Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма

Глава 21

— План одновременно прост и гениален, — объяснял довольный Варгис госпоже Сазеренн. — Внедриться в среду работников фабрики и уже изнутри выследить, каким образом заполняются не маркированные наполнители, и кто из персонала участвует в этой преступной схеме.

Госпожа легат задумчиво кивала. Я тоже молчал.

— На фабрику предпочитают нанимать молодых и одиноких мужчин и женщин, для проживания им полагается общежитие, и только спустя несколько месяцев, а для некоторых, бывает, проходит и год, им разрешается проживать за пределами фабричного комплекса.

— Странные порядки, — прокомментировала орденская посланница.

— Этьен считает, что это как-то связано с магической клятвой, которую работники дают после поступления на фабрику. Сами понимаете, секреты на предприятии почти государственные, а таким образом выявляются возможные шпионы и диверсанты.

— Каким же образом вы намерены эту клятву обойти? — поинтересовалась госпожа Сазеренн.

— Этьен считает, что клятва не повлияет на проводимое им расследование.

— Вы хотите сказать…. — тут она впервые с нашего возвращения в кабинет посмотрела на меня.

— Да, Этьен вызвался самолично провести эту операцию, — охотно отозвался Варгис.

— Господин Винтерфилд, это правда?

Жаль, что из-под шляпы не было видно ее глаз. А вот того, что за моим положительным кивком не последовало ожидаемого «Я с вами!», мне было совсем не жаль.

— Что же, действуйте, господин Винтерфилд, — милостиво кивнула она. — По тем сведениям, что удалось нам собрать, и согласно расчетам на их основе, вывод каждой незаконной партии производится два раза в неделю, то есть можно ожидать, что подобное происходит каждые три-четыре дня.

И я начал действовать. Что еще оставалось? Два дня я потратил на то, чтобы отрастить подходящую моему новому образу щетину. Это была одна из очередных гениальных идей Варгиса — за щетиной, он полагал, меня точно никто не узнал бы. Я, впрочем, и сам себя не узнавал. Ганс, происходящие со мной изменения выдерживал стойко: мои опасения, что его хватит удар или что он, не признав, меня просто на порог не пустит, к счастью, не оправдались.

— Главное, держите себя в руках, Ваша Светлость, — напутствовал он меня на новое дело. — Я осведомлен, какой на этих фабриках царит разврат. Полагаю, что ваша будущая супруга не одобрит, если за вами потянется шлейф из бастардов.

Я благоразумно кивал, не желая спорить со стариком, и отрабатывал новую раскованную походку под руководством заглядывающего ко мне несколько раз на дню начальства. В Управлении я в те два дня благоразумно не появлялся, чтобы не распускать ненужные слухи — операция внедрения проводилась в полнейшей тайне. Заглядывал ко мне и Драйзен, чтобы дать порцию своих наставлений — а к советам опытного рисовальщика следовало прислушаться — а также сообщить последние новости. Госпожа легат, чему я совсем не удивлялся, меня не навещала, она и в Управлении появлялась редко. По словам моего помощника, она ограничилась тем, что ознакомилась с моим только что завершенным делом и провела несколько встреч с госпожой Зиреной. О чем орденская посланница беседовала с секретаршей Варгиса, не имел представления даже он сам. Я не знал, как тому удалось, но за пару дней он выправил мне фальшивые документы на имя Эта Винтера, с которыми я и пошел устраиваться в «Накопители Глорихейма».

Прием желающих — кроме меня таких было еще шестеро — вел пожилой клерк с первого взгляда отсеявший половину кандидатов. Чем те не приглянулись рекрутеру, я определить не смог, но на всякий случай разулыбался, как советовал Драйзен, сверкнув при этом двумя железными зубами. Да, мои зубы стали предметом ожесточенного спора между мной и Варгисом. Тот утверждал, что у простого парня с улицы таких ухоженных зубов как у меня быть не могло, я же категорически протестовал против того, чтобы те каким-либо образом вычернить, а тем более выбить. В результате мы сошлись на искусственных наклепках, имитирующих вставные зубы — железные, так как остальные были не положены по статусу. Клерк демонстрацией остался доволен, и уже через пару минут я стоял перед ним — сидеть наравне с начальством тоже было по статусу не положено — а тот просматривал жалкую страничку заполненную мною левой рукой анкеты.

— Резчиком у артефактора работал? — строго спросил он, разобрав каракули в соответствующей строчке. — Почему ушел?

