Эльфийский бык 3

Глава 1 В которой герой просыпается

Ивану снилось лето. Такое вот, летнее лето с желтыми одуванчиками, зеленым лугом и синим небом, по которому плыли одинаковые кучерявые облачка. Причём ровным таким строем.

И сама картинка была яркою, но какою-то чрезмерною, что ли.

И грубоватой.

— Вань, а Вань… — донеслось откуда-то из-за горизонта, заставив Ивана к этому горизонту повернуться. Он и руки раскрыл, готовый заключить в объятья Марусю, которая бежала навстречу.

Причём снова как-то…

Как в кино?

В очень странном кино.

Она отталкивала, взлетала по-над лугом и одуванчиками, слегка нарушая ровное движение облаков, и потом, повиснув в воздухе на мгновенье-другое, опускалась. И взмывала широкая юбка сарафана, а за рукавами тянулись тонкие светящиеся полосы.

И Иван, всецело осознав, что сон у него ныне романтической направленности, ощутил острую потребность двинуться навстречу. Вот так же, огромными скачками, с зависанием в воздухе. А то вдруг сон обоюдный? И получится, что Маруся бегает, а он стоит столпом, не проявляя инициативы.

— Маруся… — воскликнул он, надеясь, что звучит это нежно, но хриплый голос шуганул облачка. — Маруся, я тут… Маруся…

И оттолкнулся от земли, чтобы взмыть по-над лугом. Заодно отметил, что луг этот идеальной круглой формы, будто циркулем очерченный. В природе так не бывает.

А во снах — пожалуйста.

Бежать было тяжело, что тоже нормально для снов, но если оттолкнуться…

— А чего он дёргается? — донеслось с небес.

— Может, кошмар какой снится? — задумчиво ответил второй голос. — Будить надо. Тряси!

— Я трясу!

— Чего он напился-то?

— Понятия не имею, но не он один… Сабуров вон второе ведро выхлебывает и матерится…

Нет, ну вот пристали.

Спит Иван.

И ему снится… хорошее же снится. Вот сейчас он добежит, поймает Марусю, закружит и предложит выйти за него замуж. По-настоящему.

— Может, воды…

— А если нет?

— Тогда так волочь, пока парни до него не добрались… слушай, он всегда, когда выпьет, такой буйный?

Ложь! Иван вовсе не буйный. И пить не хотел.

Просто так получилось.

— Маруся! — воскликнул он и поймал Марусю на руки. Крутанул, удивляясь тому, что воздух сна сделался ещё плотнее. — Выходи за меня…

Маруся посмотрела так, то ли с любовью, то ли с укором, и собралась ответить. Согласием. В конце концов, это Иванов сон, потом выдохнула:

— Му…

И дыхание её было каким-то странноватым. Вот… травою от неё пахло. И ещё чем-то, совершенно нехарактерным. Нет, со снами такое бывает.

— А он его не сожрёт? — с сомнением поинтересовались с небес.

— Быки едят траву вообще-то.

Маруся выдохнула, жарко так…

— Это нормальные быки едят траву. Тоже нормальную. А в здешних после конопли я не уверен… Менельтор, не надо его жрать. Во-первых, хоть и придурок…

Кто придурок?

— … но наш. Я к нему, можно сказать, привык…

Маруся сопела и, вытянув губы, чмокала ими, явно требуя закономерного продолжения романтики, но тут уже у Ивана закрались некоторые сомнения.

— … во-вторых, хрен его знает, что он там пил. Ещё отравишься. О! молодец, вода нам поможет.… теперь лей…

Маруся вдруг взмахом руки опрокинула Ивана на траву и сама привалилась сверху.

Сбоку?

Главное, тяжеленная — не поднять, не сдвинуть. И смотрит с укоризной, будто знает что-то про Ивана, такое вот, донельзя стыдное. А с небес, со всех облачков сразу, вода полилась.

Леденющая!

Иван открыл рот, чтобы возмутиться, но вода попала и в него, отчего Иван закашлялся. Сел. И проснулся. Ровно затем, чтобы лицом к лицу, точнее лицом к морде столкнуться с Менельтором.

