Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма

Глава 23

— Предлагаю обыскать цеха, в которых заполняются накопители и где изготавливаются пломбы, — ответил я, — а потом и кабинет господин Таллира, подозрительный он тип.

— Но ритуалы не прерываются на ночь, господин Винтерфилд. Как мы будем обыскивать цех?

— Я маг или нет, госпожа Сазеренн? — наигранно возмутился я и уверенно добавил: — Никто нас не заметит.

Девушка неопределенно хмыкнула, но возражать не стала.

— Хорошо, — ответила она. — Можно попробовать, — с этими словами она снова развернулась, теперь уже в сторону цехов, и быстро зашагала по коридору. Я двинулся следом и только потянулся, чтобы взять ее за руку, как госпожа легат обернулась:

— И не вздумайте ничего такого, господин Винтерфилд!

— Даже не собирался!

— Вот и замечательно!

К счастью, чтобы двигаться дальше, пикировку пришлось прекратить, так как в коридорах могли встретиться дежурные. Находиться же работникам в цехах, тем более не в своих цехах, в нерабочее время было категорически запрещено. Однако до самого холла, отделяющего пятый и шестой цеха от остальных, мы добрались без особых проблем. Только один раз пришлось замереть и вжаться в стену коридора, чтобы проходящие мимо мастера нас не заметили. Однако едва мы преодолели холл, я решил, что лучше не рисковать и наложить на нас обоих полог невидимости, а для этого пришлось-таки взять госпожу Сазеренн за руку, вернее за горячие нервно подрагивающие пальцы.

— Не бойтесь, — шепнул я, прикладывая свой пропуск к магическому замку, запирающему дверь в пятый цех.

— И не думала даже! — возмущенно отозвалась девушка, но тоже шепотом. — Откуда у вас пропуск с таким высоким уровнем доступа?

— Взломал.

— Вы знаете, что этот артефакт был разработан самим мэтром Кьюбертом, непревзойденным мастером-артефактором? За последние несколько десятилетий привыкли считать, что изготовленные им артефакты — образец надежности и неуязвимости. Но если это смогли сделать вы, то мог и кто-то другой, — задумчиво добавила она.

— Вот это — вряд ли, — отозвался я, открывая дверь. Та даже не скрипнула — идеальная работа.

— Считаете себя исключительным и неповторимым? — фыркнула госпожа легат, протискиваясь вслед за мной в дверной проем.

— Я вижу, что вы тоже так считаете.

— Да что вы…..

— Тише!

Пятый цех не был одним большим помещением подобно тем, что шли под меньшими номерами, что, в общем-то, было правильным — если какая призываемая тварь и высвободится, то в ловить ее в небольшой комнатушке легче, чем в большой. За дверью оказался все тот же отделанный светлыми панелями — да, с виду никто не сказал бы, что здесь самым рутинным образом призывают демонов — идущий полукругом коридор, в который выходили несколько дверей с нарисованными на них запрещающими знаками. За некоторыми из них слышался бубнеж, за другими было тихо.

— Здесь должна быть смотровая комната, — орденская посланница потянула меня вперед.

— А вы откуда знаете? — с подозрением поинтересовался я, но получил в ответ очередное насмешливое фырканье, после которого госпожа Сазеренн снизошла до того, чтобы сказать:

— Контролируемые вызовы проводятся не только на подобных фабриках.

— Ах да! — протянул я. — Как я мог забыть, что ваш дорогой Орден тоже не брезгует демонами и прочей нечистью?!

— Ваши заключения абсурдны, господин Винтерфилд! — оскорбилась не монашка. Или все-таки немножко монашка? Если судить по тому, с каким жаром она защищает свой Орден, и ее наивности в некоторых вопросах, то скорее второе, а если по тому, как воодушевлено она вот уже во второй раз отвечала на мои поцелуи, то все же первое. Я невольно посмотрел на ее губы, но те были сжаты в недовольную тонкую полоску.

— Чем же вас задевает мое высказывание? — поинтересовался я у госпожи легата, отводя при этом от нее взгляд. И так слишком много посторонних мыслей оказывалось в голове в ее присутствии.

— Это не самое подходящее место для подобного разговора, — гневно зашептала она. — Вы же сами просили соблюдать молчание!

В холле цеха по-прежнему никого кроме нас не было, а мы уже добрались до двери в ту самую смотровую комнату. Она отличалась от остальных отсутствием запрещающего знака, а также врезанным небольшим окном, через которое было видно, что внутри находятся, как минимум, пять человек.

— Я накинул на нас полог тишины, — парировал я. Одним пологом больше, одним меньше — уже было без разницы. — К тому же, сами мы войти в это помещение не можем, так как открывшаяся сама по себе дверь неизбежно привлечет внимание, а ждать, когда оттуда кто-нибудь выйдет, наверняка, придется долго.

