Дом, где живет чудовище

Глава 19

Стоило мне начать меньше думать о грозах и больше о грозных глазах хозяина поместья, как начавшаяся череда бурь тут же сошла на нет. Может, не так уж и не права была Рин, в шутку заметив, что я сама призываю громы с молниями не только на свою голову, но и на головы прочих обитателей дома. Однако предчувствие близкой беды не отпускало. Той ли бури я страшилась, или меня пугала тишина, что изощренно пряталась за суетой, в которую погрузилось поместье.

Дел была уйма и уймочка. Вопреки разговорам и страхам, желающих подзаработать оказалось не так и мало, и дом наполнился новыми слугами.

— Это временно, — вздыхала Лексия. Ей явно нравилось командовать всей этой оравой, но было ясно, что Алард непременно разгонит временных работников сразу после приема.

Ежеутренне за завтраком мадам устраивала несколько минут похвалы себе любимой, перечисляя то, что сделано и что еще предстоит. Последнее звучало особенно угрожающе.

Завтракали на кухне. Столовая подверглась изменениям: убрали кресла и чайный столик, большинство цветов, а стол сдвинули к дальней стене, освободив довольно много места. Орвиг забегал на кухню или просил подать прямо в комнату, Эдсель прятался в кабинете.

Видимо, я совсем ничего не смыслю в целительстве, но всегда считала, что в процессе лечения должно становиться лучше. С Алардом это правило почему-то не работало. Когда хозяин дома объявлялся внизу после этих процедур, впору было вызвать еще одного целителя, чтоб лечил от лечения. Не то чтобы я следила за ним… Ладно, следила. И тоже пряталась. Смотрела издалека, как ребенок на банку с конфетами на верхней полке, и боролась с соблазном подтащить стул, чтобы хотя бы заглянуть в эту банку. Ну, или хоть пальцем коснуться. Но для прикосновений годились только взгляды. Довольно далеко и безопасно, а серое и представить можно. Тем более на Эдселе все эти дни была его белая с золотым холодная маска.

Привычное место для разбора почты убрали, теперь там стоял еще один диван. Да и вообще дом теперь был другим, особенно первый этаж. Изменения не коснулись только крыла для прислуги и хозяйственных помещений. Ящик для приема магпочты теперь находился в комнате, которую мадам Дастин важно звала своим кабинетом. Там я проводила большую часть времени, когда не была занята прочими поручениями, помимо писем, которых стало несоизмеримо больше, и переписывания бесконечного числа приглашений.

— Это последние, — говорила Лексия, а на завтра оказывалось, что забыли еще кого-то важного.

Мне было любопытно, куда поместятся гости, вздумай они явиться все без исключения. Но мадам Дастин уверяла, что будет от силы треть, но пригласить нужно непременно, и все приглашения должны быть написаны одной рукой. Я позволила себе вольность заметить, что в этом нет особого смысла, разве что приглашенные станут хвастаться друг другу карточками.

— Вы просто не знакомы с местным обществом, дорогая, — важно кивала Лексия и подсовывала очередную открытку и конверт.

После подобных заявлений я была только рада, что проведу этот вечер, спрятавшись в своей комнате. Может даже выпью чудо-снадобье для сна, которое принимает мадам. Чтобы уж точно не слышать, как станут шуметь в холле, столовой и гостиных приглашенные дамы и кавалеры, и не думать, кого из местных красавиц поведет в танце хозяин дома. Какую из своих масок выберет Алард Эдсель для приема? Или у него есть особенная для таких случаев?

Приготовления набирали обороты. То и дело между Эдселем и мадам Дастин разгорались споры. Лексия отстаивала святое для каждой женщины — траты, Эдсель упирался, аргументируя тем, что не видит смысла швыряться деньгами для развлечения не слишком приятных и почти незнакомых людей. Довольно и того, что уже потрачено. Подобного рода перепалки случались по паре раз на день. Орвиг, почти всегда случающийся поблизости, как всегда изображал третью сторону, не желающую активно вмешиваться, чтобы не огрести от обеих спорящих.

Однажды я зашла в столовую и застала их там, угрожающе молчащих друг на друга. От неожиданности я забыла, зачем шла. Извинилась и поспешила прочь. От меня до обернувшегося лорда Эдселя было несколько шагов, а сердце забилось так будто между нами и ладони нет.

Но чем больше становилось забот и суеты, тем гуще делалась тишина. Мне казалось, что меня укутали в душное зимнее одеяло среди лета — так тяжело мне было дышать. Я при каждом удобном случае сбегала в сад. В доме теперь было не скрыться. Лексия везде меня находила. Разве что на второй этаж подняться. Но там уже было занято, там прятался от кутерьмы хозяин дома.

Мне нужно было, помимо прочего, позаботиться и о другом укрытии для себя, ведь у меня совсем не осталось нужных трав. С этим неожиданно помог предприимчивый возница, который доставил меня в поместье Эдсель с почтовой станции. Он жил в той же деревне, что и травник. Я передала список и небольшой аванс и сегодня должна была получить заказанное.