— О! Ожил! — обрадовался Император, который сидел тут же, на перевернутом ведре. — Я ж говорю, вода — первейшее средство. У нас камердинер всегда держал ведро-другое, на случай, если папеньку срочно в сознание привести надо.

— Му… — выдохнули рядом. Иван повернулся к Менельтору, который, пусть и не во сне, но тоже смотрел с укоризной и некоторым недоумением.

— К-как… я… тут… п-пить…

— Вот поэтому вёдер было два, — Его императорское величество продолжили знакомить с подробностями жизни российских самодержцев. Бер же молча сунул ведро, на дне которого и вода обнаружилась.

Холодненькая.

Чудесно-холодненькая.

Иван пил и пил, и пил, понимая, что если не выпьет всю, то иссохнет.

— К-как я т-тут… где я тут…

— Кто я… — дополнил череду вопросов Александр.

Это зря. Себя Иван ещё помнил.

— И какой я… — Бер глядел мрачно. — Вань, я, конечно, всё понимаю, но… это даже для тебя чересчур.

— С-сабуров, — Иван допил воду и мрачно посмотрел на дно ведра. Менельтор, сунувшийся было следом, тоже посмотрел и не найдя воды, мыкнул преобиженно.

Тоже пить хотел.

— А…

Иван хотел спросить, где вода. И Бер понял.

— Там, — указал он на светлый проём двери. Причём настолько светлый, что это прямо глаза резало. Голова не то, чтобы болела.

Скорее уж была такою… тяжёлой?

Чужой?

Будто ватой её набили, сунув в вату кучу железа. И теперь, при резких телодвижениях, это железо перекатывалось, клоня голову то в одну, то в другую сторону.

Иван отставил ведро и, обняв голову — иначе удержать ровно не получится, как он подозревал, — выдавил.

— Вчера… хоровод помню… красиво… потом прицепился один, из новых этих… что, типа, эльф я… а эльфы… эти…

— Лица нетрадиционной сексуальной ориентации? — сдавленным голосом произнёс Бер.

— Точно, — Иван кивнул и пожалел, потому как от кивка потерял равновесие и завалился. Почти завалился, но Менельтор по-дружески подставил тёплый бок. И даже сочувственно лизнул в щёку. Язык у него, что наждачка. — Я… думал… ему в морду дать…

— Найдёнов! — донесся со двора могучий рык, заставивший всех к приоткрытой двери повернуться. Причём именно у Ивана возникло желание эту самую дверь прикрыть.

А лучше вовсе на засов.

Надёжнее.

— Найдёнов, падла ты…

— Во… точно… Найдёнов, — имя заняло место в череде воспоминаний. — С ним… Сабуров появился… и сказал, что нужно жить мирно и за это выпить.

— И ты выпил? — поинтересовался Бер, глядя как-то… непонятно глядя.

— Выпил. Я не хотел, но как-то оно… само… а потом подумал, что не будет беды… я ж могу алкоголь из крови вывести на раз…

Мысль ошарашила своей оригинальностью.

И вправду ведь.

— Погоди, — Иван ведро отставил, выпрямился, насколько это было возможно. И Менельтор наклонил голову, предоставляя опору. Да, с опорой вершить волшбу куда проще.

Получилось…

Ну не с первого раза. И не со второго. При этом Император с Бером как-то престранно переглянулись. А со двора донеслось:

— Выходи, я ж всё равно найду… — причём так многообещающе, что Иван Найдёнову даже посочувствовал. Ведь неплохой же парень, если так-то…

Волна тепла прокатилась по крови, убирая если не все последствия вчерашней пьянки, то хотя бы некоторые из них. А должна бы всё.

Он же ж не заряженный клубный коктейль пил, а…

— Самогон, — обречённо выдал Иван, вернув себе ещё кусок памяти. — Точно… Сабуров принёс банку… самогона… сказал, что на Алёнкиных травах. Хотя нет… сказал, что он настойку какую-то вылил… и конопли напихал… листьев….