Госпожа легат хмуро посопела, но в одиночку прорываться в смотровую не стала.

— Некоторые специалисты, — после непродолжительного молчания все-таки ответила она, — считают, что чрезмерный отбор силы у низших демонов каким-то образом влияет и на высших, тех, кто может принести людям реальный вред. В том, что именно может случиться, мнения расходятся. Например, ваш друг, профессор Рагнум, допускает, что если силы низших демонов опустятся до определенного предела, то высшие смогут прорваться даже через такую ограниченную пентаграмму, как те, что используются здесь. Вот по этому поводу, в том числе, в Ордене и проводятся эксперименты.

— Вы недавно общались с Рагнумом? — вычленил я главное. Сам я этого сделать в свою поездку с столицу не смог, так как того неожиданно пригласили на неопределенный срок в Штейлир, мрачноватое место у самого подножья гор — поговаривали, что именно там скрывалась цитадель Ордена.

— Вы были в Штейлире? — уточнил я.

— И там в том числе, — ровно ответила представительница того самого Ордена. Я едва удержался оттого, чтобы спросить, где еще она пропадала, а вместо этого поинтересовался:

— Раз вы там побывали, то должны знать, к чему привело расследование того коровьего дела барона Нарзаля.

Я был уверен, что Рагнума в Штейлир могли сманить только разрешением изучить найденные у духовызывателя записи о ритуалах.

— Это дело уже вне вашей компетенции, господин Винтерфилд! — негодующе отрезала госпожа легат. Я, мысленно пожав плечами, не ответил и, молча, продолжал разглядывать силуэты людей, видневшиеся через дверное окошко. Стекло было затемненным, а размеры небольшими, поэтому вывод о том, чем заняты работники смотровой, было сделать затруднительно.

Молчание затянулось, и госпожа Сазеренн уже несколько раз переступила с ноги на ногу, едва не выдернув свою руку из моей, но я даже не повернул головы. Потом она пару раз вздохнула, о чем-то недовольно посопела, снова вздохнула, но и тогда я не поддался.

— У них оказался ментальный блок, — наконец, еле слышно ответила она. Тогда я повернулся и удивленно посмотрел на нее.

— Я понимаю, что с Зарексом нечисто, но откуда он у Матильды Акмельс?

Поставить такой блок мог только сильный ментальный маг, а таких в королевстве можно было сосчитать по пальцам, и все они, я предполагал, находились на королевской службе.

— Вы знаете, что случилось с ее родителями?

Я только покачал головой — на этот вопрос мне тоже не удалось отыскать ответа.

— Мне тоже известно немногое, — опустив голову, призналась орденская посланница, хотя я почему-то подозревал, что она знала все, что мог знать Орден. — Они состояли в какой-то секте — в то время это было популярно.

Действительно, за несколько лет в конце правления отца нынешнего нашего короля проповедующих что угодно сект развелось великое множество, это считалось чем-то вроде клубов по интересам. На волне их подавления Орден, кстати, и получил свои невероятные полномочия. А тогда люди переходили из одной секты в другую едва ли не каждый день — а то и состояли сразу в нескольких — бездумно платили, бездумно давали всевозможные, в том числе и магические, клятвы.

— Дед Матильды что-то знал, — я не мог не вспомнить о прочитанных письмах.

— Потом произошло покушение на Его Величество, — кивнув, продолжила госпожа Сазеренн. — Задержанных при покушении фанатиков — были неопровержимые улики — связали с Акмельсами, которых тогда же нашли мертвыми в своей усадьбе. Их дочери в то время там не было — она гостила у деда.

— А заклятья?

— Заклятья, наложенные на дом и на соседей Акмельсов, стали неприятной новостью для Ордена.

— Обрубили все ниточки, — подытожил я. — Я наводил справки о Матильде Акмельс — она общалась со странными людьми. Возможно ли, что это были члены той самой секты, которые до сих пор преспокойно живут в столице?

— Не только живут, но и вынашивают преступные планы! — внезапно нахмурившись — вышло, однако, очаровательно — возмутилась девушка. — Вы помните те накопители, что были найдены у Зарекса? На них тоже отсутствовала маркировка, как и не тех, что вы конфисковали у своих бандитов!

— Вы полагаете, что Зарекс мог быть связан с кем-то с фабрики?

— Мог, но вряд ли напрямую. Эти два случая не единственные. И дело не только в накопителях, накопилось множество случаев, когда призываются демоны, духи, совершаются ритуальные убийства. Казалось бы, они не связаны между собой и происходят в разных частях королевства, но в Ордене, и не только там, считают, что это могли быть звенья одной цепи….

