Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма

Глава 39

К ростовщику Крамму я решил отправиться на следующий день с самого утра. До этого, вернувшись от сыщиков, я почти полночи изучал переданные мне списки. Первый список приятелей виконта Фертиса был составлен его отцом, а второй сформирован Крингтоном на основе подписей к любовным посланиям, найденным в секретере молодого Фертиса. При сличении списков три вещи бросались в глаза сразу. Во-первых, круг общения виконта не ограничивался теми, кто испытывал к нему нежные чувства, во-вторых, граф не так уж и усердно следил за сыном, раз несколько имен из второго списка отсутствовали в первом, а в-третьих, и в том, и в другом списке были имена, знакомые мне по другому списку — списка лиц, с кем контактировал Натенди. Совпадение или нет?

А если к этому я добавлял другие звенья (Вот только одной ли цепочки?), «Натенди — Гнобель», «Гнобель — Дранкиз», «Дранкиз — Лисли», «Дранкиз — Фертис», то голова и вовсе шла кругом. Так ничего не придумав, я благоразумно решил дождаться новой информации, обещанной Петерсом, и уже заниматься только покушением. Исходя из поставленного Его Величеством срока, у меня оставался всего только день, а мысли о том, что кто-то попытается отнять у меня невесту и ребенка (Терр! До сих пор едва верилось!), я просто не допускал. С утра мысли о будущей жене и ребенке плавно перетекли в размышления о ребенке в будущей жене и том, как так получилось, что я ничего не заметил. Последние мысли настолько меня захватили по пути из дворца, что я не сразу заметил спешащий мне навстречу по коридору объект моих размышлений. Впрочем, существенным различием между фантазиями и реальностью было то, что в реальности объект оказался полностью одет. Посетовав на сие досадное обстоятельство — однако, вполне благоразумное, учитывая, что мы находились в публичном месте — я тут же вспомнил о слежке, устроенной за мной предыдущим вечером, и которая могла повториться. Поэтому едва девушка приблизилась ко мне на расстояние вытянутой руки, я немедленно ее за эту руку схватил и утянул в удобно подвернувшуюся для этих целей нишу, где мы скрылись от чужих взглядов за кадкой с каким-то раскидистым кустом.

— Я невыносимо скучал, — сумел я произнести только после того, как покрыл поцелуями ее лицо — кончик носа, нежные щеки, гладкий лоб, а затем безумно долго впиваясь в сладкие уста.

— А я сбежала, — выдохнула моя раскрасневшаяся и зацелованная невеста.

— От кого? — спросил я, хотя уже догадывался, каким будет ответ. Его Величество все-таки ее запер, во избежание, так сказать.

— От скучных наседок, которых прислала ко мне моя дорогая бабушка, — недовольно дернула плечом она, и я тут же его поцеловал. — Невозможно сидеть и слушать одни и те же разговоры о том, кто на ком женился и кого родил, а потом отобрали все книги и попробовали заставить вышивать! А ты куда?

— Мне нужно отлучиться в город, навестить одного торговца, — о большем я говорить в коридоре не желал, так как, учитывая слежку, у стен и даже фикуса, за которым мы прятались, могли найтись уши. Однако Таис и не стала спрашивать «Зачем?».

— Я с тобой! — вскинулась она, а я, смотря в ее загоревшиеся огнем глаза, затолкал-таки обратно предложение вернуться и повышивать. Вместо этого решил признаться:

— За мной вчера следили. Кто это был, еще не знаю, тем не менее, тебе лучше….

— Знаю, замаскироваться, — уверенно продолжила вдруг за меня она совсем не теми словами, которые я ожидал. Хотя, может, как раз теми? — А от погони уйти.

— Каким же образом? — усомнился я и только тогда, проследив за ее взглядом, заметил раздувшийся до размеров воздушного шара саквояж. — И как? — снова не понял я ее замысла.

— А вот так, — Таис достала из недр своего зачарованного хранилища черную тряпицу, в которой я не сразу опознал ее орденское одеяние, и такую же черную шляпу. И вот уже через несколько мгновений передо мной стояла, иронично на меня поглядывая, орденская не монашка. Я ведь видел ее в таком виде столько раз, что мог бы и привыкнуть или привычно возмутиться. Однако вышло наоборот — у меня почему-то дух перехватило, по телу побежали мурашки, а от внезапно вспыхнувших образов заломило в нижней части туловища. А я ведь и не подозревал, что где-то внутри меня скрываются такие извращенные фантазии! Претворять их в жизнь было не время и не место, пришлось ограничиться бурными поцелуями и поломанным в нескольких местах фикусом.

