Дом, где живет чудовище

Глава 6

Алард

В тот грозовой вечер, когда мисс Дашери едва не свалилась в пропасть, Алард заметил тело на тропе и спустился убрать его, чтобы избавить себя от очередной порции слухов. Приблизившись к мертвой девушке он уловил ту самую нотку горечи, но решил, что померещилось. Из-за недавнего контакта с непосредственным источником, Элирой, испугавшейся так, что, похоже, едва вспомнила, как дышать. Белеющий в сумерках лик, алый овал приоткрытого рта, распахнутые колодцами глаза, разошедшееся платье, край корсета, тисками сдавивший грудь, и запах-дурман.

Отнести несчастную служанку в скалы оказалось минутным делом, а запутавшаяся в волосах запонка… Пришлось для начала сдвинуть погибшую к самому краю тропы, чтобы было удобнее схватить. Скорее всего, именно в этот момент аксессуар покинул манжету. Прикасаться к тяжелому обмякшему телу руками было неприятно, в прочем виде — хотелось быстрее отделаться от обузы, и прозванный Ножами участок берега казался лучшим местом. Придет прилив и следов не останется. Но остались.

Лансу он признался еще по дороге в город. Увидел, решил, что подумают на него, и спрятал. Без подробностей. Но Раману их хотелось, и шеф жандармерии не нашел ничего лучше, чем устроить экскурсию в мертвецкую, дабы попытаться пробудить в Аларде совесть. Сам сказал. Но чтобы пробудить что-нибудь в мертвецкой нужно быть некромантом, а у Эдселя совсем другие способности.

— Считаешь, что поступаешь верно? — спросил Алард, оглядывая довольно просторное подвальное помещение. Окрашенные белым стены, такие же белые глухие шкафы. Окна почти под потолком, но светло. Холодно, будто не лето на дворе. В центре — два узких стола, на которых, надо полагать, жертвы, накрытые простынями.

— Не уверен, что совсем уж верно, но мне нужно с кем-то говорить. Диалог с самим собой не так продуктивен, — ответил Ланс, прошел между столов и поочередно сдернул простыни, наполовину открывая тела, развернулся и стал в изголовье.

— У тебя в подчинении с полсотни жандармов, — напомнил Эдсель.

— Да-да, а можно еще выйти на площадь и поорать, что я понятия не имею, что происходит.

— Так решили уже, что это я, — не удержался от шпильки Алард. Мертвые девушки в грубых длинных рубашках не то зрелище, которое захочется лицезреть с утра, да и в прочее время суток. Плюс, у него имелись все основания окончательно лишить Ланса настроения в отместку за испорченный за завтраком десерт.

— Не передергивай, — скривился тот. — Я в праве обвинить тебя за то, что ты спрятал бедняжку в скалах вместо того, чтобы как честный человек просто сообщить о случившемся. Если бы ты не влез, можно было списать на несчастный случай. Два несчастных случая. Теперь и во второй не поверят.

Эдсель и сам понимал, что поступил как полный болван. А все запах. Перестал казаться навязчивым, но никуда не делся. Самое неприятное, что хотелось скорее вернуться обратно в дом и снова ощутить его в полной мере.

Вторую жертву нашли на окраине Статчена. Судя по рассказу Ланса, это было даже красиво: бледное лицо и руки среди маков и диких пионов, запутавшиеся в темных волосах лепестки и трава. Алард помнил ее, видел в доме, как и ту первую, что помогала тетушке устроить Элиру и по просьбе мисс Дашери убрала зеркало из комнаты внизу. Первая была красивой, вторая — милой, но простоватой.

От этой, второй, все еще пахло смесью горечи и ветра. Едва уловимо. И Эдселя внезапно накрыла волна раздражения. Запах не принадлежал мертвой девушке, и слышать его на ней было неприятно. И видеть тонкую шерстяную шаль, которая погибшей тоже не принадлежала. Лежала рядом с ней на столе поверх стопки с одеждой.