Пройдоха уже поджидал меня. Назвал явно завышенную цену. Я не стала спорить, но тех денег, что были у меня при себе, было не достаточно. Сказав, что скоро вернусь, направилась к мадам Дастин. Я еще не получала жалование здесь, в поместье. Мне это было ни к чему, а сейчас понадобилось.

Лексия принялась извиняться, что совсем забыла про меня со всей этой возней и предложила подождать окончания приема или обратиться за требуемым к Эдселю, так как если она сейчас еще раз хотя бы подумает о деньгах в его присутствии…

По лестнице я шла, как на плаху, так же стучала в дверь кабинета и перешагивала порог. Очень решительно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Сколько на этот раз? — поприветствовал меня Эдсель, поднимая голову от стола и упираясь гневным взглядом в переносицу. — Вы. Что вам здесь нужно? Только не говорите, что мадам Дастин вас отправила, потому что сама не смеет явиться.

— Я. Отправила, да. Мне нужно мое жалование, — ответила я придвигаясь к поближе, чувствуя одновременно страх и азарт, будто я взяла-таки стул и поставила его к буфету, где прячут банку со сладостями.

Шаг до стола.

— Зачем вам деньги?

— Не ваше… Они мои. И я хочу их забрать.

Эдсель чуть отодвинулся, улыбнулся той частью рта, что убегала под маску, потянулся рукой к ящику. Щелкнул замок, чуть звякнуло, затем Алард выложил на стол несколько тяжелых тускло желтых монет одна на другую. И подвинул столбик пальцем по столешнице.

— Они будут ваши, когда вы их возьмете. — И снова подтолкнул монеты. Столбик качнулся и рассыпался, выгибаясь знаком вопроса. Рука Эдселя лежала рядом, как зверь в засаде. — Берете?

И замолчал. Рука выжидала. Я не решалась потянуться. Затем зверю надоело сидеть в засаде.

Эдсель сгреб монеты, быстро обогнул стол, цапнул меня за руку и вложил в нее деньги, накрыв мою ладонь своей. Двумя своими ладонями. И взглядом выбил у меня из-под ног воображаемый стул.

— Здесь больше, чем положено, — попыталась возразить я, цепенея как кролик перед удавом.

— У меня внезапный приступ щедрости.

— Обязательно скажу об этом мадам Дастин.

— Это будет невероятно подло с вашей стороны.

— Поэтому вы удерживаете меня и не даете уйти?

Тишина. Другая. Та в которой слышно глухой метроном. Два удара.

— Возможно. Не только, — и сдавил мою руку так, что монеты впились в кожу, почти причиняя боль. — Вы должны там быть. На приеме.

— С какой стати?

— Слишком много народа и все будут смотреть, а мне нужен кто-то, кто смотреть не будет.

— Я не понимаю.

— Я тоже. Я просто хочу, чтобы вы перестали прятаться.

Теперь он пытался поймать мой взгляд, ведь стоит мне остановится, и я сделаю очередную глупость, например…

— Хорошо. С одним условием. Вы тоже не станете прятаться.

— Хотите, чтобы я снял маску? При всех? — спросил Эдсель с таким видом, будто я предложила ему голым по площади пройтись.

— Не обязательно. Хотя бы при мне.

— Согласен, — ответил он, и меня будто опрокинуло в серый водяной омут, — но тогда вы наденете то, что я вам пришлю, а не одно из ваших ужасно скучных платьев.

— Если оно будет неприличным, я не приду, — выныривая, проговорила я.

— Придете. Из любопытства.

— Чтобы не смотреть?

— Чтобы не смотреть.

— Тогда и вы… не смотрите.

В серое плеснуло светом, и мне чудился там, на дне, теплый песок, цвета заката в Золотом.

— Договорились, — очень тихо произнес Алард, приподнял ладонь, осторожным скользящим движением, до замершего сердца похожим на ласку, сомкнул мои пальцы в кулак, чтобы я в замешательстве не растеряла монеты. И только тогда отпустил.

Так у нас появилась общая тайна. Сокровище. И тем безнадежнее все это было. Но в который раз я позволила себе быть жадной.

— Милая, да на вас лица нет, — всплеснула руками мадам, когда я, все еще боясь вдохнуть или выдохнуть как следует, спустилась вниз.

Мы столкнулись рядом с кухней. Я, вцепившись пальцами в косяк и привалившись спиной к шероховатой стене, наконец рискнула перевести дыхание.

— Еще никогда жалование не давалось мне такой ценой, — пробормотала я, прижимая к ноющей груди стиснутые в кулаке горячие монеты. Лексия так странно на меня посмотрела, что я поспешила дополнить: — Будто дракону в пасть руку сунула.

