Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма

Глава 34

Проснулся я, когда уже вовсю светило солнце, и на своем диване в прихожей. Первой панической мыслью было, что я все-таки попал под действие сонного артефакта и мне все приснилось. Но нет! Нахлынувшие воспоминания о предыдущей ночи были слишком яркими, чтобы быть сном, а тело недвусмысленно ныло, одновременно выказывая усталое томление и требуя продолжения.

Однако как я оказался на диване? Только превращением в счастливого идиота, вкусившего, наконец, любви любимой женщины, я мог объяснить то, что беспрекословно позволил вытолкать себя уже на рассвете из спальни — своей собственной, между прочим! — под тем предлогом, что госпожа Сазеренн испытывала неловкость перед моим камердинером. Да Ганс, хоть и не являлся никоим образом моим кровным родственником, был мне если не как отец, то дядька, и скрываться от него я не был намерен. Тем более что и оставлять отношения на этом уровне я не собирался. В конце концов, мой долг перед университетом был почти выплачен, я и титул мог себе, наконец, окончательно вернуть, и даже какое-то оставшееся от деда поместье. В целом, пусть и не самый завидный жених, тем не менее, мне было что предложить.

Решив не откладывать важное дело в долгий ящик — а с госпожой Сазеренн нужно было сразу брать быка за рога — я подскочил с дивана и уже через пару мгновений толкнул дверь в спальню. Дверь была не заперта, а сама комната пуста. Я едва не споткнулся на пороге — как пуста?! Я сбежал вниз по лестнице и кинулся на кухню. Там девушки тоже не было, как, впрочем, и Ганса. Я заглянул во все остальные помещения, даже чулан, но безрезультатно, снова вернулся в спальню и присел на кровать. Неужели, прошлая ночь мне все-таки приснилась? В каком-то наитии я откинул наброшенное на кровать покрывало и похолодел. Та была застелена свежим чистым бельем, на котором точно не могло происходить то, что по моим воспоминаниям происходило. Должны же были остаться следы! Терр подери, один очевидный след, в котором я точно был повинен, должен был остаться! Неужели все же приснилось?! Нет, этого не могло быть! Я лихорадочно оглядел спальню, ища какие-либо признаки присутствия в ней госпожи легата, но не находил. Моя привычная спальня с минимумом вещей. Вон на той тумбочке, казалось, стоял ее саквояж, а на спинке стула висело платье. Но тумбочка была девственно пуста, а пустой стул, как обычно, стоял рядом. Я снова вернулся к кровати и, присев, провел ладонью по простыни. Показалось ли мне, или это все-таки была другая простынь? Нетерпеливо скинув одеяло на пол, я принялся лихорадочно осматривать постель, отмечая, что застелена та была все-таки криво, и цвет, цвет был опять-таки немного другой. Но как же так?! Я потянулся, чтобы поднять одеяло, и тогда заметил небольшой кусочек оказавшейся под кроватью тряпицы. Вытянув посторонний предмет, я лихорадочно его развернул и едва не застонал. Одновременно от счастья и боли.

Это оказалась сорочка, та самая сорочка, которую я, покрывая поцелуями каждый дюйм обнажавшейся кожи, стянул с госпожи Сазеренн, а потом отбросил — видимо так та и залетела под кровать. Все-таки не приснилось! Прижав к лицу драгоценную тряпицу, вдыхая терпкий аромат яблочного сидра, я, закрыв глаза, упал на кровать. Воспоминания снова нахлынули горячей волной. Моя нежная маленькая девочка, одновременно страстная и невинная, от запаха, от вкуса которой неистово колотилось мое сердце, темнело в глазах, а сознание превращалось в кисель, подчиняясь только моим диким инстинктам и ее желаниям. Я, наверное, сотню раз за ночь признался ей в любви, даря ей себя без остатка, словно эта ночь была и первой, и последней, до звезд в глазах, до исходящего из глубин естества крика, и ее, и моего собственного. Я в жизни до этого ничего подобного не испытывал. Такая пылкая и отзывчивая, податливая и требовательная, что же связало ее с этим терровым Орденом?! Я почему-то был уверен, что именно в нем причина того, что она сбежала. Передумала? Испугалась? Но после этой ночи уже ничто не могло убедить меня в том, что она не испытывает ко мне того же чувства, что и я к ней. Тогда почему? Все-таки Орден? Я уже с умилением вспомнил, как в начале знакомства она исступленно уверяла меня, что мечтала заниматься следствием и ради этого подалась в Орден, который и предоставил ей эти возможности.