— Что сказал целитель? — сухо спросил Алард, борясь с желанием подойти к и забрать шаль.

— Перестали дышать. Сами. А что скажешь ты? — длинные пальцы Ланса с ухоженными ногтями с мерзким звуком постукивали по краю стола.

— Они милые, но живые намного интереснее, даже когда раздражают.

— А что ты скажешь на это? — Лансерт подошел ближе к столу, на котором лежала вторая жертва, и рывком приподнял тело, поворачивая девушку на бок.

Рубашка на спине разошлась, по светлой коже между лопаток извивался изломанными черными линиями абрис молнии, как растущее из основания шеи экзотическое дерево. Будто затянутое тучами грозовое небо вывернули наизнанку, зеркально отразив цвета.

У первой жертвы рисунок тянулся от подмышки до бедра.

— Красиво, — прокомментировал Алард.

— Что это?! — чуть повысив голос и явно теряя терпение, спросил Ланс. — По тебе видно, что ты знаешь. Какое-то проклятие?

— Молния. Даже не очень сильная. Большинство выживает.

— Молния? — повторил Лансерт, глядя исподлобья и снова принялся мерзко постучать кончиками ногтей по столу, будто специально, будто мало Аларду утренних впечатлений, мертвецкой, гадкого звука, украденного запаха, еще чуть влажноватого мундира Ланса и рук, которыми он сейчас так равнодушно прикасался к мертвым девицам, а до этого… Абсурд, какая разница, когда и кого он этими руками держал. И где. Но реакция тетушкиной помощницы на его слова и правда была ненормальной: шок и обморок. Недолгий. Еще бы… После графина с водой. Стакан был пуст… не чаем же было плескать?

— Молния. Одна до грозы, а вторая сильно после? — с сомнением проговорил Ланс.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Случается, — ответил Алард и кивнул на тела. — Мне еще долго на них любоваться?

— Ты чудовище, Эдсель.

— Что поделать.

— И это не ты, — не то спросил, не то подытожил Ланс.

— Не я.

— Но кроме тебя некому.

— Некому.

— Проваливай.

Алард кивнул, развернулся и вышел. С удовольствием.

Солнце после помещения на мгновение ослепило. Эдсель зажмурился и какое-то время простоял на крыльце жандармерии, слушая, как истаивает внутри раздражение, и словно цветные картинки, перебирал в памяти события.

Шаль. Оставил ее тогда на спинке стула в столовой вместо того, чтобы отдать, как сразу хотел, но решил, что выйдет двусмысленно, особенно после не слишком тактичных намеков на испорченное платье.

Запах. Отголосок был неуместен в мертвецкой так же, как затейливо переплетенный красным шнурком пучок полыни на каминной полке в его спальне, что Алард нашел на полу в столовой и положил было рядом с шалью, но зачем-то вернулся и забрал.

И Лансерт. “Попалась”, “такой десерт и я бы ждал с нетерпением” и эти его холеные руки на… Наваждение. Бабочки, порхающие над горкой конвертов, каштановый завиток на шее, два простых, но изящных ажурных гребня, удерживающих строгую прическу. Так вот откуда это раздражение. Не только из-за присвоенного погибшей запаха и взятой тайком шали. Вместо того, чтобы наблюдать с балкона в углу, как мисс Дашери разбирает письма, как делал это ежедневно с момента ее приезда, он потащился в город с Лансертом. Сам нарушил собою же установленный ритуал, и сам же на себя раздражен.

Эдсель открыл глаза, прошел к коновязи, отвязал лошадь, вскочил в седло и направился в сторону рынка.