— Так это, — помялся я, — платили мало.

— Дар магический имеешь? — спросил тот еще строже. Этого в анкете не было, но и скрывать подобное смысла не было.

— Ну, мне так говорили.

— Почему не пошел учиться?

— Так это, дорого, — честно ответил я. На самом деле, честно. Для тех, кто не был так одарен, чтобы получить стипендию, обучение стоило немалых средств. Впрочем, я сам до сих пор выплачивал обратно Университету и эту немалую сумму, и данную мне стипендию.

Клерк кивнул каким-то своим мыслям, зачем черкнул пару строк на анкете и протянул ее мне со словами:

— К мастеру Дренту. Следующий!

Последнее относилось уже не ко мне, но первое означало, что я принят. Что же, другого результата я и не ожидал. Однако до того как я нашел собственно упомянутого мастера Дрента, мне пришлось пройти еще через два кабинета, в одном из которых оценили мою физическую пригодность к работе, а во втором выдали временный контракт, рабочую карточку и направление на место в мужском общежитии.

Да, общежитий было два — мужское и женское — и появление для меня в последнем каралось бы немедленным увольнением со всеми последствиями, прописанными в контракте. Тайком усмехаясь, я вспомнил об опасениях Ганса и был уверен, что тому нечего опасаться вплоть до того момента, как познакомился с соседями по комнате.

— Слышь, Эт, ты каких предпочитаешь, блондинок или брюнеток? — первым делом поинтересовался рыжий парень, назвавшийся Мэттом.

— Главное, чтоб не монашек, — буркнул я в ответ.

— А то! — под общий одобрительный хохот заметил тощий Джас. — Не бойсь! Тут таких мало. Вот, Эльза — огонь, а не девка! Помню, зажал я ее в сортировке после смены, так она….

— Так это она тебе глаз чуть не выбила? — заржал третий сосед, имя которого не прозвучало, но все обращались к нему по прозвищу «Косой».

Завязалась словесная перепалка, в которой помимо Эльзы мелькнули имена Витты, Сары, Зенны и еще нескольких, которые я уже не упомнил. В целом, выходило, что общение с противоположным полом стояло на первом месте не только для моих соседей, но и для всех обитателей мужского общежития. Мои осторожные вопросы о, собственно, фабрике и работе либо игнорировались, либо были встречены с недоумением. Что же, логично было предположить, что искать тех, кто был завязан в производстве нелегальных накопителей, среди зеленых новичков — а большинство обитателей общежития работали на фабрике менее двух месяцев — смысла не имело, либо те искусно маскировались. Про мастера Дрента мне удалось вызнать только с третьей попытки.

— К Дренту? — прозвучало это уважительно и даже завистливо.

— Сразу на третью ступень! А ты не промах, парень!

Да, рекрутер сыграл мне на руку, определив в резной цех — сказались то ли заявленные в анкете умения, то ли наличие магического дара. Как вскоре удалось выяснить, процесс изготовления накопителей разделялся всего на шесть ступеней. Первой и самой простой работой, на которую брали всех, было изготовление заготовок для внешних и внутренних цилиндров, из которых в физическом плане и состоял накопитель. Вторая ступень включала оцинковывание внутренней поверхности — работа не сложная, но требующая некоторого усердия и аккуратности. Оцинковщиков выбирали из тех, кто положительно зарекомендовал себя на первом этапе. На третьем этапе наносилась обычная резьба, которая впоследствии удерживала пломбу, и магические знаки. Впрочем, о том, что знаки магические, работники, разумеется, не знали. Для них это были всего лишь спирали, крестики и завитушечки, но я сразу увидел в них символы подчинения, поглощения и закрепления. Четвертою ступенью была та самая маркировка, и занимались ее, по неизвестной мне причине, исключительно женщины. Пятой ступенью шло заполнение готовой болванки магической энергией, а шестой — опломбирование. С теми, кто занимался последними двумя этапами, я, едва поступив на фабрику, никак столкнуться не мог, так как это были уже квалифицированные инженеры, и не исключено, что демонологи или маги, которые к общежитию никакого отношения не имели, да и цеха эти находились в другой части фабрики. И именно туда мне нужно было проникнуть.

