Эльфийский бык 3

Глава 25 О планах ближних и дальних, а еще о проблемах высоких сфер

Костёр Алёнка увидала издали.

Точнее не костёр, а того, кто сидел у костра, сунув руки в сплетение рыжих косм его. И над ладонями ночною мошкарой поднимались искры. Сашка собирал их в горсть и подбрасывал вверх, отчего искры разлетались и гасли.

— Смотри, как я умею! — воскликнул он. — А мы тебя уже и заждались…

— Мы?

— Я и Туман.

Со стороны воды донеслось фырканье, которое можно было расценить, как отрицание. Мол, Туман не заждался. Туман вообще тут не при чём, просто ночь хорошая…

И вообще.

— А если бы я пошла другой дорогой? — поинтересовалась Алёнка, склонив голову.

— Не-а… я знаю, что не пошла бы. Я тебя чуял.

— Плохо.

— Почему?

— Потому что. Пустишь погреться?

— Садись, я вот… принёс. Веток.

Плотные еловые лапы он застлал кожаной курткой, а потому сидеть было мягко, разве что Алёнка слегка проваливалась.

— И хочешь вот… силой?

Теплая сила окутала, легла невесомым одеялом, щекоча и требуя игры. И это тоже было… не то, чтобы плохо. Не то она слово выбрала. Неправильно.

— Так почему плохо?

— Потому что я тебя теперь не отпущу, — Аленка подхватила искорку и, поднеся к губам, дунула, делясь своею силой. И искра вспыхнула, расправила крылья, превращаясь в дивного вида птицу. А та, совершив круг над костром, собрала прочие, прибавляя веса и оперения.

— Можно подумать, я тебя отпущу, — Сашка наблюдал за нею. — Я не такая бестолочь, как эти…

— Ты про Ивана с Бером?

— Ага.

— А они бестолочи?

— Нет. Так-то даже куда более толковые, чем я думал, но всё равно бестолочи… ходят, рты открывши, хлопают… ладно, Ванька, там сейчас эльфы втянулись, сообразили скоренько что и к чему, поэтому уже, считай, пристроен. Но Бер чего ждёт? Вот день-другой и тут будет не протолкнуться от женихов.

Птица махнула крылами, породивши водопад из огоньков, и поднялась ещё выше.

И ещё.

— А тебя я никому не отдам. Я решил. Если, конечно, сама не захочешь уйти.

— Не захочу.

— Только мне сказать кое-что надо… как бы… выразиться… я немного император.

— По выходным?

— Да нет… как раз выходных императорам не положено. Ни выходных, ни отпуска, ни даже больничных.

— Какая вредная работа. Куда только власти смотрят?

— Смеешься?

— Нет, — Аленка взяла его за руку. — С такими условиями не до смеха. Этак и надорваться легко.

— Я серьёзно.

— И я серьёзно. Теперь понятно, откуда у тебя волосы седые…

— У меня?

Он сунул руку в волосы, потянул и глаза скосил, пытаясь разглядеть хоть что-то.

— Есть, есть, — заверила Алёнка. — Но ничего, не переживай, мы всё наладим. И режим питания, и режим отдыха. И отпуска с выходными.

— Почему это звучит как угроза?

— Потому что она и есть. Я своего мужа никому гробить не позволю.

А теперь Сашка смутился.

— Или передумал звать?

— Нет, — Сашка мотнул головой. — Ни в жизни… сложности будут. И всё, что раньше говорил… и может, даже хуже… только и я тебя никому не позволю обидеть. Силой…

Она успела зажать рот ладонью.

— Вот… дурак. А ещё император. Кто такие клятвы даёт?

Над рекою пополз туман. Белый и рыхлый, он растекался по воде тонкими ручейками, словно пробуя тёмную поверхность — выдержит ли.

— Если и клясться, то так, чтоб исполнить можно. Только и ты пойми, если решишь назвать меня женой, то дороги назад не будет, — Алёнке руку убирать совсем вот не хотелось. — Это у людей возможны разводы. А я… я не человек. И все эти печати в паспорте для меня как раз ничего не значат… и в монастырь меня не сошлёшь. И избавиться не избавишься, если так-то…

— Ты… — он даже побелел от обиды. — Ты… о чём?

— О том, что жизнь у императоров сложная. И ранее в этой жизни, если истории верить, всякое имело место быть. Потому и предупреждаю. Если слово дашь, то уже и отступить не отступишь. Убить берегиню можно, но с нею и вся земля, от которой она силу берёт, погибнет. Так что думай, Сашка-Император… хорошо думай…

— Чего тут думать? — руку он перехватил и коснулся губами пальцев. — Брать надо, пока конкурентов не нашлось!

