Дом, где живет чудовище

Глава 21

— Мисс Дашери… — поклон.

— Лорд Лансерт, — реверанс.

— Раман, я не люблю, когда меня называют по имени, но вам можно. Только вам. Элира… Вы невероятны.

Я молчала, глаза были прикованы ко входу, где хозяин поместья Эдсель приветствовал гостей. Костюм цвета грозовой синевы, серебряные пряди молниями в темных волосах, спадающих на правую бровь, почти скрывающие глаз. И все шептались, что на нем нет маски. Но она была. Улыбающаяся вежливая маска.

— Это ведь его подарок, Эдселя? — проговорил Ланс склоняясь настолько близко, насколько позволяли приличия. — Вряд ли на ваше жалование можно позволить подобный наряд. Алард уже проявил к вам свое… расположение или это аванс?

— Будь вы чуть более тактичны и воспитаны чуть иначе, Раман, вы бы просто не стали об этом упоминать, — я пожалела, что у меня в руках нет веера, чтобы хлопнуть им у Лансерта перед носом, оставалось только улыбнуться так, словно я это только что сделала.

— Я будто на странном маскараде, — с неожиданной приязнью, будто я с ним кокетничаю, принял мое выражение Ланс, — Алард избавился от маски, а вы ее надели.

Наоборот, Раман, наоборот. Неужели это так сложно заметить?

Из зеркала за плечами и головами гостей, выстраивающихся для первого танца, на меня смотрело чудовище в таком же, как у меня, сером платье. Чудовище беззвучно хохотало, и кровь из разбитой губы уже испачкала алмазные подвески и лиф. Чудовищу было весело, только отчего на ее лице столько воды?

— Удивительно, как меняет женщину платье. В синем вы были настороженно любопытны. Я все еще помню вкус этого любопытства и вашей кожи, Элира. А в этом сером и розовом вы вызывающе прекрасны. От вас просто невозможно отвести взгляда. Невозможно не смотреть. Но он все равно не станет. Я знаю его слишком давно. Подозреваю, что вы планировали наблюдать за всеми из укромного уголка, как мышка, но увы, самый укромный уголок занял лорд Фассет Роу, королевский дознаватель. Теперь вам негде прятаться, Элира. Составите мне пару для имперского полонеза?

Оркестр снаружи заиграл громче и столовая, превращенная в бальный зал, стала наполняться парами, а я делала вид, что не слышала последних слов Лансерта, вообще никаких его слов не слышала. Ни про свое любопытство во время поездки в Золотой, ни его приглашения на танец. Пауза затягивалась. Будь рядом со мной подруга, шефу жандармерии полагалось бы переключить внимание на нее и пригласить следующей, раз уж я не дала ответа.

— Пойдете танцевать со мной? — настаивал Ланс. Не одобряемо, но допустимо, учитывая наше знакомство.

Я продолжала молчать. Я считала пары.

Лорд Эдсель на правах хозяина открывал прием в паре с мадам Дастин. А где же Орвиг? Странно, что не он с Лексией. Ага, а вот и целитель, ведет за руку смущенную его улыбками девушку, что прибыла вместе с наместником Статчена, дочь наверное…

— Я догадываюсь, зачем вы это делаете, Элира, — улыбаясь, произнес Лансерт.

— Еще бы, Раман, — я вернула ему улыбку и, дождавшись нужных тактов, протянула руку.

Мы встали замыкающей парой, четной, в тот момент, когда ведущая пара сделала первый шаг в танце.

Я обещала Лексии, что не стану танцевать, но Лансерт был прав — мне негде прятаться. В моем укрытии сидел наблюдатель поматёрее, и для меня он был не менее опасен, чем для Эдселя, вздумай Лансу поделиться с коллегой своими размышлениями о причинах, побудивших меня к переезду в Статчен. Разница лишь в том, что Алард может себя защитить, а я — нет. Но собственное будущее занимало меня сейчас куда менее, чем приближающаяся смена партнеров. Нечетная пара должна будет поменяется с четной, начиная с крайних. Самый долгий и волнующий момент, когда кавалеры идут по коридору из расступившихся на два шага пар к своим новым партнершам по танцу.