Торговец платками и шалями снова куда-то подевался. Очень безответственно. Эдсель мог бы взять, что приглянулось, оставить плату и уехать, но стоял и ждал, изредка отпихивая от прилавка любопытствующую лошадиную морду и пропуская сквозь пальцы тонкое жемчужно-розовое кружево. На Эдселя косились, несколько раз торопливо поздоровались, пожелав доброго дня так, словно демонов отгоняли. Забавно. А ведь он совершенно не знаком со всеми этими людьми, зато они уверены, что знают о нем очень многое.

Обогнув фонтан, к рынку неспеша шел пожилой травник, везущий за собой поскрипывающую тележку. На распорках и натянутых между ними веревках под выгоревшим тентом покачивались пучки трав. Когда колесо тележки попадало в неровность на мостовой, внутри дружно звякало. Травник ворчал и косился через плечо на свое добро.

Резкий и пронзительно холодный порыв ветра ударил в лицо, будто плеткой стегнул. Остро пахнуло травами. Лошадь тряхнула ушами, по глянцево-черной шкуре пробежала волна дрожи, а у Аларда появилось это чувство… предчувствие, что снова будет гроза.

Травник поравнялся с Эдселе, и взгляд зацепился за висящие наособицу пучки трав, переплетенных красным шнурком.

— Милейший, — Алард в два шага оказался рядом с повозкой.

— Добрый день, ваша светлость, — бормотнул мужчина, останавливаясь.

От тележки, да и от травника пахло так, что голова кругом шла и нещадно щипало в носу, но полынную горечь Эдсель слышал все равно. Руки сами собой потянулись к пучку.

Хрупкие внешне, но упругие стебли, крохкие листья. Алард растер один из них в пальцах, и запах почти оглушил, как в тот момент, когда Элира свалилась прямо на него в столовой. Он не хотел ее пугать, но гроза возвращалась.

В такие моменты ему было сложно оставаться… человеком. Да и не особенно хотелось, и всякий раз он с нетерпением ждал густой тишины, свинцовых туч, мрака, молний, пляшущих вокруг, белых и яростных. Не тех, что оставили черные следы на коже случайных жертв.

Одна постоянно возилась с вещами мисс Дашери, другая зачем-то взяла ее шаль…

— Что это? — спросил он у Травника, неохотно оставив полынный пучок.

— Оберег. От дурного, от беспокойных душ, — ответил тот, с поклоном принял монетку и покатил дальше.

Алард мысленно усмехнулся, и у этой усмешки был горький полынный вкус. Не от него ли у мисс Дашери оберег? Ведь он вполне сойдет и за дурное, и за беспокойную душу. А прочих беспокойных душ в доме нет, только за его пределами, разве что Элира тайком привезла парочку в своих сундуках.

Дождавшись, наконец, неуловимого торговца и став обладателем приятно похрустывающего свертка, Эдсель направился в поместье.

Окраинные улочки Статчена, сплошь состоящие из маленьких, будто кукольных домишек, утопали в цветах. Солнце подмигивало сквозь покачивающиеся ветви растущих как и где придется деревьев, скользило по лицу и норовило брызнуть светом в глаза, но Алард нацепил капюшон.

Выбравшись за пределы городка, пришпорил лошадь и всю дорогу до поместья, закончившуюся как-то очень уж быстро, думал, как вручить подарок и уместно ли вообще это делать. Решил, что если наткнется на тетушкину помощницу сразу по приезде — отдаст. И тут же успокоился, потому что точно знал — до обеда Элира всегда занята и ее не будет видно, пока не придет время накрывать на стол.

Но девчонка будто нарочно поджидала его во дворе. Алард не сразу ее заметил. Она его — точно нет. Шла полностью погруженная в себя и чему-то улыбалась, пока на пути не оказался фонтан. Замерла, уставившись в воду, отшатнулась, но рванувший из-за угла ветер толкнул обратно. Вцепилась в бортик и, едва не опрокинувшись в воду, застыла, как мраморное изваяние нимфы на постаменте в центре. Взгляд такой же — в каждом по темному омуту. Руки, которыми она себя обхватила, побелели.