— Самогон на травах и конопле, — Император произнёс это презадумчиво и челюсть потёр. — Тогда теперь понятно.

— Что?

— Вань… — а вот взгляд Бера преисполнился сочувствием. — Ты это… ты только не переживай…

— Долго думаешь прятаться, Рапунцель хренов…

— Ты, главное, сам… жив и здоров…

— А ты вообще ничего не помнишь? — перебил Бера Император, заставив сосредоточиться на воспоминаниях.

Первая.

Вторая…

— Спорили, — выдал Иван, борясь с приступом тошноты. — Этот самогон… мне он казался похожим на текилу. А Мишка, ну, Найдёнов, твердил, что вроде как ром… или нет, он ром пил, ему не понравилось… что-то про хлебушек… потом…

Воспоминания были смутными, но наполненными нечеловеческой радостью, какой-то глубокою внутренней гармонией, которой достичь никогда не получалось, а ещё желанием жить в мире со всем миром. Ну и чтобы весь мир тоже жил в мире с…

— Потом, кажется, начали про эльфов…

— Что они… — Бер закашлялся, и Сашка постучал его по спине и закончил:

— Не являются лицами нетрадиционной сексуальной ориентации?

— Точно! А ты откуда знаешь?

— Ну… — они снова переглянулись. И Бер повторил:

— Знаешь… в конце концов… это лишь краска… отмоется… должна бы…

— Где краска?

Бер молча указал на Ивана.

Тот опустил взгляд.

Да, ноги босые.

И голые. А где… ладно, это он ещё выяснит. В душе теплилась надежда, что уникальное одеяние не пострадало. Всё же шёлк нетленный и горит он тоже плохо. И пятна на нем не остаются. Обычные…

Зато трусы на месте. И одно уже это радовало. А вот животу холодно…

— Выше, — произнёс Император. — Хотя… погоди. Я фотку сделаю.

— Может… не надо?

— Надо. Сохраню. И потом, когда тебя министром сделаю, буду шантажировать, чтоб в оппозицию не ушёл.

Он развернул телефон. Посмотрел на Ивана с сомнением, но взять в руки всё же позволил.

Иван моргнул.

Перед глазами всё плыло… чтоб он ещё что из рук Сабуровых взял… нет, додумались… она хоть и синяя-эльфийская, но конопля…

Зрение сфокусировалось на снимке.

Иван моргнул, надеясь, что всё же глаза его обманывают. И ещё раз. Молча ущипнул себя за руку, а там и за другую.

— Нет, Вань, — произнёс Бер мрачно. — Это реальность…

Реальность на снимке была страшна. Иван, конечно, видел своё отражение в зеркалах, и то было не настолько тощим. А тут… местами белый, местами — загорелый. И характерные пятна…

— А крапиву я когда влез?

— Когда от Мишки своего прятался, — Император держал лицо, хотя и видно было, что даётся это ему с трудом.

— Я?

— Ну… судя по тому, что мы застали, вы самогон тот допили…

Там же три литра! Три светящихся, мать его, литра… — Иван взялся за голову и убедился, что снимок не обманывает. Голова была… лысой. То есть, в конкретно данный момент времени под пальцами ощущался невесомый пушок, что внушало некоторую надежду, что волосы отрастут.

— И продолжили дискуссию о сексуальных предпочтениях представителей эльфийской расы…

Менельтор мыкнул, подтверждая, что так оно всё и было.

— В итоге ты решил запечатлеть на груди… так сказать… увековечить… в общем, что эльфы — не те самые. В тату… рецепт у твоего Найдёнова тоже был… какой-то очень стремный, как по мне, из жженого угля и чего-то там ещё.

Иван побледнел и потер грудь.

— А Сабуров вызвался исполнить…

Император протянул руку и почесал Менельтора за рогом.

— Но оказалось, что политкорректная фраза на тебе не влезает. Уж больно ты, Ванька, короткий. Они тебя и так укладывали. И этак… потом рисовали… эскиз. Потом пытались найти иглу.

И к счастью, не нашли. Иван мысленно перекрестился. Трижды.