— Поговорим о любопытстве? — улыбнулся Ланс, чуть направляя меня во время поворота ладонью, лежащей у меня на талии. А я одернула себя, вовремя прикрыла глаза, чтобы тот, на кого я не должна смотреть, не попал в поле зрения. Сложная задача. — Алард уже знает, кто вы?

Я не сбилась с шага, но Раман почувствовал, как дрогнули мои пальцы в его руке, вызвав еще одну улыбку и довольный блеск в красивых хищных глазах. Темных, а мне нужны серые. Чтобы дышать. Внутри осталось мало воздуха. Хватит ли? Ведь я собираюсь нырнуть.

— Имя, скорее всего, настоящее, а вот фамилия вам не подходит. И сегодняшняя вы только подтверждаете это. Вы осознаете цену вещам, что надеты на вас, вы не сбиваетесь с шага и знаете назубок очередность фигур танца, которым по традиции открывают приемы. И то, как вы держитесь… Я немного ошибся в определении происходящего. Не только Алард Эдсель снял маску. Вы тоже, Элира, вы — тоже. И я все еще продолжаю с трепетом ожидать продолжения нашей беседы в Золотом.

— Вы не будете первым, Раман, — напомнила я.

— Я уже говорил, что это меня не отпугнет. Только не с вами.

Я хорошо умею лгать и потому вижу, когда лгут другие. Раман Лансерт не лгал. Он был искренен в своем любопытстве и желании попробовать меня и тайна лишь добавляла этому желанию остроты.

Поворот, полшага назад, полуповорот плечом к партнеру, чуть касаясь пальцами, и пары выстраиваются в колонну. Шаг в сторону. Коридор.

Смена партнера.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я не смотрю, Лар, не смотрю, я слышу, как ты идешь мне навстречу и будто падаю. Бесконечно медленно.

Рядом.

Я не знаю это лицо, но знаю эти глаза и эти руки, что бережно коснулись моих. Нервное серое, и улыбка дрожит, будто он хочет сказать: “Вы врушка, мисс Дашери, вы обещали не смотреть”, а я соглашаюсь, что да, обещала, и закрываю глаза. Чтобы чувствовать. Два глухих удара. Тишина. И снова…

Тишина. Танец завершился, и музыка почти стихла, сбежала обратно под тент в саду.

— Теперь можно, — сказал лорд Эдсель, касаясь губами руки. Меня обожгло, будто пальцы окунули в кипяток, я распахнула глаза. Мигнули серебристые молнии в волосах, Алард выпрямился и признался: — Я вам соврал. На вас невозможно не смотреть, но вы — не смейте.

И оставил меня одну с целым океаном сиропа внутри. Безумные мыльные пузыри тоже были. И куда мне столько всего?

— Лучше запить, — лучась улыбкой, предложил подкравшийся целитель, ловко опередив Лансерта, и протянул прохладный высокий бокал, — и прогуляться. Наделали вы шума… Оба.

Откуда шум, если было так тихо? И Орвиг, будто отвечая на мой невысказанный вопрос, коснулся груди кончиками пальцев.

— И как вам? Без скорлупы?

— Неуютно, — призналась я, возвращая пустой бокал, который Истар тут же поставил на поднос пробегающего мимо слуги в синей ливрее. — Хочется обратно.

— Ничего, привыкнете. Но если совсем уж неуютно, то там у окна есть отличный уголок, из него не видно зеркал, — сказал Орвиг и проводил меня туда, где я собиралась быть изначально.

— Вам очень идет платье, и эти серые капли хороши. Это подарок Аларда? Любопытно, он сам собирал этот… ансамбль? — изображающий господина в возрасте эльф подмигнул и оставил меня в смятении и с вспыхнувшими щеками.