От последней мысли в голове шевельнулась мысль, о том, что я то ли забыл, то ли упустил что-то важное.

«Ах да, расследование! Так может, она уже давно в Управлении, а я напрасно лежу и страдаю?!»

От этой оптимистической мысли я подскочил и, все-таки припрятав сорочку вглубь платяного шкафа — так, чтобы даже Ганс не нашел — почти слетел по лестнице на первый этаж, где остались мои камзол и сапоги. Наскоро одевшись и приведя себя в более-менее приличный вид, я был уже готов выскочить из дома, как открылась входная дверь, впуская Ганса с корзинкой.

— Уже встали, милорд, — проговорил он, почему-то отводя взгляд, и это мне не понравилось.

— Где госпожа Сазеренн? — задал я главный вопрос. — Ты видел, как она уходила?

— Еще утром, милорд, — со вздохом ответил он, ставя корзину у стены.

— Утром? Не сказала куда? Почему меня не разбудил?

— Так госпожа не велела. Расстроена была.

— Чем?! — чуть ли не вскричал я. — «Мною?!» — сердце, казалось, ухнуло куда-то вниз.

— Вроде известие какое-то получила. Госпожа сказала, что ей срочно уехать надо.

— Известие? — мрачно повторил я. — Что за известие?! Куда уехать?!

— Эх, как вас, милорд, припекло-то, — присев на кресло напротив, Ганс покачал головой, и от его жалостливого и понимающего взгляда все внутри опять переворачивалось. Хотя, что он мог понимать? И слышать он ничего не мог, я точно помнил, что ставил полог.

— Хорошая девушка, — вздохнул он. — Я-то про вас, милорд, еще тогда на лайнере все понял. Вот только….

— Что только?! — потребовал я. Мне его недомолвки были совсем не понятны.

— Не для вас она, наверное, милорд, — вздохнул камердинер еще горше.

«А для кого тогда?!» — хотел снова закричать я, но сдержался. Если не для меня, то почему она пришла ко мне, почему целовала и обнимала меня, почему мне отдала свою невинность?!

— Ошибаешься, Ганс, — на мгновение стиснул зубы. — Я в Управление, — поставил я камердинера перед фактом. В конце концов, в конторе могло что-то проясниться. Если Таис уехала по зову Ордена, то должно было быть хоть какое-то объяснение, какое-то сообщение, указание на то, где ее теперь искать.

Ганс не стал читать уже привычные утренние нотации, уговаривать остаться позавтракать, только покачал головой и пробормотал вслед что-то вроде «В чем только дух держится?». Честно говоря, ответ на этот вопрос я и сам не знал.

Контора встретила меня привычной бодрой суетой. В том, что ни начальства, ни помощника не оказалось на должном месте, тоже было привычно. От госпожи Зирены удалось выяснить, что всех задержанных удалось-таки за ночь перевезти в Управление, однако ничего более она мне сообщить не могла. От прямого вопроса, не оставляла ли орденская посланница посланий или записок, я удержался. Секретарша и так посматривала на меня с хитрецой, однако от вопросов благоразумная женщина сама также воздержалась.

Искомое начальство обнаружилось почему-то в моем кабинете, куда я заглянул только после того, как обошел и первый, и второй этажи здания, проверив смотровые и допросные — отправленные мною в стазис задержанные так в нем и прибывали.

В моем кабинете Варгис заседал не один, а с гостями. Незнакомый мужчина средних лет и блистательная — иного слова было не подобрать — дама. Я невольно поморщился — аромат модных духов, скорее всего, не выветрится из комнаты и за неделю — и с подозрением посмотрел на начальство. Уж не по этой ли причине тот привел эту парочку в мой кабинет?