Однако договорить госпоже Сазеренн не дали. Дверь, про которую я уже почти успел забыть, отворилась, и в коридор вышли сразу двое. Один из них устремился мимо нас, едва не задев, второй первого окликнул, придерживая некоторое время дверь, что дало нам с госпожой легатом возможность проникнуть незамеченными внутрь.

Помещение имело пятиугольную форму — тоже символично — в каждой стене, кроме той, в которой была дверь, имелось широкое окно, открывающее вид на безобразия, творимые в соседних комнатах. Те, в отличие от невинно бежевого коридора, были вычернены, но ритуал в тот момент проводился только в одной из них. Более половины помещения было занято транспортером, который приводил в движение с помощью крутящегося барабана один из находящихся там мужчин. Под лентой транспортера горели стоящие по кругу свечи, в свете которых были видны и мерцающая пентаграмма на полу, и похожая на призму конструкция из серебряных прутов, расположенная над ней. Вершина призмы почти касалась ленты транспортера, и, присмотревшись, можно было заметить, что к ленте прикреплены болванки накопителей, которые, по мере заполнения, убирались вторым присутствующим в комнате вызова работником. Выглядело бы все донельзя скучно и рутинно, если не знать, чем конкретно эти работники занимались.

— Безнадежно, — внезапно прокомментировал происходящее один из наблюдателей. — Опять только на пять капсул хватит.

Второй наблюдатель пробормотал что-то согласное в ответ. Пока я сопоставлял услышанное с тем, что мне в коридоре сообщила орденская посланница, та сама внезапно выдвинулась вперед — видимо, чтобы лучше видеть корчащегося в пентаграмме демона — как вдруг один из наблюдателей посмотрел прямо в нашу сторону.

— Что там?! — нервно вопросил он у своего товарища.

Я немедленно притянул госпожу легата к себе, но наблюдатель от этого нервничать не перестал.

— Я что-то видел, Дрей! — снова позвал он коллегу.

— Просто блик, — отмахнулся названный Дреем. — Не отвлекайся.

— Нет, не блик! — возразил нервный тип, продолжая смотреть прямо туда, где мы с госпожой Сазеренн находились. К счастью, взгляд его был рассеян, что означало, что нас он все-таки не видел. — Оно двигалось! Вот так!

Он изобразил руками движение, имитирующее махи крыльев то ли птицы, то ли бабочки. Я, воспользовавшись случаем, прижал госпожу легата к себе еще крепче и даже позволил себе уткнуться носом в то место, где строгий воротничок ее платья касался обнаженной кожи, снова почувствовать яблоневый аромат и то, как подрагивает на шее жилка.

— Ты что, всерьез веришь, что оттуда могло что-то вырваться? — иронично вопросил Дрей, не отвлекаясь от просмотра ведущегося ритуала. Я усмехнулся и, внезапно решившись, провел носом от основания шеи до подбородка девушки. Она дернулась, но в этот раз я крепко держал ее за талию.

— Но оно двигалось! — возразил дотошный тип. — Дай мне артефакт! — внезапно потребовал он у коллеги.

— Ага, — согласился тот. — И нам потом за твои страхи ползарплаты срежут.

— Это не страхи. Вот, оно снова двинулось! — истерика в голосе нервного типа, к сожалению, только нарастала.

Госпожа, Сазеренн, казалось, подрагивала уже вся.

— В самом деле? — Дрей тоже начал поддаваться панике. Видимо, в ограниченном пространстве это явление заразное. После полуминутного всматривания в стену за моей спиной он открыл ящик конторки, за которой сидел, и вытащил требуемый предмет.

Проверять на себе, что это за предмет, я не стал. Создав небольшой магический импульс, всколыхнул лежавшие перед наблюдателями бумаги и, пока те кричали и тратили заложенный в артефакте заряд на конторку, толкнул дверь и вытянул госпожу легата в коридор.

— Вы…. — начала она.

— Быстрее! — прервал я ее и потянул вслед за собой по коридору.

— Он ушел! За ним!

— Что будет?!

— Я говорил тебе, сразу кидать надо было! — переругиваясь, наблюдатели выскочили следом за нами. Мы с виновницей переполоха помчались по коридору. Я толкал каждую выходящую в коридор дверь комнат для ритуалов, и та, закрываясь, призывно хлопала, вызывая новый истерический визг у наших преследователей. Наконец, третьей по счету, я толкнул ту, где ритуал проводился, и демон как раз был, что преследователей отвлекло и дало нам возможность скрыться за другой дверью, ведущей, как оказалось, в соседний цех.

— Вы! — снова начала орденская посланница, едва я прикрыл дверь и, для верности, запер. — Вы меня всю защекотали!

— За…. что? — я уставился на направленный в мою сторону в обвинительном жесте указательный палец.