И как я сразу не подумала? Ведь и нижние юбки и… чулки. Под коленками тоже сделалось горячо. Там не было лент, только хитрое кружево по краю, плотно облегающее ногу, но не оставляющее следов на коже, как ленты, если затянуть слишком туго.

— Это даже не розы в снегу, целый розарий.

Лансерт… Нарушил мое уединение нагло и бесцеремонно. Кот, заприметивший добычу, будет следить и подкрадываться. И не прекратит, даже если вам покажется, что он потерял интерес. Чудовища тоже так делают. И я это знала. А он знал, что я знаю, и продолжал играть.

— Здесь достаточно других интересных дам, Раман.

— Зачем мне другие, если я выбрал вас, Элира. — Он устроился на подоконнике непозволительно близко от меня. Его сложенные одна на другую вытянутые ноги почти касались моих. В руках шеф жандармерии вертел едва распустившийся розовый бутон. — К тому же, вы должны мне танец. Ведь закончить вам нужно было со мной, а не с Эдселем.

— Тогда пол-танца, — поправила я.

Лансерт рассмеялся.

— Пол-танца — это все равно что пригласить даму в спальню и ограничится поцелуями. — Чуть подвявшие и оттого трогательно нежные лепестки цветка коснулись моего плеча там, где не доставали перчатки.

— Мы с вами, Раман, даже до поцелуев не дошли, — ответила я, не пошевелившись и никак не отреагировав на жест с цветком.

Ланс снова рассмеялся, чуть громче, чем до этого. В нашу сторону повернулось несколько голов и…

Этот взгляд я узнаю из множества других. Обещал ведь.

И тогда я тоже посмотрела. Длинный господин стоял рядом с Алардом и что-то спрашивал, а Эдсель смотрел на нас. На меня и Лансерта. И мне чудился нервно дергающийся хвост. Раман проследил за моим взглядом и ухмыльнулся. Ему явно доставляло удовольствие раздражение хозяина дома, будто они поспорили.

— Эдсель ловко отвлек внимание от себя, когда не стал меняться парой перед завершением полонеза. Теперь все обсуждают вас и гадают, что вы за птица. Но это не надолго. Треть благородного общества Статчена увидела его во всей красе, и в ближайшие дни ящик для писем разбухнет от брачных предложений, несмотря на ваш с ним танец, его репутацию и грозящее обвинение в убийствах. А многих не отвратит даже то, что он дракон. — И через паузу: — О! Жаль, что сюрприз не удался. Вы в курсе его природы. Он и маску свою при вас снимал?

— Нет, не доводилось.

— Так пользуйтесь моментом, а то вы так старательно отводите глаза, — кот цапнул слишком уж неподвижную добычу.

— Очередная маска, ничуть не выразительнее прочих. Если еще желаете ваши пол-танца, идемте.

То, чем можно было дышать, заканчивалось. Всего несколько вдохов.

Это был вальс. Близко, почти интимно, и я предпочла бы танцевать это с другим партнером, но мы уже вышли. Алард теперь стоял в компании наместника Статчена и его дочери, что танцевала с Орвигом. Стоило оказаться к Эдселю спиной, как нервный обжигающий взгляд тут же касался меня, скользил по шее и ложбинке между лопатками там, где алмазная капля пряталась под кружево, которого не должно было быть. Кажется, я улыбалась. Он ведь обязательно упрекнет, что платье должно выглядеть не так, а я тогда напомню, что он обещал не смотреть…

Раман зря думал, что я стану соблюдать приличия, сказала — только пол-танца, и ровно на середине круга выдернула свою руку и ушла.

Мельтешащее в отблесках зеркал чудовище провожало меня беззвучными аплодисментами. И множество чужих липких взглядов. Их было столько, что тот, который похож на мягкую карамель, почти потерялся.

Прости Лар, мне сложно без моей скорлупы, мне нужно спрятаться, надеюсь, ты поймешь.