Брать быка за рога я не стал и первым делом попытался освоиться как на территории, так и в коллективе. Перемещались работники по фабрике с помощью именных магических пропусков, которые не позволяли зайти туда, куда у работника не было допуска. Провозившись с настройками все два дня, что отвел себе на рекогносцировку — сложный оказался артефакт — я добился от него неограниченного доступа, но использовал новые возможности первое время с осторожностью, постепенно изучая и составляя распорядок дня для каждого помещения.

С мастером, чьим учеником, я оказался, сошелся легко, благо доставшуюся мне простую работу выполнял без нареканий. А что до завистливых взглядов, то задерживаться на фабрике дольше необходимого я не собирался, поэтому и не обращал внимания. Впрочем, существенным минусом хорошего отношения мастера стало то, что тот заговорил о магической клятве, что означало, что теперь надо было поторопиться. Ведь, когда я говорил о том, что магическую клятву смог бы легко обойти, я имел в виду, что собирался завершить расследование до того, как потребовалось бы ее принести.

Попутно я научился общаться с соседями по комнате и прочими появившимся у меня знакомцами не вслушиваясь в их разговоры — предмет обсуждения у них никогда не менялся — поэтому не сразу отреагировал на обращенный ко мне вопрос:

— Слышь, Эт, а ты новенькую-то видел? В третий раз спрашиваю!

— Какую новенькую?

— Девку новенькую, только сегодня, говорят, поступила. Ничего, сейчас увидим.

Разговор происходил в столовой, во время ужина. Трапезничали все в одном помещении — и мужчины, и женщины — но за разными столами, разделенными раздаточной стойкой. Несмотря на это препятствие и несмотря на то, что мысли мои были заняты тем, как пройти незамеченным коридор, а затем холл, отделяющие первые четыре цеха от интересующей меня части здания — использовать полог невидимости мне пока не хотелось — ее я увидел сразу. И казалось, даже заскрежетал зубами. Она была в простом синем платье и таком же платочке. Так и хотелось взять девчонку хотя бы за платочек и немедленно вывести из помещения, где ее пытались раздеть глазами более полусотни не склонных к джентльменскому поведению мужиков. Однако подходить к женскому столу было категорически нельзя, так как за подобный проступок немедленно следовало увольнение. Неужели она не понимала, что появившись на фабрике, поставила под удар всю мою тщательно спланированную операцию?!

— А завтра танцы, — мечтательно произнес кто-то. Танцы, как я уже успел выяснить, были тем самым временем для разврата, о котором сокрушался Ганс.

— Ага! — радостно поддакнул кто-то другой.

Я, сам того не заметив, погнул ложку.

— Эт, ты чего? — соседи таки заметили мое состояние.

— Она моя, — твердо сообщил я. В этой среде о таких вещах было принято заявлять сразу.

— Да ну?!

— Ты че?!

— На нее уже Морг глаз положил, — прошептал мне Косой. — И Кремень.

Два громилы, неизвестно как затесавшиеся в ряды фабричных работников. Я вполне допускал, что за пределами фабричных стен за ними водились определенного рода грешки, из-за которых они здесь и укрывались.

— Плевать! — ответил я, что было, чистой, между прочим, правдой.

— Что, и драться будешь? — спросил сосед уже громче.

— Надо будет, буду, — кивнул я, не отводя взгляда от синего платочка. — Она моя.

Новость разлетелась мгновенно. Столкновения в общежитии были по тем же причинам запрещены, однако многообещающих взглядов и пожеланий я получил немало. Однако они меня не волновали. Волновало меня, помимо собственно поставленной задачи только то, какого терра госпожа Сазеренн оказалась на фабрике! Вот что ей в Управлении не сиделось?! Попивала бы чай с госпожой Зиреной и ждала, когда я решу поставленную задачу! От которой она меня теперь, между прочим, сильно отвлекала!

Не придумав ничего другого, я решил попытаться с ней встретиться и объяснить, что к чему. Вот только путь к женскому общежитию мне был заказан, а работали женщины в другом цехе. Поэтому после продолжительных внутренних метаний я вместо того, чтобы дальше исследовать здание фабрики, пробрался в четвертый цех. В помещении было людно и шумно, что не удивительно для середины рабочего дня, поэтому мне все-таки пришлось прибегнуть к пологу невидимости. В счастью в цехе не оказалось магических следилок, и применение мною магии осталось незамеченным.

«А вполне могло быть» — запоздало подумал я, — «что фабричное руководство намеренно опустило этот пункт, чтобы иметь возможность незаметно следить за своими работниками».