Уходить от погони, по плану Таис, предстояло на ее орденском мотодиле. Девчонка очень уверенно крутила руль, кружа по улицам, так что я вскоре был уверен, что если преследователи и были — а мне показалось, что после нашего отбытия несколько человек, потерянно размахивая руками, выбегали из дворца — то остались далеко позади.

— Почему тебя отчислили из Университета? — спросила вдруг Таисия, когда мы уже направлялись к месту назначения. Что же, рано или поздно она должна была это спросить.

— Ты же знаешь, несмотря на то, что магический дар и может проявиться у кого угодно, невзирая на достаток, в Университете обучаются преимущественно те, кто может это обучение оплатить. Стипендиатов на моем потоке было всего три. Кроме меня одним из них был Стефан, мы не дружили, даже особо не общались, у каждого было великое множество собственных дел, лишь изредка обменивались мнениями по некоторым вопросам. Стефан, к тому же, действительно, был чужд нашим сокурсникам-аристократам — это меня не особо умные шутки прошибить не могли — и держался дичком. И каково же было всеобщее удивление, когда на последнем курсе с ним начала крутить роман первая красавица курса. Эта высокородная девица будто клещами вцепилась в Стефана, таскала его на все так называемые вечеринки, которые устраивала со своими друзьями. Многие их увлечения были на грани, а зачастую и вовсе противозаконными. Однако в Университете на это смотрели сквозь пальцы. А если и случалось что-то из ряда вон выходящее, родственники делали соответствующий взнос, и ректор благополучно обо всем забывал.

Мы уже были рядом с лавкой, Таис остановила мотодиль под раскидистым ясенем, но из экипажа выходить не спешила, а я продолжил рассказ:

— Любимым развлечением у приятелей Наинды….

— Наинды Воррен? — удивилась Таисия.

— Ты ее знаешь?

— Приходилось слышать это имя, — уклончиво ответила девушка, уткнувшись взглядом в свои тонкие черные перчатки. — Я слышала однажды, как ее упоминали в качестве одной из кандидатур для…. для отца.

Действительно, королю не позавидуешь.

— Так вот, шалости этих ребят были далеко не невинны, и кого-либо другого могли за то, что они вытворяли, на всю жизнь запечатать в антимагические кандалы, но им все сходило с рук. В бытность мою в Университете среди них были популярны магические гонки. К экипажам это не имело никакого отношения. Каждый участвующий выбирал себе жертву, не мага, и должен был довести до определенного действия, какого-нибудь обязательно нелицеприятного поступка.

— Жестоко, — тихо проговорила Таис.

— Не только жестоко, но и противозаконно, — нахмурился я. Вспоминать о тех событиях было тяжело не только из-за того, что, в конце концов, произошло, но и из-за попустительства со стороны главы Университета и некоторых преподавателей. — Ректор, как я говорил, смотрел на это сквозь пальцы. А преподаватели…. — я вспомнил одного, который громче всех настаивал на том, чтобы покарать меня, и в то же самое время науськивал приятелей Наинды. Правда, по словам Рагнума, после моего отчисления, тот из Университета исчез, — даже потакали. А потом случилось то, на что закрыть глаза уже не получилось. Подопытный Наинды умер. Вместо того чтобы сделать то, что она хотела, тот спрыгнул с крыши. Было невысоко, но тот разбился. Дело замять не получилось, так как нашлись свидетели. И тогда этот идиот Стефан взял вину на себя. На что он рассчитывал, я так и не понял, но Наинда с большим удовольствием все на него свалила. Ректор тоже воспользовался инцидентом, чтобы выступить по поводу того, какой сброд принимается в Университет с королевскими стипендиями. И тогда я за Стефана вступился, хоть этот дурень и не заслуживал. Стал опрашивать свидетелей, собирать доказательства. По всем показаниям выходило, что на месте преступления были двое. И тогда, — я усмехнулся, — обвинили как сообщника Стефана меня.

— Не может быть! Ректор Цильдис…. Я встречала его несколько раз, но он не произвел на меня впечатления человека способного на такую подлость.

— В качестве кого ты с ним встречалась? — спросил я, улыбаясь. — Представительницы Ордена? — и, дождавшись положительного кивка, добавил: — Вот и ответ на твой вопрос. К нищему и незнатному мальчишке у него был совсем другой подход. Поэтому дальше все было очень грустно. Меня ни ему, ни родственникам Наинды обвинить не удалось, однако из Университета меня все равно исключили, не дав доучиться до диплома всего только пару месяцев, с формулировкой «За действия, порочащие высокие цели и статус заведения». А Стефана, насколько я знаю, заковали-таки в кандалы, он не выдержал и покончил с собой.