Алёнка рассмеялась.

И как-то…

Легко стало, что ли… будто это у неё крылья из искр и брызг костра, и её тянет расправить их, подняться над землёю, отгоняя туман.

— Ну… — она сделала вид, что задумалась. — На руках ты меня носил?

— Носил, — согласился Сашка.

— Поле распахал. Урожай вырастил. Осталось малость — полчища врагов повергнуть.

— Я б и готов вроде как… только где их взять-то, полчища.

Туман прыжком выбрался на берег и затряс головой. Грива его взметнулась искрящимися брызгами, и огонь, встретившись с водой, не погас, но наполнил её сиянием. Будто каплями янтаря осыпало.

— Полчища… — Алёнка прикрыла глаза, прислушиваясь к происходящему вовне. Зато теперь ясно становится, отчего чует она больше прежнего.

И может тоже.

— Думаю… за полчищами дело не станет, — сказала она. А потом, строго глядя, добавила: — Вообще ты замуж-то зовёшь, но мы и не знакомы толком.

— Так познакомимся… можно прямо сейчас начать, — он поёрзал, но только провалился в копну веток, и на спину, увлекая за собой Алёнку. — Погоди… выберусь… и начнём…

— Что?

— Знакомиться. А то и вправду… то нападают, то работа, то вон полчища врагов того и гляди набегут…

Он усадил Алёнку рядом и руку на плечо забросил, как-то совсем уж по-хозяйски. Набрал воздуху и замер. Крепко так замер.

А напротив, по другую сторону костра, плюхнулся на задницу Туман.

— Эм… я не могу так знакомиться! — возмутился Сашка. — Чего он смотрит? Я, между прочим, стесняюсь!

Туман склонил голову на бок и фыркнул, показывая, чего он вообще о стеснении думает. И ушами задвигал быстро-быстро, выражая готовность слушать.

— Ты не волнуйся, — Алёнка изо всех сил старалась не рассмеяться. — Давай не спеша. Вот меня зовут Алёнка. Я потомственная берегиня.

— Эм… меня зовут Александр. Я потомственный император. Слушай, а так вообще говорят? Потомственный император? И вообще есть в этом что-то от клуба анонимных алкоголиков…

— Анонимных императоров?

Алёнка всё-таки фыркнула, и Сашка рассмеялся первым.

— Анонимные императоры — это туда же, куда рептилоиды и мировой заговор с тайным правительством…

— Не веришь?

— В кого именно? В рептилоидов — честно говоря, не знаю… может, и есть где. А в мировой заговор и тайное правительство — нет.

— Почему?

— Да как сказать… вот взять нашу думу. Вроде умные люди. Министры… а начнут говорить, спорить друг с другом из-за каждой мелочи! Вот смотришь на них и понимаешь, что никакого тайного правительства быть не может! На втором же тайном заседании разосруться и разбегуться. Или начнут друг против друга интриговать и заговоры плести… с заговорами отдельная головная боль.

— Много?

— Бывают, но какие-то вот… если заговорщики умные, то исполнители тупые. Если исполнители более-менее сображают, то сами заговорщики не ведают, чего им надо. А чтоб и те, и другие умные — это… это не знаю, в какую позу луна в козероге встать должна. Да и ладно исполнители, но часто вот… помню, сразу после смерти отца были одни, решили устроить малый переворот. Ограничить мою власть.

— Сволочи какие, — сказала Алёнка вполне искренне.

— Оговариваясь моим возрастом планировали создать Регентский совет, чтобы потом вовсе сделать титул монарха сугубо номинальным. И главное, у них могло бы получиться… отец… весьма легкомысленно относился ко многим вещам, как я понимаю. А я и вовсе растерялся. У наставника же было много соратников, но и врагов не меньше. Всё это могло пойти… в общем, нехорошо.

— И что помешало?

— Тут даже и не скажешь. Один из потенциальных регентов пожелал больше власти и преференций, якобы, он сильнее прочих рискует. Второй возразил, что если кто и будет главный, то это ему надобно, он вкладывается больше. Третий начал тянуть в заговор свою и женину родню, чтоб наперёд, чтоб потом потребовать за заслуги свою долю. Четвертый вовремя понял, чем это чревато и испугался, что его вовсе вытеснят, точнее использовать используют, ну а потом уже… он их и сдал. Кстати, очень удивлялись…

Алёнка фыркнула.