— А вот и он! — чересчур радостно провозгласил Варгис. Посетители обернулись, и тогда я блистательную даму узнал. Она меня тоже.

— Дорогой маркиз Корридей, какая встреча! — Регина Тауэр, ловко развернувшись на табурете, окинула меня цепким взглядом.

— Добрый день, госпожа Тауэр, — сухо ответил я. Мне было не до веселья. — Какими судьбами?

— Самыми невеселыми, — Регина вдобавок достала мундштук. Ну да, только запаха табака мне еще не хватало. Впрочем, довольной встречей светская львица не выглядела. Судя по опухшим глазам и следам подтертой косметики на лице, она недавно плакала. Поэтому запрещать ничего я ей не стал, лишь открыл окно.

— Дитер Петерс, — встав, представился сопровождающий госпожу Тауэр мужчина.

«Ага. Частный сыск «Питерстау». И что они забыли в Следственном Управлении Глорихейма?»

— Господа сыщики здесь как раз по твоему делу, — будто прочитав мои мысли, сообщил начальник отдела, все еще сохраняя по-идиотски радостную улыбку на лице. — Господин Петерс утверждает, что погибшая служанка Регда была их сотрудницей.

— Вот как, — впрочем, что-то в этом роде я и подозревал. — Только она?

— Значит, это были конкуренты, — вычленил из моего вопроса главное господин Петерс. — Регда работала одна.

— Рассказывайте, — предложил я ему, опираясь спиной о подоконник.

— Дело казалось простым, — кивнул сыщик. — Одна дама обратилась к нам с просьбой вернуть похищенное у нее письмо. В письме содержались некоторые не совсем положительно ее характеризующие факты, что могло привести к весьма печальным для нее последствиям. Шантажиста мы довольно-таки быстро вычислили и, в общем, применили уже отработанную для таких случаев схему.

— Это было не первым ее заданием?

— Нет, Регда работала с нами почти три года, десятки успешных дел, — Петерс снова тряхнул головой, Регина, не отрываясь от мундштука, кивнула. — Иначе и быть не могло. Вы, наверное, знаете, какая у нас репутация. Но это…. Я, честно говоря, не понимаю, что произошло.

— Что произошло? — ворчливо отозвался Варгис. — Тертым калачом оказался этот шантажист.

— Что вы хотите, кроме результатов следствия? — спросил уже я. Вряд ли бы они оба явились в Глорихейм только для того, чтобы узнать, как погибла сотрудница.

— Письмо, — прямо ответил сыщик. — Вы же нашли его?

— Допустим, — уклончиво ответил я. Варгис зачем-то зашикал. — Но вы понимаете, что это уже материалы дела?

— Да, но вы тоже понимаете, что у нас репутация? И еще, — вдруг добавил Петерс, и мне понравился его открытый взгляд. — Я не могу оставить это преступление просто так.

— Убийца мертв, — напомнил я сыщику.

— Да, — согласился тот. — Однако господин Варгис ознакомил нас с некоторыми деталями. То, что с Регдой сделали…. — при этих словах его спутница побледнела и переместилась к окну, потеснив меня у источника свежего воздуха. — Это нельзя оставить просто так. И его сообщники, кто участвовал во всей этой преступной схеме, и те, кто дал ему этот ритуал, все должны понести наказание.

— Я понял, — ответил я, уже зная, как могу использовать неожиданно появившегося помощника.

— Что ты задумал? — грозно — по крайней мене он так думал — вопросил Варгис, поймав меня в коридоре за рукав.

Я рукав отдернул и внимательно посмотрел на потолок.

— Ты это…. сам понимаешь, — буркнул он уже более примирительно. — А кстати, где эта…. твоя….

То, что Варгис задавал этот вопрос, означало, что никаких сообщений от нее в Управление не поступало.

— Госпожа Сазеренн получила срочный вызов и была вынуждена покинуть Глорихейм, — повторил я то, что передал мне Ганс, продолжая разглядывать потолок.