— И это все? Так все закончилось? — Таис смотрела на меня почти с ужасом.

— Ну, кроме этого меня еще обязали выплатить стоимость обучения в Университете и потраченную на меня стипендию. Без диплома я магию практиковать не мог, поэтому почти все пути обычного для магов трудоустройства стали для меня закрыты. В общем, все было бы, действительно, плохо, если бы один из следователей, которых привлекли к делу Стефана, не обмолвился, что в маг-следователи часто берут и необученных магов, так как предлагаемые там зарплаты дипломированных специалистов не привлекают. Обучают немного, дают сертификат, даже некоторая экономия на артефактах выходит. Тогда я забрал Ганса и уехал в Глорихейм, а дальше ты знаешь.

— А ты не жалеешь, что тогда вступился за этого Стефана? — по-прежнему глядя на меня широко раскрытыми глазами, еле слышно проговорила Таисия.

— Нет! — в небольшом пространстве мотодиля мой ответ, могло быть, прозвучал излишне громко и резко. — Настоящие виновные всегда должны быть наказаны, а несправедливость исправлена. И даже если обстоятельства так сложились, что этого сделать не получилось, нельзя сожалеть о самой попытке. Только о том, что она оказалась недостаточно действенной, — уже тише добавил я, невидяще смотря в окно, и внезапно ощутил соленый вкус поцелуя на своих губах.

— Я люблю тебя, — прошептали уже ее губы соленые от капающих слез.

— Таис, ты плачешь? — честно, я видел ее всякой, но плачущей еще никогда. И какой терр меня дернул рассказать ту историю во всех подробностях?! Мог бы обойтись и общими словами.

— Это, наверное, от чрезмерной эмоциональности, — улыбаясь сквозь слезы, ответила она. — Лекарь меня предупреждал, что такое бывает.

Стоило мне осознать ею сказанное, как повышенная эмоциональность обнаружилась и у меня, правда, с другими симптомами, и очень скоро мы бы стали бы привлекать внимание прохожих, если бы не вспомнили о деле, от которого, между прочим, зависело наше общее будущее.

Дела у искомого ростовщика, судя по всему, шли хорошо, так как лавка его располагалась пусть и не на фешенебельном проспекте, но в небольшом переулке в двух шагах от этого проспекта.

Блестящие чистотой стеклянные витрины радовали разбегающийся взгляд множеством замысловатых и не очень, но при этом, безусловно, дорогих вещиц, а еще больший ассортимент находился внутри. Впрочем, нас интересовали не безделушки, а хозяин заведения.

На орденскую представительницу стоящая за стойкой девица взглянула с затаенным страхом, но стоило мне произнести слова «королевский следователь», как название временной должности подействовало подобно магическому заклинанию, немедленно вызвавшему из недр лавки хозяина сокровищ. Небольшим ростом и окладистой бородой тот скорее походил на сказочного гнома, чем дракона, но, как известно, и те, и другие не чают души в блестящих безделушках.

Коллекцию синтийских фарфоровых танцоров тот вспомнил сразу. Приобрел он ее, действительно, у виконта Глазероя вместе с другими стоящими, как он выразился, вещицами несколько месяцев назад, рассчитывая продать ту, как минимум, втридорога. Всего в приобретенном наборе было двенадцать фигур, собственно, танцоров и почти столько же разномастных статуэток, вроде балерин, тигров, драконов и почему-то свиньи. В общем, стоимость статуэток, как я понял, была заявлена ростовщиком такая, что на нее согласился бы только настоящий ценитель. Таковой долго не находился, что ростовщик был готов поступиться принципами и снизить цену, как его лавку посетила некая дама, которая, невзирая на заявленную стоимость, приобрела все, даже свинью.

— Богиня! — вспоминал Крамм. Касался ли этот эпитет внешности дамы или потраченных ею денег, я не понял.

— Сразу было видно, что такая может позволить себе все! — вторила ему девица, оказавшаяся его дочерью. — Вся в мехах и усыпана бриллиантами, — не скрывая искренней зависти, продолжила восхищаться она, с упреком поглядывая папеньку, от которого, судя по ее тону, никаких богатств ей не перепадало.

— А лицо? Вы можете описать ее? Какова она? Молодая или нет? Каков цвет глаз, какой длины нос?

