А против неё — О-о-обжора!

Толпа на улице разом загудела, перекрикивая диктора так, будто вживую увидела бойцов. А потом волной начала глохнуть, чтобы слышать, что дальше.

Я же в этот момент торопливым шагом прошёл через пустую калитку и оказался перед охранниками. Они меня даже не заметили, напряжённо вслушиваясь говор комментатора и всматриваясь в толпу, будто хотели понять, что происходит по их реакции.

— Уважаемые, — мне пришлось привлечь их внимание.

Не стой широкоплечий «гризли» поперёк входа, я бы, скорее всего, смог бы незаметно пробраться внутрь.

— Гринго, давай позже, — чуть ли не простонал ростовщик, отмахнувшись от меня. — Не видишь, бой слушаем?

— Мужики, очень надо, — заныл я. — Хочу успеть ставку сделать, наличка нужна.

— Что у тебя там? — покосился очкарик на сумку, но я продемонстрировал ему ученический браслет Древних. — О! Ну ладно, только по-быстрому.

Очкарик махнул рукой, но вперёд меня не пропустил. Дёрнул за рукав одного из амбалов и, гремя ключами, вошёл внутрь. За ним здоровяк и только потом я. Последнее, что я услышал в рёве толпы, прежде чем стальная прохлада меня поглотила, что Фурия держится. И делает это довольно неплохо, на радость тех, кто ставил не на «Обжору».

Далеко мы не прошли, буквально пара метров свободного пространства, а дальше решётка на всю стену. В центре — окошко, сбоку — дверь, а всю остальное занимали полки с оружием и прочим барахлом. Всмотреться мне дали, амбал развернулся поперёк и перегородил обзор, прикрыв очкарика, пока тот возился с ключами и дверью.

Ждать, пока он откроет, я не стал. Оглянулся на вход, на тяжёлые складки на лысом затылке второго охранника. И убедился, что он занят исключительно попытками уловить голос комментатора. Понимаю, самому это важно…

— Волна накатывает, парень… — прошептал я, активируя «Ауру тишины» и резко вскидываю руку.

Я ударил в солнечное сплетение, слегка согнув амбала на уровень второго удара в голову. Дважды отработала «Стальная кость», но мужика я так и не вырубил. Он захрипел, хватая воздух и отлетел на очкарика, придавил его и уже собирался встать, но на него бросились острохвосты с шакрасиком.

— Какого?

Донеслось со спины, и в меня будто поезд врезался, пронося до самой решётки. Тряхнуло так, что за ней вещи с полок попадали. Но я этого и хотел…

Не вещи с полок свалить, не запустить регенерацию с «Поглощением урона», но затянуть второго охранника внутрь. Ну и шакраса разбудить, чего уж там. Не катаньем, так битьём, как говорится…

Отскочил от решётки я у уже с «Пером» в руке, бросил вперёд себя «Кондрашку», заставив амбала споткнуться, и вонзил клинок в открытую ключицу, а потом и в шею. Но почему-то не только свалил «медведя», но и точку опоры потерял. Меня буквально сжали в медвежьих объятиях и повторно тряхнули о решётку. А потом и опора под ногами исчезла, а рёбра, видать, с прутьями решили в крестики-нолики поиграть. Я выронил «Перо», но тут же активировал второе. Кое-как изогнулся, ударил мужика в сгиб локтя, получил капельку свободы и воткнул «Перо» ему в глаз. Сам схватился за верх решётки и, повиснув на руках, ударил ногой, вбивая нож по самый кончик рукоятки.

Только после этого амбал, наконец, упал. Второй уже был не жилец — лежал и хрипел, держась за горло, и постепенно тонул в собственной крови. Очкарик забился в угол и только хлопал глазами, переводя взгляд с мёртвого охранника на шакрасика и обратно.

Мысленно похвалив своих питомцев, я выскользнул обратно к входной двери. Услышал несколько невнятных выкриков комментатора, будто он не успевал за теми действиями, что происходили на арене, и заметил, что остальные охранники не только в нашу сторону не смотрят, но и отошли поближе к углу здания, где лучше было слышно. Я им за это мог только спасибо сказать, хотя сам очень бы хотел знать, что там происходит. А ещё лучше знать, что у Фурии там всё под контролем.

Я встряхнулся, чтобы эти неспокойные мысли меня не тормозили, и закрыл дверь на засов. Вернулся к очкарику, приподнял его и встряхнул.

— Давай сразу без этой всей истории, что я не знаю, на кого полез, что меня поймают, что мне кранты и что-то там ещё я попутал, — прошептал я ему в ухо. — Всё знаю, во всё верю, всё так и будет, но тебе от этого легче не станет. Хочешь жить? Помогай, и я исчезну так же быстро, как и появился. Мы договорились?

Я вернул очкарика на место и даже стряхнул пару пылинок с его рубашки.

— Что тебе надо? Кто ты вообще такой? — почти не заикаясь, но довольно неуверенно спросил ростовщик.