И рассмеялась.

Смеяться было как-то легко, и тьма оживающая ничуть не мешала. Наоборот, как будто яснее стало в голове и на сердце.

И правильнее.

— А то, — Сашка взял и обнял. — Там ощущение порой такое, что не дворец императорский, а цирк на выезде. И матушка у меня тоже хорошая. Только нервная слегка. Она и при отце многими делами занималась, и мне помогала. Помогает… устала очень.

Дыхание перехватило.

Нет, не от страха.

Хотя… наверное, матушка Александра не обрадуется.

— У неё на тебя планы, да?

— Ага… дома стопочка альбомов. В одном красавицы импортные, так сказать, с родословными и полезными связями. Второй — с местными барышнями, в рамках программы импортозамещения…

И девицы там наверняка родовитые, не чета Алёнке.

И красивые.

Хотя… нет, не пугает. Чужая красота — нисколько. Сила выбор сделала, вон, сплелась, сроднилась почти, малости не хватает, чтоб смешалась и срослась на веки вечные.

— Просто не будет, да?

— Не будет.

— А матушка… меня не одобрит.

Управу-то Алёнка найдёт. И на девиц, которые попытаются её от Сашки отодвинуть — а попытаются, тут и думать нечего. И на родню их… но с матушкой воевать не хотелось. Всё ж родня. И Сашка её любит. И так-то нехорошо, когда дома ладу нет.

— Одобрит. Может, и не сразу. Она тоже упрямая, не любит, когда кто-то планы рушит. Но она мне сама в последний раз сказала, чтоб без жены домой не возвращался. Так что… будем считать, что исполняю материнский указ.

Туман тоненько заржал, то ли привлекая внимания, то ли собственное, великой важности мнение выказывая.

— Вот всё-таки почему он так на меня смотрит, а? — возмутился Сашка и Алёнку к себе ближе подвинул. — Будто подозревает в чём нехорошем… иди вон, гуляй… а то ж завтра на ярмарку эту… слушай, а ты пойдёшь?

— Пойду.

— Хорошо… там тебя народу и представим. Что? Случай такой…

Громкий хруст ветвей заставил обернуться.

Нет, людей Алёнка ещё когда почуяла, но те держались в стороне, не особо мешая разговору. Однако сейчас из лесу донеслось слабое:

— Помогите… ау… ау… кто-нибудь…

— Слушай, голос такой… знакомый, — Сашка повернулся. — Туман, сходи…

Договорить он не успел, потому что голос сорвался на крик. Визг был громкий, оглушающий просто. А следом донесся глухой рык.

— Сиди, — перехватила Алёнка. — Это ж Семен. Сейчас он дорогу покажет.

— Ты их по голосам различаешь? — Сашка явно удивился.

— Так приспособилась, за столько-то лет.

— Тогда ладно, — Сашка как-то и успокоился. — В общем, план такой… едем на ярмарку. Всех берем под стражу. Потом вершим правосудие, в первичной, так сказать, обработке. Ну, определяем, кого под суд, а кого и помиловать можно. Или всех под суд, а к свадьбе как раз разберемся и помилуем. Тем более традиция и кого-то всё равно надо. А пока пусть посидят и подумают над поведением… ярмарка там… ярмарка сама собою. Заодно сразу объявим о женитьбе. Пожениться тоже лучше прямо на месте, пока не понабежало всяких-разных…

Алёнка слушала и улыбалась.

Вот просто так.

Он ведь понимал, что всё будет совсем-совсем иначе, но продолжал говорить и строить воздушные замки. И Алёнка послушно восхищалась красотой их архитектуры. И тоже старалась не думать, что всё будет иначе…

Что…

Туман и тот слушал, склонивши голову. И лишь с гривы его капала вода…

Запоздало вдруг подумалось, что та женщина, в лесу, она ж не знает, что Семен — это Семен. И намерения у него самые добрые, что… подумалось и раздумалось.

Сам как-нибудь разберется.

Не маленький, чай.

— Осталось ерунда, если так-то, — Сашка опять вытащил свою книжицу и перелистал страницы. — Полчища врагов организовать… ну не вписывается оно в заявленную парадигму нашей внешней политики.

— Вот насчёт врагов можешь не волноваться, — заверила Алёнка. — Сказала же, будут тебе полчища. Как раз к ярмарке, думаю, и подоспеют.

И чуть тише добавила:

— Выстоять бы…