— Вот же…. — крякнуло начальство и добавило примирительно: — Ладно, действуй, как знаешь. Все равно еще не успели подшить к делу.

Я лишь хмыкнул, в очередной раз поразившись предусмотрительности начальства. Разбор дела Натенди, однако, откладывался, так как подозреваемая в его убийстве Селья еще не отошла от своего сонного заклятья. Однако граф Лисли, с которого уже успели снять стазис, пребывал в сознании и уже через полчаса хмуро посматривал на меня с противоположной стороны допросной.

— Что с ней будет? — первым не выдержал он, так как я заговаривать с ним не спешил, а первым делом решил просмотреть собранные на графа сведения, а также результаты допроса его домочадцев.

— А то, что будет с вами, вас уже не интересует? — поднял я взгляд с прелюбопытнейшей сводки, которую успели собрать о графе по запросу Варгиса. Лисли, действительно, был женат, причем на своей собственной кузине. По обрывочным сведениям выходило, что семейство это уже давно страдало необычными психическими заболеваниями, в которых обвиняли либо полученное в далеком прошлом родовое проклятье, либо близкородственные связи. Факт проклятья так никем подтвержден не был, а вот насчет второго имелось много документальных свидетельств, начиная с брачного контракта самого Лисли. Тем не менее, на протяжении нескольких поколений то один, то другой член рода проводил достаточное время, если не всю жизнь, в соответствующих заведениях.

Супруга сидящего передо мной графа с детства отличалась нервическим характером, некоторое время ее даже скрывали от общества, пока внезапно не излечилась. Подробности излечения остались неизвестными, как и обстоятельства дальнейшей жизни супругов. Время от времени они проводили целые сезоны в столице, в другое жили уединенно, но почему-то не в родовом поместье, а перемещались по королевству, меняя жилище каждые три-четыре года.

— Нет, — осклабился Лисли на мой вопрос.

«А ведь он ее любит» — внезапно понял я. — «Пошел на преступление ради любимой женщины».

Осознание этого не могло по мне не резануть. Нет, никакого сочувствия я к графу не испытывал, тем более учитывая, что тот собрался пожертвовать самым дорогим для меня человеком — иначе для чего он заманил к себе госпожу Сазеренн? Однако почему-то утренняя боль всколыхнулась с новой силой.

— Этот вопрос буду решать не я, а лекари, — честно ответил я. Те, впрочем, еще не прибыли, и супруга графа до сих пор пребывала в стазисе в одной из камер.

— Я могу ее видеть? — желваки при этом заиграли на его скулах, но в целом граф оставался спокоен. Я не мог не отметить, что от его прежней куртуазности и жеманности, которую он демонстрировал перед госпожой Сазеренн, не осталось и следа.

— В данный момент она представляет собой не самое лицеприятное зрелище, — я снова был с ним честен.

— Для меня это не важно, — ответил тот, дергая лицом — теперь он выглядел на свой возраст, и никто бы уже не принял его за моложавого повесу — то сжимая, то разжимая пальцы. Не понять, что он чувствовал, я не мог, а забыть, что он сделал, тем более.

— Сотрудничество со следствием может предоставить вам послабления вроде этого. Разумеется, не наедине и под полным контролем.

Цинично, да, но то, что сделал граф, было не просто преступно.

— Что вы желаете узнать? — скривился Лисли, смотря в сторону.

— Как вы получили ритуал? От кого?

Граф глянул на меня, но тут же снова отвел взгляд, проделал несколько мимических упражнений и все-таки заговорил.

— До восемнадцати лет у Бриты бывали срывы, но обходилось терапией и эликсирами. Мы думали, что так будет всегда, но ошиблись. С каждым годом становилось все хуже и хуже, пока не стало совсем плохо. Психическое состояние временами было просто катастрофическим. К тому же она стала стареть. И мы забили тревогу. У нас перебывали, наверное, все достойные лекари — под магической клятвой, разумеется — но никто ничем не помог. Я сам лекарь, да, — усмехнулся он, заметив мой взгляд. — Прошел курсы, чтобы хоть как-то помочь ей. Не помогло. Мы начали поддаваться панике и обратились к шарлатанам. Их тоже было великое множество. Так много, что сейчас я не смог бы припомнить ни одного лица.