В этом случае следовало быть трижды осторожным. Работающие дамы мельтешили подобно пчелам в улье. У меня даже закружилась голова, когда я пытался высмотреть в этом рое горе-посланницу, и уж точно пошла кругом, когда я понял, что в этом помещении ее нет. Где она тогда находилась?! Можно было, разумеется, придумать вполне бытовое и безобидное объяснение ее отсутствию, но не позволяло террово предчувствие.

«Через ту дверь, в которую вошел я, она выйти не могла. Значит, те две» — другого решения быть не могло.

Одна из дверей вела в уборные — однако невозможно было там находиться так долго — а вторая в коридор, другие двери из которого вели в кабинеты управляющих цехов. Предчувствие из плохого стало просто отвратительным. Надеясь, что в цехе никто не заметит саму по себе открывшуюся дверь, я выскользнул в коридор и затем медленно пошел в противоположную от цеха сторону, прислушиваясь к звукам, исходящим из кабинетов, но оттуда либо ничего не было слышно, либо только шелест бумаги и скрип самопишущих перьев. Я уже дошел до самого конца коридора — дальше начинался тот самый холл — и был готов вернуться назад, чтобы искать в цехах, а если потребуется, то и забраться в женское общежитие.

Внезапно впереди раздались приглушенные стенами поворачивающего коридора голоса — мужской и женский — и последний я не мог не узнать.

— У меня есть минут пять, чтобы выслушать вас, госпожа Ренн, — благосклонно проговорил мужской голос. Собеседники как раз показались из-за поворота, и в мужчине я с удивлением узнал того самого пятого заместителя управляющего фабрикой. Шли они в сторону цеха, и из-за того, что коридор был слишком узок, мне теперь приходилось пятиться назад.

— Да, господин Таллир, — госпожа легат семенила следом за управляющим. — Я хотела вас сказать, что вышла ошибка, у меня есть рекомендации, я обладаю достаточной квалификацией, чтобы выполнять более сложную работу, чем ту, что мне была предложена.

«Что она творит?!»

Пятый заместитель управляющего был, казалось, поражен не меньше меня, но выразил свое изумление в совершенно возмутительной форме.

— Вот как? — он оценивающе окинул девушку с ног до головы. — Что же, сегодня у меня совещание. Вечером я тоже занят, — добавил с заметным сожалением. — Зайдите ко мне завтра, проверим…. вашу квалификацию, — гадкий хмырь пропустил даму вперед, после чего, не скрываясь, оценил уже вид сзади.

А ведь не зря он мне не понравился с первого взгляда. Я едва удержался оттого, чтобы выразить свое возмущение не только мысленно, но и физически. Да и подозрительно увертливо этот пятый заместитель увиливал от моих вопросов в нашу первую встречу. Невоспитанный чурбан даже не открыл перед дамой дверь — я по объективным причинам этого сделать не мог — а всего лишь, заняв выгодную для обзора позицию, дождался, когда госпожа Сазеренн скроется в цехе.

Немедленно устремиться туда же вслед за ней я тоже не мог, так как Таллир еще некоторое время стоял перед дверью, ведущей в цех, что-то про себя размышляя и сам себе кивая. А потом я, как позже оказалось, опрометчиво решил, что поговорить с орденской посланницей еще успею — при этом совершенно легкомысленно понадеявшись на ее благоразумность, хотя пример отсутствия этого чувства у госпожи легата только что наблюдал — и последовал за пятым заместителем.

Возвращался обратно тот уже медленнее, останавливаясь перед каждой выходящей в коридор дверью. С подчиненными он не здоровался — те делали это за него — задавал пару, казалось бы, ничего не значащих вопросов, убеждался в том, что все заняты своим делом и шел дальше. Я уже начал жалеть о том, что решил за ним проследить, так как уже более получаса отсутствовал на рабочем месте и рисковал таким образом лишиться своего прикрытия. Впрочем, вскоре коридор закончился, и пятый заместитель, ускорив шаг, пересек холл, затем пропетлял по нескольким коридорам и запросто без стука зашел в помещение, на двери которого висел знак, который на человеческий язык можно было перевести очень просто: «Не входи, убьет!». Что же, искомый цех, в котором заполняли накопители, найти оказалось довольно-таки просто. Несмотря на то, что у меня немедленно возник вопрос о том, что понадобилось пятому заместителю в этом цехе, дожидаться я его не стал, так как вернуться в свой собственный было уже почти жизненно необходимо.