— Скажем, я менеджер Фурии, — быстро произнёс я, заготовленную фразу. — И есть вопросы по её гонорару. Что за прошлый бой, что за этот ей явно не доплатили. Вот список, — я вручил ему бумажку с подходящими водными геномами. — Таких нужно три, и ещё нужен геном вельвичия.

Ростовщик закатил глаза, вспоминая, что у него есть в наличии, а я подтолкнул его к замку, в котором уже болталась связка ключей.

— Давай вперёд, — скомандовал я на тот случай, если где-то спрятаны какие-то ловушки.

Взгляд очкарика с явной надеждой скользнул в сторону закрытой двери, но потом проскочил по охранникам, и надежда явно поугасла. Он вздохнул и открыл дверь. Внутри оказалось совсем тесно. Мы миновали его стол перед окошком, полки по бокам и втянулись между двумя длинными стеллажами, забитого деревянными ящиками с бирками.

— Только альфа-водных нет сейчас, — промямлил ростовщик, когда мы упёрлись в следующую решётку, получил от меня лёгкий тычок дробовиком под рёбра и начал тараторить, будто оправдываясь. — Река рядом, многие охотники на таких геномах развиваются. Поэтому они не задерживаются. Их и не сдают даже, а если сдают, то сразу на арену выкидывают. Но вельвичий есть, даже целых два. Я отдам…

Я не стал ничего ему говорить, только зубами скрипнул. Вот этим мне тоже план не нравился. Но он правильно сказал: река рядом, так что найдём. А вот вельвичий можно было годами искать.

— Быстрее, — поторопил я ростовщика, долго подбирающего нужный ключ.

Дверь в решётке раскрылась, и мы снова оказались среди стеллажей. Только здесь уже были не грубые ящики, а красивые дорогие шкатулки. Но ростовщик не остановился и пошёл дальше к круглой гермодвери, сохранившейся ещё с тех времён, когда подлодка бороздила моря и океаны. Он навалился на рукоятку, и она поддалась с жутким скрипом, перебившим даже ауру тишины.

Я заглянул внутрь и мысленно похвалил себя, что ростовщик не остался лежать вместе с трупами, а пошёл на контакт и сотрудничает. То, что предстало перед глазами, уже конкретно напоминало банк. Отсёк с личными сейфовыми ячейками. Несколько сотен маленьких дверок, каждая с отдельной замочной скважиной. В некоторых я даже их по две заметил, а в некоторых, наоборот, замки были кодовые.

Ростовщик прекрасно ориентировался и сразу указал на седьмой ящик сверху в двенадцатом ряду…

— Вельвичий здесь, — промямлил ростовщик.

— Открывай, — я кивнул, прислушиваясь к ощущениям от шакрасика, оставшегося на шухере у входа.

Что-то было не так. Сначала напрягся мелкий. Напрягся — плохое слово, ощущения такие, будто у него сердце защемило. А потом вдруг толпа на улице взорвалась такими воплями, что аж стенки подлодки задрожали. Не к добру они там радуются, учитывая их отношение к Фурии…

— У меня нет ключа, — севшим голосом, прошептал ростовщик и, взвизгнув, зажался в угол на полу, когда я замахнулся рукой.

Некогда уже. Я прицелился в нужную ячейку, активировал «стальную кость» и поддал усиления браслетом. Последний заряд остался, но экономить сейчас уже смысла не было. Медленно, но верно зарядится ещё.

Ударил, несмотря на броню и поглощение чуть не сломав себе костяшки. Громыхнул металл, треснули петли, и целый блок с ячейками расползся в разные стороны. Где-то перекосило дверки, где-то сломались петли, а то, что осталось, болталось на соплях. Внутри осколки, возможно, от контейнеров, в которых хранились геномы. Пришлось выскребать и просеивать, но, к счастью, сами кристаллы не пострадали. Я точно выгреб два генома вельвичия и добрал несколько разных и незнакомых из остальных ячеек.

Всё, теперь на выход!

Посмотрел на ростовщика, сжавшегося в комочек, подхватил ключи и погнал на выход. Захлопнул за собой решётку, а ключи закинул в один из ящиков на стеллаже. Пусть ищут. Перед дверью остановился, раскинув чуйку, и чуть не оглох от энергетики перевозбуждённой и кровожадной толпы. Но за дверью никто не караулил. Я думал, выйти спокойно и тихо, но стоило приоткрыть дверь, как я оглох уже по-настоящему.

Народ гудел с таким предвкушением, будто вот-вот произойдёт финальное событие, которое они всю жизнь ждали! А потом все звуки резко стихли, будто их выключателем оборвали. И над напряжённой, будто теперь загудевшей тишиной раздался голос диктора:

— Ах, ах, ах, дамы и господа! Фурия всё-таки выкрутилась и смогла одолеть «Обжору», но справится ли она с «Кровопускателем» и «Утопленником» одновременно?