Лисли замолчал, и пару минут водил желваками и сжимал кулаки. Я ему не мешал.

— И вот спустя уже почти пять лет наших беспрестанных поисков на меня вышел некий знахарь, пришел ко мне сам и предложил решение всех моих проблем. Первую жертву он тоже приносил сам, и результат…. Результат был впечатляющим. Брита стала такой, какой была в шестнадцать, и физически, и умственно. И оставалась такой три месяца, а потом началось ухудшение, — граф говорил это глухо, уставившись в одну точку. — Очень быстро, и стало куда хуже, чем было раньше. Вы сами видели, что трансформация теперь не только психическая, но и физическая. Впрочем, тогда это не достигало таких масштабов, как сейчас. У меня был выбор — снова провести ритуал, уже самому, или оставить как есть, позволив ей мучиться дальше.

Он снова замолчал. Впрочем, какое решение принял граф, было вполне очевидным.

— А в этот раз непредвиденное убийство смешало вам все планы, не так ли? — уточнил я. Лисли в знак согласия промолчал. — Почему госпожа Сазеренн? — задал я мучивший меня вопрос. — Вы ведь понимали, какую организацию она представляет?

— Мне было уже все равно. Брита была на грани, еле-еле держалась на эликсирах и моей магии. Я собирался уехать той же ночью, — признался граф. Впрочем, то же говорили и слуги. — Планировал уехать из страны. В Даргонии или Империи никакой Орден нас не нашел бы.

Я стиснул зубы и, дождавшись, когда утихнет гнев, снова спросил:

— Почему она, а не какая-нибудь служанка?

— А вы сами не понимаете, господин следователь? — осклабился Лисли. — Для ритуала требуется определенное свойство у жертвы, которого мои служанки были уже лишены.

Осознав, что он имел в виду, я подскочил, сжимая кулаки, и лишь огромным усилием воли заставил себя сесть обратно на стул.

— И чем же вы за ритуал заплатили?

— Чем? — снова усмехнулся граф, довольный произведенным эффектом своих предыдущих слов. — Кхр…. — лицо Лисли внезапно вытянулось и позеленело. — Грб…. — снова начал он.

— Молчите! — крикнул я, но было уже поздно. Лицо мужчины принялось желтеть, затем посинело, потом покраснело, из горла его раздавалось бульканье, а сам он размахивал руками, пытаясь себя за это самое горло схватить. Единственно, чем я мог на тот момент помочь Лисли, это снова поместить его в стазис и сдать на руки лекарям, прибывшим на осмотр его жены.

Все-таки чересчур много в последнее время мне встречалось ментальных блоков!

Это особенно стало ясно, когда проснувшаяся лже-служанка, вообще, не смогла говорить. Этому я уже не удивлялся. Как и тому, что и ее, и графа через несколько дней забрали неприятного вида личности в черных рясах. Со мной личности общались крайне неохотно, а на вопросы о госпоже Сазеренн делали вид, что впервые о ней слышали.

— Может, попросишь этих ее найти? — предложил Варгис, имея в виду сыщиков «Питерстау».

— Нет, я сам, — я не был предрасположен впутывать кого-либо в свои проблемы. К господам из «Питерстау» у меня было совсем другое предложение.

— Я согласен на вашу помощь, — заявил я в нашу следующую с ними встречу, протягивая Петерсу два конверта. В первом было то самое злосчастное письмо, а во втором список лиц, с которыми контактировал Натенди, и мест, где он бывал. Все, что удалось вытянуть из задержанного шофера.

Лица в списке проживали в большинстве своем в столице, и слежка за ними представляла определенные трудности для следователей из Глорихейма. Столичные же сыщики вполне могли этим заняться. Дополнительную информацию по своим каналам мог собрать Варгис. Я же собирался координировать и полученные сведения анализировать. Но это потом. А в первую очередь мне предстояло выбить-таки из начальства обещанный отпуск и потратить его на поиски сбежавшей госпожи легата.