— Этого не могу сказать, господин, — покачала головой девица. — В вуали она постоянно ходит, но фигура стройна, значит, скорее молодая.

Вот это уже было незадачей. Как же тогда мы были должны ее опознавать? По мехам? Или драгоценностям? Впрочем, оказалось, что и такое возможно.

— Ты сказала «Постоянно ходит», — внезапно произнесла доселе молчавшая Таисия. — Значит, ты видела ее еще раз?

Дочка ростовщика покраснела и почему-то смущенно покосилась на отца. Тот крякнул и сдвинул густые брови. Таис так и не отрывала от нее взгляда. Под таким двойным напором девица не могла не сознаться.

— Рубин у нее приметный, госпожа, — выдала она, уставившись в прилавок. — А я, бывает, мимо салона госпожи Каро прохожу — уж больно платья у нее на витрине красивые, — девушка покраснела еще больше. — Так вчера, кажется, ту госпожу покупательницу там и видела. И позавчера тоже. Она, наверное, к госпоже Каро на примерку ходит, — видя, что никто ее не осуждает, девица продолжила уже бойче: — Тоже в вуали была, и рубин был при ней, а еще рубиновое колье. Очень дорогое, наверное, раз она к госпоже Каро ходит. Платья у нее же целое состояние стоят!

— Что за госпожа Каро? — поинтересовался я. Это была уже настоящая зацепка.

— Так модистка модная! — воскликнули отец и дочь почти одновременно. — Госпожа Рогье!

— Совсем рядом салон ее, — добавила дочь. — Надо только выйти из переулка и налево.

Таис чему-то улыбнулась, а мне это имя показалось знакомым.

— Полагаю, стоит навестить госпожу Рогье, — объявила повеселевшая любимая, как только мы покинули лавку ростовщика. — Помнится, год назад она задолжала мне платье, а я до сих пор с нее этот долг не стребовала.

И тогда я вспомнил про пассажирку «Бригильды», смело вставшую на пути укравших артефакты преступников.

— Странно все это, — заметила вдруг Таисия, направляясь к своему экипажу.

— Странно что?

— Не стал бы Брайн ходить на свидания с женщиной, — ответила она, ныряя в мотодиль, чтобы вынырнуть уже без орденского одеяния, в голубой шляпке, в тон к платью, и таких же перчатках. Я смог выдохнуть, казалось, только спустя несколько долгих мгновений. Все-таки несвоевременные мои фантазии не ограничивались орденским нарядом.

Час был еще утренний, когда мы зашли в салон именитой модистки. Кроме нас посетителей у той не было, и сама она, к удаче, пребывала в зале. Нас госпожа Рогье узнала сразу.

— Госпожа Сазеренн! Маркиз….. Ох! — соединив ладони, она поняла их вверх в благодарном жесте. — Я думала, вы никогда ко мне не загляните! Однако я вижу, что вы созрели для того, чтобы заказать у меня платье, — быстро перешла к делу она, отбросив в сторону пафосные жесты. — Какое платье вы желаете? — уперев руки в боки и став похожей на выискивающую мышь сову. — Бальное? Вечернее? Для прогулок? Для свиданий?

С каждым вопросом она нависала над Таис все больше и больше, отчего та совсем растерялась, и отдуваться пришлось мне.

— Свадебное, — брякнул я, заставив модистку внимательно посмотреть уже на меня.

— Свадебное! — подхватила она, наконец, вслед за мной, переводя взгляд с ошеломленной Таисии на довольного меня и обратно. — А я ведь так и думала! Сразу поняла, когда вы еще под звездами гуляли! — заявила госпожа Рогье, чем ошеломила уже и меня. А модистка, уже не теряя времени, подхватила Таис под руку, увлекая в соседнее с выставочной залой помещение.

— Итак, — продолжила она самым заговорщицким тоном, — у меня как раз есть замечательные фасоны, совершенно новые и абсолютно оригинальные. Смотрите, какая красота! — она гордо выложила перед Таис альбомы с рисунками и принялась втолковывать что-то о складочках выточках, бантах, вырезах и разрезах. — А ткани! Посмотрите, какие ткани! Синтийский шелк, конечно, сейчас не доступен, но мы нашли гораздо лучше!

Из глубины помещения, где скрывалась еще одна дверь, женщины — видимо, помощницы — один за другим выкатывали рулоны, совершенно одинаковые, на мой взгляд, рулоны, и демонстрировали те моей невесте, а сама модистка все поясняла и поясняла. Ситуация разрасталась как снежный ком, Таис уже бросала на меня панические взгляды, я тоже не горел желанием провести в салоне весь день, но перебить госпожу Рогье нужным мне вопросом казалось невозможно. Остановить льющийся из модистки поток красноречия смог только звонок.