Алард

Маска, небольшая, старая, на четверть лица, которой можно было прикрыть правый глаз и небольшой участок над бровью и вниз на щеке, лежала во внутреннем кармане. На всякий случай, если шрамы вдруг станут заметнее.

Он чувствовал себя голым, как только что вылупившийся птенец, и старался занять руки, чтобы не тянуться ими к лицу. Не то спрятать, не то убедиться, что зеркала не лгут. Зеркала… В груди глухо толкнулось беспокойство, и Алард заметался взглядом по залу. Столько фигур, плеч и голов…

Он видел, следил сверху, поминутно отводя взгляд, чтобы не почувствовала, как она шла из крыла для прислуги через холл. Как по тонкому льду, как по краю крошащегося под ногами обрыва. Платье выглядело немного иначе. Прятало лопатки. Но колье мерцало на коже. Приняла. Он немного боялся, что не наденет. Слишком дорогой подарок. Этот он сам выбирал.

Где ты… Ну конечно! Лансерт, как кот у горшка со сметаной, уже нашел и увивается.

Раздражение зарокотало в груди и по венам побежали злые молнии… А она улыбается и смотрит. Не на него, Аларда, как и обещала. Досада жглась не слабее раздражения. С чего Элире вдруг вздумалось сделаться такой послушной?

Эдсель закончил с приветствиями и подал руку Лексии, удивленной метаморфозами с ним не меньше гостей. Между тетушкиных бровей собиралась гневная морщинка. Кажется, Орвига ждет неприятный разговор.

Раздражение сменилось настороженным ожиданием. Не Орвиг причина. Элира встала с Лансом замыкающей парой, а значит…

…Поворот, полшага назад, полуповорот плечом к партнеру, чуть касаясь пальцами, и пары выстраиваются в колонну. Шаг в сторону. Коридор.

Смена партнера.

Я не смотрю, Ллирие, не смотрю, я слышу, как ты идешь мне навстречу, будто шагнула с обрыва и падаешь. Бесконечно медленно.

Я рядом. Я поймаю.

Я прежде не видел тебя такой, но помню эти глаза и знаю эти руки, что доверчиво коснулись моих. Нервное и теплое зеленовато-карее, и улыбка прячется, а дерзкий голос будто хочет сказать: “Вы заправский враль, лорд Эдсель, вы обещали не смотреть”, а я соглашаюсь, что да, обещал, и закрываю глаза. Чтобы чувствовать, глаза не нужны. Два удара. Тишина. И снова…

Музыка почти стихла, шелестели платья дам, кавалеры раскланивались и благодарили за танец. Он, Алард Эдсель, на правах хозяина, самодура и тирана немного испортил завершение танца, не став возвращать временную пару ее кавалеру. Ланс и так слишком много времени трется рядом. Обойдется. Это его дом и его… Она для него.

Элира все еще не подняла глаз. Любоваться на подрагивающие ресницы можно было вечно, но Алард понимал, что и так привлек к ней слишком много внимания.

— Теперь можно, — сказал Эдсель, касаясь губами руки, вместо того, чтобы только обозначить вежливый поцелуй.

От прикосновения к ее коже грудь обожгло, будто туда плеснули кипятка. Совладав с дыханием, Эдсель выпрямился и признался: — Я вам соврал. На вас невозможно не смотреть, но вы — не смейте.

С удовольствием поймав мгновенно вспыхнувшее возмущение, развернулся и оставил ее. Быть рядом и не касаться было невыносимо. Лучше так, на расстоянии. Не смотреть. Как пройдоха Раман, прицепившись как репей следует за ней, как прижимается к ней, как сыплет улыбками и взглядами. Алард знал Ланса слишком давно, чтобы понимать разницу между дежурным флиртом и вниманием к той, что действительно нравится. Нужно было не болтать с наместником, а пойти и самому пригласить. Пусть бы Лексия поджимала губы. Пусть бы гости болтали и шептались.