С эскизом тоже не задалось. Буквы были синюшными и какими-то кривоватыми, хотя первым нетвердая рука творца ещё как-то пыталась придать изящество путем разрисовки то ли финтифлюшками, то ли рыбьею чешуей. Главное, что слово «эльфы» было большим и растянулось от левого до правого плеча, тире вынеслось уже на плечо.

И ниже то самое нехорошее, неполиткорректное слово из пяти… точнее из шести букв. А чуть выше скромненькое «не». Причём складывалось ощущение, что его дорисовывали уже позже, пытаясь изменить смысл фразы.

— А… потом?

— Потом Алёнка вас нашла и Сереге выписала… мудрых наставлений. А вы с Найдёновым от неё сбежали.

Радость-то какая.

— А…

Иван снова провёл рукой по волосам.

— А сбежали вы недалеко, — подхватил Бер. — Ты ему коноплю порывался показать, но… не дошли.

Снова радость.

Кажется.

— Вы устали и присели. И потом решили в знак большой дружбы причёсками поменяться…

Иван молча прикрыл глаза.

На снимке его макушка была гладкой и даже будто бы поблёскивала, а в сочетании с ушами, какими-то вдруг вытянувшимися, это навевало мысль не об эльфах.

— На упыря похож, — подтвердил мысль Бер. — Который эльфов недолюбливает.

— П-почему недолюбливает?

— Ну… это твое «не» как-то не слишком вписывается. По стилистике.

Иван раздражённо потёр кожу и зашипел от боли. В крапиве он явно вывалялся от души.

— А… потом? — обречённо поинтересовался он.

— Потом… потом ты в свою очередь сказал, что честно будет и ему понять, как тяжело живётся эльфам и до чего непросто отыскать хороший бальзам для волос… ну и колданул. Только чего-то слегка переборщил.

Иван воздел голову к потолку, желая провалиться… куда-нибудь поглубже.

— И…

— Честно, в крапиве ты прятался не зря, — Бер всё-таки заржал. — Я бы тебя вообще убил, но его девчонки отвлекли…

— Я… исправлю.

Иван сделал шаг, и Менельтор, лежавший до того тихо, тоже поднялся. Хотелось посмотреть? Вот и Ивану…

— Слушай, а одежда где? — уточнил он, остановившись у двери. Выходить наружу в трусах было как-то… как-то… слишком эпатажно, что ли.

— Ты её Марусе отдал, когда вы решили татуху делать.

Иван застонал.

Слабая надежда, что она не знает, исчезла.

— Я её увёл, — сказал Александр, сжалившись.

— С-спасибо.

Но объясняться надо будет. Придумать… а что тут придумаешь? Сам ведь дурак. Никто ж не заставлял пить. И отказаться можно было. А он… решил вот… и как теперь в глаза смотреть? Не говоря уже о большем.

— Ты, Вань, — Бер протянул огромное полотенце, — конечно, отжёг… и я-то знаю, что ты, хоть и балбес…

— Кто бы говорил.

— И я не лучше… но парень хороший. Так что… ты только Найдёнову на глаза не попадайся.

— И Черномору тоже, — поддержал Бера император.

— А ему я что сделал?

— Ему — ничего. Но он за своих… племянников очень переживает.

— В общем, Вань… ты давай, в себя приходи, — Император встал. — И размагичивай… а то и вправду хрень какая-то.

Найдёнов сидел на берегу. Протрезвевший и мрачный, и отнюдь не по причине трезвости. Над ним грозною фигурой возвышался Черномор, голос которого разносился по-над тёмными водами и окрестностями в принципе.

— А я предупреждал, что дошутишься ты! Доиграешься!

Найдёнов вздыхал и время от времени набирал воздуху, явно собираясь выдать что-то виновато-оправдательное, но потом выдыхал и оглаживал косу.

Шикарную, к слову, косу.

Золотистую, толщиною с запястье, причём самого Найдёнова.