— Ах да! У меня клиентка! — воскликнула она, слегка поморщившись. — Капризная, надо сказать, особа. Мне так неловко покидать вас….

— Нет никакой неловкости, — тут же радостно обрела голос Таис. — Мы сами все посмотрим.

Модистка, продолжая рассыпаться в извинениях, тем не менее, вышла в залу.

— Можете идти, — моя невеста отпустила помощниц модистки, после чего тут же прильнула к щели, оставленной не прикрытой полностью дверью и открывающей вид на узкую полоску приемного зала. Я вдохновленный примером, приник туда же, для верности обхватив ее одной рукой за талию, другой чуть выше. Таис сначала замерла в моих руках, затем обернулась, пылая взглядом, но сказать ничего не успела, так как совсем рядом послышались женские голоса.

— Я требую, чтобы вы пересмотрели сроки! — голос капризной заказчицы мне показался странно знакомым.

— В прошлый раз вы согласились на стандарт, леди Козьи, — недоуменно возражала госпожа Рогье.

Имя это мне ничего не говорило, но голос…. Я никак не мог вспомнить, где его слышал.

— Не помню! — голос прозвучал еще капризнее. — Я хочу, чтобы было готово через две недели!

— Простите, леди Козьи, но у нас множество заказов. Но если вы действительно желаете изменить сроки, то нужно пересмотреть и тариф. Вас уже об этом ставили в известность, но можете снова ознакомиться.

— Какой тариф?! Вам не хватает двух недель?! Да за две недели можно столько сделать! Произойдут такие перемены…. — капризная клиентка вдруг замолчала, а когда заговорила дальше, говорила так тихо, что слов было уже не разобрать.

Ее слова меня тогда не заинтересовали так, как она сама. Женщина как раз вышла из слепой зоны в ту часть залы, что мы с Таис могли видеть через щель.

«Она! — была моя первая мысль, когда я заметил ярко-блестевший на пальце правой руки, сжимающей дамскую сумочку, кроваво-красный перстень.

«Таких совпадений не бывает!» — вторая мысль пронеслась уже быстрее первой, когда я посмотрел в лицо поднявшей вуаль капризной дамы. Недовольно дергающей лицом клиенткой оказалась никто иная как та самая Наинда Воррен, о которой я вспоминал только час назад. Чтобы не потеряться в сумбуре заскакавших у меня в голове мыслей, я еще крепче прижался к Таис, и шепнул ее в ухо:

— Узнала?

Моя невеста обернулась, и в ее глазах читалось такое же удивление, которое испытывал я сам, а с полураскрытых губ был готов сорваться какой-то вопрос. А я не удержался и поцеловал. А потом еще. И еще, и еще раз, пока снова не тренькнула дверь. От этого звука мы тут же оторвались друг от друга, осознав, что….

— Она ушла! — вскинулась Таис.

— За ней! — только я взял ее за руку, как распахнулась та дверь, у которой до сих пор так и стояли мы.

— Она мне угрожала! — дрожащим высоким голосом пожаловалась госпожа Рогье.

Я уже ничему не удивлялся.

— Ничего не бойтесь! — тут же ответила Таис, выходя в залу. — Этьен как королевский следователь об этом позаботится.

— Правда? — с надеждой спросила та, я кивнул, но модистка, внезапно осознав, что мы почти у входной двери, перешла совсем на другой тон: — А как же платье?! Нужно выбрать фасон, ткань….

— Мы согласны! — выкрикнула Таис, уже эту дверь открывая.

— Согласны? На что согласны? — снова опешила госпожа Рогье.

— На все согласны! — ответил за невесту, уже выскочившую на улицу, я. — Дерзайте, творите! — мне было неловко так покидать эту, в общем-то, хорошую женщину, поэтому я попытался ту напоследок подбодрить. Знал бы я тогда, к чему это, в конце концов, приведет!

Если бы Наинда Воррен, или уже Козьи, одевалась неприметно, то мы непременно ее потеряли бы из виду, но яркие перья на шляпе вкупе с такой же разноцветной накидкой были бы видны даже издалека. Что уж тогда говорить о паре дюжин ярдов. К тому же подозреваемая уже во многих грехах дама уселась в канареечного цвета мотодиль.

— За ней! — мы с Таис бросились к черному экипажу, чтобы уже через несколько мгновения мчаться по проспекту вслед тому, что увозил Наинду.