— Защекотали! — она нервно дернула плечом. Вот стоило ее это сказать, как я сразу растерял весь свой обвинительный запал.

— Простите, я и не знал, что вы боитесь щекотки, — попытался оправдаться я, стараясь выглядеть искренне и серьезно.

— Ничего я не боюсь! — гневно возразила она и оглянулась. — Где мы?

— Полагаю, здесь изготавливают пломбы, — я тоже обвел взглядом разделенное на небольшие закутки низкими тонкими перегородками помещение. В цехе никого не было, поэтому, я опрометчиво решил не таиться. За перегородками скрывались небольшие лаборатории с типичными для алхимиков столами, вытяжными камерами и закрытыми на ключ стеклянными шкафами с реагентами. Слева от двери, в которую мы вошли в цех, была еще одна, запертая на магический ключ. Мой измененный пропуск к нему не подошел, но краткого осмотра оказалось достаточно, чтобы выяснить, что тот был изготовлен далеко не мэтром Кьюбертом, и вскрыть его не составило труда. За дверью оказался обыкновенный кабинет с письменным столом, стеллажами с бумагами и полным отсутствием кресел для посетителей.

— То, что нужно, — оживилась госпожа легат. Проскользнув мимо меня внутрь нового помещения, она направилась прямиком к письменному столу. Быстро — сразу чувствовался опыт — просмотрела лежащие на виду бумаги и недовольно нахмурилась — видимо, не нашла искомого. Подергала за ручки выдвижных ящиков, но безуспешно.

— Заперто, — констатировала она и ожидающе ко мне обернулась. Пришлось помочь.

— Чтобы вы без меня делали? — посетовал я, подцепляя едва ощутимую магическую пружинку замка. Госпожа легат выразительно на меня посмотрела, но не ответила. Ах да, без меня она устроилась бы секретаршей к пятому секретарю и подслушивала бы все секреты к своему удовольствию.

Стоило открыть ящик, как орденская посланница вцепилась в упитанный журнал, лежащий на самом верху, и присев в единственное стоящее у стола кресло, принялась с самым деловым видом листать добытые записи. Что она искала, мне было в целом ясно, поэтому я стоял в ожидании за креслом, рассматривая выбившиеся из-под платка блестящие каштановые пряди.

— Вот, смотрите, — госпожа легат указала на заполненные убористым почерком строчки в журнале. — Здесь указываются все данные о том, сколько пломб было произведено. Вы знаете, что для удерживания магической энергии используются дорогие специализированные ингредиенты?

Разумеется, я это знал.

— Поэтому отчетность очень строгая и подробная, они обязаны отчитаться за каждую десятую унции. Однако видите вот эти цифры?

— Брак?

— Брак допускается в определенных пределах, но смотрите, он указан заранее! — она пролистала журнал на несколько страниц назад, потом вперед. — То, что заблаговременно указывается, сколько будет произведено, это понятно — им поступает директива — но также заранее указывается, сколько будет списано. Понимаете, заранее это знают! И все цифры практически одинаковые.

— Потому что это совсем не брак.

— Мгм…. А вот еще, утилизация на месте, тут отдельный журнал, — госпожа легат снова увлеченно зарылась в ящики стола, откуда вскоре извлекла тетрадь поменьше. — Так и думала — все под копирку! Смотрите, как будто просто переписывают одно и то же. Брак якобы переплавляют, а ведь при этом пломба почти полностью сгорает — никто же не будет считать золу — и засчитывается только оставшийся небольшой кусок металла.

— В этом случае можно переплавить все что угодно и выдать за брак, — согласился я, оглянувшись вокруг и прикидывая, что могло пойти на переплавку. Выходило, что много чего. Взять хотя бы стулья — все с железными ножками. Может, поэтому в помещениях фабрики их всегда не хватало?

— Да! Так преступники уводят те самые нелегальные накопители, а по всем отчетам выходит, что фабрика кристально чиста.

— По две-три штуки в день — не так уж и много.

— Зато каждый день! За неделю накапливается на ящик. За месяц на четыре, а за год….

— Я понял, — отозвался я на математические вычисления госпожи легата.

— Все так просто! И ничего ведь не докажешь. Поэтому все проверки ни к чему не привели: если не знаешь, где и что искать, то и не увидишь.

— А допрос персонала? — поинтересовался я, когда мы уже вышли обратно в цех.

— Структура магической клятвы не позволяет это делать посторонним, а подозревать сразу всех — тоже не решение вопроса.

— Ясно. Значит, к ответу на главный вопрос — кто этим занимается — мы так и не приблизились.

Госпожа Сазеренн вскинулась что-то сказать, но не успела, так как со стороны ведущей в цех двери послышались стук и голоса.