Хрупнувший под копытами лошади гравий сработал не хуже хлопушки, и Аларда, наконец, заметили.

— Вас будто специально тянет куда-нибудь свалиться в моем присутствии: с обрыва, в обморок, в фонтан, — сказал он и спешился.

Процесс дарения пошел не по плану. Алард был не мастер дарить, а мисс Дашери, видимо, такой же не мастер подарки принимать. Пришлось едва не силой всучить ей сверток и поспешить прочь.

Эдсель не мог понять, что именно его больше всего взбесило: ее нежелание взять предложенное, то, что она опять на него не смотрела, или то, что смотрела. Прямо в глаза, почти не моргая. И взгляд выворачивал душу наизнанку, как предчувствие скорой грозы.

Избавив лошадь от седла, Алард специально обошел дом с другой стороны, чтобы успокоится. Ему это даже почти удалось, если бы не шелохнувшийся за стеклом силуэт, похожий на танцующую над озером розовую цаплю. Детское воспоминание, далекое и зыбкое, будто сон. Но это была всего лишь мисс Дашери, примеряющая его подарок.

Наверное, она почувствовала взгляд. Обернулась. Сдернула шаль, спрятала обратно в бумагу, и Эдсель отчетливо понял — больше не наденет. И даже понимал, почему. Это было правильно, но от спокойствия не осталось и следа.

— Алард? — мадам Дастин постучала и вошла практически одновременно, не дав ни секунды на ответ. Собственно, секунды Эдселю все равно не хватило бы, разве что маску по привычке успел надеть.

Все его внимание занимал конверт, которого не должно было быть среди важных писем. Подозревать в невнимательности или коварстве Элиру оснований не имелось, скорее, схитрила отправительница, наложив на конверт чары. Ей подобное было под силу. Тем более, она знала об отношении Аларда к различного рода увеселениям, приглашение на которое нашлось в конверте. И записка: “Говорить не обязательно, я просто на тебя посмотрю”.

— Тетушка? — Алард оторвался от созерцания с неохотой, хотя, смотри не смотри, письмо никуда не денется. Разве что взять — и в камин. Но ведь открыл уже. Нужно было сразу, не открывая. Теперь отправительница в курсе, что послание просмотрено.

— Ларди…

Эдсель глянул на тетушку Лексию с некоторой укоризной, ему уже давно не семь и даже не семнадцать, а она все еще зовет его, как мальчишку. Хорошо не при слугах.

— Ла… Алард, так нельзя, — вздохнула мадам Дастин и вернула укоризненный взгляд.

Эдсель задумался. За какие-то полдня он умудрился сделать довольно порядочно “нельзя”, поэтому точно не понял, что именно имеет в виду Лексия. Но та не торопилась с пояснениями, только вздыхала.

Вот если с завтрака начать, то сразу был десерт, потом экскурсия в мертвецкую и опрометчивые слова о погибших девушках, подарок этот и процесс вручения, поставивший нервы торчком, а едва успокоился — пронзительный смутный образ сквозь пронизанное солнцем окно. Так что обедал Алард потому, что следует, а не потому, что хотелось. Из всего запомнил только ягодный мусс. Из брусники. С медом.

К себе поднялся едва не бегом и содрал с лица маску, будто она душила его. Стоял перед камином, смотрел на пучок полыни, а видел танцующую над озером розовую цаплю. Успел подумать, что верно, вот так и сходят с ума. Сначала навязчивые состояния и ощущения, потом странные желания, а затем опрометчивые нелогичные поступки.

Схватил горькую траву, чтобы бросить в зев камина, но подержал в руках и опустил обратно на полку.

После обнаружилось письмо, которое он с приходом Лексии, двумя движениями пальцев спрятал под прочими посланиями, будто вместо приглашения в конверте было что-то постыдное.

— …себя изводить.

— Что?