— Вы даже не представляете, насколько вы правы, дорогая мисс Дашери. Лорд Эдсель не любит траты ради престижа и выпросить у него что-то сверх оговоренной суммы сродни чуду. Впрочем, это ваше жалование, разве что вы осмелились заговорить о компенсации за то, что вас ограничили в перемещениях в ваше личное время. Вам точно хорошо? Может, позвать Орвига.

— Я… Нет, не стоит. Мне нужно на воздух. Только и всего.

— Конечно, дорогая. Но не гуляйте долго, вы еще понадобитесь мне сегодня. Какое счастье, что вы здесь, я бы не справилась со всем этим одна.

Я выскочила наружу. Солнце ударило в глаза, а налетевший из-за угла холодный порыв мгновенно выстудил покрывшуюся испариной спину и затылок. Возница все еще ждал меня.

На оплату доставки и самих трав ушла все “премия” и это не считая аванса. Подхватив корзинку, отправилась через парадный вход. На поребрике фонтана сидел Орвиг и гонял по воде розовые лепестки.

— Чудный запах, — заметил он, когда я была уже одной ногой на крыльце. — Дорого отдали?

— Приемлемо.

— Это хорошо. В таких делах главное — не продешевить.

— Вы это о чем?

— О травах, конечно же, — ответил целитель и лучезарно улыбнулся.

С этого дня прятки не только не прекратились, но сделались куда изощреннее. Видеть Аларда Эдселя было не обязательно, оказалось достаточно знать, что он где-то поблизости, в доме или в саду, и иногда ощущать кожей взгляд-прикосновение. Он тянулся следом мягкой карамелью, что наматывает на длинную шпажку уличный торговец сластями, ловко и быстро раз за разом окуная дерево в лениво побулькивающий горшок на своей тележке. Но только я собиралась обернуться — пропадал. Взгляд. А ощущение от него оставалось, как если долго смотреть на солнце, а потом закрыть глаза и на внутренней стороне век видеть теплые цветные блики.

Платье прибыло рано утром в день приема еще до завтрака. Его привезли из Статчена вместе со свежими фруктами и плотный тканевый чехол пропитался запахом ранних яблок. Теперь я точно знала, чем пахнет катастрофа.

И как выглядит. Ворох юбок, гладкий плотный лиф, два ряда невесомо тонкого кружева в тон по краю глубокого, по имперской моде декольте и длинные жемчужно-розовые перчатки. Платье было серым, почти графитовым, как грозовое облако, но стоило свету попасть на ткань, графит светлел и в гаснущей темноте, в глубине, загорались розовые искры. Это было похоже на рассвет. Безумно красиво.

Я не смогу это надеть. Если я это надену, все увидят драконье клеймо на моей спине.

Поэтому я убрала платье обратно в чехол, а перчатки в коробку. И даже не стала смотреть, что лежит в плоском бархатном футляре. Наверняка что-то такое же чудесное, как и платье, но для чудовищ чудес не положено.

На кухню я вошла ровно в то же время, что и всегда, и с удивлением застала там только Камие.

— Доброе утро, мисс. Вы тоже рано? Мадам позволила всем сегодня поспать подольше, ведь придется работать до глубокой ночи, а я не могу. Переживаю. А вы? Тоже? Хотя вам и не придется обносить господ, думаю, мадам найдет вам занятие до того, как гости начнут прибывать.

Да, скорее бы. Скорее бы явилась Лексия и заняла меня чем-нибудь так, чтобы у меня не было времени думать о висящем в углу шкафа платье, которое мне не надеть, и гадать, как отреагирует лорд Эдсель на то, что я явлюсь на прием в своем синем шуршащем шелке. Ведь не явиться совсем я не могу, кто тогда будет не смотреть на него среди всех этих чужих глаз?

Кажется, я слишком выразительно думала, потому что Камие, протянув мне чашку с чаем, спросила, что у меня стряслось.

— Мне велели быть на приеме, — призналась я, — а у меня с платьем беда. Оно слишком открытое, это… неприлично. Все же я здесь не гостья.

— О… А я тут болтаю всякое. Позволите мне посмотреть, мазель, — предложила Камие, — я довольно прилично шью, вдруг получится что-то сделать? До того, как начнется работа, еще больше часа.

Может для чудовищ и не положено чудес, но иногда у чудовищ случаются приятельницы, умеющие ловко обращаться с иголкой.

Иначе, чем волшебством это было не назвать, потому что Камие справилась за оставшийся час, а нижний ряд кружева превратился в некое подобие воротника, удлинив верх лифа ровно на столько, чтобы идеально спрятать на моей спине то, что я не хотела показывать.

Затем явилась мадам Дастин, и где-то между снятием пробы с основного блюда и окончательным решением, какого цвета салфетки выбрать для сервировки фуршетного стола, я сообщила Лексии, о желании лорда Эдселя непременно видеть меня на приеме. А чуть позже нашла в обновленной столовой место, откуда мне удобнее всего будет смотреть на гостей и не смотреть на хозяина дома.