Пусть бы она сейчас взяла и… Ушла. Ушла. Моя…

Ничего. Беги, прячься розовой цаплей в тумане. Я понимаю. Я вижу, Ллирие, как тебе тяжело среди отражений и масок, просто подожди. Я скоро.

Элира

Где можно спрятаться, когда в доме столько гостей? Только там, куда запрещено ходить. Я бы предпочла сад, но в нем тоже было полно гуляющих. Так что остался только второй этаж. Та часть, где были комнаты Аларда.

Я не хотела, чтобы меня видели поднимающейся по лестнице в холле, поэтому выбралась наружу и как воришка прокралась вокруг дома к тому входу, что показал Орвиг, надеясь, что не слишком испорчу платье о розовые кусты. Их хоть и постригли к приезду гостей, но очень щадяще. Старый Ганц будто жалел розы стричь, я даже пару раз слышала, как он с ними разговаривает.

Дверь поддалась с трудом. Лестница была залита чернильным мраком, таким густым, что его можно было потрогать. Я поднималась как раз наощупь, трогала эту мягкую, как мох, темноту, сухие шершавые стены и гладкие перила. Звуки праздника были слышны едва-едва, и создавалось ощущение, что это старый дом дышет и вздыхает.

Приглушенный свет коридора второго этажа после темной лестницы казался ясным днем. Я быстро миновала гостевое крыло и открытый пролет над шумным и ярко освещенным холлом, и едва темно-серая тень той части дома, куда я стремилась, шалью упала на плечи, остановилась и пошла медленно.

Прятаться в кабинете Аларда было бы слишком, поэтому я решила узнать, что в той комнате, что прямо над моей. В прошлый свой визит сюда, за жалованием, я так волновалась, что не смотрела по сторонам.

Двери комнат здесь повторяли расположением те, что были этажом ниже. Ковер скрадывал шаги. А навстречу мне шло чудовище. Бесшумно, как я. Потому что я и она — одно. Я — Элира Дашери, убийца, она — Элирия Вилдероз-Бист, чудовище.

Раман Лансерт верно сказал, мне некуда прятаться. И я обещала. Поэтому я пошла дальше и не сбилась с шага. А когда мы встретились — протянула руку.

Наверное это зеркало взяли в одной из комнат, чтобы украсить столовую, но оно оказалось лишним и его в спешке и суматохе так и оставили здесь, в нише, которой заканчивался коридор. Оно было вровень со мной, и мы с чудовищем могли видеть друг друга целиком. Наши пальцы соприкасались. Мы очень давно не смотрели друг на друга вот так, на расстоянии вдоха, одинаково задержав дыхание. Чудовищу было немного страшно. Как и мне. И мы простили друг другу этот страх. Потом я потянулась и стерла краску с ее лица. Всю, какая была, особенно красную. Эти яркие пятна не подходили под наш волшебный наряд из рассветного серого. Только с клеймом на плече я ничего не могла поделать. Для этого чудовищу пришлось бы повернуться ко мне спиной, но чудовища никогда не показывают спину. Чудовища всегда смотрят в лицо, в глаза, до дна сути, даже если стоят позади.

Та, что в зеркале, коснулась драконьей метки на плече и прижала ладошки ко рту. А я кивнула. Я буду молчать. Да и не так уж они и нужны — слова. Все самое страшное и самое важное происходит в тишине.

Затем я опустила веки, позволяя чудовищу спрятаться, как хотела спрятаться сама, и так, не открывая глаз, отступила на несколько шагов назад, затем повернулась и безошибочно нашла рукой ручку двери.

“Теперь можно”, — сказал мне мой Лар после танца, и я снова его послушалась. Мне хотелось слушаться его так же, как дерзить ему и говорить глупости. Попалась. Страшно попалась. Простила чужие белые руки на его плечах, заперла свой страх, разбила свою скорлупу. Один дракон сделал из меня чудовище. Что будет теперь?