Оказывается, тетушка, встав у камина словно нарочно, чтоб Алард туда злополучное письмо не швырнул, что-то говорила, а он все прослушал, поглощенный разбором своих “нельзя” и утаивания того, что скоро все равно станет известно всему Статчену.

— Я как раз об этом! Ларди, ты стал рассеянным и нервным. И ты почти ничего не ешь! Почему? Ты заболел?

— Нет, я здоров, просто эта твоя… идеальная помощница, вовсе не так… Откуда ты ее взяла?

— Из Равена, я же говорила, насторожилась тетушка.

— Да, я помню, — проговорил Алард.

Вспоминалась встреча с Лансертом в уличном кафе, а в голове слышался его чуть развязный голос: “В Равене, например, интересный случай произошел. Весьма загадочная смерть при неординарных обстоятельствах… Я подобное уже видел. Довольно давно, несколько лет назад… А еще по приезде в Статчен мне встретилась…”

— Ты еще в день приезда говорила, что она прибудет из Равена. А до этого? Что тебе вообще о ней известно?

— Могу я узнать причину интереса? Она не справляется с обязанностями? Неправильно себя ведет?

— Даже слишком правильно, когда не нужно, и наоборот, когда… Забудь. Мне странно, что в доме уже столько времени находится человек, которого я совершенно не понимаю.

Лексия смотрела беспокойно, настороженно и изумленно одновременно. Алард понятия не имел, как он все это разобрал в тетушкином взгляде, обычно мадам во взглядах была крайне прямолинейна.

— Я вот тоже тебя теперь совершенно не понимаю, — изрекла она, чуть вздергивая голову и складывая полноватые руки на груди. — Но раз ты считаешь, что я недостаточно тщательно подошла к выбору, могу показать ее рекомендательные письма.

— Извини, — сказал Алард и отвел взгляд. — Пустое. Я ведь сам согласился. Какая мне, в сущности, разница, кто приносит обеды в столовую.

— Кроме мисс Дашери теперь больше некому. Боюсь, что мне даже придется попросить ее выполнять еще кое-какие поручения. И хоть у нас теперь горничных в доме на три меньше, чем обы…

— Как на три?

— О, небо, Алард! Не нужно так переживать, ничего с ней не случилось. Она сама попросила расчет. Может, мне не нужно было отправлять ее перебирать морковь в погребе, но судя по всему, она не только чересчур болтлива, но и не слишком ответственна, оставила у тебя на полке эту гадость!

Мадам Дастин расцепила руки и потянулась к пучку полыни.

— Нет, — возразил Алард. Вышло резче, чем он хотел. — Это я его туда положил и велел не трогать.

— Зачем тебе оберег от дурного? Опять кошмары? Давай я напишу целителю Орвигу, он все равно собирался, приедет чуть раньше?

— Не нужно, это лишнее. У меня нет кошмаров и я прекрасно сплю.

— Но тогда зачем? Запах неприятный и… крошится.

— Мне нравится. Вполне приятный запах. Среди этих кромешных роз полынь как глоток свежего воздуха.

— Глоток, — повторила тетушка, и Аларду показалось, что она едва не лоб ему пощупать собиралась, а лицо было такое… Выйдет и сразу же примется строчить своему обожаемому Орвигу, поставщику бесценных сонных порошков, омолаживающих кремов и прочего, по мнению Эдселя, совершенно не нужного. Но чего не отнять — целитель он прекрасный, даже, можно сказать, уникальный. Не будь у Орвига его дара, Аларду, чтобы даму не шокировать, пришлось бы во время близости не только маску на себе оставлять.

— Это все эта гроза. Точно. Гроза, — проговорила себе под нос мадам Дастин, закрывая за собой дверь кабинета.

Эдсель был почти что с этим согласен. Он больше не опоздает и тогда все прекратится. Но гроза так и не пришла.

Окраина Статчена