— … и ты, — Черномор резко развернулся и палец его уткнулся в грудь Ивана, заставив покачнуться. — Тоже хорош! Один дурак — это сила… а два…

Он замолчал на мгновенье, чтобы буркнуть:

— Неуправляемая сила… давай, расколдовывай придурка… — и отвесил Найдёнову затрещину.

— Да понял я, понял, — тот поднялся и протянул руку. — Ты… это… извини, если что…

Поглядел исподлобья и заржал.

— Найдёнов!

— Чего… зато я понял, на кой эльфам патлы нужны. Они без них на упырей похожи!

Хихикнул Бер, а вот Император постарался сохранить серьёзное выражение лица, как и сам Черномор, правда, того слегка перекривило.

— И-извини… а я вот… — Найдёнов перекинул косу через плечо и она повисла где-то на уровне щиколоток. — Ты это… ну… убери, а? Хочешь, себе пересади.

— К-как? — Иван смотрел на эту косу, больше похожую на змею и с ужасом понимал, что не знает, как она получилась.

— Понятия не имею…

— А… если просто постричь? — робко выдвинул он версию.

— Пробовали. Отрастают. Минут за пятнадцать, — сказал Черномор.

— Ага, и силы тянут, — Найденов дернул за волосы. — Я, когда в первый раз обрезал, думал сдохну. Такого отката даже в учебке не ловил.

— Потому что гоняли тебя мало!

— Так вы ж и гоняли!

— Вот и говорю, что мало, раз вся дурь не ушла…

— Я… — Иван замялся. — Конечно… попробую… надо посмотреть, что… и… тебе в принципе идёт.

— Идёт? Да я…

— На бабу похож, — Черноморенко явно не привык подбирать слова. — Но это-то ладно, кому на него любоваться-то… но… какой из него пловец-то? Боевой? С такою…

Воображение нарисовало Ивану Найдёнова в черном гидрокостюме, с ластами и подводным ружьем… и косой, которая плыла в зеленых водах, извиваясь и завиваясь.

— Это русал выйдет какой-то, — согласился Император. — Русал-Рапунцель.

— Во-во… мужики тоже дошли… кликуху прицепили. Ржут, — Найдёнов носом шмыгнул. — Чтоб я ещё хоть раз с эльфами пить сел… я ж просто познакомиться хотел… я ж эльфов живьем никогда и не видел.

Стало стыдно.

Очень.

Настолько, что ухо дёрнулось и Иван, сделав глубокий вдох, приказал:

— Садись…

А потом сосредоточился и выдавил ту магию, что ещё оставалась. Слушалась сила не слишком хорошо, но потом-таки сдалась и потекла ровным потоком, ложась на полустёртый узор заклинания.

Такого…

Охренеть.

Это он сделал? И… и выходит, что он. И что… серьёзно? И…

— Вань, — Бер точно понимал его лучше всех. — Выражение лица твоё заставляет думать, что всё плохо…

— Ну… не то, чтобы… просто вот… есть заклятье роста волос. Обычное. Его используют… ну, используют… оно там и против выпадения, и чтобы росли длинными, шелковистыми…

— А мне втирал, что шампунь по особому рецепту!

— Шампунь тоже важен. И бальзам… но и так-то…

— Длинные и шелковистые, — мрачно заключил Черномор. — Найдёнов, скажи, вот почему там где ты, вечно какая-то задница, а? Почему другие пить пьют, но прилично, а ты… тебе бы девчонку себе найти, под ручку прогуляться… нет, среди кучи молодых девчат ты находишь единственного эльфа!

И снова затрещину отвесил.

— Ай!

— Вы ему так все мозги отобьете, — заметил Император.

— Было бы там что отбивать…

— Вань, а заклятье… как-нибудь отменить? — Бер явно сочувствовал, хотя не понять, кому именно.

— Будь оно обычным, оно бы само развеялась. Его так-то обновлять надо каждые недели две минимум.

— Значит, через две недели выпадут? — воодушевился Найдёнов.

— Боюсь… тут… понимаешь… я же не так, чтобы специалист большой… и не по красоте там, по волосам… мне оно раньше не особо давалось… к тому же я не совсем… в разуме был.

Звучало жалко.

— Вот и слегка… модифицировал.

— Как коноплю? — уточнил самодержец с немалым интересом.

— Ну… коноплю я саму не модифицировал. Только поле! И тут… в общем… наверное, мне подумалось, что хорошо бы, если бы обновлять не приходилось, если бы оно само… как на поле… вот тут и тут узлы видишь? — Иван указал в смущавшие его места заклятья. — Это как на поле. И ещё добавил внешний контур, чтоб он силы свои на поддержание заклятья не тратил, а извне поглощал… кстати, должны нормально так… поглощаться. Как ты восстанавливаешься?

— Да… — Найдёнов прислушался. — Вроде как… а точно! В другой раз я бы сутки маялся, а тут… полный… под завязку! Охренеть…

— Все и охреневают, — заверил его Бер. — Стало быть, его волосы собирают силу извне…

— Когда длинные…

— А расти они долго будут?

— Да нет, тут я задал стабильную длину. Ну, с запасом, чтобы… небольшим. Так что больше нет… укоротить не рискну… тут просто… так вот всего наверчено, что, боюсь, как бы хуже не вышло.

— Куда уж хуже?

— Всегда есть, куда хуже, — Черномор тоже, кажется, успокоился. — Сейчас они только на голове, а если потом по всему телу пойдут… длинные и шелковистые… и станешь ты, Найдёнов, не Рапунцелем, а чудищем лесным…

Задумались все и крепко.

— Не, — Найдёнов явно первым примерил на себя новый образ. — Я так не согласный… я, лучше вон… с косою… своею…

И косу забрал, прижал к груди, глянув на Ивана исподлобья.

— Зато, пока длинные, ты силу любую почти впитать сможешь. Восстанавливаться будешь быстро, — поспешил заверить Иван. — Это ведь тоже… преимущество. Наверное. Но… извини. Я не хотел… так вот… как лучше — хотел… а вышло… чтоб я ещё раз с Сабуровыми пить сел… особенно если самогон на конопле настоенный.

— Самогон на конопле? — брови Черномора сдвинулись и в воздухе отчётливо запахло грозой. — Найдёнов⁈

— Что? Я думал, они шутят… — Найдёнов вскочил.

— Конопля… не такая, — Найдёнова стало по-человечески жаль, и Иван поспешил добавить. — Она не наркотическая… голубая… эльфийская… стратегического значения.

— Голубая эльфийская стратегического назначения… — повторил Черномор ласково-преласково. — Вставай и пошли.

— Куда? — осторожненько поинтересовался Найдёнов, и взгляд его явно искал пути для отступления.

— В лагерь. Проводить воспитательную беседу.

— Коромыслом? — Император не удержался.

— Каким коромыслом?

— Да… у Алёны тут для разговоров с братьями коромысло есть, — пояснил Император. — Особое…

— Не, — Черномор отмахнулся. — Какое коромысло… это как-то несерьёзно… коромысло — для баб… то есть для дам-с… короче, под нормальную мужскую руку только оглобля. Или там дрын. Хороший дрын — это вообще первое средство в возрастной педагогике… А ты, Найдёнов, прекращай из себя деву в беде строить! Вперёд давай! В расположение… тьфу, на рабочее место… приехали дояры… самих по кустам искать надо, а коров девицы на поле выгоняют… ни стыда, ни совести… как жрать, так в три горла, а помогать — все по палаткам…

И пинка отвесил.

— Вперёд… сегодня вы у меня все коровники вычистите… зубными щётками…

— Как-то это не чересчур? — поинтересовался Бер, глядя вслед Найдёнову.

— Понятия не имею, но вмешиваться не рискну, — Император поёжился.

— Знаешь… я ведь в детстве мечтал из дому сбежать и в армию… — Бер погладил Ивана по обритой голове. — Хорошо…

— Что хорошего?

— Что только мечтал.

— … а то ишь, разгулялись… а главное что? Главное, Найдёнов, что твоими стараниями будет у меня под началом тридцать два боевых пловца и один боевой Рапунцель…